– Здесь так прохладно, – сделал он последнюю попытку. – Вы не боитесь простудиться? Может быть, нам вернуться?
– Ну нет!.. – с легким смешком ответила она. – Если будет холодно, надеюсь, ты меня быстро согреешь…
«Так и будет, – подумал Джерри. – И не надо строить на этот счет иллюзий!»
– Куда едем? – спросил он, медленно выруливая на шоссе.
– Езжайте пока прямо. – Миссис Польсен как бы ненароком прикоснулась к его плечу.
Он почувствовал тяжесть ее горячего дряблого тела и не находил в себе смелости оттолкнуть ее. Проехав по автостраде около трех миль, Джерри по ее команде повернул налево. Шины зашуршали по мелкому гравию, и вскоре кроны деревьев закрыли небо.
– Остановитесь! – приказала она вдруг охрипшим голосом.
Он сделал вид, что не слышит, и продолжал давить на педаль акселератора.
– Джерри, мой дорогой мальчик, я же приказала тебе остановиться, – прошептала она ему прямо в ухо. – Я хочу тебе кое-что сказать.
В ту же минуту ее рука повернула ключ зажигания, рокот мотора умолк и машина, проехав несколько метров, остановилась.
Гомслей, сжав вспотевшими руками руль, пристально смотрел в темноту. С минуту они молчали.
– Джерри, дорогой, вы очень красивый мальчик. – Миссис Польсен коснулась его руки.
Гомслей рефлекторно дернулся.
– Счастлив, что вы так думаете, – тихо ответил он. – Я польщен.
Женщина неровно дышала ему прямо в лицо.
– Мой маленький Джерри, – с придыханием прошептала она, – вы самый красивый мальчик, которого я когда-либо видела. Не знаю, что бы мог подумать мой муж, но мне хочется быть очень ласковой с вами…
Он снова содрогнулся.
– Но, миссис Польсен, вы и так необыкновенно щедры со мной, – с отчаянием проговорил он. – Все эти подарки…
– У меня есть еще кое-что для тебя, что я еще не дала тебе, – голос ее был сиплым от волнения. – Джерри! Я сейчас сойду с ума! Ты делаешь меня сумасшедшей!..
Схватив его голову руками, она принялась страстно целовать губы, щеки, глаза… Его затошнило от прикосновений этого мокрого рта. Превозмогая внушаемое ему отвращение, он уперся руками ей в грудь и оттолкнул от себя.
– Нет, нет!.. – прохрипел он. – Я не хочу разрушать вашу семью… Вам нужно домой…
Она еще ближе придвинулась к нему.
– Не разыгрывай из себя идиота! – глухо приказала она. – Делай, что надо, и молчи!..
Он так сильно оттолкнул ее от себя, что она ударилась головой о дверцу машины. При свете луны он увидел ее закатившиеся глаза, затем губы раздвинулись, и пронзительный крик резанул по ушам. Крик ударил в голову Джерри, как электрический разряд.
Ощупью найдя ручку, он отворил дверцу и мешком вывалился наружу. Все его чувства вопили только об одном: быть как можно дальше от этой женщины. И повинуясь этому первобытному инстинкту, он ринулся в темноту, в то время как она продолжала вопить…
2
15 часов 10 минут. 4 июля
Джек Эллинджер – шляпа на затылке, узел галстука распущен, в углу губ потухшая сигарета – сидел за письменным столом. Торопиться было некуда, хотя статью он закончил, так что торчать здесь больше не было нужды. Зазвонил телефон внутренней связи. Он без особого энтузиазма снял трубку.
– Ты, как всегда, вовремя, друг мой, – сказал он личному секретарю главного редактора. – Еще пара минут, и искала бы ветра в поле.
– Мистер Генри хочет вас видеть, – прощебетал в трубку приятный женский голос.
Джек состроил недовольную гримасу.
– Скажи, что я уже ушел домой.
– Мистер Генри приказал послать за вами, если бы я не застала вас в конторе.
– А в чем дело? В городе пожар или ограбили банк?
– Будет лучше, если вы поторопитесь, Джек. Мистер Генри, судя по всему, в очень дурном настроении.
