Я не знаю, хорошо это или плохо – хранить верность своей законной второй половине. Но для меня физическая измена – это предательство. Сплетничая с подружками, я говорила: «Зачем жить с человеком, которого не хочешь? Физическая гармония – одно из естественных проявлений любви. Если нет желания оказаться в постели – любви тоже нет». Мы с Леней всегда хотели друг друга до безумия. Наплевать, что нам по сто пятьдесят лет и что мы почти все эти годы прожили вместе, – мысль о том, что вечером я смогу поприставать к мужу, заставляла меня с нетерпением поглядывать на часы.
Появление Дениса все перепутало.
Я не перестала любить мужа, мне по-прежнему очень нравилось жить с Леней.
Но когда я видела Дениса, я вся превращалась в одно-единственное стремление – слиться с ним, впиться в него, раствориться в нем. Мне даже стыдно не было. Потому что стыд все-таки подразумевает определенную умственную деятельность. А у меня в такие моменты никаких мыслей не имелось. Как зомби, я ничего не видела, кроме его тела…
Но потом мы с Денисом выбирались из постели, расходились в наши жизни (у Дениса, кстати, была девушка, очень милая, они собирались пожениться) – и для меня начинался ад.
Я не могла смотреть мужу в глаза, я хотела признаться в измене, я не решалась… И очень скучала по Денису…
«Леня, у меня есть любовник», – эту фразу мысленно я произносила много раз.
Но что за ней последует?
Я люблю мужа, не хочу уходить от него.
Я не вижу своего будущего с Денисом. Мальчишка немногим старше моего сына. И хотя я выгляжу значительно моложе своих лет, я не являюсь ровесницей своего любовника. У меня другие вкусы, другие критерии «хорошо-плохо». У нас нет ничего общего – кроме иногда происходящего вопреки доводам нашего рассудка великолепного секса, разумеется…
Денис фактически спас меня от смерти, предупредив о том, что преступник планирует разделаться со мной раз и навсегда[9]. Он навещал меня в больнице; как обычно, был нежен и внимателен.
Не происходило ровным счетом ничего, что могло бы вызвать такое странное, хамское поведение. Мы не ссорились, я ни в чем перед ним не провинилась.
Я собиралась попросить друга о помощи, рассказать об убийстве Бороды – и вдруг получила поток упреков и оскорблений…
Снова набираю номер его телефона.
Он уже даже не отвечает – просто сбрасывает мои звонки!
Нет!
Ну нет!!!
Я этого так не оставлю!
Вообще-то выяснять отношения – глупо.
Но это не тот случай. С Денисом, наверное, что-то случилось. Возможно, ему самому требуется помощь. А я, если позволю своим эмоциям взять верх, потом буду жалеть о своей обиде.
Завожу двигатель, срываюсь с места. Но потом резко торможу и паркуюсь.
Пожалуй, на метро сейчас будет быстрее. Час пик, я сойду с ума в пробках, мне нужно как можно скорее увидеть Дениса, и…
Я выхожу из машины и едва успеваю отскочить в сторону.
Отлично: чуть не угодила под колеса мотоцикла.
Вот и верь после этого, что все к лучшему в этом лучшем из миров!
– Виноват, не заметил. Может, вас подвезти? В качестве компенсации? Соглашайтесь, по нашим пробкам байк – самое то. – У чуть не переехавшего меня парня приветливая улыбка и веселый взгляд. Он слишком высок для небольшого спортивного мотоцикла, выглядит как долговязый кузнечик на самокате.
У меня вырывается:
– Согласна! Поехали!
Но уже через пару минут начинаю ругать себя за импульсивную глупость.
Мальчишка освоил педаль газа лучше маневрирования: мы мчимся на высокой скорости, и иногда от столкновений нас отделяет буквально пара сантиметров. А еще, оказывается, воздух на трассе в час пик загазован настолько, что голова начинает кружиться, как после выпивки, и текущие по бокам потоки машин сливаются в сплошные разноцветные линии.
И все-таки, как ни странно, парень не убил меня по дороге.
Добравшись до дома Дениса, я снова попыталась ему дозвониться, но Муратов уже не сбрасывал мои звонки – просто не отвечал.
