– Конверт с адресом у тебя есть?
– Да.
– Хорошо, не придется тратить время на поиски, – кивнул Андрей и вернул мятый лист.
Его спокойный тон разочаровал Алю, почему-то очень хотелось увидеть выпученные от удивления глаза, и, если бы челюсть отвисла до края стола, тоже было бы неплохо. Ах да, с Зубаревым подобные номера не проходят, он – сама сдержанность, невозмутимость!
– Как считаете, она настоящая?.. Сестра?.. – спросила Алька.
– Скорее да, чем нет. Если проанализировать действия и поступки твоих родителей и детали письма, то картина складывается вполне правдоподобная.
– Можете особо не подбирать слова, я знаю, что мать всучила меня отцу на вокзале. Вроде она другого любила.
– Она могла отдать тебя, потому что уже была беременна или это случилось позже…
– Интересно, с Дашей у меня небольшая разница в возрасте?
– Скорее всего, она совершеннолетняя. – Андрей пристально посмотрел на Альку, улыбнулся и добавил: – Очень надеюсь, что у вас разные характеры, двух таких я уже не выдержу.
Она усмехнулась, пряча мимолетную радость от его слов, и ответила:
– Я собираюсь забрать ее в Москву. Прямо завтра.
– Тогда я тем более буду молиться о том, чтобы вы не были похожи.
* * *
Альке нравилось ловить взглядом крупные хлопья снега, слушать музыку, следить за монотонной работой дворников, шаркающих по лобовому стеклу, и нравилось перебирать моменты, связанные с Андреем. О нет, она не сдалась! Не простила и не расслабилась! Наоборот, их маленькая войнушка набирает обороты. Сейчас как раз имеется прекрасная возможность проанализировать его и свои поступки. Придраться. Разозлиться.
Во-первых, сцена на диване… Да, она спровоцировала (имела право!), а он повел себя далеко не как джентльмен. Негодяй. Эх, вернуть бы, дотянуть бы, дотерпеть бы… Он бы первый сдался!
Алька покосилась на Андрея.
А как далеко он готов зайти?..
Принципы у него есть?..
Во-вторых, поцелуй. Да, она спровоцировала (имела право!), а он повел себя далеко не как джентльмен. Негодяй. А главное, усилия оказались напрасными, двоюродная сестра – вовсе не тот человек, для которого предназначался спектакль.
Алька опять покосилась на Андрея.
А скольких женщин он целовал?
Дурацкая мысль… дурацкая…
Отвернувшись, она переключилась на предстоящий новогодний праздник в академии, на Марго и Пенку.
«– Ты будешь одна или наконец-то познакомишь нас со своим парнем?
– Со своим несуществующим парнем…»
Не то чтобы это было для нее важно…
И не собиралась она развлекать двух желчных барракуд…
И при желании можно подцепить кого-нибудь прямо на вечере…
И вообще, детский сад какой-то…
Но новогоднюю вечеринку она очень ждала. Хотелось кружиться, улыбаться, парить, смеяться, хотелось быть бесконечно счастливой и держать под руку своего мужчину. Костика.
Н-да…
«Детский сад какой-то», – мысленно прокомментировала Алька, уговаривая себя.
Обходилась же она без этого щенячьего восторга сто лет, независимость и самостоятельность – вот ее лучшие друзья. И нечего кукситься и считать, будто все плохо, Марго и Ленка-Пенка обойдутся, не увидят они в ее глазах ни капли огорчения. В ее глазах назло всем, наперекор всему будут подскакивать смешинки, и никто не помешает кружиться, улыбаться, парить, смеяться!
«– Ты будешь одна или наконец-то познакомишь нас со своим парнем?
– Со своим несуществующим парнем…»
«Не ваше дело», – нахмурилась Алька.
– Давай здесь остановимся, – предложил Андрей и, не дожидаясь ответа, взял правее, въехал в скромный дворик придорожной гостиницы и с трудом нашел место для парковки.
– Аншлаг у них, что ли… Сейчас скажут: «А свободных номеров нет», и придется нам пилить дальше. А вы, наверное, устали, Андрей Григорьевич, – Алька добавила голосу заботливых нот. – Глаза слипаются?
– Пока нет, – ответил он, нарочно не обращая внимания на ее намеки.
– А сколько вам лет?
– Тридцать четыре. Если ты хочешь спросить, не беспокоят ли меня склероз, подагра и маразм, то – нет, не беспокоят.
