— Что читаем? — спросил Кейли, подходя ближе. Краем глаза он покосился на стеллаж с проповедями. Билл заметил этот взгляд и внутренне содрогнулся. Неужели там что-то не так?
— Да вот цитату ищу, — задумчиво сказал он. — Мы с Тони поспорили. Вы знаете это место? Э-э… "Вода, кругом одна вода…" Э-э… ("Черт возьми, — подумал он про себя, — о чем же мы могли поспорить?").
— Точнее: "Кругом вода, одна вода".
Билл с удивлением на него посмотрел. Счастливая улыбка озарила его лицо.
— Вы уверены?
— Конечно.
— В таком случае вы избавили меня от лишних хлопот. Об этом мы как раз и спорили. — Он захлопнул книгу, положил ее на полку и полез в карман за трубкой и табаком. — Дурак я был, что поспорил с Тони, — добавил он. — Он всегда лучше знает такие вещи.
Пока все шло ничего. Но Кейли по-прежнему торчит в библиотеке, а Энтони там, внизу, ни о чем не подозревает. Вряд ли Энтони удивится, увидев дверь закрытой; ведь он затем и полез, чтобы проверить, сумеет ли он сам выбраться. Так что в любой момент стеллаж может поехать и в отверстии покажется голова Энтони. То-то будет сюрприз для Кейли!
— Не хотите пройтись с нами в деревню? — спросил он как бы между прочим, чиркнув спичкой. И в ожидании ответа энергично затянулся, чтобы скрыть волнение; если Кейли согласится, все пропало.
— Мне нужно съездить в Стэнтон.
Билл выдохнул большое облако дыма, которое призвано было скрыть его облегчение.
— Жаль. Вы, конечно, поедете на машине?
— Да, машину скоро подадут. Но сначала мне надо написать письмо. — Кейли уселся за письменный стол и достал лист бумаги.
Он сидел прямо лицом к потайной двери; если дверь откроется, он сразу это увидит. А открыться она может в любой момент.
Билл опустился в кресло и начал лихорадочно размышлять. Энтони необходимо как-то предупредить. Это очевидно. Но как? Как подать ему сигнал? Условный знак? Морзе? Знает ли Энтони азбуку Морзе? А сам-то Билл ее знает, если уж на то пошло? Он, конечно, немного изучал ее в армии — но не настолько, чтобы передать сообщение. Впрочем, о сообщении не может быть и речи, Кейли сразу же заметит, если Билл вздумает выстукивать тут текст морзянкой. Надо ограничиться одно буквой. Какие же буквы он знает? И какая буква может сообщить что-то Энтони?.. Он затянулся, переводя взгляд с Кейли, сидящего за письменным столом, на преподобного Теодора Ашера, стоящего на полке. Какая же буква?
"К" означает Кейли. Но поймет ли это Энтони? Может и нет, но попробовать стоит. Как же будет "К"? Тире — точка — тире. Парарам — пам — парарам. Так ли? Да, это "К", точно "К". Он уверен. "К". Парарам — пам — парарам.
Сунув руки в карманы, он стал прохаживаться по комнате, тихонько напевая что-то про себя и изображая человека, ожидающего, что другой человек (например, его друг Гилингем) вот-вот зайдет за ним и вытащит его на прогулку. Подошел к стеллажу за спиной у Кейли и начал рассеяно постукивать по полкам, рассматривая заголовки. Парарам — пам — парарам. Поначалу не очень-то получалось; он никак не мог найти нужный ритм…
Пара — рам — пам — пара — рам. Вот так-то лучше. Он вновь приблизился к Сэмюэлу Тэйлору Колриджу. Отсюда Энтони уже сможет его услышать. Пара — рам — пам — пара — рам; ничего не означающее постукивание человека, размышляющего, какую бы книжку взять с собой в парк почитать. Услышит ли Энтони? Ведь слышно же, как человек в соседней комнате выбивает трубку. Поймет ли Энтони? Пара — рам пам — пара — рам. Энтони, "К", это Кейли. Здесь Кейли. Ради бога, подожди.
— Надо же, проповеди! — воскликнул Билл, громко рассмеявшись. (Пара — рам — пам — пара — рам). — Вам приходилось их читать, Кейли?
— Что? — Кейли тревожно вскинул голову. Спиной к нему Билл, как ни в чем не бывало, продолжал двигаться вдоль стеллажей, небрежно постукивая пальцами по полкам.