Припаркованный у подъезда алый «Ниссан-Жук» (при взгляде на эту машину я всегда становилась в тон авто; стыдно вспомнить, что мы вытворяли в салоне) свидетельствовал о том, что вроде как Денис сейчас дома; привычки расставаться с «Ниссаном», несмотря на любые пробки, у него не имелось.
И какой у меня выбор? Скулить на коврике перед его дверью? Выламывать дверь?
Ладно, там разберемся.
А пока буду ловить момент, просачиваться внутрь. Из подъезда как раз выходит мамочка с белокурой малышкой лет четырех.
Позвоню прямо в его входную дверь. А если не откроет? Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления…
На площадке перед квартирой Дениса странный запах.
На секунду замираю, потом машинально киваю.
Ну да, я не ошиблась. Я никогда не употребляла наркотики, но эту сладковатую вонь травы благодаря соседям-наркоманам я ни с чем не перепутаю.
Господи, что происходит? Денис и наркота – бред какой-то!
– А вот и ты… Ну что тебе надо? Неужели так сложно понять, я не хочу тебя видеть! Я не могу, не могу! Наташка, ты всю жизнь мне поломала…
Он стоит, пошатываясь, на пороге.
И я понимаю: тут нечем крыть, он прав; мы действительно проехали по судьбам друг друга асфальтоукладочным катком и смяли все, что было ценным и важным.
– Иди сюда!
Денис хватает меня за руку, рывком втаскивает в квартиру и захлопывает дверь.
В его руке непонятно откуда появляется нож.
Я не успеваю ничего предпринять, а Денис, заливаясь хохотом, уже чикнул себе по венам, и на ламинат хлынула алая струя крови.
Что-то во мне срабатывает быстрее, чем любые мысли.
Действую на полном автопилоте: срываю со своей сумки ремень, перетягиваю запястье, фиксирую карабин на колечке.
– Иди ко мне. Хочу тебя… Ты позвонила, когда мы с Юлькой обсуждали, что заявление в загс надо нести. Я твоим именем ее назвал, она психанула…
Я чувствую вкус его крови на своих губах.
Отстраняюсь, беру мобильник.
Надо вызывать «Скорую». Нож явно оказался острым, порез глубокий, кровища так и хлещет.
Денису надо ехать в больницу.
А мне – исчезнуть из жизни этого глупого, страдающего мальчишки.
Нелегко, наверное, придется в расследовании без помощника.
Но для Дениса факт отсутствия меня рядом – это уже действительно вопрос выживания…
Отбиваюсь от его рук:
– С ума сошел! Не приставай ко мне! Сейчас «Скорая» приедет!
– От тебя меня никто не вылечит. И мы все успеем.
Денис слишком близко. У него такая сильная эрекция – кажется, его член живот мне проткнет.
И я, вот идиотка, тоже больше не могу себя контролировать, тянусь к застежке его джинсов. Даже не успеваю осознать, как он входит в меня. Воздух заканчивается, в глазах темнеет. Проваливаюсь в бездонный колодец, и меня засыпает сияющими звездами…
* * *
Возле обычной московской «хрущевки» (где, как выяснилось, и располагается магическая школа «Атлантида») со звонким лаем носится вестик в ярко-красном ошейнике.
Невольно улыбаюсь, наблюдая за попытками симпатичной хозяйки отловить вест-хайленд-уайт-терьера. Трогательная беззащитность этих белоснежных малюток ох как обманчива. Обуздать терьерское упрямство могут только опытные собаководы, характер у вестов тот еще. Вот хочет эта кнопка продолжать прогулку – и ей побоку все зазывания хозяйки. Кажется, вреднючая бестия даже удовольствие получает от того, что не слушается!
Впрочем, судьба вестика, как и других породистых собак, вполне неплоха.
Я знаю, о чем говорю; уже много лет помощь приюту для бездомных животных – часть моей жизни. Каких только следов издевательств над дворняжками я не видела! Конечно, и у породистого пса хозяин может оказаться безответственным. Но если того же веста выбросят на улицу – надолго без крова он не останется. Овчарка или стафф за себя постоят. А вот «дворянки» часто сталкиваются с настоящими нелюдями. Сердце кровью обливается, когда смотрю на них в наших вольерах – настороженных, с облезшей шерстью, перебитыми лапками. Конечно, откармливаем, лечим, выхаживаем, пристраиваем. Но вернуть этим животным после всех перенесенных страданий веру в людей все-таки вряд ли возможно.
