— Лика, проводи госпожу в комнату. И помоги со всем необходимым. Встретимся за обедом.
Киан хотел уже уйти, но его остановил негромкий окрик Уитни.
— Киан, я хочу сегодня попасть на могилу отца.
— После обеда поедем, — кивнул мужчина и скрылся за высоким арочным проходом.
— Госпожа, прошу, следуйте за мной.
Лика указала на широкую белую лестницу, ведущую на второй этаж. Весь дом был выполнен в светлых тонах. На стенах — гобелены с искусно вышитыми картинами баталий, где главными персонажами были драконы и змеи. Почему-то Уитни подобному выбору не удивилась и рассматривала их с улыбкой. Может быть, на каком-то гобелене изображены и предки Киана. Вполне вероятно.
Перед картинами, что венчали стены второго этажа, хотелось задержаться подольше. В больших тяжелых позолоченных рамках, инкрустированные драгоценными камнями, были изображены статные мужчины и красивые женщины. Редрасы во всем своем могуществе и величии.
Комната Уитни была выполнена в нежно-бирюзовых тонах. Прозрачные занавеси на больших окнах. Белоснежный ковер с толстым ворсом. Мебель кремового и синего цвета. И множество цветов — в высоких напольных вазах, в корзинах, в небольших графинах. Розы, орхидеи, лилии — буйство запаха и оттенков.
— У госпожи будут распоряжения? — Лика стояла поодаль Уитни, давая возможность той оглядеться.
Девушка понравилась Уитни — приветливая, без лишней суетливости.
— Если только переодеться.
***
После того, как они отобедали в малой гостиной, Киан подошёл к Уитни и взял её за обе руки.
— Ты уверена, что хочешь посетить могилу отца сегодня? — спросил он, всматриваясь в лицо девушки. В его глазах читалась легкая тревога. Он не мог знать, как поведет себя Уитни, когда окажется на месте захоронения потерпевшего крушения корабля.
— Да.
Они выехали вдвоем в открытой двухместной коляске, запряженной всё такими же иссиня черными скакунами.
Для поездки Уитни выбрала темно-синюю амазонку с закрытым воротом, несмотря на то, что на Тезоратле погодные условия сильно отличались от Бьюри. Здесь днем стояла тропическая жара. Услужливая Лика сообщила, что вечерами на Тезоратле бывает холодно. Поэтому выбор одежды был не так уж и плох.
Черной амазонки у девушки не было.
— Уитни, я должен тебе сообщить одну новость, которая, возможно, покажется тебе неприятной, — начал говорить Киан, когда они выехали из усадьбы.
Уитни мгновенно напряглась.
— Слушаю.
— Надеюсь, ты нас не осудишь. Мы захоронили погибших членов экипажа без имен. Кого могли опознать по должности, тому сделали надгробие. Если не ошибаюсь, твоего отца похоронили под именем «Капитан».
Уитни прикрыла глаза, чувствуя, как в горле встает ком.
Папенька…
— Киан, напротив, спасибо вам. Вы могли их вообще не хоронить. Они же, по сути, вторглись на вашу землю, где вы не жалуете чужаков.
— Всегда надо поступать по-человечески. Не захоронить погибших — грех, не важно, каким Богам ты молишься.
Оставшийся путь до безымянного погоста они ехали молча. Вот, остались позади каменные усадьбы, увитые плющами и цветастыми вьюнами, ухоженные хижины местных жителей. Их коляска свернула на неширокую тропинку, что брала свое начало на склоне и витиевато тянулась к морской полоске.
Уитни, несмотря на спускающиеся сумерки, сразу увидела огороженный невысокой голубоватой изгородью погост. Аккуратные каменные надгробья.
Много надгробий.
— Можно… Можно, я одна пойду? — шепотом, выдавливая из груди слова, спросила Уитни, когда Киан помог ей выйти из коляски.
В глазах мужчины мелькнуло возмущение, перемешанное с тревогой. Но он быстро его подавил.
— Если ты так считаешь правильным.
Уитни кивнула. Более говорить сил не было.
Киан услужливо открыл калитку, пропуская девушку вперед.
Подул легкий ветерок, словно приветствуя Уитни. Девушка остановилась у первого надгробия.
«Кок. Покойся с миром».
