- Может.
- Пошли?
- Идём. Только без геройства и фанатизма. Понял?
- Потапыч, ты своим параноидальным бредом меня уже достал. Ты же видишь, что мне ходить сложно. Куда я денусь! Прикрывай мне спину. А я буду щитом у тебя. Поймаю пулю, у тебя будет шанс меня добить, и отступать, стреляя у меня из подмышки. Так пойдёт?
- Я только на это и рассчитываю. Чтобы тебя добить и убегать от пионервожатых. Надеюсь, что них хватило ума не набрать боеприпасов, которые прошивают бронежилет насквозь. А то насверлят в тебе отверстий, и меня ещё могут достать.
- Ты - эгоист до мозга костей.
- Поэтому до сих пор и жив ещё. Пошли!
Несложно попасть в немецкий закрытый подъезд. Консьержа, охранника внутри нет. Не тот дом, чтобы они там находились. Третий этаж. Проверили пару пролётов наверху. Тихо. А вот за дверью что-то происходит. Невнятный шум. Приглушённый звук. Интересно. Неужели опоздали?
Отмычкой открываю дверь. Цепочка не накинута. И это хорошо. Командир кивает мне - вперёд.
Свет горит в зале. Трехкомнатная квартира. Там слышен приглушённый мужской голос. Он что-то тихо выговаривает. Удар. Снова что-то говорит.
Посередине на стуле, связанная, лицо в крови -- Инна. Спиной к нам мужчина, замахивается для удара по лицу.
Я поднимаю пистолет с глушителем. Собираюсь выстрелить в коленный сгиб. Рука на плечо. Командир. Оборачиваюсь. Он качает головой, отодвигает меня. Коротко, без замаха, бьёт в основание черепа. Это чтобы противник потерял сознание.
Мозг - хитрая штука. Отчего мужской отличается от женского? У мужского много нейронов, которые выполняют роль амортизатора. Защита мужиков от удара дубиной. От падения с мамонта вниз головой. И если мужика ударить просто по макушке, то просто оглушишь. А если череп от природы крепкий, то ничего не будет. Бить надо в висок, но можно сломать кость. Лучше -- в основание черепа. Там, где стыкуется с шеей. Поэтому у мужчин мозг больше, тяжелее, рыхлее. У женщин же - плотнее, легче, меньший объём занимает.
У генерала удар в голову - коронный удар. Никто так не умеет бить как он. И учил, показывал нервный узел. Бить надо только туда. И в морг ездили тренироваться. И в живую приходилось неоднакратно. Но как у него - не получается.
Однажды Потапыч был в командировке в Америке. Задание было такое. Зайти в один из провинциальных банков, открыть банковскую ячейку, забрать оттуда информацию. Объект из ячейки спрятать в накладной гипс на руке. В ящик положить деньги, зашифрованное задание. И выйти из банка. В нужном месте поставить знак, продублировать сообщением, замаскированным под спам на электронную почту. Ключ от ячейки оставить в определённом месте. Снова метка, дубль - смс сообщение.
С виду ничего сложного. Только когда выходил, то в банк ворвалось трое негров масках с оружием. У командира было два пистолета. Он мог положить их там же. Только потом объясняйся с полицией. Откуда. Устанавливать личность, оружие. Ничего страшного. Можно года три и в тюрьму сесть. Но при нём было разведсообщение. Шанс компрометации агента. Шанс провала. Как самого, так и источника. Светиться нельзя. Погибнуть тоже нельзя, на трупе найдут сообщение. Что делать?
Негры согнали заложников к стене. Командир начал вести среди американских обывателей вести агитационные беседы о необходимости совершения подвига во славу звёздно-полосатого флага. Сам изображал овцу раненную, постоянно постанывая и потрясая гипсом.
Объяснил, как надо бить. Показал мужчинам, чем подручным нужно вооружиться.
Один оказался странным.
- В голову человека бить нельзя. Это грех. Так человека можно убить!
Генерал ему растолковал, что он бьёт грабителя, что уже само по себе не человек, в горшок.
- Сможешь в глиняный горшок ударить?
- В горшок... Хм. В горшок могу!
А сигналом к атаке послужило, то, что командир запросился в туалет. Грабителей мало, никто его в туалет не поведёт сопровождать.
- Мочись под себя!
