Я чувствую на себе взгляд. Думаю, это Виктория смотрит на меня, потому что я прерываю ее разговор с сыном, и приглушаю голос:
– Хорошо.
Бен почувствовал, что я не могу говорить по телефону:
– Я, наверное, втягиваю тебя в неприятности этим звонком. Пошли их всех к черту. Я разговариваю с моей женщиной.
– Бен…
– Все в порядке, детка. Я только хотел пожелать тебе спокойной ночи. И сказать, чтобы ты не дожидалась меня. Я люблю тебя.
Он висит на линии, вероятно, ожидая, что я скажу ему, что люблю его, но я не могу. Я не знаю почему. Вздыхая в трубку, я произношу:
– Спокойной ночи.
Нет. Так не честно. Я собираюсь сказать ещё что-нибудь Бену, когда слышу, как он вздыхает и отключается.
Твою мать. Черт. Почему я всегда веду себя с ним как стерва, когда он просто старается быть милым?
Расстроенная собой, я прячу телефон и поднимаю глаза, предполагая, что Виктория бросает на меня гневные взгляды. Но нет. Она смотрит в окно. А мои глаза встречаются с голубыми глазами.
Арсен. Видимо это он наблюдал за мной.
* * *
Арсен заставляет меня чувствовать себя некомфортно. Он продолжает наблюдать за каждым моим движением и это лишает сил. Не знаю почему. Он намного младше меня, и я обычно не съеживаюсь перед мужчинами, даже если они так же великолепны, как мужчина, сидящий рядом со мной. Я привыкла к мужчинам, смотрящих на меня и флиртующих со мной, но меня никогда не тревожил только один пристальный взгляд.
Никогда.
И я никогда не ёрзаю на сиденье, даже когда Бен пытается быть смешным и сексуально извращенным. Но этот парень увлекает меня. Напряженность в его взгляде будто прожигает дыру во мне.
Я разрываю нашу игру в «гляделки» и тянусь за своим бокалом «Пино нуар». На мгновение я теряюсь во вкусе вина, чувствуя его фруктовый букет, смешанный с легкими пряными нотками, позволяя ему перекатываться во рту, проникать во вкусовые рецепторы моего языка. Я избегаю смотреть на мужчину, сидящего слева от меня, и на женщину, сидящую напротив меня. Взамен я позволила своим глазам блуждать по ресторану, который выбрал Арсен вместо «Ритца». «Маса». Это лучший ресторан Нью-Йорка. «Загат», «Нью-Йорк Таймс» и «Нью-Йоркер» – все рекомендовали его. Я удивлена, что нас впустили без бронирования столика, потому что слышала, что список ожидания заполнен на месяц вперед.
Арсен, кажется, знает большинство присутствующих сегодня здесь, и миссис Рэдклифф тоже. Оглядываясь, я рассматриваю дорогой интерьер. Здесь все белое и стеклянное. Светильники соединяют в себе классический дизайн искрящегося чистого хрусталя и больших современных шведских шаров с белыми вытянутыми лампочками. Это красиво и очень по-буддистки. С другой стороны, музыка слишком громкая, как на курортах Ибицы. Техно бьёт по ушам, пока ты пытаешься есть утку за сотню долларов – забавное сочетание.
Но это работает.
Улыбаясь симпатичному официанту, который подходит наполнить мой бокал, я не вижу, как Арсен пододвигается ко мне и шепчет:
– Почему ты не улыбаешься мне так же?
Я чувствую, как его мизинец касается моего бедра, когда его рука упирается в край моего стула. Его близость волнует меня. Незначительный контакт наших тел толкает меня отодвинуться, а его слова гонят меня прочь от него и того, что они заставили меня почувствовать.
Возбуждение.
Я не знаю, что сделать или сказать, поэтому поворачиваюсь к миссис Рэдклифф, чтобы проверить, наблюдает ли она за нами. Нет. Опустив голову, она набирает кому-то сообщение. Я пытаюсь отодвинуться от Арсена, когда его рука вдруг оказывается на моем колене.
– Почему ты боишься меня? Я не укушу, если ты не хочешь меня. Но если хочешь…
Я сбрасываю его руку со своего колена. Я не знаю этого парня, и ему не следует прикасаться ко мне так. Тем не менее, моё тело наслаждалось его прикосновением.
