Но, вождь, спокойно дождался, пока Лешка закончит возиться с пачкой и только потом, спокойным и уверенным голосом, задал какой-то вопрос.
Алексей с сожалением покачал головой и спросил сам.
— Уважаемый, подскажите, куда меня занесло? Где я? И кто вы?
Вождь внимательно вслушался в его речь, видимо скорее ловя интонации, чем понимая. Но в конце тоже покачал головой. Потом вскочил на ноги. Стукнул себя кулаком в грудь, показывая на Алексея. Поднял руку, открытой ладонью в сторону Алексея и что-то торжественно произнес. Алексей тоже встал.
— Мужики, я со всем уважением и все такое. Но мне бы обратно, как-нибудь. Домой бы.
Вождь снова вслушался в его речь. Покачал головой с видимым сожалением. Свистнул так, что заложило уши. Спустя минуту из окружающих поляну кустов, на площадку высыпало несколько десятков аборигенов. Только с копьями и луками. Вождь указал рукой в направлении леса, что-то успокаивающе проговорив, настойчиво пригласил Алексея следовать за собой.
Лешка вздохнул. Ну и что прикажите делать? Кто они такие не понятно. Где он, совершено не ясно. Что делать тоже. Ну не ночевать же под открытым небом? И Алексей сделал то, что и так делать бы пришлось, дикари его оставлять на поляне тоже не собирались, отправится следом за вождем.
Глава 3. Идея? Идея нахожуся?
'Я был на краю земли. Я был на краю вод. Я был на краю неба. Я был на краю гор. Я не нашел никого, кто не был бы моим другом' пословица навахо
Спать на неудобной циновке, после привычных для него, шикарных кроватей, это знаете ли, то еще испытание. Спасала положение теплая куртка и меховая шапка. Соорудив из них жалкое подобие матраса и подушки, утомленный впечатлениями, Алексей уснул мгновенно.
Алексей проснулся рано. Пока жители странного длинного дома, совершали свой утренний моцион, женщины готовили еду, мужчины умывались в озере и разминались перед домом, Алексей думал.
В селение они пришли поздно ночью. Большинство жителей уже спали. Старший из ватаги аборигенов, отвел его в угол длинного приземистого строения, показав на циновку, что-то негромко прошептал. Смысл Алексей не понял, но вождь доходчиво знаками показал на окружающих людей и снова на циновку. Судя по всему, предлагали спать.
Отказываться, было как-то не с руки, Алексей, вздохнув, расшнуровал свои высокие ботинки, соорудив кровать, улегся.
Сегодня же при свете дня, окружающая его действительность снова ломилась в сознание. Теперь было очевидно, что это не сон, и он действительно хрен знает где. Алексей попытался успокоить себя, а заодно проанализировать ситуацию. Итак, что мы имеем.
Имеем мы бедного его. Т. е. несчастного выходца из 21 века оказавшегося незнамо, где и когда. Нет, Алексей был в Индии и Малайзии и вполне представлял, что кое-где на планете, народ живет вот точно так же. Но даже в самой попе мира, прослеживались признаки цивилизации.
Будь то банка кока-колы на заборе, в виде тотема отпугивающего злых духов или сотовый у полуголого индейца. А тут цивилизацией и не пахло. Вообще никак.
Туземцы ходили в набедренных повязках и высоких по бедро, кожаных сапогах. Поначалу он их принял за штаны, но при свете дня стало понятно, что это именно сапоги. Женщины, одетые в короткие кожаные туники, дети, так вообще, голышом.
Сам лагерь или скорее стоянка племени, был обнесен частоколом из толстых жердей, кое-где усиленных вкопанными в землю столбами, из деревьев потолще.
Мужчины, все вооружены каменными топорами, копьями с черными блестящими наконечниками, судя по всему тоже каменными. Лук довершал комплект вооружения. Стрелы, наконечника либо не имели, либо он был сделан из кости. Один из приставленных к нему, то ли стражей, то ли охранников, любовно перевязывал одну из таких стрел. Какими-то жилами, крепя к ней новое оперение. Как пить дать, стрела была ручной работы и подобные были редкость. Во всяком случае, у молодого воина, напарника его стража, все стрелы были простые. Деревянное древко, с обожженным на костре, концом. Алексей, во все глаза рассматривал аборигенов, а они в свою очередь, с любопытством рассматривали его.
