Та неуверенно кивнула. Беркутов попытался даже улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
Хотя после удачной операции по поимке «крота» прошло уже часа полтора, если не больше, Скачко продолжал радоваться успеху. Вернувшись к себе в кабинет, он связался с Боковым, приказал оставить наблюдательный пункт и срочно явиться в рабочий кабинет. Когда тот явился, полковник со словами: «Из старых загашников!» – достал бутылку коньяка из своего сейфа, быстро разлил янтарный напиток в два стакана и, не говоря ни слова, чокнулся с Боковым.
– Как ты догадался, что это Красавин? – наконец спросил его Боков, занюхав выпивку коркой подсохшего хлеба, что лежала на столе начальника.
– О допросах Анилиной, связанных с Беркутовым, знали только я и Култаков! Култаков с горкомом в контрах, значит, надо было искать человека рядом с ним. А Красавин даже не шифровался! Он в открытую тырил все наши секреты! Чума на оба ваши дома! Вроде бы так наш Ширшов выражается?
Боков усмехнулся:
– Выражаться он у нас мастер. Его уже вычислили, легкий шорох он у Беркутова навел!
– Что ж, пусть поволнуются, им не вредно! Хотел к теще на дачу заехать, но, чувствую, сил нет! Именно душевных сил, понимаешь?.. Зато ты у нас как огурчик!
Боков усмехнулся.
– Бывшую жену давно не видел? – неожиданно спросил его полковник.
Боков кивнул, нахмурился.
– Чего же не сойдетесь?
– Как это? – удивился Боков.
– Да просто! Приди и скажи: возвращайся, зачем поодиночке мучиться?!
Скачко рассмеялся. Боков вымученно улыбнулся, вздохнул, призадумался. Скачко выдержал паузу, затем ошарашил Бокова:
– Ты же не сыщик, ты прирожденный муж, семьянин! Такую лирическую поэму тебе только что выдал, аж у самого сердце защемило! Сумеешь, если захочешь!
– Это если кого другого касается, тут я завсегда пожалуйста! А стоит ее увидеть, и двух слов связать не могу! – принялся смущенно оправдываться Боков.
– Друг мой, сегодня мы с тобой ужинаем в ресторане! Мы это заслужили! – снова удивил полковник своего подчиненного.
– Было бы здорово, конечно… Только сегодня пятница, и никуда не попасть! – развел руками Боков.
– Обижаешь, Геник! Есть наши люди и в Голливуде! – Полковник вытащил записную книжку, стал ее листать. – Вот, нашел! – обрадовался Скачко, но ненадолго. Зазвонил телефон, он медлил брать трубку, предчувствуя неладное. – Вас слушают!.. – Полковник тут же поднялся, посерьезнел. – Сейчас зайду, товарищ генерал! – сказал Скачко, глядя на Бокова и огорченно пожимая плечами, дескать, ничего не поделаешь. Затем быстро положил трубку и поморщился. – Тьфу ты! Такую песню испортил! – И он вышел, хлопнув дверью.
Беркутов сидел уже в плаще, читая и подписывая у себя за столом служебные бумаги, которые ему принесла Люся. Она стояла рядом, нетерпеливо пританцовывая на месте. Директор взглянул на нее. На Люсе было нарядное шелковое платье с гофрированной юбочкой, прозрачнейшие колготки и красные, в тон платью, туфельки на высоченных шпильках.
– Куда это ты так вырядилась, а, красотка?! Глаза горят, хвост пистолетом! Нет, хороша, хороша, ничего не скажешь. Уж не влюбилась ли, часом, а?
Люся смутилась:
– От вас ничего не скроешь!
– Хм!.. И кто он, если не секрет? – игриво поинтересовался Беркутов.
– Ну вот, все вам расскажи! Это моя тайна! А вырядилась, потому что иду в театр!
– Надо же! И кто пригласил?! – Он пристально взглянул на секретаршу.
Люся улыбнулась. Интерес директора ей льстил. Неужели ревнует?.. Вот это да!
– Да я его толком даже еще и не знаю. Он к вам приходил. А тут вдруг прибежал, передал билет.
– Один? – уже по-отечески спросил Беркутов, делая вид, что озабочен, – как бы с его легкомысленной подопечной чего не случилось!
Люся пожала плечами:
– Приходил один.
Беркутов решил разыграть комедию до конца:
– Я спрашиваю: один билет в театр передал?