Пытаясь думать о Бене, я смотрю на Арсена, собираясь сказать ему что-нибудь язвительное и поставить его на место, но осеклась. Я смотрю, как он подносит мизинец, которым прикасался к моей ноге, к своему рту и медленно проводит по нему языком. У меня возникает впечатление, что он пробует меня на вкус. Я замираю, не могу отрицать, что это весьма эротично.
Арсен наблюдает, как я краснею, и дерзко улыбается мне. Затем он откидывается назад, берет свой бокал и выпивает его залпом. Я знаю, мне нужно сказать что-нибудь, но я не могу. Так много противоречивых мыслей в голове: страх, неприязнь, потрясение, но чаще всего повторяется одна – страсть.
Его дерзость влияет на моё тело. То, как он смотрит на меня, как улыбается и легкое прикосновение его пальца вызывают вомне сексуальное желание. Я потрясена, обнаружив, что хочу попробовать на вкус его пальцы. Я хочу раскрыть мои ноги, взять его голову и направить его язык внутрь меня так, чтобы он мог выпить меня, проглотить меня, будто это я бокал вина. Я хочу, чтобы его язык пробовал меня.
Обеспокоенная ходом своих мыслей, я пытаюсь остановить свое воображение.
– Я…
Но я замолкаю, потому что Арсен подносит палец к губам, подавая мне сигнал молчать.
Он шутит? Я не могу.
Положив салфетку, я отодвигаю стул и извиняюсь, говоря, что мне нужно в дамскую комнату. Я не смотрю на него или на Викторию.
Мне нужно уйти.
Я выхожу из уборной спокойная, но все ещё погруженная в свои мысли, и не вижу, как Арсен приближается ко мне, пока он не встаёт передо мной.
– Привет, – в его голосе звучит поддразнивание.
– Привет, – произношу я сухо. Мне нужно вернуться к столику и закончить этот вечер. Арсен заставляет меня нервничать, и мысль, что он хочет меня, приносит мне дискомфорт.
– Я сказал что-то, что побеспокоило тебя там , за столом?
– Н-вет. В-вовсе нет… – я нервно заикаюсь.
– Правда?
Он делает ко мне шаг, прикасается к моему плечу и начинает медленно его гладить. Я хочу сделать шаг назад, но не могу. Я околдована им.
– Ты начинаешь дёргаться, когда я касаюсь тебя.
– Пожалуйста, прекрати, – я стряхиваю его руку.
– Почему? Как на счет того, что оставить мою мать и развлечься? – Он облокачивается плечом о стену и рассматривает мое тело.
– Нет, я не могу. – Я смущаюсь под его взглядом.
– Почему? Я знаю, как можно отлично провести время.
– П-потому что… Потому что я…
Он не знает, что я замужем?
– Ты мне нравишься. В тебе присутствует какая-то чопорность, что заставляет меня хотеть увидеть тебя раскрепощенной.
Он говорит мне это, а сам смотрит прохладно и невозмутимо. Уверенный. Дерзкий.
– Нет. Я не могу. Я замужем и не заинтересована в случайных связях. А сейчас пропусти, пожалуйста, я должна вернуться к твоей матери.
Кажется, его удивляют мои слова. Хорошо. Всё это должно быть пресечено в корне.
– Ты замужем? У тебя нет обручального кольца.– Он указывает на мой палец.
– Верно, я забыла надеть его, – отвечаю я, потирая руки.
– Но я все ещё могу показать тебе, как можно отлично провести время. И даже лучше. Что это просто случайная встреча, которая никогда не повторится.– Он отодвигается от стены и шепчет мне в ухо: – Это может стать нашей маленькой тайной.
Я отталкиваю его:
– Да что с тобой? Я даже не знаю тебя. Ты всегда такой с женщинами? И это работает?
– Да. Всегда.
– Но не со мной. Я замужем и не заинтересована. Конец. Теперь, пожалуйста, пропусти меня.
Разгневанная и оскорбленная, я иду прочь. Я не могу верить этому мужчине. Я только что встретила его, а он такое предлагает мне.
Вернувшись за стол, я продолжаю делать вид, что ничего не произошло. Что те слова никогда не были произнесены.
Хотя, в течение минуты, может быть, я их и обдумывала.
Я притворяюсь, что меня совсем не искушали.
Когда Арсен возвращается, он не игнорирует меня, как я надеялась, а продолжает заигрывать, но теперь сексуальная улыбка не затрагивает его глаз. Они остаются холодными и пустыми.
