Незадачливый грабитель перевел дыхание и огляделся.
Он, несомненно, был жив, и даже обошелся без переломов и серьезных увечий. Правда, он потерял своего маленького напарника, а вместе с ним – злополучный чемоданчик с вещественными доказательствами своей неудачи.
* * *
Иннокентий Крутилло нажал на кнопку звонка и прислушался к донесшейся из-за двери птичьей трели. В свое время он долго подбирал звуковое решение для дверного звонка, пока не остановился на песенке малиновки красногрудой. Это звучало красиво, интеллигентно и патриотично. А поскольку Иннокентий был владельцем художественной галереи, красота, интеллигентность и патриотизм должны были сопутствовать ему во всем.
Он еще раз нажал на кнопку и только тогда вспомнил, что дверь ему никто не откроет.
Сегодня утром от него ушла жена.
То есть обещала она уйти каждое утро, и Иннокентий привык к этим разговорам, как к первой чашке кофе, прогнозу погоды или утреннему душу. Эти утренние обещания даже оказывали на него бодрящее, тонизирующее действие, внушали несбыточные надежды. Иногда она даже уходила – с шумом, с криками, с хлопаньем дверью.
Но к вечеру неизменно возвращалась, потому что собственная мать, заслуженный работник здравоохранения Корделия Степановна, раздражала ее еще больше, чем муж. Выдержать ее больше одного дня жена Иннокентия не могла.
Но сегодня утром жена, уходя в очередной раз из дома, забрала с собой самое ценное, точнее, то, чем она больше всего дорожила, – медного толстопузого китайского божка.
Этого божка она холила, лелеяла, тщательно протирала специальной мягкой тряпочкой по пять раз на дню. Он стоял на самом видном месте – на тумбочке в спальне. Его подсунула жене ее лучшая подруга, Лена Известкина, крупный специалист по китайской системе фэн-шуй. Известкина утверждала, что божок приносит в дом достаток и благополучие.
Жена поверила в чудодейственные свойства пузатого китайца и никогда с ним не расставалась. Значит, раз она взяла его с собой – ее намерения действительно серьезны.
Иннокентий этого божка не переносил, и поэтому, когда жена уложила его в свою дорожную сумку, он испытал неизъяснимую радость.
Неизвестно, правда, чему он радовался больше – освобождению от опротивевшего толстопузого божка или окончательному уходу жены. Во всяком случае, и то и другое было замечательно.
Крутилло достал ключи из кармана и открыл дверь.
Это получилось у него не с первого раза, потому что на сегодняшней выставке он несколько перебрал на радостях от обретенной свободы. Тем не менее он успешно справился с замком, ввалился в прихожую и плюхнул на пол свой чемоданчик.
Чемоданчик издал какой-то странный звук.
В этом чемоданчике находилась большая ценность – добытое с огромным трудом настоящее хозяйственное мыло.
Это мыло Иннокентий всеми доступными и недоступными способами разыскивал на необъятных просторах бывшего Советского Союза. Разыскивали мыло и все его многочисленные знакомые. Крутилло уверил своих друзей и знакомых, что у него аллергия на все современные моющие средства, шампуни и гели, и он может пользоваться только этими серо-коричневыми пахучими брусками.
Все знакомые Иннокентия знали о его редкой потребности и покупали мыло всюду, куда заносила их творческая судьба – в сельпо отдаленных районов, в деревенских автолавках, в гарнизонных магазинах, на стойбищах оленеводов Крайнего Севера и в горных аулах.
Иннокентий думал, что никто из них не догадывался об истинной причине охоты за мылом.
Иннокентий Крутилло посылал мыло одной богатой американке немолодого возраста, которая считала, что только благодаря такому мылу (она называла его ядровым) ей удается сохранить хорошие волосы, которыми эта американка очень дорожила.
Поскольку американка содержала крупный художественный салон в Сан-Франциско, а Иннокентий был связан с этим салоном постоянными деловыми контактами, он всеми доступными средствами пытался угодить богатой даме.
И вот сегодня знакомый художник, вернувшийся из творческой поездки по глухим, заброшенным деревням Тверской области, привез в дар Иннокентию двадцать кусков замечательного доперестроечного хозяйственного мыла.
Американка будет довольна.
Иннокентий включил яркий светильник, изготовленный из сломанной оглобли и раскрашенного тележного колеса, и еще раз покосился на чемоданчик с мылом.
