— Спешите? — спросил Смит.
— Кино начинается через десять минут. С Мэри Пикфорд…
— А, эта! — В голосе Кремня не прозвучало ни малейшего интереса. По его мнению, все актрисы мира не стоили и одного среднего лондонского преступника. — Так что об этом Тиклере… У Морана он служил?
Бинни подумал и покачал головой.
— Нет, сэр; по-моему, он служил у мистера Лайна, когда я служил у мистера Морана, а когда я служил у… — Бинни остановился, а затем, словно его осенило, быстро добавил: — Сегодня он выступает по радио.
Инспектор вздрогнул.
— Кто выступает? О ком это вы?
— Мистер Моран. Лекция об экономике или о чем-то в этом роде. Он частенько выступает.
Лекции Кремня Смита интересовали мало. Он еще немного порасспрашивал слугу, но без особых успехов, и, вконец потеряв терпение, отпустил беднягу.
Банкир жил в прекрасном особняке, в послевоенные годы сдаваемом внаем под квартиры. По широкой светлой лестнице Кремень поднялся на верхний этаж. Слуга провел его в гостиную, со вкусом обставленную дорогой мебелью. Из двух окон открывался прекрасный вид на Риджентс-парк, но внимание Кремня в первую очередь привлекла роскошь обстановки.
Пол укрывал персидский ковер; бра, хрустальная люстра, серебряные подсвечники заметно отличались от тех, которыми забита прилавки универмагов. В большой стеклянной витрине с подсветкой были разложены несколько прекрасных миниатюр; в другой такой же — редкие украшения из нефрита, некоторые из них стоили, похоже, очень больших денег. Кремень не разбирался в живописи, но и он понял, что картины на стене принадлежат кисти старых мастеров.
Инспектор знал финансовые возможности управляющего средним отделением банка; мог с большой точностью назвать размер его жалованья. И, осматривая квартиру и роскошную обстановку, без конца задавал себе один и тот же вопрос: «Откуда у Лео Морана все это могло взяться?»
Смит рассматривал картину, когда услышал за спиной шаги. Мистер Моран был одет в шелковый халат поверх сорочки и белого жилета. Казалось, он нисколько не удивлен своему посетителю.
— Привет, Смит! Не часто вы балуете нас своим посещением. Присаживайтесь и выпейте. — Он позвонил. — Конечно, пива?
— Конечно, пива, — чистосердечно признался Смит. — Хорошенькое у вас гнездышко, мистер Моран!
— Неплохое, — небрежно бросил хозяин квартиры. Он показал на ту картину, которая заинтересовала Кремня. — Подлинный Коро. Мой отец отдал за нее триста фунтов; сейчас стоит, наверное, тысячи три.
— Ваш отец был состоятельным, мистер Моран?
— Деньги у него были. А почему вы спрашиваете? Не укладывается в голове, как это на мое жалованье можно так обставить квартиру, я прав? — Глаза банкира весело поблескивали. — Наверное, думаете, что у меня есть незаконные доходы? Например, ворую у себя в банке или нечто подобное?
— Смею заверить, — торжественно произнес Кремень Смит, — что подобное мне и в голову не приходило.
— Пива, — приказал Моран слуге, который появился в дверях. — У вас какое-то дело ко мне? Какое?
Кремень задумчиво поджал губы.
— Я разузнаю об этом бедняге Тиклере…
— О парне, которого убили? Знаю ли я его, вы хотите спросить? Конечно, знаю! В последнее время не было случая, чтобы я вышел из этого дома и не столкнулся с ним. Все хотел мне что-то рассказать или продать — я так ни разу и не поинтересовался, что.
Кремень заинтересовался:
— Вы так и не знаете, что он хотел рассказать? Может, за это его и убили?
— Вы что, подозреваете меня?
Кремень улыбнулся — то ли абсурдности вопроса, то ли появлению большой бутылки пива — Моран так и не понял.
— Вы знаете мисс Лейн?
— Немного, — холодно ответил Моран.
— Хорошая девушка. Ваше здоровье! — Кремень поднял стакан и залпом осушил его. — Отличное пиво, почти как до войны. Помнится, тогда его можно было взять по четыре пенса за кварту.