Люся с улыбкой отмахнулась:
– А-а, билет? Один, конечно!
Беркутов усмехнулся:
– Порядочным девушкам, коих уважают, вручают два билета, на тот случай, если она вдруг захочет взять маму, сестру или подругу! А тех, коих не уважают, суют один билет, чтобы самому развалиться рядом, гладить по коленке и нашептывать разные пошлости! Неужели не ясно?.. Ну, ладно. Вроде бы все.
Он подписал последнюю бумагу и отдал папку Люсе, напустив озабоченно-хмурый вид. Поднял трубку телефона, стал набирать номер, не замечая Люсю.
– Хотите, я не пойду в театр? – еле слышно произнесла она, но Беркутов уже говорил по телефону.
– Пал Иваныч?.. Беркутов беспокоит!.. – Он оторвался от телефона, зажал ладонью микрофон, взглянул на Люсю. – У меня деловой разговор, Людмила Евгеньевна! А вы сегодня можете уйти пораньше! – сухо бросил он ей и, отвернувшись, продолжил разговор: – Пал Иваныч! К вам завтра один мой товарищ подойдет. Это по поводу наших дач… Ах, все уже разрешилось?.. Ну, прямо не знаю, как вас и благодарить!.. Конечно! Заходите в любое время!.. Всего наилучшего!
Он положил трубку, радостно потер руки. Потом поднял голову. Люся все еще стояла у стола.
– Да, Люся, занеси, пожалуйста, по дороге нашу просьбу о дачных участках в Мосгорисполком! Сдай в экспедицию, они просили до конца дня. Да, кстати, ты в какой театр идешь?
– Ни в какой! – обиженно пробормотала секретарша.
– Как это ни в какой?! Только что говорила мне…
– Раздумала! – она нахально улыбнулась ему. – А письмо я сейчас отнесу! Не волнуйтесь!
Беркутов внимательно взглянул на нее. Люся опустила голову и вышла из кабинета. Беркутов задумался, завинтил авторучку, спрятал ее в карман, взял со стола шляпу. Но в этот миг дверь распахнулась, и в кабинет вошел молодой человек с большим подносом в руках. В центре его возвышались бутылки – шампанское, коньяк, вино, ликер, вокруг выстроились тарелки с разными фруктами и закусками. За молодым человеком вошел сияющий от счастья Аримин, а за ним – целая процессия: красавица Зара в умопомрачительном золотистом платье, Зоя и Лида. Беркутов только руками развел. Молодой человек осторожно поставил поднос на стол. Аримин бросил ему:
– Свободен!
Молодой человек поклонился и вышел. Тогда нежданный гость обратился к хозяину кабинета:
– Георгий Константиныч, дорогой мой! Ты уж извини за вторжение! Но причина сего необыкновенная!
Аримин подошел к Беркутову и обнял его.
– Дело закрыли, – шепнул он. Беркутов заулыбался.
– Поздравляю, слышал!
– Нет, ты не понимаешь! – Аримин обернулся к женщинам: – Птички мои райские, Зоечка, Лидочка! Прошу любить и жаловать. Это Зара, мой референт! Можно сказать, самый лучший на свете референт!..
Зара прижала руку к груди, поклонилась всем. Аримин говорил торжественно и громко, словно находился на сцене.
– Родные мои, сделайте нам маленький праздник, умоляю вас!
Женщины, как по команде, принялись хозяйничать. Аримин снова обратился к Беркутову:
– Нет, ты не понимаешь! ОБХСС и Московское управление КГБ сломали зубы о базу плодовощторга! Моей заслуги тут нет, хвала Виктору Васильевичу, в его честь и этот праздник, который я хочу разделить с близкими друзьями!
Женщины расставили фужеры и тарелки, Зоя открыла шампанское.
– Мое любимое, «Абрау-Дюрсо»! – обрадовалась она.
Аримин взял у нее бутылку, стал разливать по фужерам.
– Друзья мои дорогие! За победу! Я вас всех люблю! Так хорошо жить, когда все хорошо! За вас, драгоценные мои!
И он, не отрываясь, осушил бокал до дна и с чувством обнял Зою. Беркутов взял свой бокал, чокнулся со всеми по очереди, но отпил всего глоток и поставил бокал на стол.
В приемной генерала, вопреки заведенному порядку, адъютанта уже не было. Скачко взглянул на пустой стул, усмехнулся и вошел в кабинет. Култаков поднял голову.
