— Мой отец, — тихо сказала Леа, — иногда ведет себя довольно странно.
— Впервые женщина говорит мудро, — пробормотал Реднор. Однако Леа была настолько встревожена и напугана, что едва ли слышала его.
— Я знаю, отец хочет силой отнять меня у вас, может быть, украсть, а потом потребовать выкуп, — на одном дыхании выпалила она и замерла, ожидая, как Кейн взорвется руганью.
Однако ничего такого не произошло. Тишину нарушал лишь мерный цокот копыт. Прошла минута или две, и Леа решилась взглянуть на мужа. На лице Реднора играла легкая улыбка. Теперь он окончательно убедился, что жена не в сговоре с отцом. На сердце отлегло, хотя опасность от этого отнюдь не уменьшилась.
— Кто тебе сказал?
— Вы не сердитесь?
— Если я и сержусь, то вовсе не на тебя. Но ты не ответила на мой вопрос. Кто тебе сказал?
«Странные существа эти мужчины, — подумала Леа, — их занимает больше то, кто через сто лет наденет корону. А предательство близких в собственном доме их нисколько не волнует!»
— Мне сказала мама, — чуть помедлив, ответила Леа. — Она, должно быть, подслушала отца.
— Мужественная женщина. Отец пронюхает — добра не жди. Но не тревожься, от меня он ничего не узнает, а с тобой все будет в порядке.
У Леа посветлело на душе. Зачем ей тревожиться, если Кейн спокоен и понял поведение мамы?
Леа с интересом оглядывала окрестности. Они проезжали места, где она никогда раньше не бывала. Холмы и пригорки остались позади, и сейчас вокруг расстилались поля, покрытые пожухлой травой — засуха последних недель давала о себе знать. Они проехали какую-то деревушку. Жители, едва заметив кавалькаду, бросали мотыги, корзины прямо на огородах и со всех ног бежали в дома. Кейн крикнул им что-то на языке, которого Леа не знала. Люди перестали разбегаться, и через несколько минут осмелевшие крестьяне окружили отряд. К Реднору подошел живописного вида старик — грузный, беззубый, в овечьей шкуре. Он сказал Кейну несколько слов, и тот громко рассмеялся. На прощание Реднор опустил в стариковскую ладонь несколько монеток.
Через час они въезжали в другую деревню. Здесь люди боялись их меньше. Реднор остановился и спросил Леа, не хочет ли она пить или есть. Девушка призналась, что хотела бы попить. Напиться дали не только Леа. Даже Седрику хорошенькая молодая женщина с годовалым мальчиком на руках принесла кувшин молока. Улыбаясь, но не проронив ни слова, она протянула ему запотевшую посудину, боязливо косясь на гигантского пепельного цвета коня Седрика. А остальные женщины толпились около Леа, разглядывая ее наряд. Простенькая серая туника и темно-зеленая накидка казались им просто восхитительными. Но каково же было их изумление, когда Леа, чтобы взять чашку с молоком, сняла перчатки. Ее белоснежные руки с ухоженными длинными ногтями и рубиновое кольцо просто сразили их наповал. Толстая дородная крестьянка подошла к Леа и осторожно прикоснулась корявым, с обломанным ногтем пальцем к ее косам. К слову сказать, у деревенских девушек были замечательные волосы, но никто из них и понятия не имел, как следить за ними, да и времени у них на это не хватало. Потому выглядели они очень неопрятными.
Реднор первым заметил, что женщины как-то осмелели. Такого прежде никогда не бывало. Раньше жители боялись выйти на улицу, даже когда проезжала мирная кавалькада. Женщины особенно остерегались. Они боялись, как бы их не увезли с собой. Он понял — жителям не страшно, потому что в отряде Леа. Во-первых, их заинтересовали ее вид и одежда, а во-вторых, ее присутствие среди солдат наводило на мысль, что те вряд ли способны сделать при ней что-то дурное. Он порадовался за жену — ни одним жестом она не показала даже тени отвращения к крестьянам, а ведь они были ужасно грязными, и от них дурно пахло. Реднор достал немного денег и расплатился за молоко. В этот момент раздался крик: «Берегись! К оружию!»
В ту же секунду солдаты окружили Леа. Женщин отогнали в, сторону. Реднор надвинул шлем поплотнее и перетянул щит со спины на грудь. Он и Джайлс поехали навстречу всаднику, который несся во весь опор с той стороны, откуда они приехали. Леа не успела и слова сказать, как поводья ее лошади взял в свои руки Гарри Бофор.
