— Только пикни!
Милиционер подбежал к нам, заглянул в машину. Увидев смуглые лица моих спутников, он еще больше разъярился.
— Выходи из машины! — заорал он водителю. — И ты выходи!
Меня он окинул волной холодного презрения — надо же, с кем связалась! — и вытащил рацию.
Братья по борьбе оценивающе осмотрели милиционера и начали выбираться из машины. В этот момент я не поставила бы на жизнь бедного милиционера и ломаного гроша, даже неденоминированного. Однако, если я хотела спастись, более удобного времени скорее всего не представится. Я резко распахнула дверцу машины со своей стороны и выскользнула в кювет. Похоже, этот маневр уже вошел у меня в привычку. На всякий случай взглянув, не ждет ли меня в кювете какой-нибудь старый знакомый, я выбралась на другую сторону и бросилась в кусты. Ветки цеплялись за одежду, царапали лицо, но я бежала, не оглядываясь. Сзади прогремели два выстрела. Я мысленно поклялась, что, если выберусь из этой переделки живой, пойду в церковь и поставлю самую большую свечку за упокой души несчастного милиционера.
Сердце колотилось, воздуха не хватало, но я бежала из последних сил. Вдруг я споткнулась, земля ушла из-под ног, и я скатилась в неглубокий овражек, заросший густым подлеском и заваленный буреломом. Сил больше не было, и я решила затаиться. Немного пройдя по дну оврага, я увидела большой куст боярышника, а за ним — что-то вроде пещерки. Некоторое время ничего не было слышно, кроме обычных лесных звуков — скрипа деревьев, шороха ветра в ветвях, — но потом послышались хруст веток под чьими-то осторожными шагами и тихий разговор на все том же гортанном языке. Как же они мне надоели, эти арабы!
Они прошли по самому краю овражка, потом немного посовещались и удалились в сторону шоссе. Я поняла, что их побудило к возвращению: убитого на дороге гаишника скоро начнут искать. Очевидно, арабам было известно, как относится полиция всех стран мира к тем, кто убивает их сотрудников, то есть через небольшое время все будут стоять на ушах. А их машина все еще стоит рядом. Поэтому они решили вовремя убраться из опасного места, кроме того, они потеряли меня в незнакомом лесу.
Я еще некоторое время просидела неподвижно, чтобы не выдать себя случайным шумом, и была вознаграждена за выдержку очень симпатичным гостем: из кустов неподалеку выскочил большой упитанный серовато-коричневый заяц. Он уселся почти передо мной, любопытно поводя ушами и принюхиваясь. Я застыла и постаралась даже не дышать, чтобы не спугнуть лесного посетителя. Вот бы Аське его показать!
Тут я тяжело вздохнула, потому что поняла, что нескоро у меня будет время гулять с ребенком по лесу, никого не опасаясь. Прежняя, с трудом налаженная жизнь кончилась, когда я познакомилась с Валентиной. Меня охватила ужасная злость. Что я им всем сделала? За что они на меня?
Заяц почувствовал мое настроение и убежал в лес не оглядываясь. Я выбралась из оврага и пошла обратно к шоссе, стараясь как можно меньше шуметь. Дорогу я нашла легко, очевидно со страху, потому что обычно я умудряюсь заблудиться в трех соснах. Вообще за последнее время я за собой замечаю, что очень изменилась. Видимо, опасность пробудила во мне скрытые ресурсы и дремлющие способности.
Увидев просвет, я осторожно выглянула из кустов на дорогу. На шоссе, к моему удивлению, не было ни машины арабов, ни убитого милиционера, ни его мотоцикла. Они его спрятали, чтобы выиграть время. Что ж, мне тоже надо поскорее отсюда убираться.
Дорога была пуста, ни машин, ни людей. Все тело болело, хотелось есть и пить, а главное — согреться после долгого сидения на сырой земле. Кроме того, я представила, как выгляжу, и ужасно расстроилась. Колготки порвались, туфли, слава Богу, сегодня были не на высоких шпильках, но все равно их жалко. Я кое-как почистила куртку и потащилась по шоссе. Такими темпами я и к утру до дома не доберусь!
