Дед лихо командовал, не слезая с седла, как будто ставил на дневку воинское подразделение. Впрочем, сани ставили в круг и оружие держали под рукой. Дорога, она и есть дорога.
– Михайла, как коням корм зададите, подойди – переговорить надо.
– А голова опять не опухнет?
– Я те дам, поганец, сам у меня сейчас опухнешь! Меркуха, есть чем огонь развести? Э, да разве это кресало? Слезы одни! Аня, дай ему свое. Да не трогай ты котел, тяжелый же! Кузька, ты как сани поставил? Я тебя самого сейчас так поставлю! Глаза-то есть? Эй, вы что, ночевать здесь собираетесь? А на хрена нам тогда столько дров? Ну да, ты их еще обратно в лес отнеси! Положи, другим пригодятся, не одни мы на дороге… Кузька, да что ж ты творишь? Левее бери, левее… Едрена-матрена, сильно ушибся? Ну разве ж можно так? Да не реви, что ты как девчонка? Конечно, больно – оглоблей в морду, как глаз-то не вышиб? А не дергай за повод, лошадь – скотина бессловесная, но свое разумение имеет. Ну ничего, до свадьбы… Аня, не тот мешок! Гречка в другом. Андрюха, да помоги ты ей, мешки-то тяжелые. И сало не забудьте! Тебе чего, Михайла?
– Сам же звал.
– Ага, пока каша дойдет, расскажи-ка мне, как ты десятком командовать собираешься? Или не думал еще?
– Вот и нет! Всю дорогу только об этом и думал.
– Ой, врешь!
– А проверь.
– Кхе! Ну и что же надумал?
– Показать?
– А есть чего показывать?
– Есть.
– Ну давай.
– Демка! – позвал брата Мишка. – Подойди сюда!
– Чего, Минь?
– Так, Демьян, приказом старшины «Младшей стражи» и с благословения княжьего сотника Корнея Агеича, ты, Демьян, с сего дня назначаешься десятником первого десятка «Младшей стражи».
– А чего это – я?
– Приказы не обсуждаются, а выполняются! Отвечать надо: «Слушаюсь!» Повтори!
– Слушаюсь.
– Тогда принимай командование!
– Это… А как?
– «Слушаюсь» забыл!
– Слушаюсь, а как командовать-то?
– Кузька твой брат?
– Ага.
– А кто из вас старше?
– Мы одинаковые… это… в один день родились.
– Но Кузька невезучий: то нож в ногу воткнет, то с доски сверзится, то с коня…
– Ага, он еще в кузне…
– Не перебивать старшину!
– Это самое… Слушаюсь!
– О! Понял службу, молодец! – ободрил новоиспеченного десятника Мишка. – Так вот, Кузька – невезучий, и тебе приходится за ним присматривать, как будто ты старший. Так?
– Ага, так.
– Вот и за ратниками своего десятка будешь присматривать, как будто ты для них старший брат. Учить, помогать, защищать, а если надо, наказывать. Понял?
– Понял, а как командовать-то?
Несмотря на Мишкины старания, Демка продолжал оставаться в недоумении. Дед не преминул «подсыпать соль на рану»:
– Кхе!
– Погоди, деда, Демьян парень умный, сейчас все поймет. – Мишка снова принялся за объяснения: – Ты слышал, как сотник Корней сейчас командовал?
– Ага, а Кузька все равно всю морду… – злорадно подхватил Демка и, тут же осекшись, испуганно глянул на деда.
– Потому я тебя, а не его десятником и назначаю – невезучий, – воспользовался подвернувшимся примером Мишка. – Как ты думаешь, мы сами на дневку становиться умеем?
– А как же!
– Тогда зачем же Корней Агеич командовал?
– А… это… Не знаю. – Демка напрягся и выдал результат напряженной работы мысли: – Он всегда так!
– Ну вот смотри, – продолжал гнуть свое Мишка, – дрова все заготавливать умеют?
– А чего тут уметь-то? Взял топор…
– А коням корм задавать?
– Конечно.
– А воду из полыньи набирать, костер разводить и все остальное?
– Так сколько раз уже…
– Вот: все всё умеют. А если все всё разом возьмутся делать, порядок будет?
– Не-а, договориться надо: кто чего делает…
– И сколько времени на договоры уйдет? А кто-то еще скажет: «Не хочу это делать, хочу то». Теперь понял?
– Ага, от командования порядок и быстрота! – Демка добрался наконец до вывода, к которому подталкивал его старший брат.