Он тяжело вздохнул и попытался выжать еще немного из бутылки, но увы. Моран снова взялся за колокольчик.
— Почему вы спросили о мисс Лейн?
— Слышал, вы интересуетесь артистами… А вот и слуга!
— Еще бутылку для мистера Смита, — не поворачивая головы, бросил Моран. — Что вы хотите сказать?
— Ну, вы ведь когда-то устраивали для актеров вечеринки?
— Да, много лет назад, в дни моей зеленой юности. А что?
— Так, просто интересно, — пожал плечами Смит.
Хозяин квартиры поднялся и зашагал по комнате, пытаясь справиться с раздражением.
— За каким чертом вы пришли сюда, Смит? Вы ведь не из тех, кто понапрасну тратит время на идиотские расспросы. Связываете меня с этим убийством? Убийством этой мерзкой трущобной крысы, которую я едва знал? Абсурд!
Кремень покачал головой.
— Конечно, нет, — пробормотал он. — Я просто собираю информацию.
Принесли пиво. Раздражение мистера Морана улетучилось.
— Могли бы, по крайней мере, сказать, что за вашим визитом кроется — или вы все держите в секрете? Выкладывайте, дружище, не темните.
Мистер Смит вытер усы, медленно поднялся со стула и перед венецианским зеркалом поправил свой широкий розовый галстук.
— Я скажу вам, что скрывается за моим визитом — как мужчина мужчине. Мы получили анонимное письмо. Установить, кто писал, труда не составило. Его прислала хозяйка квартиры, где жил Тиклер. Мы поговорили с ней, и знаете, что оказалось? Когда Тиклер сильно напивался, а это случалось каждый день, он обычно с этой дамой разговаривал о вас.
— Обо мне? Но что он мог знать и говорить обо мне!
— Многие болтают о людях, которых не знают, — начал Смит. — Известность в обществе…
— Чепуха! Я не общественный деятель. Я всего лишь скромный управляющий банком, который ненавидит банковское дело и с радостью сгреб бы в охапку все банковские книги и в Риджентс-парке сжег, напоил бы клерков, открыл бы подвалы для мелких воришек Лондона и превратил бы это чертово заведение в ночной клуб!
Уставившись на Морана с отвисшей челюстью, Смит не пропустил ни одного слова из этой тирады. Учтивость и уравновешенность покинули банкира, и на его лице проступила долго сдерживаемая злоба, если не нечто большее.
— Однажды за то, что я играл на бирже, меня чуть не вышвырнули из банка. Я — игрок, всегда был им и остаюсь. Выкинь они меня тогда, мне бы конец. Пришлось на коленях приползти к директорам, чтобы позволили остаться, да еще пришлось притворяться, что их банк — это самое для меня дорогое на свете, а директора — святее Папы Римского. И каждый раз, когда я пытался хоть немного подзаработать, чтобы послать их ко всем чертям и смыться, фортуна отворачивалась… — Он щелкнул пальцами. — Я и правда не знаю Тиклера. И почему он говорил обо мне, понятия не имею.
Кремень Смит глянул на свой котелок.
— Вы знаете мистера Хервея Лайна?
— Да, он наш клиент.
— Давно его видели?
Моран помолчал и задумчиво ответил:
— Да уже года два.
— О!
Инспектор сказал «О!», потому что ничего другого в голову не пришло.
— Ну, я пошел. Извините, что побеспокоил, но вы ведь знаете — дела не терпят отлагательств.
Он протянул банкиру свою огромную руку, но мистер Моран был настолько поглощен своими мыслями, что не заметил этого.
Закрыв за гостем дверь, банкир медленно вернулся в гостиную и присел на краешек дивана. Долго просидел неподвижно, затем встал и подошел к стене. Отодвинул картину, за которой скрывался сейф, открыл его и вытащил пачку документов. Очень внимательно просмотрел их и положил обратно. Затем вытащил из глубины сейфа плоскую кожаную шкатулку, в которой лежали билеты на поезд и пароход, а также паспорт с вложенными банкнотами на две тысячи фунтов. Шкатулку он уложил в саквояж и начал торопливо переодеваться.
Глава 8
Бинни увлеченно и с чувством читал программу радиопередач на вечер. Когда он дошел до десятичасовой лекции «Банковская система и экономика», Хервей Лайн перебил его:
— А ну, погоди… Стой, тебе говорят! Разошелся. Кто читает эту лекцию?