Джек встал и раздраженно отпихнул ногой стул. Главный редактор «Сан-Луи» был неплохим парнем и достаточно хорошим шефом. К слову сказать, он очень редко бывал в дурном настроении. И поднимаясь к нему, Джек ломал голову, пытаясь угадать причину столь неожиданного вызова. Никаких догадок на этот счет у него не имелось. Особых грехов за Джеком тоже не числилось, разве что небольшой перерасход денег, но не будет же Генри придираться к мелочам. Может быть, он сердит за то, что он посвятил Мендетту в курс процесса Рейсона? Но ведь он лично велел написать статью…
Войдя в приемную главного редактора, Джек автоматически улыбнулся секретарше и, толкнув дверь с матовым стеклом, вошел в кабинет шефа.
Генри, высокий, крепко сбитый мужчина, вышагивал по паркету с потухшей сигаретой в зубах.
– Закрой дверь! – рявкнул он вместо приветствия. – Где ты шляешься?
Джек небрежно уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
– Прошу прощения, шеф, но я пришел сразу же, как вы вызвали.
Генри продолжал в раздражении ходить, яростно разжевывая остатки сигареты.
– Ты знаешь Джерри Гомслея? – внезапно спросил он.
Джек равнодушно пожал плечами.
– Слабо. Могу лишь сказать, что это неплохой парень. Он модный танцор в коробке Грентома. Не слышал за ним ничего плохого.
– Ах вот как! – Генри остановился напротив Джека. – Хороший парень! Этот хороший парень может стоить нам работы!
Джек вытаращил глаза.
– Может быть, шеф, объясните толком, что случилось?
– Этот твой «хороший парень» – грязный подонок, прошлой ночью сделал попытку изнасиловать миссис Польсен, жену нашего издателя.
– Что?!!
Джек даже вскочил от возбуждения, но, вспомнив прелести миссис Польсен, расхохотался и без сил повалился обратно в кресло. Сидя, он продолжал хохотать, в то время как Генри наклонился над ним с перекошенным от ярости лицом.
– Закрой пасть, ты, ирландский недоносок! – орал он. – Нашел время забавляться. Тут не до шуток!
Джек вытер выступившие на глазах слезы.
– Извини, шеф, но неужели ты всерьез думаешь, что я проглочу подобную липу? Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Да он годится ей в сыновья. Эта старуха… да это же слон, а не женщина! И дряблая, словно студень.
Генри усмехнулся.
– Не хочешь ли ты, чтобы я передал старику характеристику его жены? Он просто вцепился мне в горло. Весь черный от злобы…
– Могу себе представить. Но что на самом деле скрывается за этой историей? Ты же сам знаешь, что все это – чистейший вздор. Чего он хочет от нас?
Генри потряс сжатыми кулаками.
– Он – ни больше ни меньше – хочет шкуру Гомслея. К тому же требует закрыть заведение Грентома. Просто жаждет крови…
Монолог Генри прервал зазвонивший телефон. Главный редактор бросил в сторону аппарата подозрительный взгляд.
– Готов держать пари, это опять он. – Подойдя, Генри снял трубку. Даже со своего места Джек слышал рев, донесшийся из микрофона. Генри подмигнул ему. – Да, мистер… разумеется, мистер Польсен… Понимаю, мистер Польсен…
Джека забавляло замешательство шефа, он видел, как тот обильно потеет, и довольно улыбался.
– Да, мистер Польсен, он здесь. Я сейчас передаю ему трубку.
Пришла очередь Джека в панике замахать руками. Но Генри насильно всучил ему трубку.
– Мистер Польсен хочет поговорить с тобой, старина, – злорадно сказал Генри, вытирая пот.
В первый раз в жизни Джек имел возможность разговаривать с владельцем газеты.
– Эллинджер у телефона, – промямлил он.
Тут же по его ушам ударил звук, едва не порвавший барабанные перепонки. Джек поспешно отстранил трубку.
– Эллинджер? Вы тот репортер, которому я плачу за криминальные репортажи?
– Именно так, сэр.
– Хорошо! Слушайте меня… – продолжал рычать Польсен.
Джек криво улыбнулся, показывая фигу трубке.
– Да, сэр. Я внимательно слушаю.
– Займитесь Грентомом, понятно? Меня интересуют все сведения о нем, какие только можно добыть. Кроме того, меня интересует эта свинья Гомслей. Я жажду его крови. Немедленно принимайтесь за дело… Передай трубку Генри.
Джек с удовольствием передал трубку шефу, а сам, усевшись в кресло, принялся обмахиваться шляпой, с удовольствием наблюдая, как потеет Генри, слушая монолог хозяина. У бедняги был вид умирающего праведника. Наконец рычание в трубке умолкло, и главный редактор с облегчением положил трубку.