— Миледи, ничего страшного. Не беспокойтесь. Возможно, это просто гонец. Правда, сейчас такое время, что ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
Леа совсем не понравилось, что кто-то держит поводья ее лошади, но Гарри не собирался править ею, и потому девушка промолчала. Она лишь с тревогой поглядывала на мужа. Стук конских копыт приближался. Это мог быть просто всадник, а мог быть и разведчик вражеского отряда. Мгновением позже Леа услыхала раскатистый хохот мужа. Кольцо вокруг нее распалось так же стремительно, как и возникло. Реднор возвратился, на ходу стягивая шлем и перетаскивая на спину щит, и отобрал у Гарри поводья. Опасность миновала — тревога оказалась ложной.
— Вы думаете, это было необходимо, милорд? — спросила Леа.
— О чем ты, о поводьях? Да, конечно, — успокоил девушку Кейн.
— Но почему? Вы мне так мало доверяете? Реднор удивился такому вопросу и посмотрел на жену.
— Нет, я думаю, что ты бы прекрасно со всем сама справилась. Мне не нравится твой отец, Леа. Но он, — Реднор кивнул в сторону Гарри, — такой же порядочный человек, как и твоя мать. Гарри знает, в седле ты держишься хорошо. Просто от криков или запаха крови лошадь может понести. Ты смелая девушка, но я не уверен, что эти нежные белые пальчики смогут удержать рвущегося коня.
— Вы правы, милорд, Холодный Рассвет никогда не видел и не нюхал крови. Моя лошадь хороша для охоты и вряд ли — для такого путешествия.
— Ты абсолютно права. Приедем в Лондон, я в Смитфилдс куплю тебе несколько кобыл для верховой езды. Не люблю я меринов — сердце у них слабенькое.
Казалось бы, им не было никакой необходимости задерживаться здесь, однако с места отряд не двигался. Реднор вглядывался в ту сторону, откуда они приехали.
— Милорд, можно мне спросить? А чего мы ждем? — полюбопытствовала Леа. Она на самом деле боялась, как бы не завязался бой. Ей совсем не хотелось смотреть на сражающихся солдат.
— Мы дожидаемся Херефорда. Он не более чем в десяти минутах от нас — так говорит гонец. Вместе с Честером они собирались на север, но их планы изменились, и Херефорд надумал присоединиться к нам. Это очень хорошо! Нужно быть сумасшедшим, чтобы рискнуть напасть на нас, когда мы с ним вместе. Сегодня мы переночуем в замке Херефорда, и ты сможешь… Нет, об этом скажу позже.
Глава 11
Лорду Реднору так и не удалось закончить разговор с женой. На всех парах по пыльной дороге к ним несся всадник. Еще издали Кейн признал в нем Херефорда. В метре от Реднора тот осадил коня и разразился криками:
— Я еще не встречал большего идиота, чем ты! С тобой лишь четверть твоего отряда, и ты везешь женщину! Ко всему этому, ты еще собираешься остановиться у Оксфорда! Я-то думал, это шутка, но Пемброк сказал мне, что это на самом деле так.
— Оксфорд отдаст мне ключи и объяснит, как найти дом Пемброка в Лондоне. Мне же нужно где-то остановиться, и этот дом — подходящее место, — спокойно парировал резкий выпад друга Кейн.
— Да, остановиться тебе где-то нужно, но совершенно не обязательно у Оксфорда. За весь год ты ни разу не был при дворе, и возможно, поэтому многого не знаешь. Оксфорд в когтях у Джоанны Шрусбери, а она тебя очень не любит.
— Какая ей польза от Оксфорда? Ей нравятся настоящие мужчины. — Рядом находилась Леа, и Реднору ничего не оставалось, как сделать вид, что последних слов Херефорда он просто не услышал.
— Ты посмотри на Уильяма Глостера, чем он берет женщин, а? А ты говоришь о настоящих мужчинах. Кто поймет этих женщин…
Реднор уже давно привык к шуточкам Херефорда и выслушивал их спокойно.
— Только не говори мне, что и ты не устоял перед его чарами, — отрезал с ядовитой усмешкой Реднор и махнул рукою, показывая, что разговор закончен. Леа покраснела.