— Вот уж нет, — с коротким смешком ответил Кейли. Натянутый, какой-то зловещий смешок — так Биллу показалось.
— Мне тоже, — он уже миновал проповеди — и потаенную дверь — но все еще беспечно барабанил пальцами.
— Да сядьте вы, ради Бога, — не выдержал Кейли, — или уж выйдите, раз вам так хочется пройтись.
Билл с удивлением на него обернулся.
— Простите, не понял?
Кейли сразу устыдился своей несдержанности.
— Извините, Билл, — сказал он. — Нервы и так на пределе. А вы тут ходите и барабаните.
— Барабаню? — переспросил Билл, делая вид, что уж вовсе ничего не понимает.
— Барабаните по полкам, да еще напеваете. Извините, но для моих нервов это слишком.
— Старина, я виноват, простите. Я выйду в холл.
— Да нет, все в порядке, — сказал Кейли и вновь склонился над письмом.
Билл сел. Понял ли его Энтони? В любом случае, сейчас осталось только ждать, когда Кейли уйдет. "По-моему, — размышлял Билл не без самодовольства, — мне место на сцене. Только там. Прирожденный талант".
Прошла минута, две, три… пять минут. Теперь уже можно не волноваться. Энтони его услышал и все понял.
— Ну что, не педали там машину? — спросил Кейли, запечатывая письмо.
Билл вышел в холл, крикнул оттуда "Да" и пошел поболтать с шофером. Вскоре к ним присоединился Кейли и некоторое время они стояли вместе.
— Приветствую вас, — раздался позади них приятный голос. Они обернулись и увидали Энтони.
— Извини, что заставил тебя ждать, Билл.
С огромным трудом сдержав удивление, Билл что-то ответил в том смысле, что, мол, ничего страшного, ерунда.
— Что ж, мне пора, — сказал Кейли. — Вы собираетесь в деревню?
— Совершенно верно.
— Не передадите ли от меня письмо в Джелландз?
— Передадим, конечно.
— Вот и спасибо. Увидимся вечером.
Кейли кивнул им, усаживаясь в машину.
Как только они остались одни, Билл с нетерпением обернулся к приятелю.
— Ну? — спросил он взволнованно.
— Пройдем в библиотеку.
Они вошли в комнату, и Тони уселся в кресло.
— Дай отдышаться, — сказал он. — Я всю дорогу бежал.
— Бежал?
— Конечно. А как, по-твоему, я здесь оказался?
— Неужели ты вышел с того конца?
Энтони кивнул.
— А ты слышал, как я стучал?
— Конечно, Билл, ты гений.
Билл покраснел.
— Я знал, что ты поймешь, — сказал он. — Ты догадался, что я имел в виду Кейли?
— Догадался. Это единственное, что мне оставалось делать, после того, как ты все так замечательно устроил. Тебе тут, наверное, скучать не пришлось.
— Скучать? Бог мой, об этом не могло быть и речи.
— Ну, рассказывай.
Со всей скромностью, на какую он был способен, мистер Беверли изложил свои виды на собственное актерское будущее.
— Молодец, — похвалил его Энтони, дослушав до конца. — Ты лучший Уотсон в мире! Друг мой, Билл, — торжественным тоном изрек он, вставая и протягивая Биллу обе руки, — мы с тобой способны совершить любое, самое трудное дело, взявшись за него вместе.
— Вот олух.
— Почему всегда, когда я говорю серьезно, ты называешь меня олухом? Так или иначе, спасибо тебе огромное. В этот раз ты нас действительно выручил.
— А ты собирался вылезать?
— Да. Но только собрался — услышал твой сигнал. Конечно, я удивился, увидев дверь закрытой. Хотя мы и собирались проверить, удастся ли мне самостоятельно вылезти, но мне показалось странным, зачем это ты закрыл люк, даже не удостоверившись, жив я или нет. А когда услыхал твой стук, сразу подумал, что это неспроста и затаился. Когда же вдобавок разобрал букву "К", я себе сказал: "Ага, значит там Кейли", — я тоже неплохо соображаю, верно? — и что есть мочи припустил на тот конец. А потом — уже через парк во весь дух обратно к дому. Я боялся, что ты совсем запутаешься, объясняя, куда я запропастился.
— Так ты не видел Марка?
— Нет, ни Марка, ни… Ничего я не видел.
— Что значит — ничего?
Энтони помолчал.
— Ничего я не видел, Билл. Вернее, видел кое-что; дверь в стене — вроде стенного шкафа. Он заперт. Если мы что и найдем, то только там.
