— Вспомнишь тут о Летучем Голландце, — пробормотал Джордино. — Даже в каютах ни единой личной вещи. Молодцы, быстро смотались ребята.
— Даже слишком быстро. Наверняка заранее готовились к внезапному уходу, потому и успели все собрать за такое короткое время, пока нас тут не было. Нет, к тому моменту, когда мы появились здесь, они практически были готовы покинуть корабль. Уверен, мы не нашли бы прежде всего никакой информации о матросах — ни кто они, ни где их набрали. Они планировали оставить корабль абсолютно пустым.
— И забрать с собой похищенных ими ученых-нефтеразведчиков, — прибавил Джордино, мысли которого снова вернулись к Терезе. Питт ничего не Ответил, и Джордино, помолчав, вернулся на мостик.
Питт стоял на крыле мостика, оглядывая кормовую палубу, ряды пустых контейнеров на ней, и мучительно размышлял над возможными мотивами похищения нефтяников и их дальнейшей судьбой. Розовый отблеск восходящего солнца рассеял мрак вокруг корабля, осветил вмятины, оставленные в палубе тяжелыми опорами крана. Какие бы тайны ни хранил сухогруз, они сейчас недоступны. Ушли вместе с грузом и командой.
«Но кран. Спрятать его невозможно. Они могли его только утопить», — думал Питт. Он и сам не мог сказать, зачем им нужен этот кран, лишь в глубине души подозревал — его исчезновение составляет маленькую, но важную часть большой тайны.
Часть II
Путь в Сяньду
10
Щурясь от яркого света, капитан Говард прижал к глазам потертый бинокль и обвел взглядом сверкавшие перед ним ярко-голубые открытые воды Персидского залива. Фарватер в это время дня обычно походил на громадный шумный улей, заполненный сухогрузами, танкерами и боевыми кораблями, стремившимися обойти друг друга, чтобы занять место получше, особенно на подходе к неширокому Ормузскому проливу. С наступлением в Катаре вечера, к удовольствию капитана Говарда, судоходное движение обычно почти прекращалось. Впереди него из залива появился нагруженный сырой нефтью громадный танкер. Милях в двух от кормы виднелось небольшое буровое судно. Довольный, что на внешнем рейде не было других кораблей, кроме танкеров, Говард облегченно вздохнул и перевел взгляд на нос своего судна.
Без бинокля он не мог ясно увидеть его, поскольку тяжелый форпик находился от капитана на расстоянии восьмисот футов. Капитан видел, как впереди, над белой верхней палубой его массивного супертанкера «Маржан», колеблется жаркий воздух. Судно Говарда входило в разряд «очень больших танкеров для транспортировки жидких грузов» — расчетная вместимость его трюмов составляла более двух миллионов баррелей сырой нефти. Это был громадный корабль, превосходивший своими размерами небоскреб Крайслер-билдинг. В многочисленные трюмы корабля, похожие на громадные бочки, закачивалась нефть, добытая на изобильных нефтяных полях Гавара.
Проход через Ормузский пролив неизбежно вселял в Говарда безотчетную тревогу. Хотя американский военно-морской флот в заливе зримо присутствовал, все входящие в водный путь коммерческие суда военные охватить не могли. Причины для волнения имелись: в небольшом отдалении находится Иран, а страны Аравийского полуострова кишели террористами. Прохаживаясь по мостику и посматривая на горизонт, Говард знал, что не перестанет волноваться до тех пор, пока не возьмет на борт груз и не выйдет снова в открытые воды Аравийского моря.
Внимание Говарда привлекло неожиданное движение на палубе, он подкрутил бинокль и принялся наблюдать за жилистым моряком с косматыми светлыми волосами. Тот на полной скорости, лавируя между перегородками, трубами и клапанами, летел по палубе на потрепанном желтом мопеде. Говард проследил, как он зашел на поворот и пронесся мимо развалившегося в шезлонге полуголого человека с секундомером в руке.
— Смотрю, первый помощник все еще пытается побить мой рекорд, — произнес Говард с усмешкой.
— Думаю, ваш рекорд продержится еще день, не больше, — не оборачиваясь, отозвался старший помощник, склонившийся над цветной береговой картой, и уверенно кивнул.
Говард рассмеялся про себя. Тридцать человек команды его супертанкера в минуты затишья, когда нефть заливали или выкачивали, выдумывали себе развлечения, чтобы скрасить скуку, вызванную долгими трансатлантическими переходами. Чаще всего для этих целей использовался разболтанный мопед, служивший для перемещений по громадной палубе. Матросы сооружали подобие трека, раскладывали на нем препятствия в виде груды канатов и устраивали соревнования по мотокроссу. Относились к игре серьезно, словно речь шла о крупном заезде вроде «Индианаполис-500». К сожалению матросов, капитан завершил карьеру палубного мотогонщика, показав лучшее время, и до сих пор его рекорд и не был побит. И никто из них не знал, что в молодости Говард, живший на юге Калифорнии, был мотогонщиком и участвовал в профессиональных соревнованиях.
— Подходим к Дахрану, сэр, — доложил старший помощник Йенсен, афроамериканец, говоривший с мягким Хьюстонским акцентом. — До Рас-Таннуры осталось двадцать пять миль. Отключить автопилот?
— Да, переходим на ручное управление. Уменьши скорость до десяти миль. Сообщи начальнику причала, чтобы его люди готовились принять концы примерно через два часа.
Капитану такого супертанкера, без преувеличения — мамонта мореплавания, прежде всего необходимо предвидеть каждую мелочь. С пустыми трюмами и высокой посадкой, гигантский корабль был чуть более маневренным, но для стоящих на мостике он оставался той же малоповоротливой громадой.
Вдоль западной береговой линии пыльная коричневая пустыня уступила место городу Дахрану, корпоративному центру и родине нефтяного конгломерата «Сауди Арамко». Миновав его и находящийся рядом с ним порт Даммам, супертанкер «Маржан» двинулся к тонкому полуострову, выступавшему в залив с севера. Полуостров, словно щупальца гигантского спрута, опутывали трубопроводы Рас-Таннуры.
Рас-Таннура — Великие ворота саудовской нефтяной индустрии, ее центральный пост. Более половины всей добываемой в Саудовской Аравии сырой нефти экспортируется из комплекса Рас-Таннура, владельцем которого является государство. Паутиной трубопровода он связан с богатейшими нефтяными полями в центральной, пустынной части страны. На кончике полуострова выстроились десятки огромных резервуаров — хранилищ сырой нефти, главного богатства Саудовской Аравии. Рядом с ними расположены баки с природным газом и продуктами нефтепереработки. Все эти сокровища ожидают транспортировки в Азию и на Запад. Чуть поодаль высятся корпуса самого крупного в мире нефтеперегонного завода, где сырая нефть перерабатывается в нефтепродукты. Однако самая впечатляющая особенность Рас-Таннуры как раз не видна.
Капитану Говарду с мостика открывался великолепный вид на побережье, но он равнодушно отвернулся от резервуаров и трубопровода. Взгляд его застыл на шести супертанкерах, пришвартованных попарно к стационарному терминалу под названием «Морской остров». Терминал больше чем на милю вдавался вводу. Подобно оазису, дающему воду и еду измученным жаждой, изголодавшимся верблюдам, терминал «Морской остров» наполнял бездонные желудки супертанкеров сырой нефтью, мощным потоком лившейся из резервуаров на берегу. Невидимая под волнами сеть тридцатидюймовых выпускных труб две мили тянулась по дну залива к глубоководной станции закачки.
Пока «Маржан» неторопливо скользил к причалу, капитан Говард наблюдал, как три небольших буксира выравнивают греческий танкер у «Морского острова». Следующим на погрузку вставал его «Маржан». Управление супертанкером принял на себя лоцман, повернув судно бортом к пустому причалу в самом конце загрузочного терминала, как раз напротив греческого судна. Пока они ожидали, когда буксиры подхватят сброшенные «Маржаном» концы и подтянут к терминалу, Говард залюбовался двумя шеренгами из семи супертанкеров. Огромные, длиной более тысячи футов, намного больше «Титаника», они являли собой образцы самого современного кораблестроения. За годы работы, а до «Маржана» он долго водил и крупные танкеры, Говарду доводилось видеть сотни больших судов, но и теперь зрелище супертанкера водоизмещением сто шестьдесят тысяч тонн и выше наполняло его благоговейным трепетом.
