Когда Илья увидел, кто за ним приехал, глаза у него стали огромные, словно две тарелки. И к нему даже на время вернулся голос, чтобы прохрипеть благодарственные слова. Только не подумайте, что нам. Ничего подобного, он благодарил генерала, который о существовании Ильи вообще не имел ни малейшего представления до сего дня. Этот придурок и скользкого зама пытался поблагодарить, но тут уж голос окончательно ему отказал, и вместо слов благодарности из его глотки вырвалось такое жуткое сипение, что зам в испуге отпрянул в сторону.
– От него могут быть сплошные неприятности, – озабоченно поделилась со мной Мариша. – Он знает, что мы были в эту ночь в домике, где проходило совещание, и может разболтать об этом всем этим генералам.
– А что здесь такого? – удивилась я. – И вообще, я не понимаю, чего ради мы им наврали про то, каким образом к нам попал бронетранспортер.
– Ты что-то совсем перестала соображать! – рассердилась Мариша. – Если зам оказался предателем, то еще неизвестно, сколько сторонников у него имеется. Может быть, генерал тоже предатель, а мы ему возьмем и расскажем, как было дело. Как думаешь, долго мы после этого протянем?
– Не знаю, – честно призналась я и призадумалась. – Да ведь зам нас и без слов Ильи подозревает, – сообразила я. – Если он разговаривал с тем бородатым командиром боевиков, то тот рассказал ему, что ночью тут крутились две девчонки, которые угнали машину прямо у него из-под носа, а вовсе не нашли ее брошенной посреди дороги. А зам, может, и подлец, но не дурак. И быстренько поймет, что это мы и были.
– Одно дело подозревать, что мы могли подслушать разговор, а другое – твердо знать, что в это время мы были внутри домика и точно все слышали, – отрезала Мариша. – Поэтому думай, как нам заставить Илью не трепать языком.
– Можно попытаться сбросить его в пропасть по соседству, – в шутку предложила я.
– Это идея! – неожиданно воодушевилась Мариша. – Только, боюсь, нам не удастся сделать это незаметно, слишком много народа вокруг крутится. Придется просто потолковать с ним...
... – Илья, нам надо сказать тебе одну важную вещь, – приступила она к разговору с пострадавшим, которого положили в тень от автомобиля и предоставили природе делать свое дело. – Прошлой ночью в доме, куда, как ты знаешь, мы проникли, мы слышали, как несколько человек договаривались о том, чтобы убить премьера. И самое ужасное, что несколько человек были явно из ближайшего окружения премьера. То есть некоторые из тех, кто сегодня приехал с нами. Но самое неприятное, что мы не знаем, кто именно из них. Пока они не догадываются, что их план был подслушан, но если ты ляпнешь, что мы с Дашей были в эту ночь в домике, то нам крышка и тебе тоже. Так как ты знаешь, что люди, которые много знают, редко доживают до старости. А пока, раз ты жив, значит, бородатый командир поверил в то, что ты ничего не слышал и попал к ним случайно, а стало быть, и предатели будут считать так же. Помочь премьеру мы ничем не можем, так как имен предателей и их лиц не видели, но они могут в это не поверить и прикончить нас всех просто для страховки. Поэтому, сделай милость, ничего никому не говори про нас. Дескать, исчезли в ночи, оставив меня одного под проливным дождем.
Илья энергично затряс головой, выражая согласие быть в полном неведении о наших передвижениях прошлой ночью.
– Зачем ты его обманула, что мы не видели лиц предателей и почему зам у тебя получился сразу в нескольких лицах?
– Тому, что Илью оставили в живых, есть два объяснения, – терпеливо принялась объяснять мне Мариша. – Во-первых, он мог показаться боевикам полным придурком и они просто не стали марать об него руки, а во-вторых, они могли его завербовать к себе давным-давно, несмотря на его придурковатость. В любом случае не стоит ему все выкладывать.
– Надо попытаться разузнать, что же все-таки случилось с премьером, – предложила я. – Полковник мне кажется для этого самым подходящим человеком, и к тому же он как раз направляется к нам.
– Ну, девочки, – начал полковник, – задали вы нам задачку. Судя по следам, которые обнаружили мои ребята, здесь находился целый боевой отряд с тремя бронетранспортерами и несколькими десятками боевиков. И все они просочились сюда так, что их не заметили пограничные посты. Но это уже дело прошлое, а вот сейчас предстоит решить задачку, почему утром они бросили один из своих бронетранспортеров, если отсюда они уехали всего около часа назад. А самое главное – надо узнать, куда они отправились дальше.
– Этого мы не знаем, – развела руками Мариша.
– Жаль, – проронил полковник. – Ну да ладно, возвращайтесь к себе, свое дело вы сделали, огромное вам спасибо. А мы тут будем дальше своими силами разбираться. Может быть, вы нам еще потребуетесь, тогда мы сами к вам нагрянем. Не возражаете?
– Ничуть, – ответила я и в целях провокации добавила: – Но ведь у вас, наверное, будет масса хлопот с этими переговорами, на которые приехал премьер. Поэтому вы про нас и не вспомните.
Моя провокация оказалась бесполезной, потому что в это время затренькал телефон зама, и наш полковник, забыв про нас, пристально уставился на него. Зам нажал на кнопочку, и, судя по тому, как он сразу же начал бегать взад и вперед, содержание разговора ему сильно не нравилось. До нас доносились только его реплики, а слов собеседника никто из нас, разумеется, слышать не мог, но было ясно, что зам сильно взволнован.
– Это невозможно! – вопил он в трубку. – Вы блефуете. Еще вчера он был на месте, и последним человеком, который к нему заходил, был никакой не боевик, а роскошная блондинка, с которой любой мужчина был бы рад провести денек-другой. Он и сейчас с ней, а ваши слова – наглая ложь.
В трубке что-то сказали, и зам несколько умерил свой голос.
– Вы меня не поняли, – заявил он следом за этим. – Я вовсе не против того, чтобы вернуть премьера, просто я не уверен, что он у вас.
После этого он выслушал сообщение в трубке и побагровел настолько, что мы начали бояться, как бы он не лопнул.
– Вы с ума сошли! – взвыл зам. – На такой договор не пойдет ни один президент. Его просто не поймут. НАТО откажется продлить нам кредит, если узнает, что мы пошли у вас на поводу. Уверяю, президент не согласится. Алло! Алло!
Сказали все, что хотели, и отключились, – уставившись в пустоту, сказал зам. – Это боевики, требуют выкуп за премьера.
– Надо им заплатить, – поспешно сказал генерал. – Сколько они хотят?
– Много, – грустно произнес зам. – Они хотят договор на поставку ядерного оружия для их целей.
– А мы разоружились, – радостно развел руками генерал. – Все знают, что у нас ничего нет. Где мы им возьмем?
– Им все равно, – покачал головой зам. – Они даже согласны на то, чтобы мы заново произвели пару боеголовок, или собрали старые, или, на худой конец, купили у Китая. Говорят, что им Китай не продаст, а нам за пару деревенек где-нибудь на границе продаст, и с радостью.
– Шакалы! – рассвирепел генерал. – Нашей землей расплатиться хотят. Ничего они не получат, да и премьера у них нет.
– Я слышал его голос, – с совершенно убитым видом произнес зам. – И этот голос я ни с одним другим не перепутаю. Он заклинал меня выполнить то, что требуют боевики.
Мы с Маришей слушали, раскрыв рты. Не каждый день доводится видеть, как вершатся дела в большой политике.
– Где же они его умудрились сцапать? – хмуро спросил полковник. – Что у него была за охрана?
– Самая лучшая, – заверил его генерал. – Я сам лично отбирал, но вся беда в том, что охрана осталась на месте, а сам премьер словно сквозь землю провалился. А откуда взялась та блондинка, которая к нему прошла?
– Взяла и прошла, – объяснил полковник. – Премьер сам лично предупредил, что к нему должна зайти давняя подруга, описал ее приметы, вот ее и пропустили. Не спорить же с ним из-за какой-то бабы, кто же мог знать, что она на стороне боевиков и так все обернется.
На это зам лицемерно ему заметил, что предательство, к сожалению, стало привычной вещью и пора бы уж избавиться от благодушия и более тщательно проверять всех и вся. Сразу стало бы легче жить.
– Я лично даже себе не доверяю до конца, – распространялся зам. – А уж о прочих и не говорю.
Произнося это, он выглядел почти счастливым, хотя и чуточку смущенным, как человек, который впервые за долгое время сказал правду и ему это неожиданно понравилось.
Илья, который к этому времени уже почти восстановил свои речевые функции, услышав последние новости, снова потерял дар речи, но на этот раз ненадолго. Придя в себя, он отвел нас в сторонку, оставив военных решать извечный вопрос: «Что делать?», и заявил:
– Я уж думал, что мне конец. Когда они схватили меня, то я прикинул так, что они начнут меня сейчас пытать, а они вместо этого задали мне буквально пару вопросов о том, кто я и откуда, дали чем-то тяжелым по башке и оттащили в ту комнату, где вы меня и нашли. Я был уверен, что они просто дожидаются хорошей погоды, чтобы не возиться с моим трупом по грязи, и провел жуткую ночь в ожидании казни. А утром они неожиданно собрались и уехали. Про меня они, по-моему, даже не вспомнили. Во всяком случае, они очень торопились и кричали что-то о том, как ловко их обошли. Без всякого восхищения кричали. В общем, влип я с вами в историю. Мотоцикл мой остался неизвестно где, Махмеда мы не нашли, а сам я чудом остался в живых.
– Не канючь, – оборвала его Мариша. – Сейчас поедешь домой и через несколько дней обо всем забудешь.
– Я-то забуду, – простонал Илья. – А эти типы, думаете, забудут? Как бы не так. Теперь я не могу чувствовать себя в безопасности даже дома, так как сказал им, где живу. И что им помешает наведаться ко мне и заткнуть рот уже навсегда?
– Слушай, – рассвирепела Мариша. – Ты им и про нас небось рассказал, а мы у них угнали бронетранспортер, и опасаться их мести у нас значительно больше оснований, и то мы не ноем. Возьми себя в руки! Мы собирались вывести на чистую воду Махмеда и сделаем это. Сегодня же заглянем в гости к его жене и выясним, ночевал ли он дома.
Напоминание о Гуле привело Илью в чувство неожиданно быстро. Он перестал заливаться потоками слез и выразил горячее желание пойти вместе с нами.
– У тебя другая задача, тебе нужно за день успеть найти свой мотоцикл, привести его в порядок, чтобы к ночи ты без проблем мог проследить, куда отправится Махмед, – распорядилась Мариша. – А женские разговоры предоставь нам – женщинам.
Мне этот Махмед все более подозрителен, – доверительно поделилась она со мной, отрядив Илью и пару солдат на поиски его мотоцикла. – Карта, найденная возле дома его дедушки, отлучки по ночам, связь с Оксаной. Думаю, что нам не повредит, если мы немного за ним последим. Глядишь, и дело о трупе в бассейне прояснится. А то мне не улыбается провести весь отпуск, питаясь одним йогуртом с консервами.
До места нашего злосчастного отдыха нас довезли военные. Труп оттуда уже давно увезли, воду дали, поэтому бассейн сверкал ровной поверхностью свежей воды, но купаться в ней, несмотря на жару, пока желающих не было. Лариса до сих пор не возвратилась, а Оксана была здесь и, против ожидания, обрадовалась при виде нас.
– Убийцу так и не нашли, – приветствовала она нас. – А где вы всю ночь пропадали? Я заходила к вам перед завтраком, а вас и след простыл. Веселая выдалась ночка?
Мариша скривилась, как от доброго глотка уксуса, и сказала, что после здешней кормежки ей обеспечена язва или в лучшем случае хронический гастрит. В этом якобы в больнице ее уверили.
– И сегодня опять туда собираемся, – заявила она под конец разговора. – Не хочешь ли с нами?
Но Оксана от больницы отказалась, сказав, что у нее другие планы на сегодняшнюю ночь, кинув на Махмеда, который в это время проходил мимо, многозначительный взгляд. Бедняга, мимоходом услышав про Оксанины планы, споткнулся и чудом не свернул себе шею, скатившись кубарем по каменным ступеням.
– Куда же эта парочка дела Ларису? – задумчиво пробормотала Мариша, глядя, как Оксана стремительно кинулась поднимать Махмеда, приговаривая разные ласковые слова. – Они явно как-то связаны с ее исчезновением. Хотелось бы мне понять, связано это все с трупом в бассейне или тут что-то еще? Но одно мне ясно: пока правоохранительные органы будут заняты розысками премьера, на какое-то жалкое убийство у них не будет ни сил, ни желания. Придется честным гражданам самим найти убийцу.