Мобильник начинает старательно выводить мелодию, поставленную на номер мужа, – но я и не думаю отвечать на звонок.
Как всегда, после встреч с Денисом мне хочется застрелиться.
Я не могу смотреть Лене в глаза, мне стыдно.
Чтобы отвлечься от выгрызающих душу упреков совести, я готовлю феерический ужин, глажу рубашки, а ночью демонстрирую камасутру.
Леня становится особенно счастливым, постоянно мне трезвонит и шлет нежные эсэмэски. И мне от всего этого становится еще хуже…
Опять поглядываю на часы.
До начала занятий в магической школе еще целых сорок минут. Я боялась опоздать, выехала с большим запасом.
Но пробок на пути не оказалось.
Поэтому я сижу в «тушкане», смотрю по сторонам и думаю о всякой всячине.
Кстати, о магической школе…
Я беру сотовый, открываю сайт «Атлантиды» и с любопытством разглядываю фото ее основательницы, Тамары Варди. Выглядит она жутковато: карие глазищи на пол-лица, грива черных волос, мантия, драпирующая фигуру мягкими складками. «Послужной список» у дамочки будь здоров: и лечит, и от последствий обрядов черной магии чистит, и будущее предсказывает, и экстрасенсорные способности развивает. В справочной информации также указывается, что она является учителем нескольких участников телепроектов для экстрасенсов. Фамилии упоминаются громкие…
Наверное, этот монстр колдовства разгадает меня, как говорится, с первой ноты.
Конечно же, в телефонном разговоре я не стала афишировать свой интерес к Бороде.
Просто сказала, что хочу попробовать поучиться экстрасенсорике. Тамара (или ее секретарь) мне ответила, что набор новой группы был месяц назад. Можно приложить усилия и напрячься, можно ждать следующего набора – но не меньше полугода.
Естественно, мне только и надо было оказаться среди тех людей, с которыми занимался Борода.
Наплевать на обучение всяким колдовским премудростям! Единственное, что меня волнует, – чтобы тот гад, который исколол брюшную полость моего приятеля, оказался за решеткой.
Но что, если эта Тамара видит мои мысли и намерения так же ясно, как я порой вижу внутренности еще совершенно живых людей?..
Тем временем в нужный мне подъезд все чаще заходят люди. То и дело пиликает домофон, хлопает тяжелая металлическая дверь. За ней уже скрылись подросток, напоминающий гота, и толстый, румяный дядечка с подобострастным лицом доперестроечного мелкого партийного работника; стильная барышня едва уловимой не первой свежести и пенсионерка в нелепой, застиранной юбке, читающая на ходу книжку в мягкой обложке.
Пойду, пожалуй…
Закрываю «тушкана», подхожу к подъезду. Объясняю тишине в домофонной решетке:
– Я на занятия.
Поднимаюсь по пропахшей кошками лестнице и невольно немного разочаровываюсь.
Пока все выглядит слишком обычно, заурядно. Похоже на стандартное разводилово.
Бедный мой Борода… Мог и сказать мне по старой дружбе, что на пенсии ему совсем тоскливо. Я придумала бы приятелю хобби повеселее, он не попал бы в это сомнительное местечко и остался бы жив!
Дверь нужной мне квартиры приоткрыта. Я вхожу внутрь и сразу невольно отшатываюсь.
Тот самый вестик в красном ошейнике, за которым я наблюдала во дворе, радуется мне со всей терьерской неукротимой энергией. Он машет хвостом, прыгает на задних лапках, умудряется лизнуть, кажется, одновременно и запястье, и коленку.
– Рич, место! Место, я сказала!
Собака плевать хотела на указания хозяйки; хочет выражать свою симпатию ко мне – и делает это всеми доступными ей способами.
Я же во все глаза пялюсь на стройную блондинку лет сорока – и понимаю, что это и есть Тамара.
Конечно – форма лица, разрез глаз, по-детски хрупкое телосложение, весьма удачно скрытое за объемным балахоном; все это я только что разглядывала на фото с сайта. Хотя, конечно, маскарад, устроенный при помощи парика, цветных контактных линз, макияжа, совершенно искажает реальную внешность.
