Я посмотрела на коллег: Кевин прижал ладонь ко рту, Таб сияла от гордости за смелую подругу, а руководство застыло от удивления.
— Да она оскорбляет нас! — прошипела Тара.
— Тогда продолжим. Чем дальше, тем интереснее, — произнесла я одно из вечных клише расфуфыренной ведущей.
— Лучше остановимся, — холодно сказала Дженис. — Мы поговорим с тобой после собрания.
Хотите сделать выговор за нарушение субординации? Не стоит. Все сказанное копилось долгое время! — Я вышла в центр зала. — День за днем мы пускаем в эфир одни и те же сюжеты, выдавая их за новые. Начальство твердит журналистам: «Стиль передачи должен быть сексуальным». В результате кулинарные сюжеты рассказывают о том, как возбудить партнера, а повара предлагают рецепты блюд, которые не по карману большинству англичан. Материалы о путешествиях вызывают зависть простого человека, поскольку у нас в программе только эксклюзивный отдых на банановых островах. Перечислять можно до бесконечности. И это называется высоким качеством работы? Вы забраковали сюжет о хосписе для больных детей по причине слезливости, но не подумали о том, что зрители устали от агрессивной пропаганды плотских утех, которую ведет наша занудная передача! В центре я общалась с обычными людьми, которые смотрят телевизор и являются нашей потенциальной аудиторией. Они спросили, почему на экранах не говорят о любви, добре, настоящей дружбе. Впервые в жизни у нас вышел материал о чем-то стоящем. Сотрудники и пациенты хосписа, а также все больные люди страны посмотрели сюжет с интересом! Более того, репортаж обязательно привлечет спонсоров, которые дадут деньги «Солнечному дому». А вы, бестолочи, говорите, что тема благотворительности никому не интересна! Стыдно за вас, коллеги! — Я взяла сумку и направилась к двери. — Кстати, Дженис, наш разговор после собрания не состоится. Причина — увольнение по собственному желанию!
* * *
Через час Табита вбежала в бар напротив офиса (теперь уже моего бывшего офиса!).
— Понравилось выступление? — уныло улыбнулась я.
— Ты была просто великолепна. Клянусь, в холле телестудии появится статуя героини. Представь себе: в одной руке весы, в другой — голова Дженис и подпись: «Святая Джесс — покровительница униженных и оскорбленных».
— Спасибо, но пора потихоньку опускаться на землю и думать, как жить дальше. Банковский счет позволит продержаться на плаву какое-то время, однако оплачивать проценты по кредиту за квартиру теперь не под силу.
Подруга улыбнулась:
— Позволь поддержать уволенную и купить ей чего-нибудь покрепче.
Телефон тем временем разрывался от звонков, но разговаривать с бывшими коллегами не хотелось. Пришлось поставить мобильник на виброрежим и не отвечать даже на эсэмэски.
— А вот и мы!
Подруга поставила на стол стакан джина с тоником.
— Расскажи, что произошло после того, как захлопнулась дверь.
— Ты бы видела лицо Дженис! Она была в ярости, даже слова вымолвить не могла. Просто сидела красная как рак.
— А наши ведущие — «тупой и еще тупее»?
— Эдди первым нарушил молчание. Сказал, что эта сумасшедшая Монро всегда отделялась от коллектива. Тара начала доказывать, что она специалист со стажем, профессионал, угрожала, что подаст в суд, если ты еще раз прилюдно усомнишься в ее способностях.
— Тоже мне, испугала! Свободу слова и мнений в Соединенном Королевстве еще никто не отменял.
— Когда Пиранья вновь обрела дар речи, то распустила собрание, взяв с коллектива слово хранить сказанное тобой в тайне. Пригрозила тотальной чисткой кадров.
— Шила в мешке не утаишь.
— Точно! Подробный рассказ о выступлении бунтовщицы уже появился на сайте «Медиа-гардиан» [34].
— Не бойтесь, Дженис решит, что мстительная Монро собственноручно настрочила кляузу. Хуже всего, если она расскажет знакомым телевизионщикам, какая я «воинствующая посредственность», и никто больше не примет меня на работу.
— Не дрейфь, у этой мерзавки связи только в развлекательных передачах. А ты устроишься в приличное место. Кроме того, автор статьи на сайте показал тебя в самом выгодном свете.
— Ладно, посмотрим. Завтра с утра начну искать работу, расстраиваться не собираюсь. В моей жизни есть проблемы посерьезнее, чем эта.
— Например? — беспокойно спросила Таб.
Я вспомнила, что подруга до сих пор не знает о болезни Ливви. Рассказывать на работе было бессмысленно: кто-нибудь из коллег обязательно разнес бы по редакции сплетни. В баре я и моя семья никого не интересовали, поэтому собеседница услышала печальную историю.