Внимание Говарда привлекло показавшееся вдали арабское каботажное судно с грязно-белым парусом на одинокой мачте, и он посмотрел в сторону полуострова, восхищаясь изяществом парусника. Тот обогнул часть береговой линии, прошел мимо черного бурового судна, вставшего совсем недавно позади «Маржана», и направился на север, не удаляясь от побережья.
— Концы отданы по левому борту, сэр, — прервал мысли Говарда голос лоцмана.
Говард молча кивнул, и вскоре все те же три буксира потащили массивный корабль к причалу терминала «Морской остров». Затем на берегу заработали мощные насосы и в пустые трюмы «Маржана» из труб полилась нефть, отчего супертанкер начал медленно оседать. Теперь, когда корабль был причален и началась закачка, капитан Говард позволил себе немного расслабиться. Он был свободен от своих обязанностей по крайней мере на несколько последующих часов.
* * *
Незадолго до полуночи Говард очнулся от короткой дремоты и, решив размять ноги, поднялся и неторопливым шагом двинулся вдоль передней палубы супертанкера. Загрузка подходила к концу, «Маржан» выдерживал расписание, и втри часа ночи буксиры должны были оттащить его от причала, освободив место для другого судна, дожидавшегося своей очереди. Далекий звук трубы возвестил окончание загрузки одного из стоящих впереди супертанкеров и его готовность отходить от «Морского острова». К нему направились буксиры.
Разглядывая огни, мерцающие вдоль саудовского берега, Говард вдруг почувствовал, как вздрогнули и застучали по борту супертанкера «дельфины» — навешенные вдоль всех причалов «Морского острова» противоударные устройства в виде массивных подушек. «Дельфины» обеспечивали устойчивость стоявших на якоре танкеров во время загрузки, не давая им завалиться на стенку причала. Внезапно Говард понял, что перестук «дельфинов» раздается не только у борта его судна, а по всему терминалу, и эхо разносит его вдоль «Морского острова». Подойдя к поручню, Говард наклонился и посмотрел вдаль, на покачивавшуюся за «Маржаном» вереницу судов у загрузочного причала.
Ночами «Морской остров» и супертанкеры возле него были расцвечены огнями как рождественские елки. В свете многочисленных гирлянд Говард увидел, что не корабли, а терминал раскачивается из стороны в сторону и бьет по их бортам. «Невероятно. Терминал стоит на сотнях опор, вбитых в морское дно. Двигаться могут только супертанкеры. Это они покачиваются, стучат бортами о терминал», — размышлял Говард. Однако, разглядывая терминал, он замечал обратное — причал извивался наподобие змеи и ударял по бортам танкеров, стоявших по обеим его сторонам.
Стук амортизаторов-«дельфинов» становился все громче и громче и наконец перерос в грохот. Говард, не в силах постичь происходящее, казавшееся ему немыслимым, вцепился в поручни так, что суставы пальцев побелели. Застыв у борта, он испуганно таращился на берег. Внезапно от его супертанкера один за другим с силой оторвались четыре двадцатичетырехдюймовых заправочных рукава и начали расплескивать нефть во всех направлениях. Близкий вопль разрезал воздух, и Говард увидел инженера, старавшегося удержаться на скользкой, качающейся платформе терминала.
Насколько хватало глаз Говард видел одно и то же — дергавшуюся, извивавшуюся стальную иглу терминала, бьющую в борта огромных супертанкеров. По мере того как с других танкеров начали срываться заправочные рукава, воздух наполнялся воем сирен и тревожным звоном сигнальных колокольчиков. Борта и палубы судов заливала черная густая жидкость. Позади «Маржана» взывал и молил о помощи истошный хор невидимых голосов. Говард снова всмотрелся в терминал и заметил двух человек в желтых касках, с воплями бежавших по платформе.
Позади них медленно, по цепочке, один за другим, начали гаснуть огни терминала. Говард секунду не мигая смотрел на терминал, и вдруг с ужасом осознал причину исчезновения огней — терминал «Морской остров» со всеми своими сооружениями уходил из-под ног, погружаясь в воду.
