– А вдруг это был какой-то другой мужчина? А ваш сосед в полумраке просто принял его за вашего мужа, – предположила Мариша.
– Этого не могло быть, – покачала головой Гуля. – Машина слушалась только Махмеда, никто другой не смог бы ее завести, он как-то к ней приноровился, а вот посторонним она не давалась. Рычала так, что слышно было по всем окрестным горам. Уж от этого звука я бы точно проснулась, и не я одна.
Ее гостьи согласно покивали головами и заверили, что машина – зверь. Пока Махмед ее не укротил, они несколько недель всем околотком спать не могли.
– А зачем ему понадобилась машина? – дружно воскликнули мы, но Гуля только руками развела.
– Все это весьма странно, – произнесла Мариша, когда мы вышли из дома Махмеда. – Массовое отравление, ночные визиты, таинственное исчезновение женщин... Что бы это все могло значить?
Я приготовилась выслушать какую-нибудь немыслимую версию происшедшего, которая к этому времени уже должна была сформироваться в голове моей бедной подруги, но она молчала, напряженно уставясь куда-то перед собой. Я посмотрела в ту же сторону и увидела рыжее пятно, которое проглядывало сквозь кусты.
– Эй, вы! – донеслось оттуда. – Чего вам тут надо? Я видел, как вы шныряли по саду тетки Зухры, вы там чего-нибудь натворили, а мне потом отвечать.
– Ничего мы не натворили! – возмутилась Мариша. – Мы вели себя просто прекрасно. Только непонятно, как это ты ночью не увидел Махмеда, если даже нас сумел углядеть.
Илья презрительно фыркнул и прошелся насчет безмозглых баб, которые слышали звон, да не знают, где он. Нам стало ясно, что хоть он и нахватался русских поговорок и вообще прекрасно говорил по-русски, но воспитание его оставляло желать лучшего.
– И с чего вы все взяли, что Махмед обязательно должен был быть у себя прошлой ночью и что его не должно было быть дома этой ночью. Все было наоборот. Вчера я его не видел и не слышал, а вот сегодня он появлялся, да еще не один, а с женщиной.
– А! – воскликнула Мариша, как будто ей в сердце кто-то всадил клинок. – Бедная Гуля! Привел чужую женщину прямо в дом, где спят его дети. Скотина!
– Вообще-то я тоже сначала так подумал, – смущенно признался Илья. – Но потом я увидел, что женщина осталась на улице, а Махмед зашел в дом и скоро выкатил оттуда машину. Они вдвоем откатили машину подальше в конец улицы и положили в нее объемистый тюк.
– Ну и глазаст же ты! – польстила ему Мариша. – С такого расстояния увидеть, что они что-то грузят в машину!
– Честно говоря, я прокрался за ними, – признался Илья. – Очень уж мне было любопытно, что затевает Махмед. Да и мои жуки меня порядком измучили. Поэтому я и решил переключиться на что-нибудь менее неуловимое. К сожалению, когда идешь по садам, а не по ровной дороге, то на пути встречается масса препятствий. Пока я их все преодолел, парочка уже закончила грузить машину, и я не смог рассмотреть, что это было. Сначала я подумал, что Махмед окончательно помешался и решил сбежать от жены. А в машину он складывал все, что ему могло пригодиться на первое время. Но выяснилось, что они отправились в горы, где у Махмеда раньше жил дедушка. Не постоянно жил, а только когда приходило в голову поохотиться. Потом он помер, а домик остался. Я там тоже бывал, и такой развалины, приспособленной под человеческое жилье, мне больше нигде видеть не приходилось. Ни одна женщина, даже если она без ума от мужчины, не согласится жить в таком месте.
– А откуда тебе известно о том, куда направился Махмед? – удивилась я.
– Тут только одна дорога, – пояснил Илья. – Конечно, за городом она раздваивается, но у меня дядя работает в ГАИ. Я не поленился и сегодня навестил его, он мне и сказал, что видел колымагу Махмеда, она катилась по дороге, которая заканчивается у домика его дедушки.
– И больше там никто не живет? – удивилась Мариша. – Не слишком ли жирно ради одного старичка мостить целую дорогу?