И только прочитав надпись, Уитни с запозданием поняла, что не принесла с собой цветов. Вот же, дурочка! Это надо — забыть о цветах…
Слезы заструились по щекам. Уитни, склонившись, дотронулась пальцами до холодной плиты.
— Я приду… Завтра. Край — послезавтра. И принесу цветы…
Почему-то для неё положить цветы на могилу экипажа «Стока» стало принципиально важно.
Уитни прошла к следующему надгробию.
«Безымянный матрос 1. Покойся с миром».
И ведь не пожалели денег — каждому поставили каменный памятник.
Могилу отца Уитни обнаружила в пятом ряду.
«Капитан. Покойся с миром».
Стефани Кларисси не был капитаном, но кого сейчас это волнует?
Уитни присела на корточки.
— Здравствуй, папа.
Сказала и зажала рот рукой, глуша рвущиеся изнутри рыдания.
Кое-как справившись с эмоциями, достала из ридикюля дневник.
— Возвращаю.
Слова полились из Уитни самопроизвольно, словно некто свыше убрал заслонку. Девушка рассказывала обо всем — о том, как она скучала по нему, как прошёл её первый бал, как училась не бояться темноты. Не утаила и о своем плане, как во что бы то ни стало хотела разыскать его. Не забыла она и о тетушке. Вспоминала некоторые казусы, связанные с ней.
— Она хорошо обо мне заботилась.
Пришла очередь рассказать о Киане.
— И вот я здесь, папенька. С ним.
Слова лились стройным потоком. Чувства обретали звучание.
И вскоре пришло долгожданное спокойствие. Все метания, тревоги, призрачные надежды остались позади. Стоя рядом с надгробием отца, Уитни окончательно осознала, что Стефани Кларисси погиб. Она приняла сей факт. Позволила выплакаться, не оглядываясь на время.
— До встречи, папа, — негромко произнесла девушка, снова прикасаясь к каменному надгробию.
Киан ждал её у ограды. Всё время, что она бродила по безымянному погосту, он ей не мешал. Понимал, что в данной ситуации он будет лишним. Единственный раз чуть не сорвался и не ринулся к ней, когда увидел, как она упала на колени перед могилой отца, и как от горя сгорбились её плечи и спина.
Такая маленькая… ранимая…
На его земле.
Киан прикрыл глаза, стараясь сохранять спокойствие. Выдержка — главное. Не стоит давить на Уитни, хватит ей на сегодня впечатлений.
До безумия хотелось сжать её в объятиях, да чего греха таить — не только сжать. Поцеловать. Взять. Но Киан понимал — любовные утехи при данных обстоятельствах будут кощунственны.
Потерпит.
Как и его змей, которого приходилось держать под усиленным контролем после оборота у Врат. Танца с Призрачным ему было мало, он жаждал вырваться на свободу и немного полетать. Покружить высоко в облаках, пронзая ночную мглу остроконечными крыльями.
Уитни подошла к калитке и улыбнулась сквозь грусть:
— Спасибо тебе большое, Киан. И что привез меня сюда, и что ухаживаете за погостом.
— Уитни, перестань.
Он осторожно, но между тем настойчиво взял её за локоток и потянул на себя. Она достаточное время побыла на кладбище. И да, ночь — не самое подходящее время, чтобы на нём задерживаться. Вон уже и первые звезды появляются. Мало ли что. Пора и честь знать. Будет день, будет завтра. Если Уитни пожелает, он её привезет сюда рано утром.
Сейчас настало время уходить.
Уитни не стала противиться. Только сейчас она заметила, что стемнело.
К коляске они шли молча. Киан не задавал лишних вопросов, не пытался вести разговор ни о чем, за что она ему была вдвойне благодарна.
Улицы ночного Тезоратля встретили путников прекрасным освещением и немногочисленными прохожими. Жизнь на острове не затихала и в ночное время.
Уитни чувствовала себя странно. Иначе и не скажешь. На душе было одновременно легко и тоскливо. Она посетила могилу отца, от этого стало легче. Неопределенность в будущем напрягала. Хотелось прояснения.
Она несколько раз бросала на Киана взгляды, исподтишка наблюдала за ним. Четкий профиль. Мужественное лицо. Аккуратно подстриженная щетина.
Что будет с Уитни, если он на утро скажет ей, что через пару дней его «Кетцалькоатль» отплывает от берегов Тезоратля, и ей пора возвращаться в Бьюри?