– Ну вот, деда, я же говорил: умный парень! – изобразил Мишка энтузиазм. – Все понял. Теперь дальше. Ты заметил, что на каждое дело Корней Агеич старшего поставил? Дрова заготавливать – Меркурия, сани в круг ставить и лошадей кормить – меня…
– Тебя он не назначал! – тут же уел брата Демка.
– Но я же первыми санями правил, а вы за мной следовали. Он меня просто не сейчас, а раньше назначил, когда на первые сани посадил. Понятно?
– Ага, а тетю Аню назначил главной кашеварить, а Андрея ей в помощь дал!
– Все правильно. Так и ты делай. Ты десятник, но не все же дела целым десятком делаются. Иногда народу меньше надо. Поэтому нужны… старшие стрелки.
– Кто?
– Командиры пятерок. Назначай их сам, но я советую Ростислава и Петра. Если, конечно, Корней Агеич не против.
– Кхе! Не против. – Деду Мишкино представление, кажется, начинало нравиться.
– Ну вот. Назначаешь старших стрелков, и все команды – через них, чтобы тебе к каждому ратнику каждый раз самому не обращаться. С него и спрос, если кто-то из его пятерки что-то не так сделает. Вот Корней Агеич мне сейчас попенял за то, что за Кузькой не уследил.
– Кхе!.. Попенял, – подтвердил Мишкино вранье дед.
– Прямо сейчас назначай старших стрелков, как я тебя назначил. Расскажешь им то, что я тебе сейчас рассказал, распределишь остальных: кого к Петру, кого к Ростиславу. Кстати, сам как думаешь: кого к кому?
– Э-э… Сейчас… – Демка поскреб в затылке. – Не получается поровну! В одной пятерке выходит трое, а в другой четверо.
– Так подумай, как сделать так, чтобы пятерки по силам примерно равны были.
– Тогда Меркуху надо в меньшую – он постарше и поздоровее. И Кузьку туда же, Роська с ним сладит, а Петруха нет. А остальных – к Петрухе. Только… это… Кузька обидится – меня десятником поставили, а его даже старшим стрелком не назначили.
– Пришлешь его ко мне, я объясню. А Петра с Ростиславом пришлешь к сотнику – представиться.
– Это как?
– Запоминай: «Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок первого десятка «Младшей стражи» Петр» или Ростислав. Запомнил?
– Запомнил. А зачем – господин?
– Для уважения. И насчет слова «слушаюсь» объясни.
– Ага… То есть слушаюсь!
– Совсем хорошо! После обеда скажешь старшим стрелкам, чтобы распределили людей по саням – править посменно. Первой пятерке – первые трое саней, остальные – второй.
– А которая пятерка первая? – Въедливость Демки уже начала доставать, но приходилось терпеть.
– Сам решишь. Когда будешь об этом говорить старшим стрелкам, то что еще сказать надо?
– Не знаю…
– Одежонка-то у ребят…
– Ага! – сообразил Демка. – У нас же тюк с одеждой там был. И сапоги.
– Давай командуй. А когда поедем, подсядь ко мне в сани, поговорим, как ночью стражу выставлять.
– Слушаюсь!
Демка с озабоченным видом направился к саням, а Мишка развернулся к деду всем корпусом, встал «во фрунт» и отчеканил:
– Господин сотник, разреши получить замечания!
– Разреша… Тьфу! Игрушки тебе все! Господина какого-то выдумал… Кхе! Господин сотник… Господин сотник. А что? И господин! А врал зачем? Я тебе пенял за Кузьку?
– Нет, но они должны думать, что пенял. А как вообще? Правильно я начал?
– Кхе! Сойдет для начала. – Похоже, дед остался доволен увиденным. – А чего сам десятником не назвался?
– Будет же и второй десяток, и третий. Сам обещал, что люди будут.
– Ну-ну… Вон Кузька идет, что ему скажешь?
Вид у Кузьки был одновременно обиженный и несчастный. Под левым глазом набухал синевой роскошный синяк – последствие соприкосновения с торцом оглобли.
– Деда! – начал он плачущим голосом. – А чего Минька…
– Пр-р-рекратить! – рявкнул дед. – Морду утереть, пояс подтянуть! Ты ратник или баба?
Кузька опешил:
– Какой ратник?
– А-а! Так ты не в «Младшей страже»? Ну тогда гуляй, внучек.
– Не, я тоже… – Кузька растерянно оглянулся на Мишку, потом снова уставился на деда.