– Конечно, люди там живут, – раздраженно ответил Илья. – Но что Махмеду делать со своей любовницей у них? Сразу же станет известно, что они там были, и родители Гули со свету сживут тех, кто предоставил беглецам кров. Нет, они могут быть только в хижине деда.
– А если у них чисто деловые отношения и она вовсе не его любовница? – возразила ему Мариша, но Илья так на нее вытаращился, что стало совершенно ясно, что про другие отношения между мужчиной и женщиной он просто никогда не слышал и они кажутся ему полной нелепицей.
– Спорим, что та женщина вовсе не любовница Махмеда, – подлила я масла в огонь.
– Что за чушь! – взвился Илья. – Я бы сам был рад, если бы вы оказались правы, но семья безнадежно разрушена. Зря Гуля вышла замуж за этого кобеля, могла бы и подождать немного.
Чего должна была дожидаться Гуля, осталось неизвестным. Но Мариша подтолкнула меня локтем в бок и, лицемерно вздохнув, произнесла:
– Если бы точно знать, то можно было бы отвезти Гулю в горы и показать ей ее благоверного. Ручаюсь, что после этого она недолго бы оставалась его женой. Одно дело, когда об изменах мужа говорят посторонние, а другое – увидеть эту измену своими собственными глазами. Я бы занялась этим благородным делом, но вот только жаль, что я не знаю, где искать это гнездышко.
При этом она посмотрела на облака, всем своим видом выражая самое искреннее сожаление и ни капли коварства. Илья немного помялся и произнес:
– Я как раз собирался поискать своего жука в той стороне. Мне говорили, что там видели похожее насекомое. Могу вас проводить, если хотите.
– Что ты! – замахала руками Мариша. – Такая даль! Да и жук твой живет только в садах, ты же сам говорил. А какой сад возле охотничьего домика?
– Мне совсем не трудно будет от последнего сада пройти лишние несколько сотен метров, чтобы показать вам дедушкин домик, – начал настаивать Илья. – Мне и в самом деле это не составит никакого труда.
– Вишь, как его приперло! – торжествующе шепнула мне Мариша. – На все готов, лишь бы свою милую от соперника отбить.
– О ком ты говоришь? – поразилась я.
Но Мариша только рукой махнула: дескать, некогда очевидные вещи сейчас объяснять. Потом расскажу. А вслух произнесла:
– Боюсь, что ночью нам с турбазы до тебя будет не добраться.
– Так я за вами заеду! – радостно воскликнул Илья. – Возьму у отца мотоцикл с коляской и заеду. Заодно вы мне расскажете, где Махмед околачивается.
Мариша нехотя кивнула головой, делая вид, что не очень-то ей и хочется. Зато спровадив Илью готовиться к ночному мероприятию, она дала волю своим чувствам.
– Вот повезло! – завопила она, как только парень скрылся из виду. – Нашли такого лопуха, который сам за нас все сделает!
– С чего повезло-то? – кисло осведомилась я. – Нам-то что с того, что Махмед своей жене изменяет? Это их дело.
– Ты совсем от этой жары поглупела, – порадовала меня Мариша. – Он не только своей жене изменяет, он еще и во всяких других подозрительных делишках замешан. У меня на таких типов нюх.
Я с тоской припомнила, что мне уже доводилось встречаться с одной такой, у которой был нюх на готовящиеся преступления, и, помимо этого, из нее еще и откровения перли, которым окружающие ее невинные люди почему-то верили, что зачастую оказывалось смертельно опасно для их жизни. Тем не менее вопреки всем доводам своего разума этой ночью вместо того, чтобы крепко спать, я стояла на шоссе в компании Мариши. Верней, на само шоссе мы не вышли, так как Марише хотелось изобразить, что вся эта затея в первую очередь нужна Илье, а для этого хорошо было бы опоздать на встречу. Но так как она опасалась, что из-за значительного нашего опоздания он решит, что мы передумали, и уедет обратно, то мы сидели в кустах в ожидании, когда можно будет выйти на шоссе, сделав вид, что только что появились.
– На сколько мы с ним договорились? – в очередной раз спросила я у Мариши, с тревогой поглядывая на небо, которое уже давно затягивало тучами.
– Какая разница, – сердито пожала плечами она. – Все равно мои часы встали еще в полночь, а ты из-за нелепых примет вообще отказываешься их носить.
