- Проведя с ним пять минут? Не смеши.
Барк вскинул руки, а шерсть на его ушах ощетинилась от смущения.
- Так. Я ухожу. Не стесняйтесь, противные подробности вашего спаривания останутся при вас.
Но Кристина положила руку на широкое плечо инженера, удерживая его.
- Барк, подождите. Если увидите Кирка - этого незнакомца, кем бы он ни был - не говорите ему о… об этом.
- Не волнуйтесь. Мне бы не хотелось, чтобы он подумал, будто и я тоже спятил. - Телларит откинул лоскут ткани - самодельную дверь палатки. - Я вернусь к репликаторам. Кому-то же нужно этот делать. - Он фыркнул в отвращении и вынырнул наружу.
М'Бенга долго смотрела на Кристину.
- Твоя проблема в том, что тебе надоело это задание.
Кристина нахмурилась.
- Как я могу? Мы спасаем этот мир. Для этого мы сюда и пришли.
- Ничего мы не спасаем. - Мрачные слова М'Бенги повисли в тишине палатки. - Час назад я получила предупреждение от медиков Звездного Флота. Поражены еще две системы. Это подтверждено.
- О господи, Боунз, почему ты мне не сказала?
М'Бенга пожала плечами.
- Барк готов все бросить прямо сейчас. Если ты еще не заметила, мораль среди остального персонала - самая низкая, какую я когда-либо видела в операциях Звездного Флота. И какие бы надежды мы ни питали насчет поставок, ну, в общем, это еще под большим вопросом. Все, что у нас есть - это то, что мы получили, и что останется, когда доедим «Тобиаса». Так-то вот. Мы сами по себе.
Кристину как будто кулаком ударили. Обещание пополнить запасы, прислать новый персонал для миссии помощи - только это и поддерживало ее людей.
- Кто-нибудь еще знает?
М'Бенга покачала головой.
- Это было только для глаз медиков. Звездный Флот знает, насколько сомнительно положение. Меньше всего мы нуждаемся в усилении паники.
- Но ведь листья Кирка подействуют, правда?
- На первых обитателей Чала, с их специфическим клингоно-ромуланским метаболизмом - да. Я в этом совершенно уверена.
- Ну что ж. Это поможет морали. Больше никаких смертей.
М'Бенга уставилась на падд, словно у нее не было сил взглянуть в глаза командиру. Кристина никогда не видела подругу такой серьезной.
- Крис, более высокий уровень выживаемости означает также большее количество ртов, которые надо кормить. А у нас запасов продовольствия меньше чем на тридцать дней.
- А репликакция…?
- Барк говорит, что твоя мысль насчет использования трикодеров великолепна, и это потребует примерно десять операционных часов. И что нам это даст? Несколько сотен литров пресной воды для детей? Может, купит нам день-другой?
Кристина выдернула падд у М'Бенги.
- Я не признаю поражения.
- Ничего личного, Крис. Ты командир научного судна, а не капитан звездолета. Единственная причина, по которой мы получили это назначение, состоит в том, что Флот прежде всего слишком растянулся. Никто не ждет, что мы тут победим. Просто держим границу.
- Но ты говоришь, что тут нет границы, которую нужно держать.
М'Бенга казалось, постарела прямо на глазах у Кирстины. Она вытащила от складного стола небольшой стул. Села, тяжело и устало оперевшись на стол.
- Я врач, а не солдат. Я буду заботиться об этих людях, сколько смогу. Но враг, с которым мы столкнулись - он не касается личности, и пришел не за мной или за тобой.
Кристина подалась вперед, пытаясь подбодрить подругу.
- Но он касается нас. Должен. А иначе, с чего же начинать борьбу с этим проклятым вирогеном?
М'Бенга нажала на панель падда и толкнула через стол к Крис. Дисплей снова показывал изображение Кирка по окончании еще одного большого приключения.
- Звучит так, словно ты потратила слишком много времени, читая книги о Кирке.
- Он никогда не сдавался.
- Он жил сто лет назад. В двадцать третьем веке жизнь была проще. Все было легче.
Кристина подняла падд и взмахнула им, словно это талисман, отражающий зло, что окружало ее и вселилось в этот мир.
