Она скопировала профиль подруги, вставила его в свой аккаунт и нажала «сохранить».
Когда Дейзи отперла дверь квартиры, Миа резко захлопнула крышку компьютера и соскочила с кресла.
– Что ты делала?
– Ничего, читала свою почту. Где ты была в такую рань?
– Уже девять, я прошлась по рынку. Одевайся, поможешь мне в ресторане.
По ее тону Миа поняла, что разговора по душам не будет.
Разгрузив машину, Дейзи попросила подругу помочь ей переписать привезенный товар. Она чиркала в блокноте, Миа, подчиняясь ее приказам, раскладывала продукты.
– Я смотрю, ты решила меня заездить! – не выдержала она через некоторое время, разминая спину.
– Дорогая, я каждый день так горбачусь, и тут в кои-то веки у меня появилась помощница! Куда ты ходила на ночь глядя?
– Никак не могла уснуть…
– Приходи сегодня вечером в ресторан, повкалываешь – и, поверь мне, уснешь без задних ног.
Миа потащила в холодильную камеру коробку с баклажанами, но Дейзи призвала ее к порядку.
– Чтобы овощи сохраняли вкус, им нужна комнатная температура.
– Хватит меня муштровать!
– А рыбу, наоборот, держат в холодильнике.
– Интересно, Кейт Бланшетт стала бы таскать рыбу в холодильник ресторана?
– Заслужишь «Оскар», тогда и поговорим.
Миа вышла из холодильной камеры с пачкой масла, взяла из корзины багет и села за стойку. Дейзи сама разложила оставшиеся продукты.
– Проверяя почту, я случайно наткнулась на забавную штучку, – проговорила Миа с набитым ртом.
– Какая еще штучка?
– Сайт знакомств.
– Случайно, говоришь?
– Честное благородное слово! – Для убедительности Миа подняла ладонь.
– Я просила тебя не рыться в моих папках.
– Ты уже знакомилась таким способом с мужчинами?
– Откуда такое возмущение? Ты что, моя мамочка? Насколько я знаю, это не порнографический сайт.
– Нет, но все-таки…
– Что «все-таки»? Похоже, ты никогда не ездишь в автобусе и метро, не ходишь по улицам. Теперь люди глаз не отрывают от гаджетов, им нет дела, что происходит вокруг. В наше время единственный способ привлечь внимание – улыбнуться с экрана смартфона. Я не виновата, что так вышло.
– Ты не ответила на вопрос, – не унималась Миа. – Это работает?
– Я не актриса, у меня нет ни денег, ни поклонников, я не разгуливаю по ковровым дорожкам, мои фотографии не красуются на обложках журналов. Я вкалываю на кухне – это не вписывается в стандарт женщины, которую желают мужчины. Да, я зарегистрировалась на сайте. Да, этим способом я знакомлюсь с мужчинами.
– И что, встречаются подходящие?
– Редко, но Интернет здесь ни при чем.
– Как ты это делаешь?
– Что делаю?
– Ну, например, первое свидание… Как оно проходит?
– Так же, как при случайном знакомстве в кафе. С той разницей, что ты знаешь о человеке немного больше.
– Ты знаешь то, что он сам захотел о себе рассказать.
– Надо учиться расшифровывать профили, тогда начнешь разбираться, кто есть кто.
– Как же этому научиться?
– Почему это тебя заинтересовало?
Миа подумала, прежде чем ответить.
– Так, пригодится для роли, – ответила она уклончиво.
– Для роли? Так я и поверила! – Вздохнув, Дейзи подсела к Миа. – Даже псевдоним уже немало говорит о личности. «Мамочка, знакомься, это Дуду21, звучит гораздо лучше, чем Роро-хитрец, который тебе так понравился». Мистер Биг – изящно, да? Или Эль-Белло – скромностью разит за километр. Со мной пытался познакомиться некто Гаспачо2000. Представь, что ты целуешься с Гаспачо…
Миа прыснула.
– Дальше смотрим, что они пишут о себе. Часто они лепят столько орфографических ошибок, что остается их только пожалеть.
– Так много?
– Мой повар придет только через час. Давай вернемся домой, я тебе покажу.
Дома Дейзи зашла на сайт знакомств и позвала Миа.