– А чего все в один голос твердят, что счастливые часов не наблюдают. Раз так, то можно сделать и обратный вывод, если часов у тебя нет, то наблюдать за ними ты не можешь, а стало быть, рано или поздно счастье тебе привалит, – попыталась оправдаться я. – Кто же не хочет счастья, и побольше.
– Вот и жди его, умница, – пробурчала Мариша.
И я стала ждать, но вместо прилива счастья я дождалась треска мотоцикла по шоссе, и у меня моментально испортилось настроение. Увидев, что прибыл на самом деле Илья, да еще с фотоаппаратом (жуков своих для общественности собрался запечатлевать, что ли), я загрустила окончательно.
– Махмеда на турбазе нет, – выскочила из нашего укрытия Мариша, совершенно позабывшая о том, что нам следовало бы, согласно ее теории, со скучающим видом пресыщенных местной экзотикой отдыхающих показаться не раньше, чем Илья надумает поворачивать обратно домой. – Что ты так задержался?
– Дома его тоже нет, – ответил Илья. – Но за вами я приехал вовремя. Сейчас еще только десять минут второго, а мы договаривались на четверть. Садитесь!
Мотоцикл был с коляской, и выглядел он так, словно провел тяжелую и бурную жизнь. Мы с опаской загрузились в него, и тут же выяснилось, что фары у мотоцикла не работают.
– Зачем это? – недовольно отозвался Илья на наше робкое замечание. – Я всю жизнь в этих горах, я знаю их как свои пять пальцев. Зачем мне лишние траты на фары?
– А если пойдет дождь? – отважилась спросить у него Мариша. – Тогда как?
– Дождя не будет, – твердо ответил Илья. – И вообще скоро разгуляется. Что я, погоды в горах не знаю?
Однако довольно скоро выяснилось, что про погоду он погорячился. Поднялся ветер, и к тому времени, как мы добрались до той дороги, которая должна была привести нас к дедушкиному домику, за дальним перевалом начали посверкивать молнии. Но дождя пока и в самом деле не было, тут Илья был прав. Мы благополучно миновали пару маленьких деревенек, расположившихся настолько далеко от дороги, что об их существовании можно было догадываться только по скоплению мерцающих огоньков высоко в горах. Искать в них садовых вредителей пришло бы в голову только изрядно помешанному на них человеку. Потом мы проехали довольно большое село, которое упрямо тянулось за нами и никак не желало отвязаться. На мой взгляд, для поиска садовых вредителей оно представляло собой просто идеальное место, так как дорога для бегства была под рукой. Однако Илья предпочел сделать вид, что он забыл о том, почему вызвался поехать с нами, и мы покатили дальше.
– Где домик? – потеряв всякое терпение, прокричала Мариша, безуспешно пытаясь заглушить приближающиеся раскаты грома.
– Уже скоро! – ободряюще прокричал в ответ Илья.
До домика мы добрались, когда на сухие камни упали первые капли дождя. Домик выглядел самым необитаемым из всех необитаемых домиков на свете. Мало того, что он пострадал то ли от землетрясений, то ли от старости, то ли еще от чего и его стены представляли собой просто хаотическое нагромождение камней, так у него и крыши не было. Мы это обнаружили, когда нам на голову начал активно лить дождь. Но с другой стороны, в этом было некоторое преимущество, так как всполохи молний освещали внутренность дома и мы смогли кое-как сориентироваться.
– И кто здесь может жить? – возмутилась Мариша. – Что ты нам мозги пудрил? Это же все равно, что жить на голой скале.
– Ты не права, – обиделся Илья. – И не права сразу два раза. Во-первых, я не говорил, что домик годится для жилья, а во-вторых, посмотрите вон туда.
С этими словами он указал направо. Там стоял еще один домик, значительно уступающий размерами первому, но сохранившийся значительно лучше. Зайдя в него, мы даже обнаружили закуток, который был прикрыт от дождя остатками крыши. В закутке грязи и мусора было значительно меньше, чем на остальной поверхности пола, а в самом углу стоял топчан, на котором лежало теплое одеяло. Возле топчана стоял относительно целый стол, а на нем – несколько пустых банок тушенки, которые выглядели здесь очень экзотично.