Через полчаса, когда мои силы были уже на исходе, сзади меня обогнал колесный трактор. Что уж подумал про меня тракторист, не знаю, но он помог мне забраться в кабину и отвез до главного шоссе, не переставая удивляться, как я здесь оказалась. На Выборгском шоссе меня подобрал симпатичный дядечка средних лет на старом «Москвиче», который хоть и смотрел удивленно на мою грязную куртку и порванные колготки, но. вопросов лишних не задавал, денег не взял и на прощание пожелал удачи.
До дому я добрела в полной темноте глубокой ночью. Галка встретила меня злая как черт.
— Где тебя опять носит?
Но я даже не могла ответить — от страха, усталости и холода зуб на зуб не попадал. Галка потащила меня в ванную.
— Немедленно полезай под горячий душ, если не хочешь окочуриться.
Когда я вылезла из ванной, немного придя в себя, Галка уже сервировала на кухне ужин. Именно сервировала — на столе стояли две тарелки, две рюмки и бутылка коньяку.
— Ты что это?
— Для здоровья, а то заболеешь.
Мы выпили молча, потом я стала есть что-то непонятное — Галка по южной привычке кладет в еду так много специй, что вкус уже не различаешь.
— Ну? — наконец не выдержала Галка.
— А где Сережа?
— Там, лег уже, сегодня работы много было, намаялся. Татьяна, где тебя носит?
— У меня, Галка, неприятности. Кто-то за мной охотится, деньги требуют, — соврала я.
— Это из-за магазина?
— Может быть, — уныло сказала я.
— А ты им-то в магазине говорила?
— Да у них своих проблем хватает с крышей, — опять соврала я.
Не то чтобы я не доверяла Галке, просто не хотела втягивать ее в свои неприятности.
— Справляешься пока? — спросила Галка.
— С трудом…
— Ладно, завтра с Сергеем поговорим.
Я уже собиралась идти спать, но зазвонил телефон.
— Таня, это тебя, — позвала Галка виновато.
Звонила свекровь, как всегда вовремя.
— Добрый вечер, Танечка, ничего, что я так поздно? А то тебе раньше не застать.
— Ничего. — Я нарочно зевнула в трубку.
— А у нас такое событие, прямо уж и не знаю, как ты к этому отнесешься. Дело в том, что Димочка женится.
— Что-что? — С меня разом слетела вся сонливость.
Да, ты знаешь, я только сегодня узнала, так как-то все скоропалительно.
— Еще одного внука ожидаете? — догадалась я.
— Да, ты знаешь, уже скоро, через пять месяцев.
Все ясно, девица решила добиться своего во что бы то ни стало, а свекровь поставили перед фактом.
— Такая славная девочка, совсем молоденькая! — щебетала свекровь. Я хочу ее с Асенькой познакомить.
— Еще чего! — вырвалось у меня.
— Ты не права, Таня, если думаешь, что…
— Мои поздравления молодым! — рявкнула я и повесила трубку.
— Она тебе сегодня весь вечер звонит, — извинялась Галка. — А что ей надо-то?
— Сообщила, что мой бывший женится.
— Да? А зачем тебе-то звонить? — изумилась Галка.
— Ты не понимаешь? Радостью поделиться.
— И ты так спокойно с ней говорила? Ну, Татьяна…
— Только скажи, что я не права, и я убью тебя на месте! — проорала я и скрылась в своей комнате.
Там я успокоилась и решила, что свекровь, конечно, зараза и звонила нарочно, но мне сейчас при моих неприятностях от ее звонка ни жарко ни холодно. Посмотрим, сколько выдержит свекровь эта «такая славная девочка».
Завтра, слава Богу, у меня выходной и послезавтра тоже, только надо позвонить Мише и извиниться, что исчезла на полдня, в крайнем случае, потом отработаю. А в общем, он не будет особенно выступать, потому что, когда он с очередной своей девицей закатывается по пятницам в кабак, а жене говорит, что работает допоздна, мы с Ниной его прикрываем.
***
Хорошее место Озерки. С одной стороны — город рядом, на машине до центра полчаса, на метро — вообще двадцать минут. С другой стороны — зеленая зона, Суздальские озера, тут тебе и купание, и водные виды спорта, зимой — лыжи. Поэтому в Озерках появилось много новых роскошных коттеджей, некоторые и коттеджами назвать нельзя — не то виллы, не то дворцы, не то крепости.
В одной из таких крепостей, окруженной бетонной стеной, с сигнализацией по периметру и с охранниками на вышке, шло оперативное совещание. Но что странно, совещание это шло почему-то не в зале за длинным полированным столом, а в огромной ванной комнате.
