— Это то, что ты надумал?
Высокий, темноволосый мужчина прорвался через дверь, и волна колючей, раздраженной магии следовала за ним, как накатывающая волна. Он был широкоплечим, и вышел с поднятой рукой, тыча в нас пальцем.
— Ты хочешь позволить этим кровососам остаться здесь? В нашем доме?
Обвиняющий взгляд и плечи принадлежали Майклу Брекенриджу, Младшему, старшему сыну Папы Брека. Сейчас ему было лет тридцать, но в юности он был футболистом, и не утратил мускулатуру, или, по-видимому, тестостерон. Он был наследником «Брекенридж Индастрис» и семейного состояния, и, очевидно, имел вспыльчивый характер. Папе Бреку следует обратить на это внимание.
«Майкл Брекенридж, Младший», — мысленно пояснила я Этану, используя телепатическую связь между нами.
«Очаровашка», — был его ответ.
Он даже телепатически был язвительным.
— Будь вежлив с гостями, — сказал другой голос в дверях.
Мужчина, который стоял там, был высоким и худощавым, с темными волосами, которые спадали ему на лоб и с блеском в его стальных глазах. Это был Финли Брекенридж, второй по старшинству из мальчиков Бреков. Было еще два других — Ник, тот, с которым я встречалась, сейчас журналист, и Джейми, самый младший.
Я догадалась, что Финли и Майкл были посреди спора относительно решения их отца позволить нам остаться.
— Вернись внутрь, Финн, — указал Майкл. — Это тебя не касается.
Финли сделал еще один шаг наружу, руки небрежно засунуты в карманы брюк, но его глаза были невозмутимыми, тело подтянутым, готовым к действию.
— Это касается семьи, — ответил Финли. — И это касается Папы, который уже четко обозначил свою позицию.
Майкл шагнул к нам. Будучи хорошим охранником, я двинулась, чтобы преградить ему путь к Этану. Он остановился, свирепо посмотрел сверху вниз на меня.
— Прочь с дороги.
Его тон был пропитан ненавистью, и магия, которая пролилась из его тела, была откровенно презрительной. Угроза начала ускорять мою кровь, но мой голос был спокойным. Мы были гостями, в конце концов. Добро пожаловать и все такое.
— Боюсь, я не могу этого сделать, — сказала я, выдавливая слабую улыбку. — Рада снова тебя видеть, Майкл.
Его челюсть дернулась, но он сделал шаг назад.
— Ладно, — произнес он, подняв руки в воздух, как загнанный в угол преступник. — Но когда они облажаются, я не желаю слышать ни слова от вас.
Он обошел меня и гордо пошагал вокруг дома, оставляя за собой запах дорогого парфюма.
Этан оглянулся на Финли, приподняв бровь.
— Мои извинения, — сказал Финли, идя вперед с протянутой рукой, готовый быть в качестве миротворца.
Они с Этаном пожали друг другу руки, каждый из них, очевидно, оценивая другого.
— Финли Брекенридж.
— Этан Салливан.
— Вампир, который обратил Мерит, — сказал Финли.
Заявление было вызовом, неудачно замаскированными любопытством и улыбкой, которая не тронула его глаза.
— Я начал изменение, — подтвердил Этан. — Я спас ее от нападения, и сделал бессмертной. Я считаю, что у нее нет никаких претензий.
Его тон был спокойным, выражение лица невозмутимым. Если он был раздражен вопросом, то не собирался позволять увидеть это Финли.
Финн бросил взгляд на меня.
— Рад видеть тебя, Мерит. Даже при таких обстоятельствах.
Я кивнула, максимум, что готова была предложить, учитывая такое отношение.
— Я так понимаю, Майкл не в восторге от того, что мы останемся здесь?
— Майкл с отцом во многом не согласны, — ответил Финн, кидая взгляд на то место, где Майкл исчез в темноте. — В том числе и в наличии вампиров в доме.
Как по заказу, одетые в ливрею [5] служащие, в темных брюках и коротких пиджаках, молча вышли из дома, взяли наши сумки и ключи, и отогнали Манипенни вниз по дорожке.
«Как напыщенно», — произнес Этан.
«Мой отец лопнул бы от зависти», — согласилась я.