Что-то с этим чемоданчиком было не так.
Утром, выходя из дому, Иннокентий взял старый, потертый кейс – не хотелось, чтобы новый дорогой портфель пропах вонючим ядровым мылом. При ярком свете старенький чемодан блестел потертыми боками и выдавал свой преклонный возраст. А сейчас он казался новеньким, будто только из магазина. Да и цвет его несколько изменился...
Крутилло наклонился, поднял чемоданчик...
Он явно был чересчур тяжел.
Двадцать кусков мыла не весят так много...
Ну вот! Спьяну Иннокентий перепутал чемоданы, и теперь придется разыскивать проклятое мыло по всему городу... ведь он уже пообещал его чертовой американке...
Он попытался открыть кейс, чтобы по содержимому установить его владельца, но замки не поддавались. Они были какие-то хитрые, с набором кода и сложными металлическими прибамбасами.
Ясно, что такой приличный кейс может принадлежать кому-то из коллег-галерейщиков, а не богемной братии. Те обычно ходят с кошмарными домоткаными сумками, а то и вовсе с солдатскими вещмешками времен Первой мировой войны.
Иннокентий махнул рукой и решил, что разберется с чемоданом на свежую голову – утро, как известно, вечера мудренее.
– Ну все, – Жанна любезно улыбнулась покидающему кабинет последнему клиенту и собрала со стола бумаги.
– Жанна Георгиевна! – вскричала вбежавшая секретарша Людочка. – Там один тип очень просится, говорит, срочно!
– Вы сказали ему, что я принимаю только по предварительной записи? – Жанна нахмурила тщательно выщипанные брови.
– Да, конечно, но ему только подпись заверить! Это же быстро...
Краем глаза Жанна видела, что клиент уже бочком протиснулся в приемную, и сдержала негодующий возглас. Клиент всегда прав, это точно. Но в данном случае не права секретарша. Сказано – без записи нет приема, стало быть, должна отшивать посетителей, не допуская до нотариуса. А эта девчонка все путает, бегает, суетится без толку... Как трудно в наше время найти толкового секретаря!..
– Зови уж, – буркнула она сквозь зубы, бросив взгляд на часы.
Минут десять у нее еще есть. Собраться ей быстро: закрыть кабинет, провести расческой по волосам, а помадой – по губам, она всегда находится в полной боевой готовности. Машина – вон она, стоит под окнами, водит Жанна отлично, никакие пробки ей не страшны. Катерина в крайнем случае подождет пять минут, не рассыплется, сколько Жанна в свое время ее дожидалась!
Клиент, войдя в кабинет, не поздоровался, и это Жанне сразу не понравилось. Потом полез в портфель, рассыпал бумаги, долго ползал по полу и встал весь красный от натуги.
– Присядьте! – бросила Жанна.
От ее недовольного тона клиент еще больше оробел и едва не сел мимо стула. Жанна углубилась в бумаги, стараясь не раздражаться. Время неумолимо бежало вперед. Клиент, как она и ожидала, оказался полным тормозом, он никак не мог сообразить с первого раза, куда поставить свою подпись, близоруко щурился, долго примеривался и наконец расписался с большим трудом.
– Еще вот тут, за бухгалтера, – сказала Жанна.
– Что – ее подписью? – ужаснулся клиент. – Это же уголовно наказуемо!
– Да не ее, а своей, – Жанна тихо закипала, тем более что все сроки уже прошли, теперь она точно опоздает.
Недотепа наконец убрался из кабинета, тогда Жанна быстро заперла сейф, проверила, нет ли на столе чего важного и, пробегая мимо зеркала, бросила туда взгляд. В зеркале отразилась довольно встрепанная сердитая физиономия.
«Так не годится», – подумала Жанна, заставила себя остановиться и пригладить волосы, затем слегка припудрила нос и щеки и подправила рисунок губ. Вот теперь вид в зеркале ее полностью удовлетворил – стройная, стильная, хорошо одетая женщина. Костюм сидел отлично – еще бы, фигура у нее, как у молодой девушки, можно позволить себе любой фасон и любой цвет. Тут она усмехнулась – всем известна ее любовь к красному. Подруги часто подшучивали над ней, но Жанна твердо знала, что красный цвет ей идет – делает еще ярче ее южную внешность, выгодно контрастирует с выразительными черными глазами и смуглой кожей. Мнение Катерины Жанну в общем-то мало интересует, хоть Катька и художник, но совершенно не умеет одеваться. А вот Ирина, конечно, не смеет открыто смеяться, но делает всегда такое лицо, когда видит Жанну в красном...