– Заходи, заходи! Красавин во всем признался! Я придумал одну операцию! Из твоих кто еще знает о Красавине?
– Боков наблюдал за его действиями.
– Вот и чудно! Значит, трое! Суть вот в чем. Красавин останется на своем месте и будет передавать в горком те сведения, которые мы сочтем нужными! А мы, в свою очередь, будем знать об их маневрах! Как придумано?
– Неплохо! Даже, можно сказать, отлично! – поддержал генерала Скачко.
– Еще бы! Красавин будет держать связь с тобой! Да, и подключись к делу Аримина. Формально мы его дело закрыли, чтоб усыпить бдительность ОБХСС. Они нам только вредили. Аримин – друг Беркутова, мало того, активный член нынешней торговой банды! Не сомневаюсь, валюты у него припрятано не меньше, чем у Анилина!
Генерал пытливо взглянул на Скачко. Затем принюхался.
– А вы с Боковым, сдается мне, по рюмашке все же тяпнули?!
– С кофе. Исключительно для бодрости, – начал оправдываться полковник.
Генерал улыбнулся, махнул рукой.
– Мне нравятся твои четкие, простые ответы. Моя жена этому, увы, не обучена! – с грустью проговорил он. Потом улыбнулся и добавил: – Кто-то из классиков сказал: близкие человека – враги его.
– Это Христос сказал. Только он сказал «домашние враги его», хотя по смыслу близко. Евангелие от Матфея.
Култаков настороженно взглянул на полковника, качнул головой:
– Ты меня пугаешь, честное слово! С утра до вечера на работе, когда же читать успеваешь?!
Полковник обреченно махнул рукой:
– За последние два года прочел всего лишь один роман, Апдайка.
– Это еще что за фрукт? – поинтересовался генерал.
– Современный американский писатель.
– В контрразведку метишь? – насторожился генерал.
– Да нет! Читаю для общего развития, – ответил полковник, стараясь не дышать в сторону генерала.
– Для общего развития трусцой бегают! – Генерал посмотрел на часы, поднялся из-за стола. Встал и Скачко. – Пора нах хаузе! Что-то за последнее время уставать стал!
Он надел плащ и обернулся к Скачко:
– С Ариминым будет полегче, по Беркутову отсрочка активных действий всего на неделю! Надеюсь, прослушка стоит?
Скачко кивнул. Култаков открыл дверь в приемную, выглянул туда, проверяя, нет ли там кого. Убедившись, что в приемной пусто, генерал вернулся в кабинет. Приблизился к полковнику почти вплотную, тихо произнес:
– Гришин настучал по Анилиной самому Брежневу, тот снял стружку с нашего! Так что диспозиция сил пока не в нашу пользу! – Култаков вздохнул, затем продолжил: – Я-то на пенсию уйду, а вот ты поедешь в Караганду, гонять местных оперов! Шутка!..
Он усмехнулся и похлопал полковника по плечу.
Когда Зоя вошла в кабинет Беркутова, тот распекал бригадира грузчиков. Она хотела выйти, но Беркутов указал на стул. Зоя присела и слушала продолжение.
– Я тебя, Букин, предупреждал: еще одна пьянка на территории гастронома, и ты вылетишь! Вчерашний инцидент поставил точку! Я тебя увольняю по статье!
Букин попытался оправдаться:
– День рожденья тут у Зюкина случился: день в день сороковник! А мы старые кореша! Я ему и талдычу: пойдем, как Беркут велел, это погоняло у вас такое, в пельменную на Пушкинскую. А он: не могу, мол, трубы горят, давай хоть по стакану сперва вмажем? А то не дойти мне. Ну, вмазали, а там и понеслось!
Беркутов хмуро слушал, глядя в сторону.
– Все, Букин, иди получай расчет! Я позвоню в наш филиал, тебя возьмут на испытательный срок, а дальше сам думай! Вали отсюда, – и Беркутов уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен.
Букин хотел что-то еще сказать в свое оправдание, но Беркутов, не глядя на него, указал на дверь:
– Все! Все! Мы закончили! Так будет лучше и для тебя, и для коллектива. Ты только правильно меня пойми, я пока тебя не выгоняю. Филиал – это тоже наш коллектив.
Букин помрачнел, смял кепку, которую держал в руках, вздохнул и вышел. Зоя встала, подошла к Беркутову и радостно сообщила:
– Он второй день не появляется! Наблюдатель этот…
– Знаю.
