— Борис попросил подготовить справку по двигателям «тысяча четвертого»…
— Надо было оформить через режимную службу, как положено…
— Так ведь сроки горят, Валерия Ивановна, — просительно взмолился Семаго. — Квартальная премия может накрыться…
Челюсть вернулась на место.
— Ладно, готовьте свою справку… Так он у наладчиков?
— Да.
Томашевская на секунду задержалась в дверях, будто хотела спросить что-то еще. Нет, вышла.
«Копирование закончено» — вспыхнула надпись на мониторе.
Близнец выполнил процедуру выхода, отсоединил флешку и положил в карман. Снова вытер лоб, отдышался. Спина тоже была мокрой, руки дрожали. Принесла же нелегкая эту дуру… Насколько все плохо? Он пока не знал. Контроль программы «Замок» обязательно выявит след взлома, другое дело, что его не делают каждый день. Плановые проверки проводятся раз в квартал, да и то самими пользователями, без фанатизма, иногда просто записывают в журнал — и все. Гуляев никогда не проверяется по всей форме. Другое дело, если эта дура настучит режимникам…
Он тяжело вздохнул. Надо выбираться отсюда. Подошел к двери, послушал. Тихо. Бесшумно выскользнул в Коридор.
У себя в кабинете Семга первым делом принял хорошую рюмку «Реми Мартена ХО». Ладно, с Томашевской как-нибудь разрулится. Да она и значения никакого не придала, он уверен. Это все-таки производство, коллективным процесс, кооперация специализированных отделов, а не какое-нибудь там министерство обороны или Лубянка… И это был малый риск. Да, малый — благодаря которому он избежал риска большего, на который, возможно, пришлось бы идти, чтобы добыть сведения по СППО. Все нормально. Он при делах, у него в кармане всё, что хотел Слава и его «заинтересованная сторона». Так, так…
А что не так?
Не так у него с Наташкой.
Да, он предполагал, что Наташка — не Орлеанская дева, это ладно. Время от времени у нее, наверное, завязывались кой— какие интрижки. Перемигивания всякие, зажимания. Может, даже секс. Но сейчас— то у них все в порядке. Он не пьет, как раньше, не дерется, осыпает ее дорогими подарками, ужинают они обычно в ресторане… Почему именно сейчас она запала на этого Гарика? Почему поперла внаглую, как нерестящаяся щука?.. Почему угрожала ему? Шантажировала наугад, что ли? Или в самом деле догадалась?
Нет, Семга и на минуту' не мог представить, чтобы Наташка, его Наташка, телка тамбовская, всерьез собиралась стучать на него в органы. Она просто испугалась. Истерила. Он вчера был страшен, наверное, как Отелло…
А ведь мы с ней в одинаковом положении, подумал он. Я трахаюсь налево с «заинтересованной стороной», Наташка трахается налево с Гариком. Оба шифруемся. Оба обманываем. Она меня, я — Борьку Гуляева. И обманываем, и подставляем. И если Борька припрет меня к стенке, я тоже, наверное, буду орать и угрожать ему'…
«Погоди, а программное окно после скачивания я закрыл?» — вспомнил вдруг Семга. Там, кажется, выскочила какая— то надпись с кнопкой «ОК»… Да, кнопку— нажал. Окно закрыл. Можно было, конечно, и кабинет захлопнуть, чтобы главкон ничего не заподозрил. Ну да теперь ладно, возвращаться туда он не станет.
— Очень хорошо. Даже скорее, чем обещали. Приятно иметь дело с профессионалом, — отозвался Слава со своего водительского сидения.
Флешка просто растворилась у него в руке, как у фокусника, Семга и не заметил, куда он ее спрятал.
Сегодня Слава прикатил на встречу на «гольфе», и прокатная контора другая. Отрыжкой не воняет. Но запах трубочного табака тот же — кисло— сладкий, с черносливом.
— Какие-нибудь сложности были?
— В общем— то, никаких, — сказал Семга.
На работе все было тихо, Томашевская и не вспомнила, что он торчал в кабинете у Гуляева, по крайней мере виду не подавала.
— А вообще как обстановка вокруг? Соседи, сослуживцы, девушки…
Семга напрягся. «Неужели они прознали про Наташку?!»
— Все нормально. А девушка моя, так… Болтала просто под горячую руку…
— Что? — спросил Слава. — Что она болтала?