Дома, я ощущаю себя грязной и виноватой. Не знаю почему. Я не должна себя так чувствовать. Это не я просила Арсена идти за мной и говорить все те вещи. Это не я заигрывала с ним.
Не я. Нет.
Но осталось чувство вины.
Возможно, потому, что некая маленькая часть меня хотела сказать «да».
Глава 5
Прошедшее время
– Что с тобой? – спросил меня отец, когда мы сели ужинать.
– Что ты имеешь в виду? – я тянусь к своему стакану и замечаю, что моя рука немного дрожит.
– Кэти, с тех пор как ты вернулась из университета, ты постоянно улыбаешься. – Он пристально смотрит на меня.– Ты кого-то встретила?
– Может быть, – говорю я, прежде чем набиваю себе рот макаронами.
– Я так и думал. Ты вся светишься. Тебе следует улыбаться чаще, дорогая. Это делает меня очень счастливым.
Я редко улыбаюсь. С тех пор как моя мама ушла. Мы не слышали о ней ничего в течение восьми лет, и я сомневаюсь, что когда-нибудь услышим, поэтому улыбки стали редкими в моей жизни. Только хорошие оценки, мой отец и книга вызывают их.
– Не волнуйся, папочка. И да, сегодня я кое-кого встретила. Я… Думаю, это был самый удивительный случай.
– Кэти…
– Нет, ничего еще не произошло, не паникуй. Мы просто встретились под дождем….
– Что ты имеешь в виду «под дождем»?
– Пап, забудь. Просто знай, что я встретила самого прекрасного парня.
– Дорогая, ты говоришь это о каждом красивом парне, которого видишь.
– Да? Может быть… Но он действительно такой, пап.
Отец молчал в течение минуты, пока мы смотрели друг на друга.
– Просто будь осторожна. Я никогда не видел тебя такой взволнованной из-за парня. Даже тогда, когда ты встречалась с теми двумя придурками.
– Пап…
– Я понял, но если он хочет пригласить тебя на свидание, то ему лучше быть готовым встретиться со мной.
– Пап!... – восклицаю я, но понимаю, что он прав. Я должна быть осторожной. Мой последний парень разбил мне сердце.
Мои два бывших, единственные два парня, которых я когда-либо любила и с которыми спала, давно в прошлом, но я до сих пор о них вспоминаю. У Джека были русые волосы средней длины, он носил очки, был худым и тощим. Он не был страшным, но и не был красивым. Он был как я – средним. Мой второй парень, Мэтт, был действительно красивым, настолько, что я всегда задавалась вопросом, почему он со мной. Ему было просто удобно. Я сильно любила его. Мы расстались, потому что я больше не подходила ему, и я сломалась. Он бросил меня. Так что я не встречалась ни с кем с тех пор, как закончила школу.
После ужина я сбегаю к себе прежде, чем мой отец снова пристал с расспросами. Я тихо закрываю за собой дверь и становлюсь перед доходящим до пола зеркалом из «Икеи».
Я вижу, о чем говорит папа. Девушка, которая смотрит на меня, выглядит так, будто она проглотила большую таблетку счастья и кайфует от счастья.
Закрывая рот, я молча кричу в свои руки и начинаю танец, который, возможно, содержит танцевальные па мистера Робото. Отвратительно, знаю, но я не могу остановиться! У меня сносит голову, и живот наполняется бабочками. Я удивлена, что мое тело все ещё здесь и не улетает вместе с ними. Я чувствую себя такой лёгкой и живой.
Дни до пятницы пролетают быстро. Бен звонил мне каждый день: я просыпалась от звука входящего сообщения и засыпала после его вечернего звонка.
Перед нашим пятничным свиданием мы говорим по телефону на протяжении двух часов. Я засыпаю и он тоже, поэтому я говорю, что нам пора закругляться. Он смеется:
– Я не хочу. Как на счет того, чтобы мы уснули, слушая голос друг друга? Если захотеть, это может быть очень возбуждающим…
Я смеюсь над его глупой шуткой, пока представляю, как он играет своими бровями в милой, но извращенной манере.
– Ни за что. Ничего не выйдет, приятель. Оставь свои грязные мыслишки. Я не буду заниматься с тобой сексом по телефону. Я едва тебя знаю…
Услышав его смех, я улыбаюсь в трубку. Когда Бен снова заговорил, его голос стал глубже, но я чувствую, что он улыбается.