– Смотри-ка, – обрадовалась Мариша. – Такую же тушенку ела Лариса на ужин. Значит, она была здесь и кормила ею Махмеда.
Илья в недоумении вытаращился на Маришу, пришлось вкратце ввести его в курс дела.
– Эта тушенка продавалась во всех городских магазинах, – поспешил разочаровать он нас. – Любой мог приобрести ее. Если бы она была свиная, тогда другое дело, мусульманин ее бы есть не стал, а говядину съест любой. Может быть, без особого удовольствия, но съест.
Мариша сердито смерила его с головы до пят, но возражать не стала, а вместо этого предложила осмотреть весь дом или, верней, то, что от него осталось. Для освещения мы использовали фонарь, оставленный рядом с топчаном. К сожалению, очень быстро стало ясно, что если кто сюда и приезжал, то других следов своего пребывания, кроме найденных банок из-под тушенки, он не оставил. Но Маришу не так-то просто было сбить с толку. Она рылась в мусоре не хуже охотничьей собаки, ничуточки не смущаясь ничтожным результатом своих поисков. Периодически она демонстрировала нам ржавые черенки, битую посуду, ветхие тряпочки и каждый раз интересовалась нашим мнением насчет своей находки.
– Долго ты еще будешь тут возиться? – не вытерпела я.
– А куда спешить? В такую грозу по дорогам не проедешь. И потом я сердцем чувствую, что Махмед тут был. А если он тут был, то ему что-то здесь было нужно взять или спрятать. Вот мы и должны найти эту самую вещь. Лучше присоединяйтесь ко мне, втроем мы вмиг здесь все перероем.
Мы с Ильей посмотрели на кучи мусора, накопившиеся за долгие годы, пока дом стоял необитаемым, и затем Илья задумчиво сказал, что кто-то должен следить за дорогой, вдруг пара голубков надумает все-таки здесь появиться. Тогда он даст нам знать об этом заранее. Мне такая хитроумная мысль в голову почему-то не пришла, и теперь оставалось только жалеть о собственной недогадливости и ковыряться в мусоре рядом с Маришей, стараясь при этом выбрать местечко посуше.
– Нашла! – радостно воскликнула я, наткнувшись среди ветоши, в которой копалась, на что-то относительно целое и жесткое.
Откинув в сторону полусгнившее одеяло, я увидела, что моя находка представляет собой деревянный ящик неизвестного назначения. Ящик был набит старыми письмами, фотографиями и журналами, такими же старыми газетами и прочим хламом, который Мариша принялась с увлечением сортировать. Наконец она сунула мне одну из фотографий под нос, попросив найти на ней знакомое лицо. Я довольно долго пялилась на снимок, но никого знакомого на нем так и не углядела.
– Девушка, которая стоит рядом со стариком, вылитая гостья из Оксаниного номера. Только здесь она значительно моложе и улыбается, – сжалилась надо мной Мариша и закричала Илье, чтобы он немедленно вернулся к нам.
– Это кто? – спросила она у него без обиняков, показав фотографию.
– Не знаю, – ошеломленно пожал плечами Илья. – Я не могу знать всех, кто живет в горах. Но старик точно не дед Махмеда, если вы про это спрашиваете.
– И на том спасибо, – пробормотала Мариша. – Можешь идти.
Илья с радостью ретировался, а я потянулась к последней стопке старых газет, которые лежали в ящике, и случайно сдвинула его с места. Он стал теперь таким легким, что для этого хватило слабого толчка. Под ящиком оказался кусок пола, который несколько отличался от остальной его части. Я наклонилась поближе и увидела, что на нем по периметру сдвинутого ящика идет тонкая щель. Она выглядела так, словно кто-то выпилил кусок дерева, а потом вставил его обратно. Зачем это ему понадобилось, хотелось бы знать.
Я быстренько извлекла из кучи ржавого железа подходящую скобку и вставила ее в щель. Так как я не особо заботилась о том, чтобы сохранить все в первозданном виде, мне удалось, основательно расковыряв все вокруг, довольно быстро вытащить деревяшку.
– Что это? – осведомилась Мариша, оторвавшись от пожелтевших страниц старых писем, читать которые было бы с ее стороны просто неприлично, если бы она понимала хоть одно слово из написанного.