— Ездила к сестре в субботу. Она держится молодцом, хотя врачи говорят, что самое страшное — химиотерапия — еще впереди.
— Прости, солнышко. Ни сном ни духом не ведала о твоих переживаниях и, к великому стыду, не догадалась. Да, за последнее время у тебя хватило горя. Понятно, почему ты сорвалась.
— Перестань! Что касается работы, то раздражение копилось слишком давно. Рано или поздно правда должна была вылиться наружу.
— Хочешь, я поговорю с Дженис и объясню ситуацию? Она сменит гнев на милость.
Я поперхнулась при мысли о том, что вновь придется работать под началом стервы.
— Нет уж. Лучше всю жизнь буду мыть полы. Таб заерзала на стуле. Очевидно, на языке у нее повис вопрос, задать который она не решалась.
— Ливви смертельно больна, или существует возможность выздоровления? — промямлила Та-бита.
— Специалисты заявляют, что у нее есть все шансы, но стопроцентной гарантии не может дать никто.
Жужжание телефона нарушило неловкое молчание.
— «Доброутровцы» атакуют! — рассмеялась я.
— Знаешь, твой рассказ заставил меня поразмыслить о собственных проблемах. Все они кажутся мелочью по сравнению с тем, что грозит твоей сестре.
— Как говорится, всегда есть тот, кому хуже. И где-то живут счастливчики, которым гораздо лучше!
— Узнаю плаксу Джесс.
— Не смейся. К несчастью, человеку под силу разобраться только с незначительными трудностями, глобальные проблемы он решить не в состоянии. Кстати, а как проходит твое лечение?
— На следующей неделе начинаем новый курс.
— Как Уилл справляется с ситуацией?
— Знаешь, лечение ничуть не изменило его жизнь. Он по-прежнему играет в регби и встречается с друзьями. Впрочем, я знаю, что он пойдет со мной до конца и всегда поможет делом и добрым словом.
— Его приятель, Бен, очень поддержал меня в критическую минуту.
Последние слова крайне удивили Табиту.
— Порой легче выложить все постороннему человеку… — заметила я.
— А мистер Томас делился с тобой своими секретами, говорил о нетрадиционной сексуальной ориентации?
— Нет. Он рассказывал, что долгое время встречался с какой-то студенткой университета, но она оставила его ради богача. А почему ты спрашиваешь?
— Уилл кое-что рассказал на днях. Он видел, как Бен обнимается с другим мужчиной.
— То есть?
— Ему почудилось, что они целовались.
— Очень туманное дополнение.
— Уилл после матча вернулся в раздевалку. Дверь была открыта. Он увидел через щелку, как Бен чмокнул в щеку какого-то игрока. Когда Уилл вошел, они торопливо расселись в разные стороны.
Я поджала губы. Плохо сплетничать о человеке, который сделал столько добра, но так хотелось узнать наверняка..-.
— Думаю, не стоит совать нос в чужие дела.
— Пропустим еще по стаканчику? — предложила подруга. — За мой счет. Когда найдешь новую работу, пригласишь в бар.
— Ждать придется долго, — парировала я.
До Рождества оставался месяц, а у меня, безработной неудачницы, не было ни денег на подарки, ни приличного молодого человека, которого не стыдно представить родителям в сочельник. Хо-хо-хо!
Глава 31
Дорогие читатели! Помните, я однажды говорила вам о тех счастливых минутах, которые переживает каждый человек, проснувшись рано утром? В эти моменты мозг еще не успевает подумать о проблемах грядущего дня, а сердце дрогнуть от забот. Жизнь кажется веселой и легкой…
В тот хмурый вторник утренняя нега быстро уступила место всяческому негативу. Я погрузилась в невеселые размышления о болезни Ливви, о горе родителей, а также о новой загвоздке — безработице. Ужасно хотелось поплакаться кому-нибудь на судьбу, но ни родным, ни знакомым не было дела до моих мелких неприятностей: сестра лечилась от рака, предки переживали за старшую дочку, а лучшая подруга все никак не могла забеременеть! Словом, все они с полным правом упрекнули бы ноющую особу, у которой на первый взгляд дела шли нормально, в неоправданном пессимизме.
А между тем прошло двадцать четыре часа, с тех пор как я разругалась с Дженис. Эйфория уступила место депрессии. Вчера я была героиней, а сегодня никто уже не помнил о подвиге камикадзе в юбке. Лежа на диване, я мечтала уехать за тридевять земель, например, в Непал, побродить по горам, а затем вернуться в Британию совсем другим человеком. К сожалению, средства на банковском счету не позволяли отправиться в путешествие. «Месяца два еще продержусь на плаву, а затем, вероятно, пойду по миру», — заключила я и приняла решение срочно искать работу.