– Тогда чего скулишь? – Дед был строг и непреклонен.
– Так Демку в десятники… – уже не столь плаксивым голосом заговорил Кузька. – А я что, хуже?
– Михайлу спрашивай, он назначал.
Кузьма вопросительно глянул на Мишку.
– Ты не хуже, – тут же отозвался Мишка, – для тебя другое дело есть, не на десяток и не на два, а на всю «Младшую стражу», сколько б ни было. Ты ведь с кузнечным делом лучше Демки справляешься?
– Ну смотря с каким. Папаня сказывал, что у меня тонкая работа лучше выходит.
– Самострелы для всего десятка делать надо?
– Надо. Только я один…
– А кто сказал, что ты один? Ты этим делом командовать будешь. А самострелы каждый для себя под твоей командой делать станет. И ножи, и болты, и доспех подгонять. А еще надо кому-то следить, чтобы ратники все это в порядке содержали, и учить, как это правильно делать. Ратник Кузьма! С благословения господина сотника назначаю тебя оружейным мастером всей «Младшей стражи»! Десятком тебя постараюсь не обременять, но если народу соберется много, то придется и тебе покомандовать, так что ты присматривайся, как это у Демки выходит, чтобы его ошибок не повторять.
– Оружейным мастером? Так я же еще… – Лицо Кузьмы на глазах просветлело, впечатления не портил даже набухающий синяк.
– Научишься, отец поможет, я тоже, чем смогу, – ободрил Мишка.
– Тогда… Тогда ладно.
– Слушаюсь!
– Чего?
– Отвечать надо: «Слушаюсь».
– Ага… Слушаюсь.
Мишка дождался, пока Кузьма отойдет, и повернулся к деду:
– Ну как?
– Оружейный мастер – это хорошо. Правильно придумал. А вот самострелы… Игрушки это все. Несерьезное оружие. Луки вам надо в руки брать.
– Волков я побил? На звук стрелять научился? Нет, деда, я понимаю: лучному бою нам учиться надо обязательно, но и от самострелов польза есть. Вот сейчас, случись что в дороге, мы самое меньшее троих ворогов положить сможем, а если еще и ножами, как в том переулке, то и больше. «Младшей страже» сила сразу нужна. А лучному бою учиться долго, и руки нужны не детские, как у нас сейчас. Ты не подумай, я не отлыниваю. Мы же и с самострелами учимся расстояние правильно определять, цель выискивать, на ветер и на движение упреждение делать. Это все и для лучного боя сгодится. Так что мы и с самострелами на лучников потихоньку учимся.
– То-то, что потихоньку. – Кажется, Мишкины доводы не очень убедили деда.
– Есть у меня еще одна задумка про самострелы, – продолжил Мишка, – только ты сразу не смейся. Обещал же выслушивать и обдумывать.
– Обещал, обещал. Давай уж, выкладывай.
– А если самострельному делу баб обучить?
– Кхе! Сдурел? Бабам оружие?
– Погоди, деда! Дай доскажу. От женщины или от девки никто ведь опасности не ждет. Смотри: мать, тетя Таня, Аня-младшая, Машка. Четыре выстрела. Если с близкого расстояния – любой доспех пробьет. Мало ли что, а четыре выстрела есть четыре выстрела, да еще неожиданных. А если всех баб и девок в селе обучить? Да они сотню воинов положат, оглянуться не успеешь. Ты представь себе: обложила Ратное вражья сила, идут на приступ. Мы баб на заборола ставим, а сами в седла и к воротам. Один раз стрельнули – сотня болтов полетела, другой раз – еще сотня. А может быть, и больше – сколько выучим. Ворог в смущение пришел, заколебался, тут ворота настежь – и сотня ратников вылетает, а с заборол все бьют… Так можно одной сотней полтысячи победить.
– Красно рассказываешь, заслушаться можно. Мне парней-то в обучение не загнать, а ты – баб!
– И не загоняй. Сначала можно только из тех семей, где мужики от воинского дела не отлынивают. Ну сам подумай: уйдете вы на войну, кто Ратное защитит? Я с десятком стрелков? А если хотя бы сотня самострелов будет, мы хрен кого к тыну подпустим.
– Раньше-то уходили, и ничего. – Голос деда стал уже не таким уверенным.
– Раньше у тебя десятка три новиков было. И выученных как следует. На них Ратное и оставалось. Да десятка полтора женщин из луков бить обучены, хоть с мужиками-лучниками им не сравниться, но тоже помощь. А тут – сотня, и сила выстрела от силы стрелка не зависит, у взрослого стрелка на полторы сотни шагов доспех пробивает, а то и на две! А если такая баба, как Алена, так ей такой тугой самострел сделать можно, что и троих зараз пробьет.