– Полюбуйся, что пишет вот этот: «Привет, ты красивая и веселая? Если да, то я создан для тебя, я тоже весельчак, а еще я очаровательный и страстный…» Ну, нет, Эрве51, мне очень жаль, но я страшненькая и грустная… Не представляю, как можно писать такую чушь! А вот, – она щелкнула по другой иконке, – те, кто заглядывал в твой профиль.
Открылось новое окно, и Дейзи стала перебирать кандидатов.
– Вот этот пишет о себе, что он спокойный, и ему можно верить: похоже, он выкурил три косяка подряд, прежде чем сфотографироваться, причем прямо в интернет-кафе, очень вдохновляет! А как тебе это: «Ищу женщину для позирования…» По – моему, комментарии излишни.
– А вот этот, следующий, как будто ничего, – воодушевилась Миа. – Не женат, смельчак, ответственная работа, люблю музыку, ходить в рестораны…
– Не торопись, надо прочитать все, что он написал, – сказала Дейзи. – Смотри: «Ставлю шоколадку, что ты прочтешь мое объявление до конца». Нет уж, Дэнди26, забери свои шоколадки себе.
– А это что такое? – не унималась Миа.
– Профили, отобранные сайтом. В зависимости от того, что ты написала о себе, алгоритмы совместимости предлагают встречи. Что-то вроде компьютерного варианта случайности.
– Покажи-ка!
Некоторые профили из новой подборки вызывали откровенный смех. На одном Миа все же задержалась:
– Подожди, вот этот занятный, смотри!
– Да брось ты!
– Что тебя в нем не устраивает?
– Романист…
– Ну и что, разве это недостаток?
– Смотря что у него опубликовано. Некоторые именуют себя писателями, а сами даже первой страницы романа не закончили и целыми днями торчат в кафе. Те, кто взял десяток уроков актерского мастерства, мнят себя выпускниками лучших актерских школ, а те, кто кое-как бренчит на гитаре, объявляют себя новыми Леннонами. Все они мечтают о дурочке, к которой можно присосаться и жить припеваючи, мечтая о будущей творческой карьере. Знаю я таких, их видимо-невидимо!
– Ты всюду видишь только плохое. Слишком уж ты сурова. К твоему сведению, я тоже училась на актерских курсах.
– Может быть, но у меня есть опыт общения с такими забавниками. Хотя я с тобой согласна, этот твой писатель на фотографии, с тремя порциями сладкой ваты в одной руке, симпатичный… Наверное, у него трое детей!
– Или он сластена!
– Все это только предположения. Мне пора обратно в ресторан, на ланч придет куча народу.
– Подожди еще минутку. Что значат конвертик и кружок на фотографии?
– В конверте его письма тебе, зеленый кружок – приглашение поговорить напрямую. Но я не советую тебе шалить, отправляя послания, тем более не с моего компьютера. Тут тоже существует определенные правила и ритуалы.
– Какие еще ритуалы?
– Если он назначает тебе встречу в кафе вечером, то, значит, надеется переспать с тобой, а потом поужинать. Если приглашает в ресторан, это лучше, но надо быстро выяснить, где он живет. Если до его дома от места вашей встречи меньше полукилометра, это выдает его намерения. Если он не заказывает закусок, значит, скупердяй, если сам для тебя заказывает, значит, скупердяй в квадрате. Если первые четверть часа болтает только о себе, удирай сломя голову. Если рассказывает первые полчаса о своей бывшей – значит, он еще не забыл о прежних неудачных отношениях, а значит, тоже удирай. Если задает слишком много вопросов о твоем прошлом – он ревнивец, если допытывается о твоих планах на ближайшее будущее – хочет понять, ляжешь ли ты с ним в постель прямо сегодня. Если не отлипает от мобильника – значит, многостаночник. Плачется – значит, ищет «жилетку», хвастается, что заказал хорошее вино, – задавака, предлагает разделить пополам счет – тебе попался истинный джентльмен, забыл дома кредитную карточку – нахлебник.
– А что делаем мы, женщины? Что нам говорить, а о чем помалкивать?
– Мы?
– Ты!
– Миа, мне на работу пора, МЫ вернемся к этой теме позже.
Дейзи кинулась к двери.
– Осторожнее с моим компьютером, это тебе не игрушка, – напомнила она на бегу.
– У меня и в мыслях этого не было.
– Врать-то ты не умеешь.