- Да, вы что! У меня вот и рука сломана! Мне и так плохо. Избили, ограбили на улице. Жена ушла. Вот банк собирается дом отобрать. И вы ещё под себя мочиться! Дайте я хоть вон в тот цветок схожу!
- Иди! Невезучий!
Нарочито привлекая к себе внимание горестным рассказом, что его ограбили вот такие же громилы, Шеф брёл к горшку с цветком.
Бандиты, обложенные полицией, психовали, а тут повод на пару секунд расслабиться. Они откровенно издевались над бедолагой. Когда генерал подошёл к цветку, то стал поднимать цветок на стул. Чтобы не промазать струёй. "Здоровой" рукой поднял цветок и крикнул:
- Pot up!
В переводе на русский: " Горшок вверх". "Пот ап!" Отсюда и прозвище пошло у него "Потапыч".
Горшок он швырнул в окно, разбил витрину. А мужчины напали на грабителей. Выжили все. А в кутерьме и неразберихе, Потапыч исчез. Некогда ему было принимать поздравления и поощрения.
Так что и своему прозвищу генерал был обязан своему коронному удару в голову.
Поэтому в квартире Инны Ланге он отодвинул меня в сторону и применил его. Точно. Коротко. Почти, даже незаметно. Мгновенно.
Неизвестный кулём упал на бок. Шеф сноровисто проверил карманы. Покачал головой. Пусто.
Ключи, очки, бумажник, какие-то бумажки -- не в счёт. Оружия нет. Да, и по оплывшей фигуре не скажешь, что он боец.
Хотя, в умелых руках и связка ключей - грозное оружие. Для всех открытых участков тела ключ - оружие. Порой и смертельное. Да, и идентифицировать его сложнее. И выбрасывать его - не проблема. Никто не обратит внимание. А если кто и подберёт, то только для того чтобы сдать в металлолом. Для чего ещё ключ на улице нужен? Не пойдёшь же с ним по всем квартирам. Так, что ключ - нужна я штуковина. А у этого в связке есть один - длинный. Итальянские замки. Вон и номер выбит по длине ключа. Сталь хорошая. В глаз, в ухо, в горло хорошо войдёт. Мягкие ткани рвёт на шее, руке. В кошельке, судя по звуку падения, полно мелочи. Тоже оружие. Кидай в лицо мелочь. Мелочь, каждую монетку, можно заточить. Вот тебе и снова оружие. Покопаться нужно в карманах. Творчески подойти к процессу, и ты вооружён. Но нужно чтобы попасть ещё в такую ситуацию. Чтобы без оружия. Ключ и мелочь - оружие отчаяния. Последний бросок. Последний прорыв. Последний, а не крайний. Тогда, всё ставишь на карту. Тогда и карандаш как пика. Но нужно постараться самому, чтобы вот так вляпаться.
А мы люди мирные. Стараемся, чтобы всё было тихо и без пыли, без отпечатков и следов ДНК.
Командир закидывает руки неизвестного тела назад, начинает вязать скотчем, что валяется на полу. Тем же самым, что связана Инна.
Руки у мужчины - чистые. Не похоже, что он часто держит оружие. Ноги тоже спеленали. Помогаю. Берем тряпку - на голову. Так больше страха. Да, и наши лица ему светить вообще необязательно. А вот то, что Инна увидела командира... Плохо. Надо её зачистить. Не хочется. Жалко мне её дурёху. Это видимо боль с болеутоляющим на меня так действует. Раскисаю. Ещё немного и начну реветь. Сопли размазывать по щекам.
- Это что за млекопитающее? - киваю на лежащее тело, спрашиваю у Инны.
- Дядя.
- Кто?
Ничего не понимаю. Дядя связывает. Дядя бьёт. Дядя переворачивает квартиру вверх дном. Не знаю, может, у них, у немцев, это такие сексуальные игры?
- Это мой дядя. Брат отца. Младший. Развяжите меня.
- Обожди. Сейчас развяжем.
- Объясни, что происходит?
- Дяде - он младший брат отца, позвонили. Сказали, что папа погиб. Дядя ко мне примчался.
- Как зовут его?
- Фридрих.
- Ну, и имя!
- Папу назвали в честь Рихарда Зорге, а его - в честь Фридриха Энгельса.
- Ясно. Тяжёлое наследие прошлого. Жертвы кровавого режима. Продолжай.
- Вот он приехал и начал меня бить, требуя денег.
- Подожди. Он-то откуда знает про деньги?
- Три миллиона планировалось поделить на троих. Папа, я и он.