Достала из шкафа запылившийся ноутбук и поставила его на зарядку, а потом с чашкой утреннего кофе села у телефона и набрала номер Ливви.
— Алло! — Трубку снял Майкл.
— Привет! Это Джесс. Хотела узнать, как чувствует себя сестренка после курса химиотерапии.
— Она уже дома, однако лежит пластом и постоянно потеет — за последние сутки пришлось дважды поменять постельное белье. Весь дом провонял «Детголом» [35]…
— Ужасно!
— Прости, не хотел пугать, да только ничего хорошего сообщить не могу…
— А что будет с ее волосами?
— Покарано строить предположения. Возможно, выпадут клочьями, а может, и нет. На самом деле она беспокоится о прическе в последнюю очередь, ведь облысение ничто по сравнению с болью, которую ей приходится терпеть.
— Болью?!
— Врачи вводят ей особые препараты, поэтому она ощущает дискомфорт, — сухо произнес Майкл. — Впрочем, уверен, Ливви справится. К тому же доктора прописывают сильные анальгетики.
Слезы хлынули из моих глаз, в горле встал комок.
— Как дети? — взволнованно спросила я.
— Они поверили в сказку, которую им рассказали родители, и считают, что мамочка через пару дней придет в норму.
— А как же вы объясните выпадение волос? Майкл задумался:
— До сих пор не знаю, что говорить в этом случае, но еще есть время подумать. Кстати, хочешь перекинуться парой фраз со старшенькой?
— А она в состоянии?
— Думаю, пара минут не повредит. Недавно спрашивала о тебе. Не клади трубку, я отнесу ей аппарат.
Майкл поднялся по лестнице и зашел в комнату жены. Они немного поговорили, затем трубку взяла сестра.
— Привет! — бодро сказала она.
— Здравствуй, солнышко! Как самочувствие?
— Дерьмовое! — засмеялась Ливви. — Хотя есть и кое-что хорошее. Я худею не по дням, а по часам, так что к лету стану стройной, как супермодель.
— Майкл говорит, через пару дней ты будешь чувствовать себя лучше.
— Надеюсь. Назначили семь процедур. Одна уже пройдена. Если выживу на этот раз, значит, перенесу и следующие.
— Не сомневайся, ты ведь у нас крепкий орешек. Сестра понизила голос и тихо прошептала в трубку:
— Как насчет памятных шкатулочек для детей?
— В воскресенье ездила в центр и купила парочку замечательных коробочек, покрытых красным бархатом.
— Великолепно! Большое спасибо! Обязательно заеду в Тутинг, как только поправлюсь.
— Хочешь, сама завезу?
— Лучше не надо, — торопливо сказала хитрюга. — Не хочу, чтобы муж узнал. Он примет добрые намерения за пессимизм, поэтому собирать коробки придется вне дома. В любом случае ребятишкам полезно иметь такие штучки независимо от того, жива ли их родительница.
— Их мать еще долго будет коптить небо.
— Замечательно! Ну вот, пришел мой суровый доктор и принес таблетки. Требует повесить трубку и начать лечение.
Я засмеялась, посчитав шутливое расположение духа сестренки хорошим знаком:
— Ладно, больная, иди и жди в скором времени посетителей.
— С удовольствием! Целую.
Мною завладели противоречивые чувства. С одной стороны, разговор с любимой сестрой обнадежил меня, ведь я не чаяла застать Ливви в веселом настроении. С другой — слова Майкла, безусловно, огорчили: оказалось, самое страшное для больной еще впереди.
Вздохнув, я встала и отнесла чашку остывшего кофе на кухню. Ноутбук уже зарядился и был готов к использованию. В почтовом ящике лежало тридцать два новых сообщения. К сожалению, не страстные мачо, а злобные спамеры атаковали мой электронный адрес, предлагая процедуры по увеличению пениса и виагру. Я безжалостно удалила ерунду, оставив восемнадцать писем.
Большая часть из них пришла от бывших коллег по работе. Экс-сослуживцы выражали восхищение отчаянной смелостью мисс Монро. Однако многие сотрудники «Доброго утра» отделались общими фразами. Вероятно, опасались, что Старший Брат [36] в лице Дженис проверяет корпоративную почту. И только несколько человек не постеснялись назвать вещи своими именами. Вот что, к примеру, написал закадычный друг — парикмахер:
* * *
С момента увольнения пролетело два дня. Коллеги, обещавшие помощь в поисках работы, не торопились выходить на связь. Только заботливый Кевин послал электронное сообщение, обещая подыскать халтурку в одной документальной передаче, посвященной свойствам психики человека, на научно-популярном канале «Будущее». Откровенно говоря, мои научные познания ограничивались школьной программой, и все же это был отличный шанс заняться серьезным телевидением. Поэтому я решила рискнуть. Итак, немного терпения, и проблема занятости отпадет!