«Точно, прознали! Может, они мне «прослушку» поставили?»
Семга помялся, но деваться было некуда.
— Во время ссоры стала орать, что я секреты государственные продаю, отсюда, мол, и деньги появились…
Некоторое время Слава молча рулил по Кутузовскому, будто не расслышал.
— И что? — спросил он, наконец.
— Что они все кричат в скандалах… Милицией грозилась, ФСБ, — нехотя признался Семга. Он уже жалел, что затронул эту тему.
— Фэ-эс-бэ, — задумчиво повторил Слава, округляя губы, будто пробовал каждую букву на вкус. Лицо у него вытянулось — видно, буквы были пронзительнокислыми. Или очень солеными.
— Но мы давно помирились, все пучком у нас, — торопливо добавил Семга. — Она все забыла…
Слава снова замолчал на некоторое время.
— Вы с ней говорили о нашей работе?
— Нет, вы что! Ни слова, ни полслова. Ни намеков, ни-ни.
— Может, во время интимной близости? Игры всякие…
— В шпионов, что ли? — Семаго усмехнулся. — Нет. Вряд ли бы это Наташке вставило…
— Значит, речь идет о Наталии Колодинской? — Слава пристально смотрел на него в зеркало.
— Конечно, о ком же еще? Я с ней давно живу. А откуда вы про нее знаете? — насторожился Семга.
— Ну, а как же, Сергей Михайлович, я все про вас обязан знать. Чтобы в любой момент помочь, подстраховать. Ну, помирились и, слава Богу. Главное, не обострять отношений, живите дружно…
Слава впервые обернулся к Семге, улыбнулся широко, дружески.
— В этом мире нет ничего важнее любимого человека… Ни-че-го! — провозгласил Он с неожиданным подъемом. — Работа, деньги, карьера — все суета! Верьте мне! Любимый человек, вот ради чего стоит жить и умирать! Это я вам как старый холостяк говорю!
Слава рассмеялся и смеялся долго, со вкусом. А Семга до самого конца поездки, не переставая думал, что он всем этим хотел сказать.
Глава 3
Тайны "Минуса двести"
Московские подземелья
В добротном, возведенном еще в шестидесятые годы коллекторе арбатской теплотрассы произошло обрушение. Точнее, вначале лопнула труба, и кипяток несколько дней под давлением бил из трещины во все стороны, отчего случилась просадка грунта, потом провалился кусок квадратной трассы — два на два метра, обложенный специальным обожженным кирпичом, рассчитанным на века. Но и такой замечательный кирпич не может висеть без опоры, поэтому часть коридора ссыпалась красными прямоугольниками в непроглядную черную бездну. И на поверхности, прямо на Арбате, в асфальте образовалась воронка, диаметром четыре метра, куда косо съехал грузовик-мусороуборщик.
Дело, как говорится, житейское — горячую воду перекрыли, грузовик извлекли без особых потерь, на место происшествия съехались представители коммунальных служб, МЧС, милиций, и поскольку провал случился не в Черемушках, а в самом сердце Москвы, напичканном правительственными спецкоммуникациями, экранированными кабелями ВЧ-связи и другими важными артериями и венами, от которых зависела государственная безопасность, то прибыли и представители специальных служб, которые эту самую безопасность обеспечивают.
В такой роли выступили командир спецвзвода «Туннель» майор Синцов по прозвищу Леший и боец подразделения Пыльченко по прозвищу Палец. Выглядели они неприметно — в темно-синих комбинезонах, касках, с широкими поясами и мотками страховочного троса. Их можно было принять за подземных монтажников, хотя знающие люди могли определить, что для обычных работяг у них слишком дорогое и качественное снаряжение. Но особо знающих здесь не было, а если и были, то занимались своими делами и не отвлекались на праздное изучение чужой амуниции. Вокруг воронки столпилось много любопытных, они заглядывали в провал, светили фонариками, некоторые, цокая языками, говорили, что такого кирпича давно не выпускают, и если ночью вывести пару грузовиков, то на даче он очень и очень пригодится.