Несмотря на то, что мой дедушка был копом, отец был одержим деньгами. Наверно, не удивительно, что они были хорошими друзьями с Папой Бреком.
— Где мы разместимся? — спросила я.
— В домике для гостей. Вы получили разрешение остаться от большого парня, но он провел границу в отношении вашего пребывания в доме.
Финн указал на гравийную дорожку, которая вела от дома к группе дополнительных строений.
Этан не выглядел впечатленным нашим смещением из главного дома, что прозвучало звоночком о сверхъестественной мелочности. Но мы были здесь, потому что у нас не было лучшего варианта. Я подумала, что лучше не смотреть дареному коню (оборотню?) в зубы.
Домик для гостей был небольшим кирпичным зданием, стены отмечены темно-зелеными ставнями вокруг окон, которые некогда были дверьми для машин или карет. Здание было как раз позади главного дома, совершенно невидимое с дороги и подъездной аллеи. Домик для гостей мог бы оскорбить Этана, но это будет безопасным местом, чтобы провести несколько спокойных ночей в бегах.
Финн засунул ключ в замок и открыл дверь.
— Пожалуйста, входите.
Приглашение не было необходимым — эта специфическая часть вампирских мифов была на самом деле мифом — но мы предпочли не нарушать прав владения.
Домик для гостей был оборудован как небольшая квартира, с паркетными полами, красочной мебелью и оформлением, и потолком, разделенным большими дубовыми балками. Там была гостиная и небольшая кухня, и дверь, которая вела, как я предположила, в спальню. Брексы не пожалели расходов на убранство. Книги и орхидеи были расположены на журнальном столике, безделушки расставленные там и сям, одна стена покрыта смесью линейной графики и картин в позолоченных рамах.
— Папа использует это место для встреч членов совета директоров, — пояснил Финн, входя и оглядывая гостиную, с руками по бокам. — Кухня снабжена кровью и едой, так что вы должны найти все, что вам нужно.
Он указал на кнопочную панель около двери.
— Весь домик подключен к системе безопасности, которая подключается к главному дому. Также есть интерком, если у вас возникнут проблемы.
Я огляделась, не увидев заднюю дверь.
— Это единственная входная дверь?
Финн ухмыльнулся.
— Да. И я вижу, Ник не шутил — ты теперь действительно вампир боец.
— Всю ночь напролет, — ответила я, указывая на окна. — А как насчет них?
— А.
Финн нажал кнопку на панели. Сегментированные ставни опустились на окна, полностью их закрывая. С такой защитой в этом месте, мы были в безопасности от солнечного света и налетчиков.
— Спасибо, Финли, — поблагодарил Этан. — Мы ценим заботу вашей семьи.
— Это была идея Ника.
— В таком случае, — сурово сказал Этан, — Мы ценим его заботу. И при всем уважении, как мы уже наглядно продемонстрировали, у вашей семьи нет никаких причин быть с нами враждебными.
Глаза Финна сузились.
— Я не враждебен по отношению к Мерит. Я враждебен по отношению к тебе. Я тебя не знаю, за исключением того, что ты втянул ее в мир, который беспокоит ее отца и положил ее дедушку в больницу.
Такая точка зрения была раздражающей, так как факты были ошибочными. Мой дедушка был Омбудсменом еще до того, как я стала вампиром, и я не стала бы вампиром без вмешательства моего отца. Не то, чтобы Финли нужны были подробности.
— Все мы делаем наш собственный выбор, — сказал Этан, его улыбка была слабой и опасной.
— Именно так. Это намек?
Этан приподнял бровь, когда Финли скользнул взглядом по вложенным в ножны катанам в наших руках.
— Вы, должно быть, хотите оставить оружие здесь. Это точно не соответствует «дружелюбию».
Он подошел ко мне с беспокойством в глазах. Протянул связку ключей, которую я взяла, наши пальцы соприкоснулись. Он мог сыграть вежливость, но был так же зол, как и Майкл. Он выплеснул в воздух магию, которая послала электрическую вибрацию по моим пальцам.
— Будь осторожна, — предупредил он.
Я кивнула, не уверенная как ответить.