Однако в этот раз Ирке было не до шуток. Жанна привезла этот костюм из Милана и увидев его, подруга только завистливо ахнула:
– Боже, какой дивный оттенок!
Цвет был не красный и не кирпичный, а нечто среднее.
– Помпейский цвет, – авторитетно заявила Катерина, – уж вы мне поверьте! Именно в такой цвет выкрашены дома в Помпеях, до сих пор некоторые фрагменты сохранились!
Подруги с ней согласились – Катерина провела почти год в Европе, исследуя музеи, дворцы и другие памятники культуры, отлично разбиралась во всякой замшелой античности, так что не было причин ей не верить.
Жанна спохватилась, что время дорого, а она вертится перед зеркалом, как школьница, накинула короткое легкое пальто, прихватила стильную сумочку и выбежала из кабинета, захлопнув дверь. Вид у нее слишком шикарный для той сомнительной выставки, куда пригласила Катерина, публика в «Бездомной кошке» к такому не привыкла, ну да ладно.
Она выскочила из подъезда и окаменела на месте. Прямо перед носом ее новенькой красной спортивной «Ауди» стоял чей-то наглый синий «Ситроен»! Сзади, как обычно, прочно утвердился на своем законном месте джип «Чероки», Жанна знала его хозяина – молодого мордатого парня, он всегда ставил здесь машину, они даже здоровались, встречаясь изредка. Но приблудный «Ситроен» встал почти вплотную, потому что дальше были ворота, перед которыми стоять запрещалось. И теперь не было никакой возможности выехать!
Жанна мгновенно впала в ярость. Ситроен мог оставить только посетитель соседнего ресторана, который назывался «Мальтийский сокол». Хоть у них и была своя стоянка, но чтобы не заезжать во двор, некоторые клиенты оставляли иногда машины на улице. Но не так близко, чтобы человеку не выехать!
Жанна топнула ногой и помчалась к дверям ресторана.
– Вечер добрый, Жанна Георгиевна! – раскланялся швейцар. – Никак к нам ужинать?
В свое время Жанна оформляла швейцару завещание на дачу, а его сыну – сделку по покупке квартиры.
– Кто тот козел, что поставил машину вплотную к моей? – прошипела Жанна.
– Верно, эти... – швейцар махнул рукой в сторону группы, что сидела в дальнем конце полупустого зала, – но лучше с ними...
Жанна отмахнулась от него и побежала к дальнему столику, стуча каблуками.
За столиком сидели четверо мужчин. Будь Жанна немного поспокойнее, она заметила бы, что позы у всех четверых довольно напряженные, что не стоит перед ними на столе никакой еды, а только вода в кувшине да еще бутылка пепси. Стало быть, пришли эти люди в ресторан не для ужина, а для серьезного мужского разговора. Но Жанне застилала глаза ярость, ее южный темперамент давал о себе знать.
– Чей «Ситроен» стоит напротив? – завопила Жанна скандальным голосом.
– Мой... – нехотя ответил рыхлый рыжеватый мужчина, сидевший прямо перед ней.
Жанна хотела разразиться самой что ни на есть площадной бранью, но сделала над собой усилие и сдержалась.
– Слушайте, что вы себе позволяете? – нервно заговорила она. – Мало того, что вы поставили машину не на место, так вы поставили ее так, что другим не выехать!
– Что надо? – вдруг спросил парень, сидевший сбоку.
От его грубого неприязненного голоса Жанна немного опешила, но сразу же собралась.
– Надо, чтобы вот этот тип убрал свою тачку с моей дороги! – резко ответила она, окидывая взглядом всю компанию.
В центре, напротив прохода сидел рыжеватый мужчина, рыхлый и бледный. По бокам его пристроились две личности весьма устрашающего вида – парень с коротко стриженной головой, оттопыренными ушами и маленькими свиными глазками, и мужчина постарше, наголо бритый, в приличном костюме, но отвратительном ярком галстуке. Четвертый человек сидел спиной, Жанне видны были только светлые волосы и красная шея над воротником рубашки.
– Простите! – встрепенулся рыхлый тип, поглядев в окно. – Кажется, я и вправду загородил вам проезд.
– Наконец-то догадался! – процедила Жанна. – Ну? Долго мне ждать?