– Но старость-то уже не за горами! – уже не сдерживая смех, выпалила Алька.
– Будет лучше, если мы возьмем один номер на двоих, – ответил Андрей.
– Это еще зачем?
– Тогда мы сможем всю ночь разговаривать о моей старости. Не прекращая.
Алька фыркнула и вылезла из машины. Застегнула куртку, натянула на голову капюшон, прячась от снега, и сунула руки в карманы. Вдохнув морозный воздух, она мелкими шажочками направилась к массивной двери, Андрей пошел следом. Несмотря на погодные условия, он ничуть не жалел о том, что отправился в Волгоград, наоборот, неожиданная поездка доставляла массу удовольствия, а после прочтения письма добавилась еще ответственность. Ответственность, от которой он не собирался отказываться. Он бы не хотел, чтобы Аля встретилась с прошлым один на один… Кто-то должен быть рядом.
– Извините, но двух свободных номеров нет, мы ж не пятизвездочный отель! У нас бар-ресторан весь первый этаж занимает, а на втором – комнат – раз, два и обчелся, – развел руками служащий гостиницы. – Погода дрянная, сами видите… Народ нынче никуда не торопится, да и в тепле посидеть охота, так что, увы, все занято. Остался один номер. Одноместный.
– Берем, – ответил Андрей.
– Через десяток километров наверняка будет еще гостиница, – прошипела Алька.
– Боишься? – спросил он, испытующе глядя ей в глаза.
– Вовсе нет, просто не люблю, когда рядом кто-то храпит.
– Обещаю не храпеть.
– Не верю.
– Напрасно.
В ответ она дернула плечиком, мол, сомневаюсь, но посмотрим, посмотрим, что вы за фрукт, и отвернулась к бильярдным столам. Андрей получил ключи, проследил за ее взглядом и предложил:
– Можем сыграть, если хочешь.
– На что? – резко обернувшись, спросила Алька.
В ее глазах закручивался водоворот холодных снежинок, и Андрей понял – она отлично умеет отправлять шары в лузу, и в данную минуту надеется одержать верх и посмеяться.
– Не знаю… – нарочно протянул он.
– Боитесь?
– Вовсе нет, просто не люблю, когда проигравший отказывается выполнять обещанное.
– Я не откажусь.
– Не верю, – теперь Андрей поддел ее.
– Напрасно, – повторила его ответ Алька.
– Хорошо, договорились.
Она на миг задумалась, а потом кокетливо сообщила:
– Если выиграю я, то вы станцуете стриптиз в этом ресторане. И никакой-то там вяленький, а самый настоящий! Ну, полагаю, вы знаете, что такое крутой стриптиз.
– Догадываюсь.
«Н-да… – подумал Андрей. – В отсутствии воображения ее упрекнуть нельзя… Ну а у меня будет банальное пожелание… ничего особенного…» Он прошелся взглядом по киям, стоящим в подставке, и без эмоций, точно речь шла о мытье посуды или прогулке по парку в светлое время дня, произнес:
– Если выиграю я, то ты проведешь со мной ночь.
– В смысле…
– Да, в том самом смысле.
Подражая ей, он хотел добавить: «Но не вяленько, а с энтузиазмом», – но не стал. И так уже было слишком…
Алька от удивления замерла. И это партнер ее отца… Ученый… или кто он там?.. Ага, вот такие люди двигают у нас науку… Обалдеть… Хотя она со стриптизом тоже, конечно, переборщила, но все равно – это несравнимые вещи! Или Зубарев блефует? Проверяет ее, ждет отказа, а сам не знает, как подступиться к кию? В тот раз она не дотянула до его бегства, а вдруг сейчас дотянет… Или он знаком с бильярдом от и до? «За последний год меня никто не обыграл. И он не сможет!» Зато как будет здорово потом, когда Андрей Григорьевич начнет выступление перед скучающей публикой. «Эй, народ! Не ложитесь спать! Всего час – и вы увидите грандиозное шоу!».
– По рукам! – выдохнула Алька, и теперь ее глаза сверкали дерзостью и отвагой.
– По рукам, – ответил Андрей.
Несмотря на скромность, одноместный номер произвел благоприятное впечатление. Ничего лишнего, чисто, спокойно. Большущая разноцветная люстра с яркими лампами разбрасывает мозаичные блики, букет из еловых веток с малюсенькими игрушками распространяет природный аромат и напоминает о приближающихся праздниках и каникулах. Около окна стоит кровать, на которой вполне могут поместиться два человека.
– Вы, как истинный джентльмен, наверное, ляжете на полу? – едко спросила Алька, вешая куртку на крючок.
– Нет, у меня другие планы.
– Какие?
– Выиграть партию в бильярд, – невозмутимо ответил Андрей.
«Блефует?» – опять озадачилась Алька.
И как вообще это может произойти? Допустим, он победил, а дальше?.. Она не нанималась изображать страстную нимфу, мечтающую о прикосновениях гражданина Зубарева, да и не маньяк же он какой-нибудь! Не тронет он ее, ни капельки не тронет! Потому что он – друг отца, и потому что она будет хохотать и говорить, что ей щекотно. Алька чуть не прыснула от смеха.
«Все же вы, Андрей Григорьевич, рискуете больше… А я никогда не была свидетельницей мужского стриптиза!»
– Удачи вам, – улыбнулась Аля.
* * *
Играть в бильярд она научилась давным-давно – года четыре назад. Однокурсницы Динка и Вика затащили ее в секцию, расположенную неподалеку от академии. Затащили, томимые лишь одним желанием – приобрести навыки, которые в дальнейшем помогут в общении с мужчинами. По их мнению, существовала прямая связь между будущим счастьем и бильярдным столом. Разве хоть один представитель сильного пола устоит при виде симпатичной девушки с кием в руках? Умопомрачительно сексуально! А если она еще красиво отправит максимальное количество шаров в лузы… Сдавайтесь, сопротивление бесполезно.
И Алька им нужна была до зарезу! С ней не страшно.
«Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста…» – тараторила Динка с жалостным, почти скорбным выражением лица.
«Ты же не бросишь нас в трудную минуту? – гудела Вика, давя на совесть, и практично добавляла: – Подобные навыки тебе обязательно пригодятся в жизни…»
Алька немного поломалась для порядка, но, так как иных развлечений не предвиделось, согласилась и за рекордно короткий срок добилась хороших результатов. Динка вышла замуж за тренера и родила двойню, Вика, изрядно расстроившись, посчитав свадьбу подруги предательством, переметнулась в секцию скалолазания, где тоже вышла замуж за тренера и родила сына.
Позже под настроение Алька блистала в клубах, затем у нее случился короткий роман с парнем, бредившим бильярдом, затем отец притащил в загородный дом стол, затянутый бирюзовым сукном, и к нему футляр с киями и чемодан с шарами, потом Динка развелась с мужем, и случился лихой виток ностальгии. Так или иначе, Аля практиковалась и одерживала победы, чему особенно способствовал задиристый характер.
– В «Американку», – сказала она, важно скрещивая руки на груди. – Три партии.
– Хорошо, – легко согласился Андрей.
Он тоже научился играть давным-давно… Двадцать два года назад. Его дядя, президент Профессиональной бильярдной лиги России, приглашая в зал, где тренировались лучшие из лучших, обычно приговаривал: «Смотри, запоминай, пробуй, однажды твоя благодарность не будет знать границ».
«Спасибо, Дина и Вика», – мысленно произнесла Алька.
«Спасибо, дядя», – сдержанно подумал Андрей.
Шары разлетелись в стороны – партия началась.
– Напитки не желаете? – заглянул к ним бармен.
– Нет.
– Нет.
Только к концу первой партии Алька поняла, какой противник ей достался. Неторопливо, спокойно, уверенно, без лишних движений, слов, улыбок Андрей играл не в «Американку», он играл в… кошки-мышки. Это поначалу она полагала, что сильнее, затем мнение изменилось: они равны, а затем правда обрушилась огромным снежным комом – Зубарев не в секции в юности обучался, приобретал опыт не в ночных клубах или ресторанах, и не на даче боролся со скукой… Он – профессионал.
1:0 – в ее пользу, но какой же это обман…
1:1 – ничья, но только для того, чтобы пощекотать ее нервы…
1:2 – нужно ли говорить, кто победил?
«Это ничего не значит!» – мысленно вспыхнула Алька.
«Попалась», – констатировал Андрей.
Он с интересом наблюдал за ее реакцией: смутится (вряд ли), пошлет (вполне возможно), сделает вид, будто ничего не произошло и станет ждать шагов с его стороны (тоже неплохой вариант – самый подходящий)? Но… но потом все же пошлет. Обязательно.
– Поужинать не хочешь? – непринужденно спросил Андрей.
– Вроде уже ужинали, – напомнила Алька.
– Тогда выпить? Шампанского?
От этого предложения холодок пробежал по спине. Она собиралась делать вид, будто ничего не произошло… но его предложение выпить… это из области шаблонной мелодрамы. Герой хочет немножечко помочь героине расслабиться и…
«Да пошел он!» – резко подумала Алька и решила защищать свою честь до конца! Она ничем не рискует, абсолютно ничем, даже интересно, как он теперь будет «требовать свое». А шампанское она выпьет, почему бы и нет? Пусть считает, что ее мозг затуманен, а бдительность на нуле.
– Да, пожалуй, – ответила Алька и кокетливо улыбнулась.
Но Андрей не собирался приглашать ее в ресторан, он подошел к барной стойке, купил бутылку шампанского, взял два высоких бокала и вернулся к бильярдным столам.
– Пойдем? – спросил он, конечно же имея в виду одноместный номер с кроватью, застеленной бежевым покрывалом.
«Ладно…» – мысленно протянула Алька и неожиданно для себя развеселилась. Общение с Зубаревым – непредсказуемое, острое – встряхивало и бодрило не хуже ведра ледяной воды. На пустом месте Андрей умудрялся закручивать интригу, удивлять и даже шокировать. Любой ее выпад отражал достойно (о, как звенели шпаги!) и не оступался, не сдавался. Ее переживания уходили на второй план – некогда жалеть себя. И совершал Зубарев свои па сдержанно и хладнокровно. У Альки в голове мелькал вопрос: а что же дальше, и интерес не ослабевал. Правда, ей не хватало побед, но это дело времени…
Такого мужчину она встретила впервые.
– Да, – бросила она и направилась к ступенькам.
Теперь номер Альке показался еще меньше, а кровать почему-то шире… Эти метаморфозы вызвали улыбку, которую она не стала скрывать.
Андрей подошел к журнальному столику, открыл бутылку и наполнил бокалы.
– О чем ты думаешь? – серьезно спросил он.
– Ну, например, о том, что вы друг моего отца…
– Не слишком близкий, – улыбнулся он. – В основном нас связывает бизнес. Еще о чем?
– Ну, о том, что вы видели меня, когда я была маленькой девочкой…
– Плохо помню. – Андрей прекрасно понимал, куда она клонит, и стрелы летели мимо, не задевая настроя и желаний. Ему нравилось в ней слишком многое, начиная от пламенной макушки и заканчивая огнеопасным характером, и он не собирался отказываться от удовольствия ни на минуту, но он также знал, что есть черта, которую не стереть, не перешагнуть… В зеленых глазах Алевтины Воробьевой не должны греметь льдинки, не должны потрескивать морозы и бушевать метели – пусть будет по одной снежинке… по одной теплой снежинке… и только тогда…
Андрей отдал Але бокал и заглянул в ее глаза. Льдинки, морозы, метели.
Она сделала глоток и облизала губы – вызов, дерзкая провокация и самая обыкновенная шалость.
– Здесь жарко, правда? – спросила она, приподняв бровь.
– Могу помочь тебе раздеться, – предложил он, принимая дуэль.
– Тогда я могу замерзнуть.
– Тогда я тебя согрею.
Алька сощурилась и крепче сжала бокал, точно он мог ее спасти, точно пока она держала его в руках, никто не смог бы уложить ее в постель. В груди уже жгло от опасной игры, кончики пальцев покалывало иголочками, но улыбка с губ не слетала. Необъяснимое, невероятное чувство быть рядом с Зубаревым, балансировать на одной доске с ним, двигаться по канату навстречу друг другу, взбираться на Эверест в одной связке…
– Я боюсь щекотки, – с иронией произнесла она.
– Щекотно не будет, – ответил он и забрал у нее бокал. И свой, и ее поставил на тумбочку.
Алька почувствовала себя беззащитной, если не считать небольшого количества пузырьков шампанского, подталкивающих вперед, поддерживающих изо всех сил.
Андрей прижал ее к себе, коснулся ладонью щеки, провел пальцем по ее губам.
Ночь сразу пошла не так, как Аля себе представляла. Напоминать про щекотку, хихикать и что-то изображать было глупо, неуместно… Он – мужчина, она – женщина. Вот что осталось. Как мало и как много.