С этими словами, он открыл дверь и исчез в ночи.
— Ну, они просто очаровательны, — подытожил Этан.
Я фыркнула, затем подошла и заперла дверь. В конце концов, я несла ответственность за безопасность Этана. Не то, чтобы дверной засов мог хорошо сработать против длительных атак. Я не думала, что группы захвата, паранормальные или другие, набросились бы на нас при свете дня, но полагала, что нам не стоило идти на риск.
— Майкл всегда был таким агрессивным?
Я оглянулась на Этана, который снял свой пиджак и повесил его на спинку ближайшего стула.
— Вообще-то, да. Когда мы были моложе, и я проводила здесь лето, мы с Ником, иногда и с Финном, играли вместе в лесу. Майкл никогда ни во что не играл. Я имею в виду, он занимался футболом, но для него это не было игрой. Это было борьбой. Он всегда себя вел очень серьезно. И не похоже, что он расслабился с возрастом.
— Трудные времена бывают у всех, — сказал Этан. — Но у некоторых сверхъестественных занимает больше времени, чем у других, чтобы осознать и принять это. Им проще, я думаю, назвать нас врагами, а не рассмотреть возможность того, что они окружены миллионами людей, которые бы с легкостью пожелали им смерти.
Я поморщилась.
— Это не совсем утешительная мысль. Тем более, что это, несомненно, правда.
Я не сомневалась, что у нас были человеческие союзники — те, кто не судили, те, кто были очарованы нашим различием, те, кто жаждал нашей славы. Но недавно мы сталкивались лицом к лицу в основном с ненавистниками.
Этан оглядел жилище, махнул рукой в сторону открытой двери.
— Спальня?
— Я на самом деле без понятия.
Ребенком я провела много времени в поместье Бреков, но никогда не осмеливалась посетить домик для гостей. Зачем, когда для исследований был целый особняк?
Я последовала за ним через дверь, и обнаружила, что он был прав. Это была небольшая спальня, с высокими, кирпичными стенами. Кровать, застеленная белым постельным бельем с горкой подушек в оттенках голубого и зеленого, стояла по центру комнаты, изголовье завешено балдахином из тонкого тюля, который романтично ниспадал по краям.
— Как самая странная в мире гостиница, — пробормотала я, опуская сумку на кровать.
На прикроватной тумбочке был старомодный будильник и экземпляр Космо[6]. Я надеялась, что он был оставлен бывшим постояльцем, а не членом семьи Бреков, который надеялся устроить нам с Этаном особенно увлекательный вечер.
С другой стороны комнаты была небольшая ванная. Умывальник, черно-белый клетчатый пол и душ, достаточно большой для троих. Все очень красивое, вплоть до украшенных монограммой полотенец для гостей.
Когда я заглянула обратно в спальню, Этан стоял, держа одну руку на бедре, в другой держал телефон, пока просматривал сообщения с прищуренным взглядом. Он больше походил на главу компании Fortune 500[7], чем на Мастера вампиров в бегах, но я не жаловалась. Этан мог быть хитрым, храбрым и благородным... но также он, несомненно, был усладой для глаз.
Высокий, стройный и властный, он был моим врагом, и был противоположностью мужчины, которого, как я думала, смогу полюбить. Я ожидала влюбиться в романтика, философа, деятеля культуры. Кого-то, кого я встречу в кофейне на выходных с сумкой, полной книг, в паре хипстерских[8] очков и тенденцией цитировать Фицджеральда[9].
Этан предпочитал итальянские костюмы, марочные вина и дорогие машины. Он также умел орудовать мечом, или двумя сразу. Он был Мастером Дома, и убивал вампиров собственной рукой. Он был бесконечно более сложным и упрямым, чем кто-либо, кого я могла себе представить.
И я была влюблена в него больше, чем могла себе представить. Не простое увлечение. Не только похоть. А любовь — запутанная, внушающая благоговейный ужас и совершенно выводящая из равновесия.
Почти год назад, я думала, что моя жизнь закончилась. В действительности, это было только начало.
Этан поднял взгляд на меня, расстройство сменило любопытство.
— Страж? — спросил он.
Я улыбнулась ему.
— Возвращайся к своему доминированию. Я просто думаю.