– Вы с кем-то уже говорили на эту тему?
Беркутов ответил не сразу:
– Говорил! И давай закроем тему!.. Меня от этих слухов уже изжога замучила!
Зоя испуганно посмотрела на него.
– Кислотность повышенная, ты же знаешь… – Он иронично улыбнулся, пожал плечами.
Зоя понимающе кивнула.
Аримин обедал с Зарой в том же кабинете ресторана «Узбекистан». Он взял рюмку коньяка, потянулся к Заре, чтобы чокнуться, но та пить не стала. Аримин недовольно поморщился, выпил один. Принялся закусывать. И к еде восточная красавица не притрагивалась. Аримин вытер салфеткой губы.
– Хорошо, я увеличу твой процент! Я не жадный!
– Я хочу отойти от дел, – неожиданно для Аримина выпалила девушка, когда тот уже собирался еще раз налить себе в рюмку коньяка. Бутылка так и застыла в воздухе, затем Аримин медленно, не выпуская ее из руки, поставил на стол. По тому, как напряглись его пальцы, по тому, как начало наливаться краской его лицо, Зара поняла: начальник не на шутку разозлился. Она решила не затягивать конфликт, попыталась объясниться: – Это не прихоть, меня доконали… последние аресты!
– Но мое дело закрыли! – Поняв, о чем идет речь, Аримин заметно расслабился и улыбнулся. Но ненадолго. Тут же снова помрачнел, услышав в ответ слова Зары:
– Вот и я свое хочу закрыть!
Аримин нервно покрутил на безымянном пальце толстый золотой перстень с рубином. Последняя фраза ему очень не понравилась.
– А почему ты ничего не ешь, птичка моя?!
И, не дожидаясь ответа, он торопливо налил себе коньяка, словно боялся услышать еще какую-нибудь неприятную новость от Зары. Выпил залпом, закусил икрой.
– Ладно! Еще десять штук – и на дно! – попытался поторговаться Аримин.
– Нет! – решительно проговорила она.
Аримин скривил губы:
– Ты, не предупредив меня, разрываешь договор. Так не принято, красавица моя! Мне потратиться пришлось! Я ведь и твой задик прикрывал! Тебя в расходы не вводил, а мог бы! Знаешь поговорку? Не плюй в колодец, пригодится воды напиться?!
В последних фразах явно звучала угроза. Зара потупилась и молчала, нервно теребя в пальцах салфетку. Официант принес две порции люля-кебаба с лучком, помидорами, заметил пустую рюмку Аримина и наполнил ее коньяком…
Никто из них и не подозревал, что в кабинете оперативники установили скрытую камеру, которая тут же заработала, как только Аримин с дамой появился в ресторане. Отснятый материал показывали в небольшом кинозальчике, где сидели Скачко и Боков. Изображение не всегда было отменным, так как несколько раз объектив перекрывался то официантом, который усердно обслуживал «дорогого гостя», то несколько раз вставала сама Зара и тигрицей прохаживалась по кабинету. Но для профессионалов это было не самое важное. Главное то, что звук просто отменный, и нетрудно было догадаться, что происходит, даже когда изображение на экране становилось нечетким.
Вот официант налил коньяк в бокал, посмотрел на Аримина и, после того как тот кивнул ему, удалился. Оставшись наедине с Зарой, Аримин продолжил обрабатывать партнершу.
– Давай по рюмочке! Любые отношения надо заканчивать полюбовно! – Он поднял рюмку, ласково взглянул на девушку, чокнулся с ней. – Ну, что? Договорились? – нежно проворковал он.
Зара взяла рюмку, слезы брызнули из глаз. Рюмка выпала из руки, коньяк пролился на скатерть. Зара закрыла лицо руками, потом достала из сумочки платок. Скачко с Боковым смотрели на экран затаив дыхание. Аримин снова наполнил рюмку Зары.
– Отпусти меня, – прошептала она. – Не хочу я больше этим заниматься!
Аримин не ответил, выпил коньяк, с аппетитом принялся за люля-кебаб. Зара выпила коньяк, поставила рюмку на стол, закрыла глаза и задумалась. Через несколько минут посмотрела на Аримина, и, увидев, что тот жадно ест и чавкает, как животное, Зара схватила бутылку, налила себе полфужера коньяка и залпом выпила. Поморщилась, занюхала лимоном и также стала есть кебаб.