Коммунальщики расчистили воронку и начали обследовать теплотрассу, прикидывая, как минимизировать причиненный аварией ущерб. А «монтажники» незаметно юркнули в нижнюю дыру, дав понять, что их интересуют более глубокие горизонты. Через некоторое время они вернулись, но подписывать общий акт не стали, а испарились так же незаметно, как и появились. Зато дальнейшие события развивались отнюдь не по обычному сценарию, и чувствовалось, что в их ход вмешалась длинная и могущественная рука того ведомства, которое испокон веку зовется «Конторой».
К вечеру коммунальщиков, эмчээсников и милицию как ветром сдуло, не говоря о праздных зеваках, которых сдуло ураганом. Подтянутые, коротко стриженые парни в темно-синих комбинезонах спустили в провал несколько мощных рефлекторов. Сперва там что-то искрило и коротало, но к моменту прибытия основной группы светильники уже работали, издавая резкую пластиковую вонь. Сквозь оцепление пропускали только своих, поэтому у любопытных граждан без служебного удостоверения в кармане не было никаких шансов.
Капитан ФСБ Рыженко, несомненно, был своим, правда, смотря для кого. Вряд ли для спецвзвода «Туннель», деятельность которого должен был проверять. Член комиссии по служебному расследованию старался держаться молодцом, даже табельное оружие получил. И в коллектор спустился молодцевато, огляделся, провел перчаткой по зеленоватому бетону тюбинга, вытер ее о комбинезон. И задиристо спросил:
— Вы знаете мои полномочия, товарищ майор?
Он был ниже Лешего и по званию, и по росту, а в «минусе» был ниже даже карлика Бруно Аллегро. Но он являлся доверенным лицом полковника Огольцова, много раз проводил служебные проверки и привык распоряжаться чужими судьбами: «Приготовить документы, открыть сейфы! А это что у вас такое?! Вы понимаете, что „значит бутылка коньяка в служебном сейфе?! Да еще початая?! Значит, вы пьянствуете на работе?! Я отстраняю вас от службы, извольте написать объяснение!»
Но все предыдущие расследования он проводил на поверхности и еще не понял разницы, а потому держался уверенно, даже слишком.
— Знаю, товарищ капитан, — кивнул Леший.
— Я должен проверить ваше утверждение, что Коптоев упал в пропасть!
— Упал, — подтвердил Леший. — Это написано в рапорте и подтверждается членами группы.
— Думаю, члены группы подтвердят все, что вы им скажете… Даже про подземных человечков с красными глазами!
Рыженко оглянулся на спускавшихся один за другим бойцов «Тоннеля», одетых по «форме 1» и похожих на героев какого-нибудь фантастического сериала — Пыльченко, Рудин, Зарембо, Середов, Полосников. Судя по их каменным лицам, в своем предположении капитан был недалек от истины.
— Человечки с красными глазами под землей действительно встречаются, — кротко сказал Синцов. — Это карлы. Я их видел.
— Сейчас фантастическими рассказами и легендами дело не обойдется. Мне нужно получить объективные подтверждения! Обнаружить труп, зафиксировать его на фотокамеру, взять образцы ДНК, снять отпечатки пальцев…
Майор Синцов кивнул еще раз.
— Мы предоставим вам любую необходимую помощь; Только… Вы сможете спуститься на четвертый уровень? Чисто физически? Это далеко не каждому под силу…
— Что значит «четвертый уровень»? — насторожился проверяющий и потрогал необмятую кобуру.
— Подземелья — это вроде как вывернутые наизнанку горы, — терпеливо объяснил Леший. — Четвертый уровень — это вроде как восьмитысячник. Например, Джомолунгма. Вы можете подняться на восемь тысяч метров? Снаряжением мы вас, конечно, обеспечим. Вот, это я специально захватил для вас…
Он протянул капитану увесистый черный ранец запасного регенератора. Черная маска с загубником болталась на черном гофрированном шланге и выглядела довольно зловеще.
Рыженко аппарат не взял.
— У меня нет соответствующего разрешения на проведение всяких ваших подземных, понимаете, трюков! — буркнул он, кося глазами в сторону черного пролома, за которым открывалась неизведанная и страшная бездна.
— Половина пути нормальная, может, там даже тоннель окажется, — доброжелательно сказал Леший. — Есть такая информация.
Капитан недобро смотрел на майора. Спускаться вниз он явно не собирался.
— Да вы, как командир спецвзвода… вы просто не имеете права вести меня туда! У меня даже допуска нет!