— Мистер Моран, сэр.
— Моран? Это тот хлыщ, который заходил вчера?
— Да, сэр.
— Банковская система — ишь ты! — проворчал старик. — Этого слушать не хочу. Понял, Бинни? Этого слушать не хочу!
— Хорошо, сэр.
Белые узловатые пальцы старика пошарили по столу, нащупали часы и нажали кнопку.
— Шесть часов. Дай мне салат.
— Сегодня я видел того инспектора, сэр, мистера Смита…
— Салат давай!
Салатом с цыпленком мистер Лайн неизменно заканчивал день. Бинни старательно прислуживал, но все делал невпопад. Когда он говорил, старик приказывал ему заткнуться, а когда надолго умолкал, наоборот, клял его за угрюмость. Наконец, хозяин поел и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Слуга убрал пустые тарелки и собирался уже оставить старика подремать, как Лайн вернул его.
— Что там с «Кассари Ойлз»?
Нефтяная компания «Кассари Ойлз» уже давно вела поиски нефти в Малой Азии. И в зависимости от ее успехов акции компании то дорожали, то падали в цене. Они не давали покоя Хервею Лайну. За те годы, что он держал «Кассари Ойлз», они превратили его жизнь в сплошную муку, ибо он любил порядок и стабильность в своих делах, а рисковать предоставлял другим.
Мистер Хервей собрал целую кучу сведений о месторождениях «Кассари Ойлз» за много лет. И они могли повергнуть в уныние любого, кто вложил в это дело свои деньги. Приобрести эти акции — акции учредителя — стоило Лайну немалых усилий. И тем более затруднительно было избавиться от них при их очевидной ненадежности. И все же он после долгих колебаний превратил их в более надежный капитал. Но продолжал пристально следить за деятельностью компаний. Ему не давала покоя мысль, что он собственными руками мог выбросить целое состояние. Читать ежедневно об изменении курса акций вошло у него в обычай.
Бинни отыскал газету, привычно развернул ее на нужном месте и прочел котировку[10]. Старик заворчал:
— Если пойдут вверх, затаскаю чертов банк по судам. Это болван Моран посоветовал их продать.
— Они пошли вверх, сэр? — робко поинтересовался Бинни.
— Не суй свой нос в мои дела… Лучше подай мне чай, да смотри, не крепкий. И принеси папку с делами моих должников, зеленую с белыми тесемками. А сам можешь убираться. Да, когда придет Дорнфорд, никуда из дома не отлучайся, слышишь?
— Да, сэр…
В восемь часов появился посетитель — давний должник и, как предчувствовал старик, почти безнадежный. В свою очередь, Джерри чувствовал, что, будучи последним из должников старика, напоминает мышь в лапах дряхлого кота, которую слишком быстро не съедят. И в этом, в известной степени, надеялся обрести спасение.
Хервей Лайн принял гостя с застывшим оскалом на лице — по его мнению, это была улыбка, — которым встречал должников уже много лет.
— Присаживайтесь, мистер Дорнфорд, — любезно, как мог, пригласил он. — Бинни, пошел вон!
— Бинни здесь нет, мистер Лайн.
— Подслушивает за дверью, всегда подслушивает! Посмотрите.
Дорнфорд открыл дверь — слуги не было и в помине. Когда же повернулся к ростовщику, тот утратил какие-либо признаки любезности. Хищно склонившись над папкой, он перебирал листы.
— Минуточку, минуточку. — Старик делал вид, что зорко вглядывается в свои бумаги. — Насчет этих денег — три тысячи семьсот, кажется? Вы готовы сегодня вечером рассчитаться?
— К сожалению, ни сегодня, ни в ближайшие дни не смогу. Вообще не вижу возможности в настоящее время рассчитаться. Впрочем, я договорился, чтобы на ваш счет перевели четыре-пять сотен…
— С кем договорились — с Исааком и Соломоном?
Джерри проклял себя за тупость. Как же это он выпустил из виду, что ростовщики бдительно следят за своими должниками.
— Так вот, друг мой, ничего у вас не получится. Ищите, ищите деньги. Если до завтра не рассчитаетесь, передаю дело в суд.