– Нет, у него определенно крыша поехала, – растерянно проговорил он. – Он уже был у районного прокурора, всполошил всю полицию. Но, увы, они ничего не смогли поделать, у Гомслея безупречная репутация.
– У Грентома, кстати, тоже. В его коробке нам нечего делать. – Джек задумчиво почесал голову. – Польсену ничего не остается, как подать в суд на Гомслея.
Генри буквально подскочил в кресле.
– Ни слова полиции о миссис Польсен. Никто не должен знать подоплеку этой истории. Мистер Польсен рассказал об этой истории лишь потому, что я отказался нападать на Гомслея. Даже тебе я не должен был говорить ничего.
Джек смущенно улыбнулся.
– Действительно, если эта история станет достоянием гласности, все будут потешаться над Польсеном. Сам-то он, конечно, в этот бред не верит.
– Конечно. – Генри пожал плечами. – Старуха сама затеяла этот шум, а Польсен боится ее как огня. Она хочет содрать шкуру с Гомслея, ну а в твоих интересах сделать это и бросить шкуру бедняги к ее ногам.
– Послушай, – взмолился Джек, – я все же репортер, а здесь нужен по крайней мере частный детектив. Пусть Польсен обратится к Пинкертону. Тот быстро посадит Гомслея в лужу, и наступит мир.
Генри недружелюбно посмотрел на него.
– Ты разве не слышал, что тебе приказал Польсен. Так что вставай и топай работать. И не показывайся мне на глаза до тех пор, пока не раскопаешь что-либо интересное.
Джек встал.
– Говоря по правде, шеф, мне эта история совсем не нравится. У меня вряд ли имеется шанс зацепить Гомслея, и кроме того, он действительно неплохой парень.
– Предупреждаю тебя, – серьезно сказал Генри, – ты должен что-то найти. Если старик не получит искомое, мы не долго поработаем в газете. Уж я его знаю.
– Но что мне искать? – Джек был уже возле двери. – Я знаю Гомслея и могу сказать заранее, что за ним нет каких-либо серьезных проступков.
– Это уж твои трудности. – Генри поморщился. – Мне противно то, что я говорю, но если ты ничего не найдешь, придется придумать что-нибудь. Я слишком стар, чтобы искать другую работу.
Джек покачал головой.
– Делать нечего, – сказал он. – Придется попотеть, и не потому, что старуха Польсен поверила, будто у нее началась вторая молодость. Но если ничего не раскопаю, придется подать в отставку. Ты же знаешь, я не мастер фабриковать истории.
– Может, ты и прав, – вздохнул Генри. – Но, черт возьми, ищи хорошенько.
– Вот в этом ты можешь быть уверен. – Вздохнув, Джек закрыл за собой дверь.
3
На углу улицы скучал коп, лениво поигрывая дубинкой. Равен засек его сразу, едва выйдя из переулка, и поспешно отступил в тень. Через некоторое время полицейский убрался со своего поста. Напротив и чуть слева находился многоквартирный дом. На шестом этаже располагались апартаменты Таоси Мендетты, и со своего места Равен видел освещенные прямоугольники окон.
Он терпеливо стоял в своем укрытии, наклонив голову и слегка опустив широкие плечи.
Полицейский дошел до конца улицы. Со своего места Равен мог видеть, как он равнодушно рассматривает квадраты освещенных окон, затем снял фуражку и вытер лоб громадным носовым платком. Ему и в голову не приходило, что за ним наблюдают. Наконец, снова напялив фуражку, он двинулся к освещенному неоновыми огнями входу в кафе, где можно было перекусить.
Равен выждал еще несколько минут, прежде чем двинуться вперед, внимательно оглядывая пустую улицу. Не заметив ничего подозрительного, расправил плечи и вышел в свет фонарей.
В своей квартире, удобно расположившись в кресле, Мендетта раскладывал пасьянс. В его толстых губах была зажата сигара, а на столе стояли початая бутылка виски и бокал. Он слышал, как в ванной побежала вода – Джейн принимала душ, – и бросил взгляд на часы. Было около половины двенадцатого ночи.
Тишину нарушил телефонный звонок.
– Хочешь, я подниму трубку? – крикнула из ванной Джейн.