— Думаешь, Марк там прячется?
— Я позвал его в замочную скважину: "Марк, ты там?" — шепотом, чтобы он принял меня за Кейли. Но никто не ответил.
— Так давай спустимся и попробуем еще раз. Дверь взломаем.
Энтони покачал головой.
— Так я что же, вообще туда не попаду? — огорчился Билл.
Но Энтони вместо ответа озадачил его вопросом:
— Кейли умеет водить машину?
— Конечно, а что?
— Значит, он может по дороге отпустить шофера домой и самостоятельно поехать в Стэнтон или куда ему заблагорассудится?
— Думаю, да — если очень нужно.
— Понятно, — Энтони встал. — Вот что: раз мы сказали, что идем в деревню, и к тому же обещали передать письмо, думаю, лучше нам туда и направиться.
— Ох!.. Ну, как хочешь.
— Джелландз. Что-то ты мне про это говорил. Ах, да, вдова Норбери.
— Верно. Кейли приударяет за ее дочерью. Письмо ей.
— Так передадим письмо. Так спокойнее.
— Так что же, ты меня в подземный ход никогда не пустишь? — в голосе Билла звучала уже неприкрытая обида.
— Там нечего смотреть, честное слово, клянусь тебе.
— Опять ты темнишь. Что-то тебя там встревожило. Я уверен, что-то ты все-таки видел.
— Видел, конечно, и сказал тебе об этом.
— Ничего ты не сказал. Только про дверь в стене.
— О ней и речь, Билл. И она заперта. И я боюсь того, что там может быть спрятано.
— Но мы никогда не узнаем, что там, если не посмотрим.
— Ночью узнаем, — сказал Энтони, беря Билла под руку и выводя его в холл, — когда подсмотрим, как наш друг Кейли бросает кое-что в пруд.
ГЛАВА 15
МИССИС НОРБЕРИ ИСПОВЕДУЕТСЯ МИЛЕЙШЕМУ МИСТЕРУ ГИЛИНГЕМУ
С дороги они свернули на тропинку, которая полями сбегала в сторону Джелландз. Энтони молчал, а поскольку поддерживать разговор с молчащим человеком в течение длительного времени затруднительно, то и Билл вскоре тоже умолк. Точнее, умолк, но не совсем, он что-то напевал себе под нос, тыкал тростью в заросли чертополоха и довольно громко и многозначительно попыхивал трубкой. Увлеченный всеми этими занятиями, он все же однако не преминул заметить, что его приятель то и дело оглядывается, будто боится заблудиться и старается запомнить дорогу. В этом, однако, не было никакой нужды, тропинка все время бежала неподалеку от проселка, который, в свою очередь, послушно тянулся вдоль стены деревьев, что росли за оградой знакомого им парка.
Энтони, который только что еще раз оглянулся, вдруг с многозначительной улыбкой покосился на Билла.
— Что это тебя так развеселило? — спросил Билл, довольный переменой настроения приятеля: теперь хоть можно будет поговорить.
— Кейли. Ты не видел?
— Что не видел?
— Машину. Проехала к дому.
— Так вот почему ты все оглядывался. У тебя неплохое зрение, дружище, если ты можешь рассмотреть на таком расстоянии машину, которую видел всего дважды.
— У меня действительно неплохое зрение.
— Но он, по-моему, собирался в Стэнтон?
— Очевидно, надеялся, что ты ему поверишь.
— Так куда же он теперь направляется?
— Полагаю, в библиотеку. Посоветоваться с нашим другом Ашером. Удостоверившись предварительно, что его друзья Беверли и Гилингем действительно, как и обещали, поплелись в Джелландз.
Билл, как вкопанный, остановился посреди тропинки.
— Послушай, ты что, действительно, так думаешь?
Энтони пожал плечами.
— Меня бы это не удивило. Шляясь по всему дому, мы ему, наверное, дьявольски мешаем. И всякая минута, когда он уверен, что нас нет поблизости, ему очень кстати.
— Кстати — для чего?
— Ну, хотя бы для успокоения нервов, если не для чего-то еще. Нам известно, что он замешан в этом деле; нам известно, что он кое-что скрывает. Даже если он не чувствует, что мы идем по его следу, он все равно боится, как бы мы ненароком на что-нибудь не наткнулись.
Билл понимающе хмыкнул, и они медленно пошли дальше.
— А что насчет сегодняшней ночи? — спросил Билл, изо всех сил пытаясь хорошенько продуть свою трубку.