Херефорд не унимался:
— А если Джоанна прослышала, что ты собираешься навестить Оксфорда? Ты думаешь, она упустит шанс поквитаться с тобой…
— Херефорд! — перебил приятеля Реднор. — Давай поговорим о серьезных вещах, а не о глупостях. Если мы остановимся у Оксфорда, Джоанна там не появится, и не надо нам забивать себе этим голову. Вот что я тебе хочу сказать: происки Честера — больше не секрет. Филипп Глостер знает обо всем и подозревает…
— Ну, тогда Роберт Глостер еще больший дурак, чем я о нем думал, если, рассказывая байки о предательстве сына…
— Прикуси язык! Не надо убеждать меня, что Роберт одобрил этот безумный план!
Херефорд отвернулся и молча смотрел куда-то в сторону.
— Я не говорил, что Роберт одобрил, — произнес наконец он, — я сказал лишь о том, что он говорит.
Все эти разговоры о заговорах и предательствах не занимали Леа. Она вообще не была уверена, что ей надо все это выслушивать, и потому тихонько развернула коня и оказалась рядом с Гарри Бофором. Он приветливо улыбнулся, и Леа ответила ему такой же беспечной улыбкой.
— Вы когда-нибудь были в этих краях, сэр Гарри?
— О, да! Я родом из Уорвикшира и частенько проезжал здесь, когда ездил на турниры.
— На что это похоже?
— Замок или город, миледи?
— Ой, — рассмеялась Леа, — и то и другое. Я мало что знаю, потому что никогда не уезжала далеко от дома.
Гарри тоже рассмеялся. Мягкость манер Леа смущала его, он боялся сказать ей что-то резкое и старался предугадать ее вопросы. Он только было открыл рот, чтобы ответить, как она воскликнула:
— Смотрите!
Бофор встревожено огляделся, но не заметил ничего, кроме шпилей церквей да крыш домов, — замок был совсем рядом. Возглас жены отвлек Реднора от разговора. Он оглянулся и, увидев, что Леа даже не держит поводьев, вопросительно посмотрел на Гарри. Вероломство Пемброка — единственное, что занимало сейчас Кейна. Он решил для себя, что сделает все возможное, чтобы спасти юного Херефорда, хотя внушать ему сейчас что-либо было бесполезно — времени на это не оставалось. А Херефорд, которому надоело, что его все только ругают, извинился перед Кейном и сказал, что поедет вперед предупредить мать о приезде гостей. Реднор согласился. Затем он махнул рукой, и отряд медленно тронулся в путь. Сэр Гарри оставил Леа и поехал вперед, чтобы проверить дорогу. А Леа послала мужу сияющую улыбку, показав свои ровные остренькие зубки. Это они в прошлую ночь оставили следы на плечах Реднора.
— Я так рада, что вы, наконец, закончили разговор с лордом Херефордом. У вас не найдется немножко времени для меня? Сэр Гарри очень любезен, но ничего не знает о городе. Я спросила его о магазинах, а он стал рассказывать о военных укреплениях…
Кейн расхохотался. Теперь понятно, что ее интересует в городе больше всего. Кроме того, она свято верит, что именно он сможет поговорить с ней на эту тему!
— Леа, боюсь, что от меня ты услышишь то же самое. Беда всех мужчин — все время думать о войне. Я попробую тебе что-нибудь рассказать. Спрашивай.
— Во-первых, есть ли в городе ярмарка?
— Понятия не имею. — Леа с таким изумлением посмотрела на него, что Кейн опять рассмеялся. — Леа, на свете есть многое, чего я не знаю. Я ведь не Господь Бог.
— А что это за палатки? — она показала рукой. — Вон те, с разноцветными флагами?
— Это рынок Херефорда. О, я понял, что ты хочешь узнать. Здесь совсем не так, как у тебя дома. Тут много людей, и потому рынок открыт дважды в неделю. На рынке можно что-то купить, продать или обменять. А рынок в Лондоне работает каждый день. Ярмарки здесь бывают нечасто — два, может, три раза в году. На них продают особые товары: одежду и приправы с Востока, отменных верховых лошадей, рабынь, привезенных из других стран. — Кейн осекся, его язык бежал впереди хозяина.
Леа сделала вид, что последних слов не расслышала. Может, и к лучшему, что в городе нет ярмарки.
— А в Херефорде поздно обедают? — осторожно спросила она. — Может, у нас останется время после обеда? Если будет еще светло, сходим на рынок? — Муж молчал, пристально вглядываясь в приближающийся замок. — Мы сходим только посмотреть, милорд, только посмотреть.