По любому получалось, или он в далеком, мать его прошлом, либо в такой глухомани, куда еще не добралась, вездесущая, обутая в американский кроссовок, нога белого человека. Хотя аборигены, хоть и были смугло кожи, но назвать их совсем неграми было нельзя. Слава Богу, походу дела он не в Африке. Скорее они смахивали на наших бурятов или эскимосов, только как будто, с примесью какой-то другой крови. Алексей решительно не мог понять, куда же его занесло, в конце-то концов.
Единственной зацепкой, было то, что утро наступило, а по его внутреннему ощущению, было что угодно, но не утро. Значит он как минимум в другом часов поясе. А если учесть что вокруг, то ли ранняя осень, то ли поздняя весна, то, скорее всего на другом континенте.
Хотя если он провалился во времени, это не факт, а если он не на Земле, то не факт совсем.
Но тут в здание зашла странного вида пожилая женщина. Судя по тому, как почтительно встали, охранявшие его охламоны, дама явно была, что называется в силе. Женщина была одета приметно.
Длинное пончо из странного материала, на вид пошитого руками и не очень умело, со шкурой волка на плечах, выделанной довольно хорошо. Причем таким образом, что голова волка словно лежала на голове женщины.
Женщина, поджав губы, рассматривала Алексея с явным неудовольствием. Зато Лешка выдохнул. Волки, конечно, те еще звери, но точно выходцы с его родной планеты, это раз, во-вторых, как вид, появились не намного раньше, человека. А значит, учитывая вполне себе человеческий вид аборигенов, могло-то вообще к обезьянам забросить, провалился он, либо не очень глубоко, либо не далеко.
Все это радовало. Выражение радости и облегчения, проступившие у него на лице, женщина видимо восприняла на свой счет. Что ее немного озадачило. Любому глупцу же понятно, что она пришла по его душу, а он радуется. Либо чужеземец очень смелый, либо очень глупый.
Женщина еще несколько минут рассматривала его, а потом этаким властным, повелительным жестом приказала встать. Ну, встанем. Зачем в позу вставать там, где возможно, еще жить и жить? Алексей, конечно, не собирался тут оставаться, но мало ли. От сумы и от тюрьмы, как говорится, зарекаться не стоит.
Выпрямится, не удалось. Потолки тут, низковаты, однако. Аборигены мелкие, им хоть бы хны. Ходят в полный рост не пригибаются. А вот Лешке, пришлось пригнуть голову. Все же он возвышался над старушкой, почти на полный ее рост.
Размер блин, имеет значение. Старушка ойкнула бы от испуга, удержалась только из гордости и спеси, наверное. Когда над тобой нависает такая гора, надо иметь мужество. Оно у старушки было. Потому она лишь сглотнула и уже более мягким жестом, предложила Алексею снова сесть.
Отдала какое-то распоряжение и молодого туземца, как ветром сдуло. Спустя пару минут он вернулся со здоровым барабаном. На него старушка уселась. Оказавшись, таким образом, почти на уровне глаз Алексея. И стала задавать вопросы.
Что мог сказать Леша? Ну, язык или точнее десяток языков или их наречий, ну не лингвист, извините. Так вот, языки были красивые. Певучие и горнатые, резкие и мягкие звуки. Слова различные, судя по тону, от поощрений до оскорблений.
Старушка то, оказывается полиглот, местного розлива. Но все, что бы она ни говорила, Алексею не говорило ни о чем. Он лишь улыбался в тридцать два зуба и сокрушенно качал головой, на все ее попытки.
Наконец, старушка окончательно поняла, что этот балбес, языка человеческого не понимает и добиться от него, ничего не выйдет. Потому подозвала к себе, молодого воина и что-то прошептав про него, вышла из хижины. Молодой туземец, озадаченно посмотрел на Алексея, потер затылок, знаком предложил пойти за ним.
Когда вышли на улицу, Алексея ждало еще одно открытие. Размер деревни. Назвать это место стоянкой, уже не поворачивался язык.