Стук терминала о борт «Маржана» усилился, «дельфины» — швартовные палы — яростно били в него, сдирая краску и оставляя вмятины. До слуха Говарда внезапно долетел низкий рокот, шедший, казалось, из глубин моря. Спустя секунду он явственно ощутил дрожь под ногами. Рокот нарастал, перерос в рев, но вскоре затих так же внезапно, как и начался. А потом раздались душераздирающие вопли и на терминале показалась толпа обезумевших, бегущих сломя голову людей.
Когда рухнули опоры, державшие «Морской остров», и терминал, ярд за ярдом, быстро исчез под волнами, Говарду пришло на ум сравнение с карточным домиком. Только услышав крики тонущих, он пришел в себя, и ужас от развернувшейся перед его глазами картины сменился страхом за свой корабль и собственную безопасность. Оторвавшись от поручней, он бросился к мостику, на ходу сорвал с пояса рацию и начал выкрикивать команды.
— Рубить швартовы! Быстрее! Слышите меня?! Рубите швартовы! — задыхаясь, повторял он.
В кровь брызнул адреналин, прошел по всему телу; страх подхлестывал Говарда. Он со всех ног побежал по палубе. До мостика оставалось метров сто. Ноги его дрожали, но даже там, где нефть плескалась небольшими озерками и доходила ему до щиколотки, он не сбавлял скорости. Ручейки нефти стекали с корабля в залив.
— Передайте... инженеру-механику... винты... на полные обороты... назад... немедленно, — прохрипел Говард в микрофон, хватая ртом воздух. Легкие его горели от острой нехватки кислорода.
Добежав до кормовой надстройки, он, не поворачивая к лифту, находившемуся в нескольких коридорах от него, устремился прямиком к ближайшей лестнице. Преодолевая восемь пролетов до мостика, он скорее почувствовал, чем услышал тихий звук работающих двигателей. Запыхавшийся, но ободренный, он влетел на мостик, бросился к переднему окну и замер, увидев, что сбываются самые худшие его опасения.
Перед «Маржаном» стояли четыре пары супертанкеров. Несколько минут назад их разделял терминал «Морской остров», теперь же терминал исчез, он погружался на дно залива, на глубину девяносто футов, но швартовы, зафиксированные на нем, продолжали держать суда. Под тяжестью уходящего в глубь терминала швартовы натягивались, заставляя пары громадных супертанкеров сближаться. В полуночной темноте Говард видел сходящиеся огни двух ближайших к нему судов, а вскоре услышал, как заскрежетали их прижатые друг к другу борта.
— Тревога! Все на корму! Быстрее! — заревел Говард и повернулся к старшему помощнику. — Что у нас со швартовами?
— Кормовые швартовы обрублены, сэр, — ответил Йенсен. Вид у него был изможденный. — Жду сообщения от команды, которая рубит носовые швартовы. С минуту на минуту должны закончить, — ответил он, прижал к глазам бинокль и прибавил: — Да, в носовой части правого борта осталось всего два швартовых.
— На нас движется «Аскона», — произнес рулевой и мотнул головой вправо.
Говард проследил за его движением, разглядел в сумерках черно-красный танкер под греческим флагом, примерно такой же длины, как и «Маржан», а в его судне было триста тридцать три метра. Несколько часов назад «Аскона» бросила якорь в шестидесяти футах от «Маржана», теперь же расстояние между ними уменьшилось и продолжало сокращаться. Оба судна, словно под действием гигантского магнита, медленно сближались бортами.
Все, кто находился на мостике «Маржана», беспомощно наблюдали за «Асконой». Волнение команды передалось Говарду, дыхание его стало тяжелым, пульс участился. Из временного забытья его вывел задрожавший пол — это винты «Маржана», набрав наконец полные обороты, в отчаянной ярости начали загребать воду. Инженер-механик, не поддавшись общей панике, выполнил приказ Говарда в кратчайшее время.
Поначалу никто ничего не заметил, движение судна ощутили только спустя несколько секунд, когда «Маржан», постепенно набирая скорость, начал медленно удаляться от «Асконы». Два оставшихся швартовых натянулись, на мгновение остановив судно, но, надрубленные, с треском лопнули, и «Маржан» продолжил отход. «Аскона», громадный танкер южнокорейской постройки, продолжала неумолимо приближаться к шеренге, в которой стоял «Маржан». С высоты мостика, откуда на нее смотрел Говард, казалось, будто она уже вплотную подошла к «Маржану» и с палубы одного танкера можно шагнуть на палубу другого.