Другого Джерри и не ожидал.
— А если к концу недели найду две тысячи, вы дадите время достать остальные?
Он с изумлением почувствовал, что не может справиться с волнением — голос его сипит и прерывается. Это он-то, джентльмен до кончиков ногтей, не терявший присутствия духа даже в самых безвыходных ситуациях, вот так разволновался перед этим безобразным стариком, одной ногой уже стоящим в могиле.
— Если можете найти две тыщи, найдете и три семьсот, — отрезал старик. — К концу недели? Да я и дня не дам — откуда бы вы их взяли?
Джерри прокашлялся.
— Мой друг…
— Начнем с того, что это ложь, мистер Джеральд Дорнфорд, — перебил ростовщик, — у вас нет друзей: вы их всех порастеряли. Я скажу, что сделаю с вами.
Лайн быстро перегнулся через стол, опершись локтями на его полированную поверхность. Он наслаждался этими мгновениями своей власти, возвращавшими ему некоторые из прежних ценностей жизни, которые остались теперь лишь в воспоминаниях.
— Даю время до шести часов завтрашнего дня. Или ваши деньги будут вот тут, — он с силой хлопнул по столу, — или делаю вас несостоятельным должником!
Если бы старик мог видеть, то заметил бы, как изменилось выражение лица Джерри. Но и не видя, Лайн по долгому опыту уловил реакцию должника. И решил, как мог, смягчить ситуацию.
— Вы поняли меня? — Металл из его голоса улетучился.
— Понял, — глухо ответил Джерри.
— Завтра приносите все деньги, и я возвращаю расписку. Минута опоздания — и она отправляется в суд.
— Но, мистер Лайн, — Джерри обрел, наконец, способность к отпору, — две тысячи фунтов — это ведь не та сумма, перед которой так уж обязательно вертеть носом.
— Посмотрим, — кивнул старик. — Мне нечего больше сказать.
Джерри встал, от злости его трясло.
— А у меня есть, что сказать, ты, старый жмот! — Ярость душила его. — Ты, чертов кровопийца! Надумал отправить меня за решетку?
Хервей Лайн с трудом поднялся на ноги и дрожащей тощей рукой показал на дверь.
— Вон! — Голос был лишь чуть громче шепота. — Кровопийца… старый жмот, это я-то? Бинни! Бинни!
Из кухни на зов явился Бинни.
— Вышвырни его! Спусти с лестницы и врежь ему! — вопил старик.
Бинни глянул на гостя, на голову выше его, и жалобно улыбнулся.
— Лучше уходите, сэр, — едва шевеля губами, прошептал он, — и не слушайте, что я скажу. — Затем прокричал громко, свирепым голосом. — Убирайся отсюда, не понятно, что ли? — Он со стуком распахнул дверь. — Вон отсюда!
Бинни ударил кулаком себе в ладонь, в грудь, и все время умоляющим взглядом просил у гостя прощения за свое поведение.
Джерри молча вышел. Старик без сил откинулся на спинку кресла.
— Дал ему? — слабым голосом произнес он.
— Спрашиваете! Да я чуть руку себе не сломал.
— А ему что сломал? — прорычал старик, снова впадая в ярость.
— Без доктора ему теперь не очухаться, — продолжал легкомысленно хвастаться слуга.
Тонкие пальцы хозяина сложились в узловатый кулак, которым он начал запальчиво протыкать воздух.
— Да ты и пальцем его не тронул, ты, жалкий червяк!
— Вы что, не слышали, как я… — обиженно заныл Бинни.
— Похлопал руками? Трепло и дурак, думаешь, я не понял этого? Я, может, и слепой, но уши-то у меня есть. Кстати, ты вчера вечером, или когда это было, поймал вора? Да ты даже не слышал, как он лез!
Бинни беспомощно заморгал. Позапрошлой ночью действительно кто-то выбил с задней стороны дома окно. Удалось ли незваному гостю забраться на кухню, неизвестно. Старый Хервей, спящий по-стариковски чутко, услышал звон разбитого стекла. Вышел на лестницу и стал звать Бинни, который занимал комнату рядом с кухней.
— Досталось ему от тебя? Ты хоть слышал, как он разбивал окно?