Что ж, надо отдать ей должное. Эта Тамара Варди – довольно грамотный маркетолог. Заманивает учеников в свою школу роковым имиджем потомственной колдуньи. А на самом деле выглядит как обычная женщина средних лет. Наверное, все ее описанные способности – такой же обман.
Почему же не разбегаются ученики этой мошенницы?
Все просто.
Многим людям хочется приобрести необычные способности. Ради этого они готовы отдать любые деньги проходимцам от эзотерики. Ходят в магические школы, слушают всякий бред!
Если бы они только знали, насколько тяжел этот крест! Честное слово, я, как это ни кощунственно звучит, еще бы и приплатила, только бы меня избавили от созерцания тех картин, которые я иногда вижу помимо своей воли!
Отловив наконец прыгающего вестика (он как-то сразу притих в моих руках и покорно вздохнул), я вручила собаку Тамаре и прошла в комнату, где виднелись ряды парт, за которыми сидели люди.
В прожекторах любопытных, явно узнающих меня взглядов (проект «Ясновидящие» недавно вышел в эфир; большинство людей на улицах меня не узнают, но здесь-то аудитория другая, адресная) забираюсь в дальний угол, откуда присутствующие просматриваются наилучшим образом.
– Это место Ильи, – буркнул, пялясь на мои коленки, толстый краснолицый дядечка («мелкий партийный работник», как мне захотелось его мысленно окрестить). – Что, думаете, если вы звезда, то и на чужих стульях сидеть можете?
– Ой, цел будет Илья! Он, может, даже обрадуется, что такая известная и красивая женщина на его месте посидит!
За меня, окаменевшую (Илья, мой бедняга Борода – он больше никогда ничему не обрадуется, он никогда не придет в эту комнату, потому что лежит сейчас в морговском холодильнике с дырками в животе), вступилась миловидная дамочка в обтягивающем леопардовом платье. Мне больно от этой поддержки почти до остановки дыхания.
– Наталия, оставайтесь, где сидели, – в класс вошла Тамара. Она закрыла дверь, распахнула пошире окно. В тесной «хрущевке», казалось, даже воздух вот-вот расплавится от жары. – Илья, наверное, опаздывает; сядет за другую парту. Итак, друзья, сегодня у нас новая ученица. Для меня это приятный сюрприз: эксперт из «Ясновидящих» решила почтить своим присутствием мою школу. Я предлагаю потратить пару минут, чтобы вы рассказали о себе и о той программе, которую мы успели пройти.
У меня в висках застучало.
Тамара говорит об Илье как о живом!
Но ведь почувствовать, жив человек или мертв, не так уж и сложно даже не для экстрасенса!
Помню, на «Ясновидящих» съемочная группа, состоящая из самых обычных журналистов и операторов, проводила тест. Мы смешали фотографии живых и умерших менее года назад людей (почувствовать, что человек мертв более года, как мне потом объяснили, сложнее, так как его душа может проходить очистку или воплотиться вновь; а «свежие» покойники еще не покинули физический мир, что упрощает общение с ними). От «мертвых» фото шел поток холодного воздуха, как ледяной душ. Никто не ошибся в этом задании; мы все четко уловили морозное дыхание смерти.
И вот эта женщина, которая декларирует, что умеет делать многие экстрасенсорные вещи, прокалывается на такой ерунде!
Или она просто хитрит и притворяется, что не догадывается о смерти Ильи?
Или все прекрасно понимает, но не хочет сеять панику среди других учеников?
А может, она и есть та самая убийца, которая бесцеремонно оборвала жизнь моего любимого Бороды?
Пока я лихорадочно все это обдумываю, Тамара зажигает пирамидки благовоний на красивой подставке.
По комнате растекается тонкий запах сандала…
* * *
Первое занятие в «Атлантиде» вызвало у меня такой упадок сил, что я даже не могу завести машину и доехать до дома.
Сижу в салоне, пытаюсь прийти в себя.
Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькают отдельные картинки сегодняшнего вечера.
Вот Тамара учит нас заряжать воду.
Мы берем пластиковые стаканчики, наполняем их из стоящего у двери кулера, потом рассаживаемся по своим местам. Держим стаканы в руках, пристально смотрим, повторяем за Тамарой что-то вроде: