— Не уверен.
— А как еще мог бы он скрыться? Не через стеклянную дверь в соседней комнате, поскольку она закрыта.
— Не выглядит ли это странным?
— Ну, сначала я так и подумал, но… — Он указал на стену справа за окном. — Видите, вы были бы заслонены от остального дома, если бы вылезли наружу здесь, и совсем близко к кустам. Воспользуйся вы стеклянной дверью, полагаю, вас легче могли бы увидеть. Вся эта часть дома… — Он махнул правой рукой, — западная, ну, почти северо-западная, с кухнями… Вы видите, что здесь укрыты от нее. О да, он хорошо знал дом, кем бы он ни был, и поступил оправданно, выбравшись через это окно. Он же сразу оказался в кустах.
Кейли прикидывающе посмотрел на него.
— Сдается мне, мистер Джиллингем, что вы очень неплохо знаете дом, учитывая, что вы в нем в первый раз.
Энтони рассмеялся.
— Ну, понимаете, я умею замечать. Я родился, замечая. Ноя прав, не правда ли, почему он выбрал этот путь?
— Да, думаю, вы правы. — Кейли отвел взгляд. В сторону кустов.
— Вы хотите продолжать замечать и дальше…
Инспектор добродушно засмеялся.
— Ну, я пощажу вас, насколько смогу. Идемте.
Они вошли в библиотеку. Инспектор уселся за письменный стол, а Кейли сел на стул сбоку. Энтони расположился поудобнее в кресле и приготовился к чему-нибудь интересному.
— Начнем с покойника, — сказал инспектор. — Роберт Эблетт? Вы так сказали?
— Да, брат Марка Эблетта, живущего здесь.
— А! — Он принялся оттачивать карандаш. — Гостил в доме?
— Нет-нет!
Энтони внимательно слушал, как Кейли излагал все, что знал о Роберте. Для него это было новым.
— Так-так. Выдворен из страны с позором. Что он натворил?
— Толком не знаю. Мне тогда было всего двенадцать. Тот возраст, когда тебе велят не задавать вопросы.
— Неудобные вопросы?
— Вот именно.
— Так что вы не знаете, был он всего лишь несдержанным или… или грешным?
— Нет. Старый мистер Эблетт был священником, — добавил Кейли. — Священник, не исключено, мог счесть грехом то, в чем светский человек увидел бы лишь несдержанность.
— Возможно, мистер Кейли, — улыбнулся инспектор. — В любом случае удобнее было, чтобы он находился в Австралии.
— Да.
— Марк Эблетт никогда о нем не говорил?
— Практически нет. Он очень его стыдился и… ну, был очень рад, что он в Австралии.
— Он писал Марку?
— Изредка. Три или четыре раза за последние пять лет.
— Просил денег?
— Что-то в этом роде. Не думаю, что Марк всякий раз отвечал на них. Насколько я знаю, денег он никогда не посылал.
— Теперь ваше личное мнение, мистер Кейли. Был ли Марк несправедлив в своем отношении к брату? Излишне суров с ним?
— Они не ладили, когда были мальчиками. Никакой привязанности между ними никогда не существовало. Я не знаю, кто из них в этом больше виноват. Если вообще кто-то виноват.
— Тем не менее Марк мог бы протянуть ему руку помощи.
— Насколько я понимаю, — сказал Кейли, — Роберт всю свою жизнь клянчил у всех руку помощи.
Инспектор кивнул.
— Мне подобные типы знакомы. Ну-с, перейдем к этому утру. Письмо, полученное Марком. Вы его видели?
— Не тогда. Он показал его мне позднее.
— Адрес?
— Нет. Половина листка довольно грязной бумаги.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Полагаю, в кармане у Марка.
— А! — Он подергал себя за бороду. — Мы еще дойдем до этого. Вы помните, что в нем говорилось?
— Насколько помню, примерно следующее: «Марк, твой любящий брат приедет повидаться с тобой завтра прямо из Австралии. Предупреждаю тебя заранее для того, чтобы ты мог скрыть изумление, но, надеюсь, не радость. Жди его в три или около того».
— А! — Инспектор тщательно все записал. — Вы заметили штемпель?
— Лондон.
— Как отнесся к письму Марк?
— С досадой, с раздражением… — Кейли заколебался.
— С опасением?
— Н-нет, не совсем. Вернее, с предчувствием неприятного разговора, но не каких-либо неприятных результатов для него.
— То есть он не боялся физического нападения, шантажа или чего-либо подобного?
— Судя по его виду, нет.
— Так-так. И он приехал, вы говорите, примерно в три часа?
— Да, около того.
— Кто тогда был в доме?
— Марк и я, и кое-кто из слуг. Кто именно, я не знаю. Но, конечно, вы расспросите их самих.
— С вашего разрешения. Никого из гостей?
— Они весь день играли в гольф, — объяснил Кейли. — Да, и кстати, — вставил он, — если я могу спросить вас, надо ли вам вообще говорить с ними? Им, естественно, не слишком приятно оставаться здесь, и я посоветовал… — Он обернулся к Энтони, который кивнул. — Как я понял, они хотят вернуться в Лондон сегодня же вечером. Полагаю, против этого никаких возражений нет?
— Вы сообщите мне их фамилии и адреса, на случай если мне понадобится связаться с ними?
— Конечно. Один из них остается тут, и, если захотите поговорить с ним позже… однако они все вернулись как раз, когда мы шли через вестибюль.
— Все в порядке, мистер Кейли. Ну, так вернемся теперь к трем часам. Где были вы, когда пришел Роберт?
Кейли рассказал, как он сидел в вестибюле, как Одри спросила у него, где хозяин, и как он сказан, что последний раз видел его поднимающимся к Храму.
— Она ушла, а я продолжал читать. На лестнице послышались шаги, я поднял глаза и увидел спускающегося Марка. Он вошел в кабинет, а я продолжал читать. Я на минуту зашел в библиотеку справиться с другой книгой, и пока был там, я услышал выстрел. Во всяком случае, громкий хлопок. Я не был уверен, что слышал именно выстрел. Я стоял и слушал. Затем медленно подошел к двери и выглянул наружу. Затем вернулся назад, постоял в нерешительности, ну, вы понимаете, и, наконец, решил пойти к кабинету и удостовериться, что все в порядке. Я повернул ручку и обнаружил, что дверь заперта. Тогда я перепугался, стал барабанить в дверь и кричать, и… Ну, тогда и пришел мистер Джиллингем.
Он продолжал объяснять, как они нашли тело.
Инспектор посмотрел на него с улыбкой.
— Да-да, кое-что из этого нам надо будет рассмотреть еще раз, мистер Кейли. Теперь о мистере Марке. Вы думали, что он в Храме. Мог он вернуться и подняться в свою комнату так, чтобы вы его не увидели?
— Есть задняя лестница. Конечно, обычно он ею не пользуется. Но в вестибюле я во второй половине дня был не все время. Он легко мог подняться наверх, а я этого не знал бы.
— Так что вы не удивились, когда увидели, что он спускается вниз?
— Нисколько.
— Ну, а он сказал что-либо?
— Он сказал: «Роберт здесь?» — или что-то вроде. Полагаю, он услышал звонок или голоса в вестибюле.
— Куда выходит его спальня? Он мог увидеть, как тот шел по подъездной аллее?
— Да, мог бы. Да.
— И?
— И тогда я сказал: «Да», а он пожал плечами и сказал: «Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться», — и вошел в кабинет.
— Что, по-вашему, он подразумевал?
— Ну, знаете ли, он о многом со мной советуется. Я вроде его личного солиситера по разным вопросам.
— Это была скорее деловая встреча, чем встреча братьев?
— Ну, да. Он смотрел на нее именно так, я уверен.
— Сколько времени прошло, прежде чем вы услышали выстрел?
— Совсем мало. Возможно, две минуты.
Инспектор кончил писать, а затем задумчиво посмотрел на Кейли. Внезапно он сказал:
— Какая у вас теория о смерти Роберта?
Кейли пожал плечами.
— Вы, вероятна, видели больше, чем видел я, — ответил он. — Это ваша работа. Я могу говорить только, как не специалист… и друг Марка.
— Итак?
— Тогда я должен сказать, что Роберт явился сюда не с лучшими намерениями и захватил с собой револьвер. Он вытащил его почти сразу же. Марк попытался отобрать его, ну, возможно, произошла борьба, и револьвер выстрелил. Марк потерял голову — в руке у него был револьвер, а у его ног лежал мертвец. У него была только одна мысль: спастись. Он запер дверь почти инстинктивно, а затем, когда услышал, как я молочу в нее, вылез в окно.
— Д-да. Ну, это звучит достаточно логично. Что скажете вы, мистер Джиллингем?
— Я бы не сказал, что потерять голову «логично», — заметил Энтони, вставая с кресла и направляясь к ним.
— Ну, вы понимаете, что я имел в виду. Это объясняет случившееся.
— О да. Любое другое объяснение только усложнило бы его.
— А у