- Думаешь, Кирк не говорил того же о жизни в двадцать втором веке? Думаешь, люди не говорили того же об эре Кохрейна? Думаешь, Кохрейн не завидовал двадцатому веку? - Кристина чувствовала, как под давлением ее хватки деформируется поверхность падда. - Все мы говорим, что в прошлом было все иначе, но это не так. Времена одинаковы. И то, что действовало сто лет назад, может подействовать и сегодня.
М'Бенга повторила слова Кристины чуть ли не с жалостью.
- Право, Крис, только послушай себя … «Что действовало сто лет назад»?
Кристина стукнула паддом по столу для выразительности.
- Он никогда не сдавался. Никогда.
Позади нее незнакомец сказал:
- Кто никогда не сдавался?
М'Бенга подпрыгнула на стуле, уставившись на вход палатки. Кристина вихрем развернулась.
Там стоял Кирк, все еще в одежде торговца с Вулкана, хотя капюшон был откинут и лежал на плечах.
На лице его было вопросительное выражение, словно он знал, что прервал их разговор, и хотел бы, чтобы он продолжился.
Кристина бросила взгляд на падд, потом снова на человека перед ней. У него были более длинные волосы, связанные сзади. Ни следа модных в Академии бачков. Вместо этого он носил опрятную бороду, отмеченную сединой. Но взгляд был тем же, Кристина могла поклясться. Как бы ему это ни удалось, она была уверена, что перед ней стоит Джеймс Т. Кирк.
Ну почему бы ему это не признать?
- Вы говорили…? - снова напомнил Кирк.
Кристина щелкнула по падду, и изображение Кирка померкло.
- Так, ни о чем, - сказала она, кладя падд на стол. - Как ваша подруга, Тейлани?
- Намного лучше.
- Эти листья, - начала М'Бенга, вставая, - вы можете сказать, откуда они?
- Нет, не могу, - сказал Кирк, затем остановился, поправляясь. - Мне дал их мой… учитель. Я не знаю, с какой они планеты.
- А как они называются, знаете? На Чале они творят чудеса.
- Я рад, - просто сказал Кирк. - Я на это надеялся. Могу сказать вам, что они называются листья трэннин, если это поможет. - Он произнес это слово резко и гортанно.
Кристина переглянулась с М'Бенгой.
- Клингонские?
М'Бенга поджала губы.
- Я проведу компьютерный поиск ссылок. - Затем доктор взглянула на Кирка с одной из своих ослепительных улыбок. - Слушайте, вам никто не говорил, как вы похожи….
- Доктор М'Бенга, - прервала Кристина со всей властьностью своего положения, - полагаю, вам нужно делать утренние обходы.
Взгляды М'Бенги и Кристины скрестились. Кристине не нужно было добавлять «Это приказ», ибо ее намерение было ясно.
- Все, что скажете, командир. - М'Бенга подняла с кровати аптечку, направилась к выходу, потом повернулась Кирку. - До свидания, мистер…?
- До свидания, доктор, - сказал Кирк, уклоняясь от непроизнесенного вопроса.
И Кристина осталась наедине с Джеймсом Тиберием Кирком.
Первопроходец, чьи подвиги будут жить, пока существует Звездный Флот и Федерация, направляющая его.
Невозможным образом выживший из иного века.
Ее личный герой. Возможно, и больше.
- Чем я могу вам помочь? - спросила она.
Кирк заколебался, как будто как раз обдумывал эту тему, чтобы обсудить предложение Кристины.
- Тейлани, - начал он.
- Ваш «друг»? - прервала Кристина, прежде чем смогла остановиться.
- Да, Тейлани. - Кирк не предложил больше никаких объяснений его отношений с этой женщиной с Чала, хотя то, как он произносил ее имя, выдавало его интимную связь с ней. - Она говорит, то, что произошло тут, происходит и на других мирах.
- А вы не знали? - спросила Кристина.
- Я был… далеко. На границе.
Готова поспорить, так и есть, подумала Кристина.
- Официально, - сказала она, - поражены еще шесть систем.
- То есть неофициально их количество больше.
- Боюсь, что так.
Кирк огляделся в палатке. У Кристины было впечатление, что он отмечает все, что видит, не упуская ничего.
- Рано или поздно это должно было случиться, как вы думаете?
- Что?
- У вас есть сообщения, когда это началось?
Кристине казалось, что она что-то упустила. Как будто Кирк делает в разговоре скачки, за которыми она не может уследить.
- Вы имеете в виду вирогенную чуму?
- Я хочу знать, как она пришла на Чал.
- Вы и половина Звездного Флота.
- У вас есть записи?
Кристина одернула форму, чтобы ее разгладить. Если у Кирка на повестке дня есть что-то, что он предпочитает от нее скрывать, то по крайней мере, она может выбрать место действия.
- В знак благодарности за листья, которые вы принесли, я была бы признательна, если бы вы посетили мой корабль, - сказала она. - Мы постоянно получаем последние сводки из Звездного Флота о состоянии наших усилий по отслеживанию и выделению вирогена, и я была бы счастлива поделиться с вами.
- У вас есть корабль? - спросил Кирк.
- USS «Тобиас». Научный корабль. - Кристина не поняла бессмысленного выражения в глазах Кирка. - На орбите, - объяснила она. Может, незнакомец и не Кирк вовсе.
- Я примерно это представляю, - мягко сказал Кирк.
Кристина хлопнула по значку связи, услышала его щебет.
- Макдональд - «Тобиасу». Двоих на борт.
По значку связи ответил бестелесный голос начальника транспортатора:
- Засекаю…
Кристина с надеждой взглянула на Кирка.
- Знаете, дать вам доступ было бы намного легче, если бы я знала ваше имя.
Кирк пожал плечами, словно его имя не имело более значения.
- Зовите меня Джим, - сказал он.
Кристина позволила себе чуть улыбнуться и пожалела, что тут не было М'Бенги, чтобы услышать это имя. А потом их подхватил транспортер.
Глава 8
Всю жизнь Спок признавал поражения. В большинстве случаев это обеспечивало ценный урок. Должным образом понятое, поражение в один миг могло усилить перспективы преобладания в следующем столкновении. Таким образом, логика диктовала - поражение следует принимать без эмоций. Оно было лишь инструментом, который при правильном использовании принесет победу.
И все же, зная все это, веря во все это, Спок до сих пор злился из-за того, что случилось на Вавилоне. Анализируя причины этих чувств в последующих медитациях, он был заинтересован, хотя и не удивлен, обнаружив причину своей злости.
Он не ощущал себя преданным советниками Федерации.
Его не смущала реакция ромуланской делегации на отмену голосования. Он всего лишь становился старше. И причина его недовольства была проста.
Почти полтора века он сражался за добро, и теперь он становился нетерпеливее в битве. Его терпимость к дипломатическим тонкостям исчезала. Он разбирался в проблемах быстрее, чем в прошлом. Он ясно видел перед собой решения. В том, чтобы ожидать их достижения, не было никакой логики.
Но абсолютным ключом к его эмоциональному состоянию в эти дни было то, что он без малейших сомнений знал, что когда-нибудь народы Ромула и Вулкана объединятся, только сейчас сомневался, что доживет до этого дня.
Никто из тех, кто наблюдал, как посол укладывает в сумку немногочисленные личные вещи в своей аскетической дипломатической квартире на планетоиде Вавилон, не заметил бы ни следа его эмоционального расстройства.
Демонстрируя всю эту холодную сдержанность, приобретенную за целую жизнь, связанную с дисциплиной, Спок занимался мелочами, не выдавая смятения, что бушевало в нем. Хотя это был его путь, недавно он начал задаваться вопросом, почему он должен остаться ТАКИМ.
На мгновение Спок остановился, прежде чем надавить на застежку небольшого изделия, что покоилось на письменном столе перед ним. Любой очевидец решил бы, что он просто рассматривает содержимое - личный терминал падда, трикодер, официальная форма и две настоящие книги: «Искусство мира» Сурака и, для развлечения, «Авантюристы» древнего земного классика Гарольда Роббинса. Но на самом деле посла захватили давние воспоминания.