- Вы случайно в газетах не разместили объявление о своих намерениях, а то, может, ещё пара-тройка родственников и соседей придёт?
- Нет. Больше никто не знает.
Шеф смотрит на меня как на идиота. Развожу руками, пожимаю плечами.
- Ну, да. Такое ощущение, что в соседней комнате сидит двоюродная сестра сводной бабушки соседа из первого подъезда. И то же денег хочет.
На полу тело стало подавать признаки жизни.
- Отпустите меня!
- Ты торопишься, реинкарнация Энгельса в новой ипостаси. Тот тоже любил деньги, но говорил, что за всеобщее равенство и братство. Ты, полагаю, бил свою племянницу из чувства солидарности с трудовым народом Нигерии?
- Нет. За деньги.
- Ну, давай, рассказывай.
- Поднимите меня. Кровь приливает к голове, приходится говорить, тем самым усиливается кровоток. Это может привести к микроинсульту.
- Ты-то откуда это знаешь?
- Я - физиолог.
- Дальше.
- Принимал участие в исследовании и испытании нового штамма.
- Ясно. Как ты-то туда попал?
- Я работал в фармацевтической компании. Отслеживал воздействие вируса на организм.
- Ну, и как? Отследил?
- Да! Это нечто потрясающее! Такого мир ещё не видел!
Даже из под тряпки слышался довольный, восхищенный голос.
Обращаясь к Инне:
- Быстро отвечай! Откуда Фридрих узнал про информацию?
- Он был в деле.
- Как? Быстро говори! Только честно!
- Когда отец узнал про то, что японцы привезли готовые образцы, то обратился к брату.
- И кто у нас брат? Кем работает?
- Я -- физиолог. - раздался голос с пола.
- И что? Что дальше?
- На фармацевтическую компанию, где я работал, привезли образцы. Я занимался исследованием, как они будут воздействовать на людей.
- Ясно. Подробности потом. Кратко. Суть!
- Я похищал понемногу вирус.
- Не понял. Как?
- Вы же сказали, что без подробностей. Долго и нудно. Обманывал.
- Как выносили? Там же охрана и контроль!
- Два раза в неделю мы сдавали спецодежду в стирку. В стороннею фирму. Аутсорсинг.
- Дальше.
Связанный на полу резко дёрнулся пытаясь освободится.
- Mon ami! Quelle entrechat vulgaire? (фр.) (Мой друг! Что за пошлые антраша?)
Командир вязал сам и поэтому был спокоен. Генерал в командировках приохотился к посещению театров. Да, и в Москве часто ходил. Некоторые горячие головы даже думали, что старик умом тронулся. Но он мотивировал, что следил за мимикой, жестами артистов. Перенимал опыт. Угу. Старый разведчик любому маститому актёру мог преподать мастер-класс. Что у актёра, в случае фальшивой игры? Самое позорное - освистают, пусть даже выгонят из театра за проф.непригодность. А у разведчика всё иначе. Под срыв мог поставить операцию. И погубить не только свою жизнь, она не стоит полушки. А вот жизнь агентуры и многоходовой комбинации. Вот это и страшно. И поэтому контролируешь себя всегда. Везде. Даже когда спишь. Гостиничный номер, квартира может оборудована быть средствами фиксации. И вот ты во сне что-то бредишь на чисто русском языке. А по легенде ты - местный житель. Коренной. До третьего поколения. И зовут тебя Джон Смит, а не Иван Кузнецов. Не положено Джону Смиту говорить во сне по-русски. Или, может, по легенде, тебе необходимо пригласить проститутку в номер или у неё заночевать. Выпили, занялись тем, чем положено, а ты болтаешь лишнего во сне.
Зачем у проститутки ночевать? Да, потому что рядом с её квартирой, под подоконником в подъезде оборудован тайник. И ты должен снять его или заложить в строго определенное время. И крутись как хочешь, но твоё поведение не должно вызвать ни у кого ни тени сомнения!