– Нет, это, наверное, мне. – Мендетта грузно поднялся из-за стола, пересек гостиную и поднял трубку. – Алло. Кто это?
– Таоси, это Грентом.
Мендетта нахмурился.
– Что случилось? Ты что, не знаешь, который час?
– Знаю. Но у меня неприятности, – голос Грентома был холодным и резким. – Этот Гомслей посадил нас в лужу.
– Объясни понятнее. – Мендетта сел на край столика, покачнувшегося под его тяжестью. – В какую еще лужу?
– Он приударил за женой Польсена и на протяжении нескольких недель получал от нее достаточно дорогие подарки…
– Ну и что? Для этого ведь его и держим в клубе, – перебил Мендетта. – Он что, тебя обманул?
Грентом с горечью рассмеялся.
– Если бы. Но Гомслей на удивление честный малый. Старушка в него влюбилась, и Гомслей не сдал позиций. Вчера вечером она увезла беднягу в своем автомобиле на прогулку. В укромном месте попробовала его изнасиловать, но маленький негодяй сбежал.
Толстое лицо Мендетты слегка прояснилось.
– Ну и что? За это нельзя арестовать. Господи! Представляю эту старуху! От нее каждого вырвет!
– Но ты не знаешь, что она выкинула. Польсену она заявила, что это Гомслей пытался ее изнасиловать, и она насмерть отстаивала свою честь. Что ты на это скажешь?
– Она сумасшедшая! Надеюсь, Польсен не дал себя провести подобными сказками?
– Ты так думаешь? В настоящий момент Польсен развил бурную деятельность, обратился к прокурору, в полицию. Он-то, может, и не верит, но находится у жены под каблуком. Без шуток, Таоси, он попробует прикрыть нас.
Мендетта жестко усмехнулся.
– Пусть попробует. Какое нам дело до его сумасшедшей старухи. У него против нас ничего нет и не будет.
– Ты плохо знаешь Польсена. Он напустит на нас своих репортеров, чтобы те раскопали что-нибудь, а уж потом обольет грязью через свою газетенку.
Мендетта задумался.
– Может быть, ты и прав, но пока я жив, этого не будет. Придется сказать старому хрычу пару слов. Думаю, надо отдать ему Гомслея, если он оставит нас в покое.
– Ты сделаешь это, – Грентом несколько успокоился. – Но не откладывай дело в долгий ящик.
– Я же сказал, беру все на себя. – Мендетта раздраженно бросил трубку на рычаг.
Из ванной вышла Джейн. Она была чертовски обворожительна в шелковом пеньюаре. Высокая, стройная, с широкими бедрами и тонкой талией, она производила впечатление.
– Кто это был? – спросила она.
– Грентом, – не вдаваясь в подробности, ответил Мендетта, заботливо складывая карты в футляр. У него не было больше желания раскладывать пасьянс.
– Чего это он так поздно? Время за полночь, – удивленно сказала она, бросив взгляд на часы.
Мендетта сделал глоток виски и согласно кивнул.
– Знаю. Иди спать. Я скоро приду.
Она отвернулась, чтобы он не заметил ее враждебного взгляда.
– Опять неприятности?
– Неприятности были и будут. – Мендетта погасил сигару. – Для того я и живу, чтобы их устранять.
Поднявшись, он похлопал ее по округлому бедру.
– Иди в постель. Я не заставлю себя ждать.
– Таоси, мне нужно знать, – сказала она настойчиво. – Это связано с клубом?
В его глазах сверкнул гнев.
– Все в порядке. И вообще это мое дело! – Он подтолкнул ее к дверям спальни. – Давай в постель! – приказал он, хлопнув Джейн по мягкой части тела.
Джейн прошла через спальню, отодвинула занавески на окне и посмотрела на улицу. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться. Если бы Мендетта в эту минуту мог видеть выражение ее лица, он бы не на шутку забеспокоился. Грубый, бесцеремонный, никогда не считающийся с ее чувствами, он сам рыл себе могилу…
Равен не торопясь пересек улицу, направляясь к дому. У самого подъезда он остановился и, наклонившись, сделал вид, что завязывает шнурок. Его шляпа была надвинута на глаза, и никому не пришло бы в голову, что в это время он внимательно осматривает подъезд. Предосторожность не была излишней: в тени, почти сливаясь со стеной, стоял человек в черном. Человек, держа руки в карманах, проводил Равена, притворявшегося слегка подвыпившим, равнодушным взглядом.