Хозяин особняка, толстый, лысый пятидесятилетний мужчина, богато украшенный татуировками, нежился в гидромассажной ванне. Видимо, гидромассажа ему было недостаточно, потому что в дополнение к нему две юные массажистки, вместе с ним плескавшиеся в ванне, массировали его плечи и спину. Остальные участники совещания стояли навытяжку, выслушивая текущий разнос.
— Витек, козел, погорел бездарно — на Шамана напоролся. Сам виноват — видел я, что от него осталось. И опять скажу — только сам во всем виноват. Сунулся, не проверив, вот и погорел. Это раз. Теперь с мужиком этим, с которым всю кашу заварили, — кто его замочил? Отвечай, Санек, ты у нас один из всей четверки остался, тебе и отвечать.
Поскольку Санек угрюмо молчал, хозяин продолжал:
— Раз такое дело, мужик ненадежный, надо было все время его пасти, глаз не спускать, а вы что? Потрясли его маленько, это правильно, адрес дачи он вам сказал, вы и уши развесили. С собой его вам было тащить неохота, знаю я, чтоб кровищей машину не испачкал, знаю я Витька этого, вот через лень свою и погорел.
— Да мы же вернулись! — вставил было понурый Санек.
— Молчи, падаль! — озверел хозяин. — Вернулись они, а там что? Только жмурика нашли и девку стукнутую. Кто его пришил?
Если она, то кто тогда ее по голове приложил? Раз Шаман в деле светится, может, он и приложил, а может, и не он. Это два. Дальше, девку упустили и дача сгорела, весь товар к такой матери пропал. Это три. Как девка ушла? Какие черные там еще маячат? И везде Шаман. Я этого гада еще достану. Ну ладно, для этого время еще не пришло. Пока, стало быть, эту операцию придется свернуть. Славик, всех с этого дела сними, все равно уже ничего не раскопаешь.
Вечером того же дня один из участников совещания в ванной комнате подъехал к неказистой бревенчатой избушке в Юкках. Никакого бетонного забора, никакой сигнализации, только здоровенная дворняга на цепи. Однако как только гость открыл калитку, у него за спиной возник невысокий кривоногий мужичок с торчащими вперед, как у кролика, зубами. Он ловко обшарил посетителя от ботинок до кепки и слегка подтолкнул его в спину.
— Давай, Славик, Шаман ждет.
Славик вошел в дом. Внутри избушка была обставлена комфортно и современно. Невозмутимый плосколицый хозяин работал за компьютером. Увидев вошедшего, он кивнул:
— Садись, Славик, только из Windows выйду.
Он выключил компьютер и поднял на гостя узкие восточные глаза:
— Что, Славик, дозрел?
— Сам знаешь, Шаман, перебежчиков не любят. Никто не любит. Но Савёл спотыкается и ничего не делает, чтобы дело исправить.
Шаман слушал гостя, никак не показывая своего отношения к его словам. Его восточное лицо было абсолютно невозмутимым.
— Он теряет авторитет. Ты ведь помнишь, как его братва уважала еще лет пять назад! Это зверь был. Все перед ним тряслись. Кто с ним был — никого не боялся. Кроме него, конечно. А сейчас он людей теряет — и хоть бы что, пальцем не шевельнет. Сдает позиции — и все. «Сними людей с дела». Ты ведь знаешь, Шаман, так дела не делаются.
Славик замолчал, и Шаман долго не нарушал тишину, выдерживая паузу, заставляя гостя понервничать.
— Так, Славик, я тебя послушал. Чего ты хочешь из хозяйского гардероба?
— Ну, Шаман… — Славик изобразил смущение. Я с тобой работать хочу… Так, если ты не против, я хотел бы «Флориду» держать…
Шаман посмотрел на Славика долгим внимательным взглядом. Ресторан «Флорида» был заведением популярным, посещаемым, хотя и не самым хлебным из всех фирм и заведений, которые «держал» Савёл. Что ж, все имеет свою цену.