Рыхлый дернулся было встать, но тут же парень со свиными глазками положил ему руку на плечо.
– Сиди! – приказал он, и рыхлый сразу сник.
– Он сейчас не может, – усмехнулся бритый мужчина в ярком галстуке, – он очень занят.
– Да вы что? – Жанна задохнулась от возмущения. – Вы серьезно?
– Очень серьезно, – поддакнул бритый, – уж вы поверьте...
Резкая отповедь застыла на губах Жанны. Она увидела сверху, как по красной шее сидевшего спиной к ней человека текут струйки пота. Он пошевелился и наконец отодвинул стул, чтобы взглянуть на нее. Ничего особенного – блондин, конечно, а к блондинам Жанна всегда питала некоторую слабость, но эта потная шея... Блондин нетвердой рукой налил воды из кувшина, жадно выпил полный стакан и даже съел попавшийся кусочек лимона.
«Где я видела эту рожу?» – внезапно подумала Жанна, но тут же ярость отодвинула эту мысль на задний план.
– Кто-нибудь из вас, уродов, собирается все-таки убрать машину и дать мне выехать? – с новыми силами завопила она.
Коротко стриженный парень приподнялся, глазки его злобно блеснули. Жанна невольно сделала шаг назад и оглянулась на официанта. Тот скользнул глазами в сторону и скрылся на кухне.
– Уж придется вам, дамочка, немного подождать, пока мы разговор не закончим, – вроде бы мирно сказал бритый тип в ярком галстуке.
Но когда Жанна взглянула ему в глаза, ей расхотелось спорить.
– Чтоб вы все провалились! – от души пожелала она и побежала между столиками.
Ждать никак нельзя, придется брать машину, иначе Катька обидится.
Жанна обожгла взглядом ни в чем не повинного швейцара, проскочила в услужливо распахнутую дверь, перебежала улицу и встала на проезжей части, вытянув руку. Несколько машин пронеслось мимо, и вот когда вдалеке показалось обычное такси, откуда ни возьмись появился мотоциклист, затянутый в черную кожу и в черном же шлеме. На полной скорости он промчался мимо Жанны и сорвал с ее плеча сумку.
В первый момент она не поняла, что случилось, а когда осознала, что дорогущая сумка фирмы LOUIS VOITTON пропала, а в ней – кошелек, мобильный телефон и ключи от квартиры, мотоциклиста уже и след простыл, Жанна заметила только легкий вихревой столб пыли. Такси, начавшее было притормаживать, тут же газануло и умчалось – водителю не нужны лишние неприятности.
– Караул! – тихо сказала Жанна, у нее не было сил кричать.
Да и незачем теперь, все равно ничего не вернешь. Жалко сумку, жалко кошелек. Хоть наличных денег в нем немного, зато куча банковских и дисконтных карт. Ну, с карточками она разберется быстро – нужно позвонить в банк, чтобы их аннулировали, запасные ключи хранятся у нее в столе.
– Жанна Георгиевна, как же вы так неосторожно! – кинулся к ней охранник, который все видел через стеклянные двери.
И посмотрел точно с таким выражением, с каким она, Жанна, смотрела на тетеху Катьку, когда та в который раз признавалась, что потеряла кошелек или у нее вырвали сумку в переходе метро. Этого Жанна не могла перенести. Она зарычала и метнулась к кабинету оттолкнув охранника.
«Только бы никто не узнал!» – думала она.
Действительно, если подруги узнают, что ее ограбили, как обычную недалекую тетку, вот уж попляшут на ее косточках! Уж они припомнят ей, как издевалась и учила жизни!
Жанна осознала себя сидящей за письменным столом и бесцельно крутящей ручку ящика в то время, как по щекам текут бессильные слезы. Она, непотопляемая Жанна Ташьян, сидит и ревет белугой!
Хрясь! – ручка отломалась. Как ни странно, это помогло. Жанна сняла трубку телефона и поговорила с банком, затем нашла запасные ключи от машины и квартиры, тщательно припудрилась, чтобы охранник не заметил следы слез, и вышла.
Синего «Ситроена» на парковке не было. Жанна только скрипнула зубами. Но когда она приблизилась к своей новенькой «Ауди», то заметила небольшую вмятину на капоте, да еще и две царапины. Так и есть, этот козел поставил свою машину так близко, что не смог отъехать, не повредив чужую!