Низ живота неприятно заныл. Нет, не стоит думать о плохом! А то снова расплачется.
Коляска, управляемая Кианом, свернула на уже знакомую Уитни улочку, и девушка снова увидела Храм. Что-то ёкнуло внутри, Уитни нахмурилась.
Что с ней такое? Откуда взялось это странное ощущение? Словно она слышит некий зов.
Уитни осторожно посмотрела на Киана.
Тот по-прежнему молчал.
Потом перевела взгляд на Храм.
— Киан, остановись, пожалуйста.
Мужчина тотчас остановился и повернулся к Уитни. На его лице читалось обеспокоенность.
— Что-то случилось? Тебе нехорошо?
Уитни, словно не слыша его вопросов и обеспокоенности, продолжила смотреть в сторону величественного строения.
Да, ей не показалось. Она на самом деле слышала, нет, ощущала зов. Словно невидимое нечто звало её, притягивало. При этом Уитни не ощущала никакой угрозы.
— Киан, я хочу в Храм. Понимаю, моё заявления сейчас звучит по меньшей мере абсурдно, но… Я помню, ты говорил, что это Храм твоих Богов. Как-то странно всё… У меня такое чувство, что я слышу зов. Фантазия не в меру разыгралась, наверное.
Уитни говорила, не смотря на мужчину. А зря. Потому что по мере того, как слова слетали с её губ, лицо Киана разительно менялось. От взволнованного до пораженного. Его серые глаза наполнялись чернотой. И эта чернота не несла в себе ничего ужасающего, фатального, напротив, обласкивала и дарила успокоение.
— Может эта и не фантазия вовсе, — буркнул мужчина, спрыгивая с коляски и направляясь к Уитни. — Пойдем.
— А ничего предосудительного не будет, что мы ночью пришли в Храм твоих Богов?
И снова таинственный блеск зажегся в мужских глазах.
— Нет.
Киан мягко сжал холодные ладони Уитни.
— Замерзала?
Девушка мотнула головой, осторожно ступая на белые камни. Легкая дрожь прошлась по телу, заставив Уитни передернуть плечами.
— Так всё странно…
— Нет, Уитни, всё очень правильно, — загадочно ответил Киан, и в его черных глазах девушка увидела своё отражение.
— О чем ты говоришь?
— Сейчас поймешь.
Он легко потянул её за руку, и Уитни последовала за ним. На этот раз Киан вел её прямо к основанию Храма.
Что последовало дальше — Уитни не решилась объяснить с логической точки зрения. Наверное, всё же галлюцинации. Не иначе. Потому что, проходя мимо древних статуй, ей казалось, что она слышит легкий шепот на том наречии, что изъяснялся Киан и другие жители Тезоратля. И даже кое-какие слова ей удалось разобрать — она слышала их в песне Киана.
Странно?
Уже нет…
Всё вдруг стало восприниматься иначе. Уитни точно окунулась в другой мир, где невольно отринула привычные понятия. И нашептывание, больше напоминающее напев, и зов принимались, как нечто естественное.
Что это было? Магия ночи? Или магия, но имеющая под собой более древнее начало?
Храм встретил их тишиной и прохладой. Каждый их шаг отражался от стен и гулко раздавался в нишах. Тысячи несгорающих свечей даровали свет внутреннему убранству Храма.
Уитни задрала голову, желая рассмотреть потолок, и изумленно ахнула.
— Киан, там изображен…
Она не договорила.
— Да, кетцалькоатль с избранницей.
На сводах во всем великолепии из белого камня застыл крылатый змей. Огромный и пугающий в своей неукротимой силе. Его большое кольцеобразное туловище мирно покоилось, заключив в объятия хрупкую длинноволосую девушку в простом одеянии, больше напоминающее длинную рубаху.
Уитни опустила голову и увидела, что они с Кианом стоят на черной пентаграмме, разительно контрастирующей с белизной Храма. Символично.
По спине побежали мурашки. Вся ситуация веяла мистикой.
Киан встал напротив и двумя пальцами приподнял её подбородок.
— Уитни, я не так планировал наш разговор, — серьезно начал говорить он, сверкнув черными глазами. — И не сегодня. Но мои предки решили иначе. Прошу, не пугайся. Да, звучит немного мистически, но вся моя жизнь наполнена такими моментами. С самого рождения. Будь я обычным человеком, наверняка, всё было бы иначе.