Дверь за ней захлопнулась.
6
Издатель своим звонком поднял Пола с постели, сообщив, что для него имеется важное известие. Больше ничего не сказал и потребовал личной встречи.
Гаэтано Кристонели впервые предлагал Полу вместе позавтракать. К тому же прежде они никогда не встречались раньше 10 часов утра.
Гаэтано был оригинальным издателем, можно сказать, белой вороной. Эрудированный человек, страстно увлеченный своим делом, он, хоть и был итальянцем, остановил свой выбор на французской литературе. Как-то в юности, отдыхая вместе с матерью в Ментоне, он случайно наткнулся в библиотеке дома, который они снимали, на книгу Ромена Гари «Обещание на рассвете», и это определило всю его жизнь. Для Гаэтано, конфликтовавшего с матерью, эта книга послужила спасительным якорем. Перевернув последнюю страницу, он решил, что все понял, кроме слез, вызванных обманом во благо, к которому прибегла мать героя. Гаэтано решил посвятить свою жизнь чтению и жить только во Франции. По причудливой иронии судьбы прах Ромена Гари был рассеян спустя много лет в том самом месте, где Гаэтано влюбился в книги. Сам он усматривал в этом верный признак правильности своего выбора.
Он устроился стажером в парижское издательство и стал вести роскошную жизнь благодаря щедрости состоятельной дамы на десять лет старше его. Она сделала его своим любовником. Потом были другие победы, всегда над дамами со средствами, но всякий раз разница в возрасте все уменьшалась. Гаэтано нравился женщинам, его эрудиция играла в этом немалую роль, но еще большую – его волнующее сходство с Мастроянни, весьма ценное подспорье в любовной жизни молодого человека. Короче, он был оригинал и эрудит, и немудрено: требуется много оригинальности вкупе с талантом, чтобы, будучи итальянцем, издавать во Франции американца.
Среди прочих оригинальных свойств Гаэтано, читавшего по-французски с той же умственной цепкостью, что и на своем родном языке, и способного обнаружить одинокую опечатку в пятисотстраничном томе, была чрезвычайно невнятная речь: он путал слова, а часто изобретал новые. Его психоаналитик объяснял это тем, что мысль у пациента обгоняет речь. Сам Гаэтано воспринимал эту особенность как орден Почетного легиона, присужденный свыше.
В 9.30 Гаэтано Кристонели ждал Пола в кафе «Дё-Маго». На столе стояла тарелка с круассанами.
– Надеюсь, ничего страшного? – обеспокоенно спросил Пол, усаживаясь.
– Правду говоря, дорогой друг, – начал Гаэтано, широко разводя руки, – этим утром, еще на заре, мне был телефонный звонок. Невероятный…
В слово «невероятный» Гаэтано напихал столько лишних «о», что, пока оно отзвучало, Пол успел выпить чашечку эспрессо.
– Не желаете ли еще? – удивленно осведомился издатель. – У нас, знаете ли, кофе пьют в два, самое большее в три глотка, даже ристретто. Самое вкусное остается на дне чашки. Но вернемся к нашим баранам, дорогой Паоло.
– Пол.
– Я так и сказал. В общем, сегодня утром поступил потрясаааааающий звонок.
– Чрезвычайно рад за вас.
– Мы, то есть они, продали уже триста тысяч экземпляров вашего романа о злоключениях американца в Париже. Просто за-ме-ча-тель-но!
– Во Франции?
– Нет, здесь всего семьсот пятьдесят, но это тоже великолепственно.
– А в Италии?
– Глядя на наши рейтинги, они пока еще не пожелали его издать, но не волнуйтесь, эти болваны в конце концов передумают.
– А в Германии?
Гаэтано промолчал.
– В Испании?
– Испанский рынок испытывает шлепки кризиса.
– Где же тогда?
– В Сеуле, то есть в Корее, знаете, это где Китай, только чуть подальше. Там ваш успех не перестает разрастаться. Вы только представьте, триста тысяч экземпляров, это же настоящая бомба! Мы оповестим об этом здешних читателей и, конечно, библиотеки.
– Думаете, это повлияет на спрос?
– Нет, но повредить это вам тоже не может.
– Могли бы сообщить мне об этом по телефону.
– Мог бы, но это еще не все сногсбивательные новости. А потому я лично с вами хотел увидеться.