Когда-то, больше ста лет назад на «Энтерпрайзе», когда настал его пон-фарр, он допустил, чтобы его дисциплина не выдержала до такой степени, что он вышвырнул - прямо-таки в ярости вышвырнул - тарелку супа из своей комнаты и она разбилась о противоположную стену коридора.
Теперь Спок думал о том иррациональном поступке и размышлял, какое необычное удовлетворение оно принесло. Интересно, может, ему стоит попытаться сделать то же самое сейчас. Он определенно чувствовал, что стоит.
Прозвенел входной звоной. Шрелл пришел рано, но это было типично для его молодого помощника.
- Войдите, - сказал Спок.
Дверь скользнула в сторону, открываясь.
Но приветствовал его совсем не Шрелл.
Это был молодой клингонский офицер в полной боевой форме.
Спок поднял бровь. Он знал, что в настоящее время на Вавилоне было несколько клингонских делегаций. Хотя со времен Кардассианского инцидента отношения между Империей и Федерацией улучшились, полный диполмтический контакт еще не был полностью восстановлен. Но Спок не смог придумать ни одной причины, по которой клингону захотелось бы разыскать его частным образом.
- Чего вы хотите? - требовательно спросил Спок. В данных обстоятельствах это прозвучало вежливо.
На миг клингон склонил голову, затем вошел в квартиру Спока, не дожидаясь его приглашения. Спок отметил, что он несет на поясе небольшой пакет дипломатического курьера.
- Посол, - начал клингон. - Меня попросили доставить это вам.
Клингон взял из пакета небольшой голопроектор и протянул Споку. Спок узнал в нем гражданский вариант, который обычно использовали для личных сообщений. Чаще всего они служили памятью о мертвых.
- Кому я должен принести благодарность? - спросил Спок.
- Я выполнил свой долг, - заявил клингон.
- И я не получу никакой информации об источнике?
Клингон был так же раздражен, как и Спок. Несомненно, эти обязанности ему навязали, и он возмущался, став простым посыльным.
- Я не могу сказать вам того, чего не знаю. А сейчас я вас покину.
В манере большинства клингонов он гордо удалился. Дверь скользнула за ним, закрываясь.
Спок исследовал голопроектор визуально. Тот был немного больше черного основания, с кнопкой активации. Он разместил этот модуль на крышке письменного стола, затем проверил с помощью небольшого трикодера, который вытащил из сумки.
Никаких признаков взрывчатых веществ не было. Голопроектор был именно тем, чем казался.
Спок сконструировал мысленную логическую сеть, чтобы предугадать, какую информацию может содержать проектор. Поскольку он был вручен ему тайно на планетоиде Вавилон, то Спок пришел к выводу, что вероятнее всего, в нем находится нечто, имеющее отношение к отцу. Возможно, неофициальные записи, которые в свое время сделал Сарек, и которые кто-то из послов счел необходимым вручить сыну Сарека. Он активизировал проектор и над основанием сформировался столб света, который распался на фигуру гуманоида примерно двадцати сантиметров высотой.
Спок заинтересованно поднял голову, когда узнал это изображение. Ки Мендроссен. Дипломат, который был начальником отдела кадров отца в последние годы карьеры Сарека. Это был услужливый человек, полностью преданный благополучию Сарека и обладавший почти вулканской способностью сосредотачиваться на деталях. Хотя Сарек никогда не обсуждал возможностей Мендроссена, сам факт, что этот человек проработал столь долго, был достаточным заветом его компетентности.
Появление Мендроссена в этом голопроекторе было неожиданным, но Спок ощутил удовлетворение, что сообщение, которое он собирается прослушать, каким-то образом связано с отцом. В некоторых вопросах, кажется, на его логику еще можно положиться.
Когда голографическое изображение начало говорить, Мендроссен показался Споку старше, чем тот его помнил. Плечи сутулились, словно он записывал это сообщение, когда был утомлен. К тому же проектируемое изображение прерывали визуальные помехи, как будто записывающие датчики были установлены неточно и несли следы спешки или плохой подготовки - и та, и другая возможность весьма не похожи на Мендроссена.