— Я едва ли доминирую.
— Ты прожил несколько веков в доминировании.
Я махнула рукой в сторону его телефона.
— Есть какие-нибудь новости из Чикаго?
— На восточном фронте все спокойно, — ответил он. — Будем надеяться, что все останется так же.
Мы могли надеяться на все, что хотели. К сожалению, надежда редко останавливает людей со злобой на вампиров.
***
Так же, как на остальную часть здания, Папа Брек не пожалел денег на спальню. Кровать была мягкой и, несомненно, дорогой. Белье было мягким шелком — и, вероятно, таким же дорогим. Не то, чтобы двуспальная кровать в холодной комнате была плоха, когда ты засыпаешь рядом с очень сексуальным блондином вампиром.
Мы распаковались, разделись и приготовились к наступающему дню. Я проверила, чтобы окна были закрыты и написала сообщение Катчеру, чтобы проверить состояние дедушки.
СПИТ, — ответил Катчер. — О НЕМ ХОРОШО ЗАБОТЯТСЯ. ТВОЙ ОТЕЦ НЕ ЖАЛЕЕТ ДЕНЕГ.
Он редко так поступал. Если я не могла быть со своим дедушкой, по крайней мере, знала, что он получал уход, в котором нуждался.
Я также написала Джонаху, моему партнеру по КГ, чтобы дать ему знать, что мы благополучно добрались до дома Брексов.
ТЫ ПОРТИШЬ ВСЕ НАШЕ КГШНОЕ ВЕСЕЛЬЕ, ПОСТУПАЯ ТАК.
ЭТО НЕ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ, — заверила я его. — ДРАМА НАСТИГЛА ДОМ КАДОГАНА.
ДА Я ПОНЯЛ.
Я взяла с него обещание оповестить меня, если возникнут проблемы.
ТЫ БУДЕШЬ В ПЕРВОЙ ПЯТЕРКЕ, — нахально пообещал он.
— Дела? — спросил Этан, когда я присела на край кровати, подогнула под себя ногу, с телефоном в руке.
— Джонах, — ответила я, печатая пальцами в равной степени колкое прощание.
Этан зарычал, мужская демонстрация, предназначенная напомнить мне, что он по-прежнему был не в восторге от моей связи с высоким, красивым капитаном охраны с каштановыми волосами.
— Он мой напарник, — напомнила я ему. — И ты уже согласился на это.
— Я знаю кто он, Страж. Так же, как знаю кто ты для меня.
Солнце выглянуло над горизонтом всего за несколько секунд до того, как руки Этана оказались на мне, лишая меня одежды и разжигая пламя в моем теле. Его рот обрушился на мой, затем на мою шею, на мою грудь, на мой оголенный живот, прежде чем он растянул длину своего тела поверх моего и приковал мои запястья своими руками над моей головой.
— Ты моя, — заявил он с грешной искрой в глазах, которая послала нервную дрожь по моему позвоночнику.
— Ты не владеешь мной, — напомнила я ему, выгибая свое тело достаточно, чтобы доказать это.
— Нет, — согласился он, его губы были настолько мягкими, играя с моей грудью. — Мы принадлежим друг другу. Я твой Мастер. А ты мой Страж.
Он не тратил времени даром; мне и не нужно было больше.
— Моя, — произнес он, врываясь в меня, завладевая моим телом, требуя все, что я могла предложить, а затем еще больше.
— Моя, — прорычал он, когда удовольствие расцвело в моем теле, как живое существо, такое же холодное, как лед и такое же горячее, как огонь, осушая мои разум и душу от всего, кроме Этана. Его разума, его души, его тела и слов, которые он нашептывал снова и снова.
— Моя, — повторил он, каждое слово — обещание, заявление, напор. — Моя, — сказал он сквозь стиснутые зубы, страсть охватила его, так же, как и меня.
— Моя, — заявил он, целую меня с такой дикостью, что я почувствовала кровь, магия возросла между нами, когда он неистово вонзился и застонал как животное, когда его затопило удовольствие.
— Моя, — произнес он, на этот раз более мягко, и потянул мое тело на свое. Взошло солнце, и там, в темноте заимствованной комнаты, мы уснули.