– Я удостоен корейской «Флоры»?[2]
– Тоже нет! Что, в Корее открылось кафе «Флора»? Очень оригинально.
– Корейский «Эль» напечатал хвалебный отзыв?
– Не исключено, только я не читаю по-корейски, так что ничего не могу вам об этом рассказать.
– Ладно, Гаэтано, выкладывайте эту вашу сногсбивательную новость.
– Вас приглашают на Сеульскую книжную ярмарку.
– В Корею?
– А где еще находиться этому Сеулу?
– До него тринадцать часов лету.
– Не преувеличивайте, всего-то двенадцать.
– Очень мило с их стороны, но это невозможно.
– Почему невозможно? – воскликнул Гаэтано, взмахнув руками.
Пол соображал, что пугает его больше: перелет или встреча с Кионг на ее территории. Раньше они встречались только в Париже, где у них были свои ориентиры. Что он будет делать в стране, не зная ее языка и обычаев, как она отнесется к его невежеству?
Была и другая причина: он приберегал мысль уехать к Кионг на потом, на далекое будущее, относился к ней как к смутной мечте. Ему совершенно не хотелось наводить с этим ясность.
Зачем сталкивать свои мечты с реальностью? Ведь они могут разрушиться.
– Кионг – океан моей жизни, но я боюсь воды. Смешно, верно?
– Ни капельки не смешно, фраза очаровательна, хотя я не имею ни малейшего представления, что она значит. Вы можете начать с нее новый роман. Очень интригует, хочется распознать продолжение.
– Не уверен, что это мои слова, может, где-то подсмотрел.
– Ну, в таком случае вернемся к нашим бесценным корейским друзьям. Я добыл вам местечко «эконом-премиум». Там больше места для ног и кресло с наклоном.
– В полете больше всего ненавижу наклоны.
– Кто их любит, я вас спрашиваю? Но ведь это единственный способ туда добраться.
– Я не полечу.
– Мой дорогой автор, знали бы вы, как вы мне дороги, учитывая выплаченные вам авансы. На ваши европейские гонорары не разживешься. Если хотите, чтобы я опубликовал следующий ваш шедевр, помогите мне хоть самую малость.
– Полететь в Корею – это помощь?
– Встреча с вашими читателями – помощь, и еще какая! Вас будут встречать, как звезду первой величины, это будет роскошничество, а не прием!
– Роскошничество или сногсбивательный провал – кто может предугадать?
– Я! Я вам это говорю!
– Есть только одно средство, – проговорил Пол со вздохом. – Я принимаю снотворное в зале ожидания, вы довозите меня в кресле-каталке до места в самолете и будите в сеульском аэропорту.
– Не думаю, что в салон «эконом-премиум» попадают прямо из зала ожидания. И вообще, лететь с вами я не могу.
– Хотите отправить меня туда одного?
– У меня уже назначены встречи на эти даты.
– На какие такие даты?
– Через три недели, у вас раздостаточно времени на сборы.
– Невозможно! – Пол решительно помотал головой.
За соседними столиками никого не было, но Гаэтано все равно наклонился к уху своего автора и прошептал:
– Там будет решаться ваше будущее. Подтвердите свой корейский триумф – и мы заинтересуем вашим творчеством всю Азию. Вы только представьте: Япония! Китай! Если правильно повести дело, можно будет убедить вашего американского издателя сделать попытку. А когда вы прорветесь в Штаты, то и Франция станет вашей, здешние критики будут носить вас на руках.
– Я уже прорвался в Штаты!
– Но ваш первый роман, между тем…
– Я живу во Франции! Почему я должен пробираться кружным путем, через Азию и Америку, чтобы мои книги читали на острове Нуармутье и в Кане?
– Между нами с вами, понятия не имею. Но так все устроено, ничего не поделаешь. Нет пророка в своем отечестве, тем более в чужой стране.
Пол сжал голову ладонями. Он представил себе лицо Кионг, с улыбкой встречающей его в аэропорту, себя, приближающегося к ней с непринужденностью опытного путешественника. Попытался представить себе ее квартиру, спальню, постель, вспомнить ее движения, когда она раздевается, аромат ее кожи, их ласки. Но в следующий момент на голове Кионг появилась пилотка стюардессы, он услышал предупреждение о турбулентности. Открыл глаза и понял, что весь дрожит.