На вскидку, деревня состояла из одной улицы, по 12 домов, с каждой ее стороны. Если делать выводы, по количеству толпящейся у каждого дома молодежи и женщинам, снующим по своим женским делам, туда-сюда, народу в деревни проживало, ни как не меньше, чем тысяча человек.
Молодой туземец, явно довольный впечатлением от размера деревни и оттого, что чужеземец такого не ожидал, заулыбался и поманил его за собой. Шли не долго. Самый большой дом, видимо как раз тот, в котором он ночевал, а сейчас его вели к небольшой хижине на окраине.
Навстречу выполз человек в таком экстравагантном наряде, что у Алексея глаза полезли на лоб. Такой дикой смеси различных украшений, перьев, всякой хрени, на нитках из жил, он в своей жизни не видел ни разу. Шаман, однако.
Тот и вправду, принялся обходить вокруг Алексея, то, потряхивая бубном, то, подвывая по волчьи, то, издавая иные звуки природы.
Алексей смог лишь различить мычание самца оленя и клекот орла. Остальные, то ли были авторскими, то ли таких животных в Белорусских лесах и Московском зоопарке, не было. Шаман, сделав пару кругов, уже собрался вынести свой вердикт, как рядом с деревней, раздался пронзительный волчий вой. Шаман замер, а затем резко обернулся к лесу. На опушке леса, стоял волк. Причем не обычный волк. Даже от сюда, метров с двухсот, его было отчетливо видно.
Огромный белый волк. Оглядев замерших людей, волк поднял голову и еще раз взвыл. В лесу ему тут же ответила стая. Волк бросил на людей, еще один долгий взгляд и одним прыжком исчез в лесу. Шаман первым повернулся к Алексею и застучал бубном.
А потом что-то рявкнул, на своем языке, молодому и ошалевшему туземцу. Что-то еще сказал уже Алексею и нырнул в свою хижину. Алексей бы с радостью расспросил, а собственно в чем дело, но тут его руки опасливо коснулся туземец. Сделав пару знаков, он торопливо потрусил обратно к домику, в котором начался этот странный день. Алексей, хмыкнув, пошел за ним. С его шагом, бегать тут было не нужно.
Старушка выслушала рассказ его сопровождающего с закрытыми глазами. Потом хлопнула себя по коленям и вынесла какой-то вердикт. Молодой туземец кивнул и растворился в полумраке хижины. А старушка, еще пару минут разглядывала Алексея, наконец, вздохнула и что-то сказав, улеглась на свою циновку. Алексей минуту соображал, что делать. Но рядом никого не было, старушенция уже явно спала, и никому не было до него дела.
Алексей покачал головой и вышел на улицу. Ну и что теперь делать. Местные жители, словно потеряли к нему интерес. Только неугомонные детишки, крутились вокруг него, засыпая какими-то вопросами и показывая все возможные поделки из коры дерева.
Глава 4. Тяжка жизнь без тыкниэто
'От начала всех вещей мудрость и знание были с животными, потому что Тирава, Тот, Что Наверху, не говорил прямо с человеком. Он посылал определенных животных рассказать людям, что он являл себя через зверей, и потому от них и от звезд и солнца и луны должен учиться человек… все вещи говорят о Тирава'.
Орлиный Вождь (Летакотс-Леса), пауни
Как вы думаете, чем может заняться современный человек, мужчина с высшим образованием, строитель по специальности, бизнесмен по призванию, в дикой деревенской, да еще и иноземной глуши?
Да ничем. Что делать и чем себя занять, Алексей не понимал абсолютно. Поначалу, от безделья, он спасался тем, что, раздобыв у юного туземца, ставшего его сопровождающим или скорее наставником по языку, примитивный, но подходящий для резьбы по дереву, каменный нож. Вырезал различные поделки и безделушки. Сучков и коры было вокруг навалом, а местная детвора пришла в дикий восторг от его незатейливых игрушек.
Простой кораблик, созданный из куска коры, рыбьего ребра и листка прибрежного лопуха вызвал такую бурю восторгов у малышни, что чуть ли не пол деревни прибежало посмотреть, чему дети так радуются. Причем, что Алексея заставило удивиться, так то, что дети по какой-то иерархии невидимой, выстроились в очередь, чтобы поиграть.