Реднор повернулся к ней — лицо его ничего не выражало.
— Посмотрим.
Леа не осмелилась хоть как-то выказать разочарование. Опыт подсказывал ей — пользы от вздохов нет. Может, когда они будут переодеваться к обеду, стоит попросить еще разок. Тогда никого рядом не будет. Она задала какой-то пустяковый вопрос. Реднор коротко ответил и замолчал, погрузившись в раздумья.
Леа забыла о рынке, едва кавалькада въехала в замок Херефорда. Замок был просто огромен — восемь башен с могучими зубчатыми крепостными стенами между ними. Это было необыкновенное зрелище. Но, когда Леа вошла внутрь, она едва не лишилась дара речи — такого великолепия она и представить себе не могла. Солнечный свет заливал гостиную через три громадных окна. Здесь было так тепло и уютно… А какую спальню приготовили молодоженам! Туда Леа проводила графиня, мать юного Херефорда, милейшая женщина. Окна спальни выходили на восток и на запад, северную стену обогревал камин. Стены были затянуты чудесными драпировками с изображениями сцен охоты. Эту прелесть вышили своими руками графиня Херефорд и ее служанки. Пол устилали нежные шерстяные ковры с узором из невиданных цветов, среди которых резвились фантастические звери и птицы.
Графиня объяснила девушке, что ковры были привезены рыцарями, которые вернулись из Первого крестового похода, сначала во Францию, а потом по морю — в Англию, где их и купил ее муж. Леа опустилась на коленки и провела ладошкой по мягкому ворсу. Ей было даже страшно ступить на такую красоту. Графиня Херефорд рассмеялась и сказала, что по коврам ходят уже много лет и с ними ничего не случилось, так что можно смело ступать на них.
— А эти драпировки? Вы говорите, что сделали их сами?
— Да, детка.
–. Но это очень сложная работа! — восхитилась Леа.
— Вовсе нет. Просто на нее ушло много времени. Но зато, сколько лет уже прошло, а они выглядят как новенькие.
— Ах, как бы мне хотелось… — Леа замолчала, не смея выразить свое желание.
Графиня улыбнулась и потрепала девушку по щеке.
— Что бы тебе хотелось?
— Не могли бы вы… Может, вы согласитесь… Или я настолько глупа, что мне никогда не научиться делать такие вещи? Моя мама говорит, у меня неплохие руки, но она любит меня и потому, наверное, немножко льстит.
Леди Херефорд было очень приятно, что этот ребенок так заинтересовался ее работой.
— Я научу тебя, — улыбнулась графиня, — никакого секрета здесь нет, просто кропотливый труд. Вот только рисунок я не смогу тебе предложить. Этот узор придумал для меня монах из монастыря, который находится по соседству с замком. Он делал рисунки для книг и умер много лет назад. Однако, если ты все еще не передумала, мы можем повышивать сегодня вечером, когда мужчины отправятся обсуждать свои дела. А вот и лорд Реднор! Ну что ж, тогда я оставляю тебя.
Графиня еще раз радушно поприветствовала Кейна, спросила его об отце. Потом сказала, что ужин сегодня будет позднее обычного — она не ожидала приезда сына. Уходя, она старательно прикрыла дверь.
Едва леди Херефорд вышла, как Леа бросилась к Кейну и рассыпалась в восторгах по поводу всего того, что их окружало. Он слушал ее с легкой улыбкой.
— Я все это уже видел, и не один раз. В Пейнкастле много таких вещей, только никто ими не пользуется. Приедем туда — все достанешь и разукрасишь точно так же. А сейчас возьми-ка вот это, — Реднор протянул ей увесистый кошелек. Леа подумала, что ему нужно зачем-то освободить руки. А он поглядывал на нее, словно чего-то ожидая. Так они и стояли молча друг против друга.
— Что я должна с этим делать, милорд? — спросила, наконец, Леа.
— Что хочешь. Это твои деньги. А то пойдешь на рынок, понравится что-то, а купить не на что. И тебе станет грустно.
Леа положила кошелек на пол. Потом она встала, нежно обвила руками шею Реднора и начала целовать его в щеки, нос, пока, наконец, не встретилась с ним губами. Понимая, что такие благодарности могут привести к тому, что они вообще не дойдут до рынка, Реднор отстранил от себя девушку.