От Маришиного вывода у меня тоскливо засосало под ложечкой, так как не составило большого труда догадаться, кто эти честные граждане, которым вечно нужно больше других. Впрочем, это тягостное чувство могло быть и от голода, так как завтрак, каким бы роскошным он ни был, мы съели уже давно, а время обеда на турбазе пропустили. Пришлось снова искать машину и ехать в гости к Гуле в надежде, что у нее в доме обед подается значительно поздней. Так оно и оказалось. Вся семья, за исключением ее главы, собралась под грушей, и наше появление было воспринято с бурным восторгом. Тут же сидели и соседи, которым Илья уже успел частично растрепать про свои ночные приключения и про то, как мы спасли его, приведя на выручку почти всю армию, имеющуюся в республике. Нам немедленно поставили тарелки с чем-то обжигающим и очень острым.
Сама хозяйка была немного задумчивее и печальнее, чем в прошлый раз. Мы приписали это тому, что муж до сих пор не вернулся в лоно семьи.
– Надо ее как-то развлечь и расшевелить, – шепнула мне Мариша, – а то она весь обед будет молчать и только слушать. А нам это надо?
А вы слышали про убийство у нас в бассейне? – жизнерадостно отправляя в рот порцию тушеной баранины, спросила она у остальных. – Первым увидел кусок трупа Махмед. Покойник плавал в бассейне и выглядел, прямо скажем, не очень-то.
Тема, которую Мариша выбрала для поддержания беседы за столом, заставила гостей окаменеть и выронить свои ложки. Таких подробностей им явно никто еще не рассказывал. Гуля подняла голову и впервые проявила интерес к разговору.
– А уже известно, кто этот несчастный? – спросила она. – Или хотя бы его приметы?
– Он похож как две капли воды на одного охранника Аслана, про которого говорят, что его убили вместе с Асланом еще несколько месяцев назад, но тем не менее он был жив, во всяком случае, до позавчерашнего дня, – ответила Мариша. – Нам в милиции показывали его фотографию, и по ней мы его и опознали.
Гуля побледнела, и рука, в которой она держала ложку, задрожала.
– А если конкретно, то это молодой парень, которому еще нет и тридцати, высокий, мускулистый, с усами и странного золотистого цвета глазами. Одет он был в темные брюки, футболку, и у него на руке был зигзагообразный шрам, – продолжила Мариша, не замечая, как по мере перечисления примет Гуля становится все белей и белей.
– А на какой руке у него был шрам? – внезапно спросила она.
– На левой, – без запинки ответила Мариша. – Там же, где серебряная печатка с какими-то каракулями.
– Ах! – выдохнула Гуля.
Все удивленно повернулись к ней.
– Ты его знаешь? – подозрительно спросила горластая тетка Зухра.
– Нет, – покачала головой Гуля. – Сердце защемило. А как его убили?
– То ли из пистолета, то ли из ружья, – сказала Мариша. – Он кого-то ждал возле бассейна, потому что вряд ли хотел купаться в такой грязной воде, да еще ночью. Если только...
Но в этот момент Гуля побледнела еще больше и тихо сползла со стула. Все кинулись ее поднимать, приводить в чувство и отнесли домой. Дети подняли страшный рев, и их пришлось отправить по соседям. Кто-то побежал за врачом, таким образом рядом с Гулей остались только мы с Маришей и тетка Зухра, которая была занята главным образом тем, что металась между больной и улицей, сообщая там и здесь последние новости.
Гуля пришла в себя довольно быстро. Она открыла глаза и прошептала:
– Я чувствовала, что с ним случилась беда.
– С убитым? – догадалась я. – Он был твоим другом?
– Очень близким, – кивнула Гуля, и глаза ее наполнились слезами. – Я его знала с самого детства, а потом он ушел сражаться в горы, а я вышла замуж за этого кобеля – моего мужа, чтоб ему пусто было. А недавно мой Мурат появился снова и сказал, что попал в беду: он стал свидетелем такого вероломства, что если его найдут, то убьют. А я в это время была так несчастна, потому что Махмед вечно где-то пропадал.