Без драк и выяснений отношений. Деля поровну или почти поровну заманчивую игрушку, между собой. Алексей же не поленился и наделал корабликов штук десять. А потом научил пацанят постарше, мастерить такие же, мигом сделав их местными знаменитостями.
Как потом оказалось социальный статус, это наше все, среди этих странных аборигенов. Потому успех, которым пользовались 'мастера' очень и очень порадовал их родителей. А самый настырный пацаненок, по совместительству приходящийся внуком, старой женщины, был, вообще не утомим. Он часами седел подле Алексея наблюдая за его движениями, а потом старательно повторял то, что видел.
Алексей его старательность отметил. Мальчонка, учился удивительно быстро, схватывая буквально на лету. В итоге к концу недели, кораблики и прочие игрушки, различного набора, были, чуть ли не у каждого ребенка.
Но Алексей уже устав от ничего неделания решил заняться делом по профилю. Начать решил с кирпича. Деревня стояла на берегу озера, почва была сплошь глина. Материал, при вдумчивом использовании, отличный. Глину Лешка натаскал в плетеной корзине, налепил кирпичей. Потом сушил в тени деревьев, несколько дней. А через неделю, очень примитивно обжег на костре. Из них сложил, своего рода печь.
Вид она имела корявый, но все равно, впечатление на индейцев, произвела серьезное. А когда он обжарил, первую партию кирпичей уже в печке, аборигены прониклись к нему уважением.
В трудах праведных дни пролетели, складывались в месяцы. Мужчины периодически уходили на охоту или в походы. Возвращались с добычей, иногда гибли. Племя, то плакало, то радовалось. Женились парочки, рождались дети.
Алексей довел до ума и сложил из обожженных кирпичей здоровую печь и начал выпускать кирпичи в массовом, так сказать, количестве. По 500 штук за один обжиг, там же обжигали глиняную посуду.
Новая печь, решила проблему с тарой для еды, для всего племени. Горшки у них, конечно, были и до этого. Но столь качественного обжига не было. От чего глиняные миски были хрупки и для длительного хранения продуктов, не годились.
А горячая печь, без дыма, он выводился трубой на улицу, мигом превратила дома из задымленной палатки, во вполне комфортабельное жилище. Гончарный круг, а тем более с ножным приводом, который Алексей собрал почти сразу, как закончил печку, тоже вызвал сначала интерес, а потом и породил новую профессию.
Ибо женщины, наловчившись делать миски, плошки, кувшины, прочую утварь, обжигая ее в его печи, развернули очень успешную торговлю с соседними племенами. Оказывается, дремучий на вид лес, был буквально истоптан тропами к другим селениям народа и далее к деревням, в которых проживали другие племена.
Что тут же сказалось на оказываемом уважении к мужчинам, со стороны других племен. В общем, все, что Алексей мог он делал. Не много и скорее по мелочам, но повседневный быт эти мелочи украшали и облегчали.
Наконец настал тот день, которого в племени все ждали с нетерпением. День великого совета. Алексей уже сносно разговаривавший на местном наречии, все же жизнь в языковой среде, очень быстро учит языку, поинтересовался у своего ставшего другом, молодого парня.
— Дух Леса, так звали юношу. Скажи, что за день, наступление которого, все так ждут?
Мальчик надулся от гордости, явно копируя отца, ответил
— Совет четырех великих племен, соберется в доме наших старших братьев. Будут решать важные вопросы.
Алексей засмеялся. В исполнении юного индейца, пафосная речь, звучала смешно. Что за четыре племени? Что за совет? Непонятно. Алексей пока смог выяснить не многое.
Народ, в чьей деревне он жил называл себя народ гвеугвехоно. Иначе говоря, Кайюга — народ (гуйоконьо), что переводят по разному, но, в общем и целом: 'люди, живущие там, где лодки вытаскивают на берег' (или 'люди большого болота').
Их название / 'должность' в Совете — 'люди великой трубки'. Из чего следовало, что за трубку мира, раскуриваемую в начале и в завершении совета, как символ мира между племенами входящими в союз, отвечало как раз племя, приютившее Алексея.