А бывают ситуации похуже. Это когда тебе устраивают проверку. Приехать. Поселиться там-то. Заложить-снять-сделать метку и пр. А только твой номер как кекс с изюмом. Нашпигован оптическими и аудио "насекомыми". И через номер сидит группа контроля. Хронометрирует тебя, слушает, наблюдает. А потом всю информацию - в Центр. Там уже группа "товарищей" просеют через мелкое сито все твои жесты, поведение, как спал, как вытирал за собой в номере "пальцы". Всё в мельчайших деталях. И справку-меморандум на стол Командирам. В лучшем случае, "спишут в обоз". Станешь бумажным клерком. Будешь сидеть с девяти до восемнадцати в Офисе, выполняя работу, которую не будешь понимать. Из мозаики чьих-то операций будешь отрабатывать маленький кусочек, не понимая, как он связан с другими кусочками головоломки. Это самое страшное наказание для "полевого разведчика". Есть же аналитические разведчики.
А могут на пенсию "отправить" или дадут самому уйти. Поэтому, оправляясь на задание, никто не знает это боевое задание, учебно-боевое или учебно-проверочное.
Бывает, что боевое перетекает в проверочное. Чтобы посмотреть как ведёт себя "специалист" после стресса. Не раскисает ли, не пьёт горькую, не бежит в органы контрразведки страны пребывания, каясь во всех грехах. Сам сколько раз был в "группе контроля", готовый либо эвакуировать коллегу или "списать". Работа такая. Иногда сидел сутками в номере, дурея от ничегонеделанья, не понимая или меня проверяют или объект не вышел на связь, и мои услуги не нужны.
Китайцы вообще работают, когда агенты или сотрудники выполняют только маленький кусочек задания, не понимая зачем оно вообще. Пройти по такой-то улице, и запомнить какие цветы стоят в окнах второго этажа третьего квартала такой-то улицы. А там знак выставлен, снят ли тайник или нет. Но даже возьмёшь в плен этого китайца, и хоть запытай его до смерти, а ничего путного не узнаешь. Такие вот особенности китайской разведки. Сложно с китайцами работать.
Тем временем допрос продолжался. Пока, без пристрастия, без акций устрашения, без болевого синдрома. Благо, что попался ещё мужик среднего возраста. Он чётко излагал мысли. Со стариками тяжелее и с больными тоже сложно.
Если старик попадётся, то пытать не получится - умрёт быстро. Если болен сердцем - тоже. Несколько раз попадались онкологические больные... Тоже те ещё фрукты, должен вам доложить. Ему терять уже нечего, вот и решается он на последний шаг. Ему деньги нужны на операцию. Ну, с такими быстро находим общий язык. Деньги-товар. А вот, когда он хочет оставить после себя деньги на жизнь своей семье... Сложно. Иногда они знают больше чем говорят. И, взяв деньги, не говорят дальше. А зачем отрывочная информация? Полная нужна. Болевой порог у него повышен. Зачастую - на обезболивающих. Трансдермальную систему (пластырь) с наркотиком себе прицепит (фентанил), и всё. Не восприимчив к боли. "Сыворотку" ему вводишь, а у него реакция неправильная. Помереть может. Вот тебе труп, отрывочная информация, его гонорар. И что делать? В Штабе по голове не погладят за это. Нужна информация, а не набор из трёх предметов. Сложно. Надо в душу лезть, увещевать, обещать, угрожать жизни и здоровью его близких и родных. Что они "уйдут" раньше, чем он, и следа на Земле после него не останется.
Один, правда, забавный попался. Секретоноситель, болен был раком. Его на службе отправили на пенсион, доживать остаток жизни. А ему хотелось остаток жизни прожить в роскоши, неге, в окружении куртизанок... Организации это влетело в копеечку, но оно стоило. Мужчина рассказал столько секретной правды, в том числе и про нас. Даже "двойника" у нас сдал. Когда эта информация просочилась потом в его ведоиство, где он служил всю жизнь, то Шефа оттуда быстро уволили. И последовала команда, чтобы безнадёжно больных не отправлять на пенсию, а содержать на службе до гробовой доски. Было время... И люди интересные были... Сейчас же... Непонятно всё...
Тёзка Энгельса, лёжа полу, постоянно жалуясь, что сейчас у него будет микроинсульт, рассказывал.
Шеф, сверху, всей подошвой ударил по паху. Тот завыл, подтягивая колени к животу. Руки связаны сзади.
- Это чтобы у тебя кровь от головы отлила. Ещё будешь стонать - очередной удар, и не сможешь размножаться, мочиться, и то будешь с болью. А то и через трубочку в левом боку в мочеприёмник. Третий удар... Коль врач, понимаешь, что постоянно будет от боли выделяться в кровь адреналин, и умрёшь от болевого шока. Понятно? Не мычи и не молчи. Понял?