– Кхе! Мудрец… Как в голову-то пришло?
– Было в древности такое племя – амазонки. У них все женщины лучницами были. С этим племенем никто совладать не мог, даже Александр Македонский.
– Македонский… Он весь мир завоевал, а с бабами не совладал? Трепач ты, Михайла. Ладно, подумаем. Если мать согласится… Сначала – только своих. Потом посмотрим. Анна! Что там с кашей?
– Доходит, ложки готовьте!
Дед с Мишкой уже собрались идти к костру, как перед ними возникли Роська и Петька.
– Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок «Младшей стражи» Ростислав!
– Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок «Младшей стражи» Петр!
– Кхе! Молодцы… Э-э… Поздравляю с назначением!
– Спасибо…
– Надо отвечать: «Рады стараться, господин сотник!», – быстренько подправил Мишка.
– Рады стараться, господин сотник!
– Кхе! Десятник Демьян! Хорошо своих ратников учишь!
– Рад стараться, господин сотник!
– Ну красота. В Ратном все ус… Кхе! Обалдеют. Пошли кашу есть. Музыканты! Ложки-то имеете?
– Как же без них, господин сотник?
– Ну и ладно.
* * *
Снова монотонно тянется заснеженная дорога, мерно топочут копыта, сани кренятся на ухабах. Демка, получив подробный инструктаж по организации караульной службы, соскочил с саней и отправился инструктировать старших пятерок. Дед с Немым ускакали вперед проверять лед на пересекающей путь речушке.
«На чем я там в своих «пророчествах» остановился? Да, две группы: предприниматели и, ну, скажем, «обыватели» – тяготятся воинской службой и как кадровый резерв для пополнения сотни малопригодны. Однако выжить без сотни они не смогут. Во-первых, времечко сейчас такое, что слабый обязательно становится, рано или поздно, добычей сильного. Во-вторых, благополучие населения Ратного обеспечивается жалованной грамотой Ярослава Мудрого, по которой ратнинцы освобождены от всех видов податей и имеют право пользоваться, опять же безвозмездно, всеми близлежащими угодьями, с которых удалось согнать местных. А грамота эта дана за ратную службу. Не будет службы – не будет и льгот.
Вывод напрашивается сам собой: найти способ сохранить, а в идеале увеличить боеспособность сотни. Порох, что ли, изобрести? Сомнительно. Даже не представляю, каким словом ЗДЕСЬ селитра называется, а если и увижу, то не узнаю – никогда не видел. Да и нет никакой уверенности, что при ЗДЕШНЕМ уровне технологий можно изготовить путный ствол. Ну и не лезьте, сэр, не в свою епархию. Ваше дело – люди, стимуляция их к тому или иному способу поведения, вот этим и занимайтесь!
Проблему кадрового дефицита можно решить только пополнением извне. Если это противоречит традициям, то… тем лучше! Будем пополнять не ратнинскую сотню, а личную дружину боярина Корнея! Сотня прекратит существование, но воинская сила останется! А привилегии, между прочим, действуют только для военных, остальным придется платить за охрану. Предприниматели, пожалуй, будут и не против, а обыватели… обывателей заставим! Заставить, кстати, можно и обитателей окрестных селений. Обложить всех данью и содержать на это воинскую силу. Феод? Разумеется, феод! А чего еще можно ожидать в двенадцатом веке? Феодализм, сэр. А должность командира становится не выборной и не назначаемой, а наследственной. Кем же в таком случае получается дед по европейским понятиям? Бароном? Нет, пожалуй, графом, потому что промежуточного уровня управления между дедом и первым лицом – князем – не будет. Земли, на которых мы живем, именуются Погорыньем – от названия реки Горыни. Корней Агеич Лисовин, граф Погорынский. Однако!
Что может этому помешать? В первую очередь консерватизм мышления. Дед может сам не захотеть уходить из Ратного. Как выманить? Учебный центр! Рано или поздно, если дело пойдет, ему в Ратном тесно станет. Человек двадцать – двадцать пять на дедовом подворье разместить можно, но занятия проводить будет уже негде, да и конюшню на двадцать пять голов не разместишь. А нужно еще где-то хранить припасы, амуницию, свою кузницу иметь, лазарет, гауптвахту, наконец. Нет, уломаем деда!