– Ладно, случайный секс по телефону был призван помочь избавиться от бессонницы и напряжения, если ты понимаешь, что я имею в виду…
– Правда?
– Да. Это лучший способ. Я даже предлагаю себя в качестве манекена.
Смеясь, я желаю ему спокойной ночи. Насколько я себя знаю, то думаю, что уже влюбляюсь в этого незнакомца. Ведь это нетрудно.
* * *
Я нервничаю. Ничего не ела целый день.
А за окном уже вечер пятницы – идеальный, теплый, с ласкающим кожу ветерком – сентябрьский вечер. Не зная, куда меня поведет Бен, я выбрала светло-розовое короткое платье с кружевными вставками на рукавах и декольте. Мило и сексуально – эффект потрясающий, особенно в паре с туфлями на платформе, которые делают мои ноги длиннее. Я довольна собой. Я редко так одеваюсь, но сегодня мне хочется понравиться Бену.
Снова смотрю на себя в зеркало. Неброский макияж подчеркивает достоинства и скрывает недостатки. И да, мои волосы решили мне сегодня помочь, потому что не торчат во все стороны. Улыбаясь отражению, я наношу немного светло-розового блеска на губы и решаю, что все идет по плану.
Я ищу сережки в тот момент, когда слышу стук во входную дверь. Черт!
Папа пошел открывать.
Боже. Это должно быть интересным.
Не надев сережки, бросаю их в сумку и бегу к двери. Мне нужно спуститься прежде, чем отец поставит меня в неудобное положение. Когда я почти добираюсь до цели, то застываю, пораженная тем, что вижу.
Бен стоит, держа самый большой букет…
Это кексы? Да, думаю, что да.
Он подходит ко мне, оставляя моего отца у двери с выражением на лице: «Кем, черт побери, этот парень возомнил себя?».
Наимилейшая улыбка касается губ самого красивого парня, которого я когда-либо видела, и это для меня. МЕНЯ!
Я думала, что помню, как он выглядит, но ошиблась. Его карие глаза сияют так ослепительно, что кажутся кристаллизованным кленовым сиропом, а на его скулах появляется намек на румянец.
Даже в туфлях на платформе, я по-прежнему ниже его, и он смотрит на меня с такой нежностью, что хочется упасть в обморок. Мои колени дрожат.
Бен просто стоит рядом, глядя на меня секунду или… Хотя, кто следит за временем? Когда он наконец-то говорит, его голос звучит тихо, а от его тембра у меня спирает дыхание.
– Я хотел сказать что-нибудь остроумное и смешное, когда вновь увижу тебя, но мой мозг, кажется, отключился, – он закрывает глаза. – Ты выглядишь потрясающе.
Мой отец покашливает, напоминая, что он все еще здесь, и от этого мои щеки становятся пунцовыми. Бен вручает мне букет кексов, и я спрашиваю, почему их так много. У меня не получится съесть их все.
Он опять смущается:
– Как-то вечером, когда мы разговаривали о любимой еде, ты сказала, что могла бы есть кексы каждый день. Я подумал, что если принесу много, чтобы тебе хватило на неделю, то ты согласишься встретиться со мной и на следующей неделе. Если уж на то пошло, я бы мог принести больше.
О, Боже. Теперь мы оба смущаемся.
– М-м, спасибо.
Этот парень настоящий?
Оставляя отца с Беном, извиняюсь и направляюсь на кухню, чтобы положить кексы. Когда я возвращаюсь, они стоят лицом к лицу. У папы руки скрещены на груди, и выглядит он сердитым, руки Бена в карманах, а сам он раскачивается на пятках. Ему некомфортно. Я хочу рассмеяться, потому что он выше папы и шире его в плечах, но, кажется, он действительно нервничает. Наблюдать за этим довольно мило.
– Ей только восемнадцать, поэтому тебе лучше не вести её в бар. Я помню себя в твоем возрасте и знаю, где вы, ребята, зависаете и что вам нравиться делать с девушками. Поэтому хорошо подумай, сынок. Если она придет домой под градусом или если ее одежда будет не в порядке, я буду очень зол.
Убейте меня прямо сейчас. Серьезно, пап?
– Хорошо, сэр. Я не позволю ей прикасаться ни к чему алкогольному.