— Я готов сделать исключение, — пожал плечами Синцов. — Исключительно из уважения к полковнику Огольцову и из желания оказать максимальное содействие работе комиссии…
— С исключений из, правил начинается беспорядок и анархия, — назидательно сказал Рыженко.
— Тогда будем их соблюдать, — опять согласился Леший. Сегодня он был покладист, как никогда. — Жду ваших указаний.
Проверяющий задумался. Он начал кое-что понимать. Четвертый уровень. Сейфы, которые сегодня надлежало открыть, были для него недоступны.
— Поручаю документально зафиксировать факт гибели Коптоева и отобрать экспериментальные образцы для его дактилоскопической и генетической идентификации! — наконец, сформулировал он.
— Есть! — кивнул Леший. И, повернувшись к своей группе, гаркнул:
— Начинаём спуск! Порядок движения обычный. Регенераторы надеваем по моей команде или самостоятельно, по объективным показателям. Пыльченко идет первым, я замыкающим. Вперед!
Он проводил взглядом капитана Рыженко, который с явным облегчением вылезал из коллектора по грубой деревянной лестнице: подальше от неизведанного четвертого уровня и карлов — к свету, солнцу, птичкам… А сам привычно нырнул в черную дыру второго уровня.
«Хоть двадцать комиссий для «минуса» создавайте, толку не будет, — злорадно подумал он. — Потому что, кроме нас, вниз спускаться некому! Посуетитесь, щеки понадуваете, а напишете то, что мы скажем…»
И он был прав.
* * *
Сначала под уклон шли узкие карстовы пустоты и тесные штольни каменоломен старой Москвы, потом группа вдруг вышла в бетонный туннель, под ногами захлюпало. Воздух здесь был более сырой, с запахом болота и канализации. Через полчаса послышался шум падающей воды, вскоре приблизились к водопаду: из отверстия в стене бил довольно сильный поток, исчезающий в проломе в полу.
— Куда это все девается? — удивился Пыльченко. — Как бы в один не прекрасный день вся Москва не ушла в «минус»…
— Есть такая проблема, — угрюмо подтвердил Леший. — В городе 800 артезианских скважин. Раньше вода близко к поверхности подходила, а сейчас опустилась на 70–80 метров. Воду выкачали, осталась депрессивная воронка…
— Это что такое?
— Пустота, Под гигантским мегаполисом существуют огромные пустоты. Наверху город, под ним пустое место. Значит, что?
— Значит, действительно может сложиться?
— Вот именно.
Туннель стал посуше, на стенах появились змеящиеся к неизвестной цели провода, бетонные стены сменились кирпичными с выщербленной от времени кладкой и темными пятнами сырости. Путь шел под уклон, и все время пересекался с какими-то ответвлениями, коридорчиками, закоулками. Стены снова оделись в бетон, появилась железнодорожная колея, вдоль стен стали попадаться сложенные штабелями ржавые рельсы и беспорядочно наваленные куски арматуры.
— Похоже, это та линия, про которую мне мухомор тот говорил — ветеран «подземец», — наморщил лоб Леший. — Первухин. Только какая-то она странная.
— Значит, сам Лаврентий Берия раскатывал здесь на своем электрическом шарабане? — спросил Полосников. — Спецметро? Правительственная ветка?
— Нет, товарищ Берия здесь ни на чем не катался. Диаметр туннеля маленький — два с половиной метра, не больше. Узкоколейка опять же… Тут даже провода правительственной связи не предусмотрены, — со знанием дела объяснял Пыльченко, обшаривая бетонные стены лучом фонаря. — На стенных держателях всего по два крюка под силовой кабель. И контактного рельса нет…
Он уже был в спецметро вместе с Лешим, на разных ветках.
— Ну, и что если нет? — Полосников попал на такой объект впервые и не разбирался в нюансах.
— Да то, что здесь поезда не на электрической тяге, а на механической, — терпеливо разъяснял Пыльченко. — В «Метро-2» такого быть не может.
— Почему? — не унимался Полосников.
— Для удобства высшего начальства, — пояснил Леший. — У них там наверху контактный провод, и даже лампы под потолком, чтобы все видно было, как на ладони!
— А чего там рассматривать?
— Ну, это для особых случаев. Например, пешая эвакуация руководства из правительственного бункера.
— Пешая эвакуация? — хмыкнул Полосников. — Представляю.