— На, попробуй травинкой, — предложил Энтони.
Билл пошуровал в мундштуке травинкой, снова дунул, сказал: "Так-то лучше", и сунул трубку в карман.
— Как нам выбраться из дому незаметно для Кейли?
— Что ж, это надо обдумать. Не так-то это просто! И впрямь пожалеешь, что мы не в гостинице остановились… Ба, уж не мисс ли это Норбери?
Билл поднял голову. Они приближались к Джелландз, к старой, крытой соломой усадьбе, которая после многовекового сна, казалось, только-только проснулась для новой жизни и тотчас расправила крылья; крылья, однако, были столь скромных размеров, что не повлекли за собой сколько-нибудь серьезного взлета: пусть в доме оборудовали ванну, выглядеть лучше он от этого не стал. По крайней мере внешне. Внутри-то, возможно, во всем чувствовалась рука новой хозяйки — миссис Норбери.
— Да, Анджела Норбери, — вполголоса сказал Билл. — Правда, недурна?
Застывшая возле аккуратных, выкрашенных белой краской ворот девушка была более, чем "недурна", но Билл в подобного рода вопросах придерживался особой точки зрения. В его глазах она была навеки осуждена отличаться в невыгодную сторону от Бетти Кэлледайн. Энтони же, который в своих воззрениях отнюдь не был ограничен столь жестким каноном, нашел девушку попросту красивой.
— Кейли попросил доставить вам письмо, — объяснил Билл после необходимых приветствий и представлений. — Вот.
— Передайте ему, пожалуйста, что я ужасно огорчена всем… всем, что там случилось Я просто слов не нахожу, в такое как-то даже поверить трудно. Если конечно, то, что мы слышали, правда.
Билл вкратце обрисовал канву происшедших накануне событий.
— Да… И мистера Эблета до сих пор не нашли?
— Нет.
Девушка сокрушенно покачала головой.
— Мне все кажется, что это произошло с кем-то другим, с кем-то незнакомым. — Затем, с печальной улыбкой, относившейся к ним обоим, она добавила: — Но все равно прошу вас зайти и выпить чаю.
— Спасибо за любезное приглашение, — замявшись, сказал Билл, — но мы… э-э…
— Вы ведь зайдете? — с улыбкой обратилась она к Энтони.
— Благодарю вас.
Миссис Норбери была чрезвычайно рада их видеть, как, впрочем, бывала рада любом зашедшему в дом мужчине, которого можно было счесть приемлемым претендентом на руку ее дочери. Когда ее жизненный путь будет завершен и подытожен в прекрасных словах: "В ближайшее время состоится бракосочетание между Анджелой, дочерью покойного Джона Норбери…", она с благодарностью проговорит "Nunc dimittis"[1] и со спокойной душой перейдет в лучший мир, если, конечно, богу будет угодно обеспечить ее зятю приличное положение в обществе. Ибо не было сомнений в том, что приемлемость претендента подразумевала не только его личные качества.
Однако сегодняшние посетители из Рэд Хауза были встречены с таким радушием не потому; и если даже на лице старушки и промелькнула улыбка, обычно предназначаемая "возможным", то произошло это скорее по привычке. Единственное, чего она ждала от них это новостей, новостей о Марке. Ибо цель ее была близка, и если бы колонка, посвященная в "Морнинг пост" бракосочетаниям, включала в себя краткий бюллетень ожидаемых событий, то еще вчерашний номер торжественно сообщил бы всему свету (по крайней мере, лучшей его части): "В ближайшее время несомненно состоится помолвка между Анджелой, единственной дочерью покойного Джона Норбери, и Марком Эблетом, владельцем Рэд Хауза". Наткнувшись на это сообщение в поисках колонки спортивных новостей, Билл, несомненно, весьма бы удивился. Он-то ожидал, что женихом будет Кейли.
Девушка же не хотела в женихи ни того, ни другого. Она часто забавлялась, глядя на усилия своей матери, иногда, впрочем, и стыдясь за нее. История же с Марком Эблетом была ей особенно тягостна, потому что Марк явно действовал в союзе с ее матерью. Предыдущих претендентов, которых мать усиленно привечала, это ее подобострастие скорее отпугивало; Марк же отнес его на счет собственного обаяния, в неотразимости которого не имел ни малейших сомнений. Марк и Кейли ухаживали за ней как бы вместе. В такой ситуации лучше уж было повернуться к Кейли, заведомо матерью отвергнутому.