— Хорошо, Славик, будет тебе и дружба моя, и «Флорида». А ты мне, друг дорогой, только вот что сделаешь…
В пять часов утра, в такой час, когда сильнее всего хочется спать, хуже всего работает голова, к коттеджу-крепости в Озерках подъехал микроавтобус с яркой надписью «Продукты». Охранник у ворот позвонил дежурному начальнику охраны. Дежурил Славик. Он подтвердил, что должны подвести мясо на кухню. Автобус пропустили, он подъехал к заднему крыльцу. Повар, позевывая, вышел, посмотрел на сваленные в автобусе туши, пробурчал:
Что это вы в такую рань? Тащите все в кладовую! — и ушел досыпать.
Водитель автобуса и грузчик-экспедитор заслонили грузовую дверь, туши мяса раздвинулись, и оттуда вылез человек в брезентовом комбинезоне. Он сбросил перемазанный кровью комбинезон, достал из тайника два коротких десантных автомата и раздал их своим подручным. Сам он предпочитал холодное оружие. Все трое проскользнули в дом. Водитель встал у дверей с автоматом в руках, второй автоматчик занял пост у лестницы, а худощавый подвижный человек с плоским восточным лицом взбежал на второй этаж. На лестничной площадке его ждал Славик. Не издавая ни звука, он кивнул на одну из дверей.
Шаман распахнул дверь.
Толстый голый человек лежал поперек кровати вниз лицом и изредка гулко всхрапывал. В углу обширной кровати свернулась калачиком одна из юных «массажисток». Шаман в один длинный плавный шаг приблизился к изголовью постели. Он вынул из ножен, подвешенных на шее, узкий длинный кинжал и коротким точным движением всадил его в затылок спящему. Ноги толстяка дернулись, и он затих. Девушка открыла глаза и в ужасе уставилась на незнакомца. Шаман приложил палец к губам и улыбнулся. Девушка дрожала мелкой дрожью, Шаман похлопал ее успокаивающе по щеке и внезапным резким ударом ребром ладони перебил шейные позвонки. У двери его ждал Славик.
— Порядок? — спросил он шепотом.
— Конечно, Славик. Я тебе хотел сказать — ты прав.
— Насчет чего, Шаман?
— Насчет того, что перебежчиков не любят. И Шаман нанес Славику короткий страшный удар ребром ладони.
***
Валентина притормозила в условленном месте, и, словно возникнув из воздуха, два смуглых человека скользнули в ее машину.
— Ну что, Иса, опять упустили девчонку?
— Э, ханум, не тебе так говорить! У тебя операция с самого начала вкривь пошла! Ты ведь нам говорила, что девчонка будет под контролем, что не помешает? И что документы пересняты и подготовлены? Ну и где эти документы? И где твой контроль?
— Форс-мажор, Иса, случился.
У тебя, ханум, всегда форс-мажор случается. Если работать чисто — никакого форсмажора не будет. Твой дружок дорогой какую игру затеял? Связался с какими-то русскими бандитами. Хотел сам это дело провернуть, без тебя, что ли? Ты нам про это не говорила. Хорошо, что те бандиты сами друг друга поубивали, а то сколько бы лишней работы нам с Кемалем было!
— Твой Кемаль мне на нервы действует! Сидит, молчит как сыч…
— Кемаль простой человек, никаких языков не знает, не то что русского — по-английски ни слова, всю жизнь в горах прожил, зато глаза, как у горного орла, и сердце, как у льва. В муху с двадцати шагов попадает и с ножом управляется, как ты с мужем своим не умеешь…
— Ладно тебе, завел рекламную кампанию! Ты лучше скажи — выяснили вы, кто Вадима угробил? Ты уверен, что это не вы со своим горным козлом?
— Ты, ханум, выбирай слова! Счастье твое, Кемаль языка не понимает! А то уже лежала бы твоя голова отдельно от всего остального! Мы твоего дружка не трогали! Уж не сама ли ты его кончила, когда про двойную его игру узнала?
— Нет, это не я.
— Тебя-то мы там видели, ты в его квартиру входила.
— Я и не скрываю, что там была. А только нашла я его там уже мертвого. И думаю, что это девчонка его.
— Ага, и привязала к креслу, и пытала? Не сходится у тебя. Ну да ладно, это теперь не важно. А вот если бы ты пропажи хватилась не утром, а сразу, как он ушел, то мы бы к нему на квартиру раньше бандитов успели и все бы уладили.
Кемаль, до того не издавший ни звука, разразился длинной тирадой на родном языке. Иса ответил ему краткой фразой и снова повернулся к Валентине: