— Энжела, я должен ее найти, — сказал Майк. — Со мной друзья, они…
— Понимаю, — ответила миссис Драйден и, широко раскрыв глаза, посмотрела на меня, а затем на Джерико. — Боже, Джон Джерико, под какими только предлогами я ни пыталась зазвать вас к себе, но все безрезультатно. Каждый раз, увидев вашу картину, я долго не могла от нее отойти. Ваши полотна исполнены страстной любви к людям, хотя вы изображаете человеческую жестокость и насилие.
— Как жаль, миссис Драйден, что вы не искусствовед. К сожалению, в этой жизни мне слишком часто приходится сталкиваться с проявлениями жестокости. Вот и вчера вечером здесь совершалось насилие. Поэтому я к вам и приехал, — сказал Джерико, и тут его взгляд упал на обмотанную шарфом руку Энжелы. — Вы поранились?
Миссис Драйден тотчас убрала руку за спину.
— Ничего страшного. Так, пустяки, — рассеянно произнесла она.
Джерико прищурил глаза. В течение нескольких секунд никто из присутствующих не проронил ни слова.
— Судя по всему, поисками Линды вы не занимались, — сказал Джерико.
— Но мы не знали… — как бы оправдываясь, ответила Энжела.
— Нет, — возразил Джерико. — Солтер все знал, но он, по его словам, не человек действия.
— Слим! — воскликнула миссис Драйден, бросив взгляд в сторону кресла.
Худая рука над подлокотником чуть качнулась.
— Дорогая, я знал, что Линды нет в доме, но думал, что, возможно, она сама… То есть я хотел сказать…
— Негодяй! — воскликнул Майк.
— Майк, обвинениями здесь уже не помочь, — заметил Джерико. — У вас в доме, миссис Драйден, есть работники-мужчины. Не могли бы вы попросить их осмотреть окрестности?
— Да, конечно. Никки?
Девушка-брюнетка вновь удалилась.
— Мне не совсем ясно, что здесь произошло вчера вечером, — сказал Джерико. — Как рассказал Майк, напавшие на зрителей парни действовали по указке человека по имени Чарльз Хадсон. Солтер сообщил, что он ваш дядя.
— Да.
— Тогда позвоните ему и сообщите о пропаже Линды. Пусть он свяжется со своими людьми и выяснит, что стало с девушкой.
— Дорогая, с телефонного аппарата в библиотеке снята трубка, — предупредил Солтер. — Чтобы линия вновь заработала, надо положить ее обратно.
— Но дядя Чарльз в столь ранний час к телефону все равно не подойдет, — возразила Энжела.
— А кто были эти молодчики, миссис Драйден?
— Что здесь происходит? — раздался вдруг незнакомый голос.
Я посмотрел на дверь и увидел загорелого широкоплечего брюнета. После сна и, надо думать, выпитого им спиртного глаза у него были красными. Широкие спортивные брюки, тенниска в полоску и помятый пиджак из льняной ткани составляли весь его костюм.
— Я — Джо Блисс, адвокат миссис Драйден, — представился он.
Энжела представила нас и рассказала о том, что произошло с Линдой. Он внимательно выслушал миссис Драйден, дрожащими руками зажег сигарету и, прищурив глаза, воскликнул:
— Вот тупые сопляки!
— Скажите мне, пожалуйста, — обратился к нему Джерико, — вы адвокат миссис Драйден или мистера Хадсона?
— Дело в том, что я представляю и того, и другого, — ответил Блисс.
Джерико вопросительно посмотрел на Энжелу.
— Вы разрешали тем парням врываться в ваши владения, бить ваших гостей, а затем выдворять их из Гленвью без предъявления обвинения? — спросил он.
— Я даже представить себе не могла…
— В таком случае как вы можете одновременно представлять интересы обеих сторон, мистер Блисс? — спросил Джерико. — Если нападавшие ворвались в зал против воли миссис Драйден, то это значит, что они действовали противозаконно. Каким образом вы теперь будете выступать и на стороне обвинения, и на стороне защиты?
— Но Энжела никаких обвинений против мистера Хадсона не выдвинет, — ответил Блисс.
— Почему же?
— Надо знать дядюшку Чарльза, — хмыкнув, произнес адвокат.
— Вот это я как раз и собираюсь сделать, — сказал Джерико. — Если мы сейчас не отыщем мисс Вильямс живую и невредимую, я отправлюсь к нему.
— Думаю, что мистеру Джерико хорошо бы поговорить с Джеффом Смитом, — заявил Блисс, обращаясь к Энжеле.
— Полагаю… — как-то неуверенно произнесла она низким, грудным голосом и замолкла.
Блисс, бросив взгляд на буфетную стойку, подошел к ней и стал наливать себе выпивку.
— Чтобы не оказаться в положении слона, попавшего в посудную лавку, мистер Джерико, вам следует понять, что такое Гленвью, — сказал он и с бокалом бурбона со льдом в руке повернулся к нам лицом. — Как вы знаете, мы живем в удивительно жестоком мире, где не соблюдаются ни этические нормы, ни дисциплина. Даже пятилетние дети, и те ведут себя как анархисты. Чтобы нам всем выжить, это безобразие необходимо остановить. В больших городах уже ничего поделать нельзя, а вот в маленьких поселках, вроде нашего, бороться с анархией можно и нужно. Энжела вчера допустила ошибку, и, думаю, она об этом очень сожалеет.
Адвокат посмотрел на миссис Драйден. Глаза у Энжелы были круглыми, а взгляд рассеянный. Она продолжала прижимать к груди замотанную в шарфик руку, которая, казалось, очень беспокоила ее.
— Миссис Драйден любит искусство и оказывает помощь молодым талантам. Она позволила убедить себя в том, что это шоу с точки зрения эстетики представляет какую-то ценность. Однако оно оказалось обычным эротическим представлением, которое ничего, кроме грубой похоти, у зрителей вызвать не могло. Нормальные, добропорядочные жители нашего городка, доведенные гремевшей в зале музыкой и обнаженной девушкой до экстаза, валялись по полу и обнимались. Члены АИА оказались выше этого. Они сразу поняли, что безобразие это необходимо прекратить.
— А что такое «АИА»? — спросил Джерико.
— «Армия Истинных Американцев», — пояснил Блисс. — Неужели вы о ней не слышали?
Джерико в ответ кивнул. Его лицо стало хмурым.
— И их поддерживала полиция штата, — заметил он.
— Полиция просто не вмешивалась, поскольку ничего преступного в их действиях не было, — сказал адвокат.
— Это потому, что их было меньше, чем тех, на кого они напали?
— Вы так ничего и не поняли.
— А во главе этой АИА стоит дядюшка Чарльз?
— Нет. Он просто разделяет их взгляды, а руководит организацией человек, чье имя я уже упоминал. Это — Джефф Смит.
— Тогда нам надо с ним увидеться, — сказал Джерико.
— Если он узнает, что члены его группы похитили вашу девушку, он будет возмущен не меньше, чем вы, — заверил Блисс.
— Ну, а в этом я очень сомневаюсь, — заметил Джерико. — Давайте же позвоним ему и назначим встречу.
— С телефоном что-то неладное — я так и не смогла дождаться непрерывного гудка, — сообщила подошедшая Никки. — Я попросила мужчин, живущих во флигеле, заняться поисками Линды.
Девушка пристально посмотрела на Энжелу, и на ее лице мелькнула тревога.
— Дорогая, тебе должно быть холодно, — озабоченно сказала она. — Я принесу тебе пальто.
— Полагаю, вы проводите меня к мистеру Смиту, — сказал Блиссу Джерико.
— Как хотите, — пожав плечами, ответил адвокат. — Но я уверен, что с вашей девушкой ничего плохого не произошло. Она наверняка не из робкого десятка.
— Эти слова я напомню вам позже, — сказал Джерико и повернулся ко мне. — Ты, Гэлли, остаешься с миссис Драйден, а ты, Майк, наверное, хочешь присоединиться к тем, кто обыскивает окрестности.
Джерико бросил взгляд на застекленную дверь, за которой уже начинало светать.
— Надеюсь, что мистеру Солтеру при дневном свете будет не так страшно, — добавил он.
— Голос совести заговорил во мне, — откликнулся из кресла Солтер и медленно поднялся на ноги. — Никки, ради всего святого, позаботься о том, чтобы к нашему приходу приготовили кофе.
Мы с Энжелой Драйден остались одни. Прижимая правую руку к груди, женщина подошла к окну. На востоке над холмами поднимался раскаленный диск солнца.
— Мой отец всегда говорил мне: «Никто не станет сочувствовать тому, у кого есть белая яхта», — низким, грудным голосом произнесла она. — Он, как и вы, мистер Гэллам, был писателем. Этой фразой отец хотел сказать, что девушке, у которой все есть, трудно рассчитывать на симпатии других.
— Должно быть, ваш отец был отличным литератором, — ответил я, оглядывая висевшие на стене акварели.
— Бедный папочка, — сказала она. — Деньги его испортили. Не его собственные, конечно. Девичья фамилия моей мамы была Хадсон, и дядюшка Чарли не мой дядя, а ее. Все это… — Энжела сделала неопределенный жест замотанной в шарфик рукой и продолжила: — Все это принадлежит Хадсонам. Оно, конечно, мое, но куплено на деньги родителей мамы. Бедные ребята!
— Вы имеете в виду Майка, Линду и остальных?
Она кивнула в ответ и повернулась ко мне, прижимая правую руку к груди.
— Может, это и покажется странным, но я люблю их, — сказала миссис Драйден, — и постоянно спрашиваю себя: «Кто я такая? Что я из себя представляю?» У меня нет никаких особых дарований. Я не могу ни писать, ни рисовать, вообще ничего. Но у меня есть деньги, и я стараюсь помочь тем, у кого есть талант. О, мне известно, что некоторые из них пользуются моей добротой, живут за мой счет, но большинство из них все-таки благодарные люди. Я для них — средство для достижения цели. Но это лучшее, что я могу для них сделать.
— Вы очень великодушны.
Миссис Драйден плотнее прижала к груди повязанную шарфиком руку и слегка наклонилась вперед, словно хотела унять боль.
— С Майком и его друзьями я познакомилась в Нью-Йорке, — продолжала она. — Они говорили о задуманном ими хеппенинге и о том, что было бы хорошо устроить его в каком-нибудь тихом городке. Моя усадьба показалась им подходящим местом, и я пригласила их к себе.
— А зрители?
— Это были местные жители, мои друзья и знакомые, которым наша затея показалась интересной. Никакого секрета мы из нее не делали. Кто хотел, тот и пришел. Но никого силком не тащили.
— А поскольку представление ни для кого тайной не было, ваш дядя Чарльз и его приятели из АИА знали о нем.
— Мы не видели причин скрываться, — ответила Энжела, — я, конечно, специально не говорила дяде, но, очевидно, он все знал.
— Очевидно, — подтвердил я.
Миссис Драйден опустила голову и посмотрела на замотанную шарфиком руку. Уголки ее губ поползли вниз.
— Никак не пойму, почему, когда хулиганы из АИА ворвались в зал, а потом с помощью полиции стали заталкивать ваших друзей в автобус, вы ничего не сделали, чтобы их остановить, — сказал я. — Они вторглись в вашу усадьбу, прервали представление и избили ваших друзей и знакомых. У вас же было моральное и юридическое право прекратить это безобразие. Однако вы предпочли самоустраниться.
Она посмотрела на меня. В ее бирюзовых глазах стояли слезы.
— Я… я была в шоке, — сказала Энжела. — Эта… эта рука…
— Вы ее поранили?
— Боже мой, мистер Гэллам! — замотав головой, воскликнула она. — Мне нужна помощь. Мне должен кто-то помочь, а вы, похоже…
— Я попытаюсь, — пообещал я.
— Я… я сидела в зале и наблюдала за тем, что происходило на сцене, — продолжила она. — Все было так хорошо. И вот, сама не зная почему, я вдруг взглянула на свои руки. Я ничего не чувствовала, но поняла, что со мной творится что-то неладное. — Она посмотрела на меня. Глаза ее в этот момент были огромными, словно блюдца. — У меня… у меня на правой руке вырос шестой палец! — в отчаянии вскричала она.
От удивления у меня отвисла челюсть.
— Что выросло у вас? — переспросил я.
— Вы могли бы на него посмотреть?
Я кивнул. Во рту у меня пересохло.
Она медленно развернула шифоновый шарфик, которым была перемотана ее правая кисть, и протянула мне руку.
— Это так ужасно! — дрожащим от страха голосом произнесла она.
Я с трудом оторвал взгляд от ее лица и опустил глаза. У девушки была изящная ладонь с длинными пальцами, на ногтях — маникюр. Я пересчитал пальцы. Их оказалось ровно пять, и ни на один больше.
Она быстро прикрыла руку шарфиком и заплакала.
— Что мне теперь делать? — сквозь слезы спросила она. — Я же теперь урод!
Я даже и не знал, что сказать ей в ответ, чем ее успокоить.
Глава 3
Джерико и адвокат Блисс въехали в городок на «мерседесе» Джерико. Блисс, как рассказал мне позднее Джерико, всю дорогу пытался оправдать действия Чарльза Хадсона и его людей из АИА.