Обвязавшись верёвками двое ушкуйников прыгнули в воду. Цепляясь за обломки, они добрались до потерпевших кораблекрушение, и с трудом отцепляя их руки от деревяшек отвязывали тела. Они оказывается еще и привязаны были, потом стали помогали поднять бедолаг на борт.
Один был мертв, двое на грани жизни и смерти. Первым их осмотрел Немцов, но купца Романова, их бывшего благодетеля не обнаружили. Да и по одежде было видно, что это простые работяги. Поэтому я на глазах у всех наложил на них руки. В смысле лечил.
Раздались удивленные возгласы, не все из новичков знали об этом моем умении.
- Давайте их в кубрик, накормить и отогреть, - поднявшись с колен, велел я, осмотревшись, тут же гаркнул: - Вы тут что, представление увидели?! А ну марш по местам. Курс на устье Волхова.
Через полчаса, ветер был попутный, поэтому мы подняли парус. Буквально через полчаса мы подошли к устью выпадающей из озера реки, и вместе с ожидавшим нас малым ушкуем стали спускаться по течению.
Буквально через час впереди показался город, расположившийся по обоим берегам реки. Их соединял большой деревянный мост, в середине имевший широкие просвет между сваями, и высоту. Но для судов этого все равно было мало. Думаю, нужно придется снять мачты, чтобы пройти дальше под мостом.
Но нам мост пока был не нужен. Не дойдя до него с полкилометра, мы повернули к причалам.
- Это Софийская сторона, а та Торговая, боярин, - показывал мне Федор. Мы шли к Софийской стороне. Именно тут находился дом Красновских, куда мне и было нужно.
- Буря, как я смотрю, и у них изрядно погуляла, вон две ладьи на берег выбросило, и там, кажется полузатонувший насад у Торговых причалов. Склады порушенные.
- Нам повезло, что место стоянки защитило нас от ветра и волн, а не то было бы то же самое.
- Да уж, повезло… Ты вниз спускался, к этим, потерпевшим. Узнал что?
- Романов жив. Они на берегу расположились, среди деревьев, трое на ладье были, присматривали. Тут ветром ее начало раскачивать, Романов еще двоих послал, дальше тросы лопнули, и их унесло на тут сторону берега, где разбило о берег. Потом их снесло в сторону, кто успел привязаться, остался на обломках остальных смыло.
- Не Ильмень, а океан какой-то. Что ж в Ладоге тогда твориться? - покачал я головой.
- Там волны больше.
- Да знаю, как-то на яхте сам побывал в шторме, едва спасся. Судно на остров выбросило, пираты, перестрелка. Много что было.
- Многое с тобой случалось, боярин.
- Это у Америки было.
- Это где это? Новые земли? Не слышал про такие.
- Не только услышишь, но и увидишь. На хрен этого Колумба, картошечки хочется. Придётся самому плыть.
- Чего, боярин?
- Я говорю, теперь в учебниках истории будет фамилия первооткрывателя не Колумб, а… - я на несколько секунд задумался, как обозваться. Красновским, или своей, Александров?
- Все равно не понятно молвишь, боярин… Ей, поберегись! - крикнул он двум ребятишкам, что рыбачили с пристани, к которой мы подходили.
- Потом расскажу, - отмахнулся я, наблюдая за швартовкой обоих судов. Рано еще свои планы раскрывать.
От построек бежал служащий, за платой. Самое забавное, что пристань эта, принадлежала Красновским. Сейчас и узнаем, что тут и как.
Как только служащий приблизился, его торопливая походка переросла в неторопливо-важную. Остановившись у борта моего ушкуя, он обратился к кормчему. На меня он не обратил внимания, в тренировочном костюме я не смотрелся. Нужно было бы конечно переодеться в выходную одежду, но пока не к спеху.
- Добрый день, - первым поздоровался он: - Пристань принадлежит боярам Красновским… - Мы с усмешками наблюдали за ним. Он это видел и немного неуверенно продолжил: - Плата за стоянку стандартная, четыре медяка за день с каждого судна.
- Ну, это еще по божески, - сказал я, облокотившись локтями об борт: - В Твери с нас брали десять медяков. Правда и боярин там не чета твоему, целый казначей князя.
Воины и команда за моей спиной уже откровенно ухмылялись. Было слышно едва сдерживаемое хихиканье.
- Боярин Красновский один из уважаемых людей города… - начал он пафосно.
- Был… Умер он в плену, - мне как-то сразу расхотелось развлекаться: - Пошли в мою каюту, поговорить надо.
Служащий немного постоял, чуть помедлил в нерешительности и по сброшенному на настил пирса трапу поднялся на палубу.
- Корнилов, Михайлов! Со мной, - крикнул я своих подчиненных.
Вчетвером мы прошли в мою каюту, предложив им присесть за стол, я достал из шкафа пропыленную бутылку коньяка, и нашел серебряные кубки. Рубинового цвета жидкость в кубках напоминала кровь, но запах давала вполне приличный и приятный.
- Давайте помянем Кузьму Михайловича, достойный был человек, - негромко сказал я.
Мы молча выпили. Я небольшими глотками, остальные одним.
Было видно, что человек Красновских опознал Михаила, на Корнилова он тоже поглядывал с сомнением. А вот Кирилла сразу признал. Оказалось, они жили через два дома, соседи.
- Представься и рассказывай, что у вас тут твориться, - велел я ему, когда они с Михайловым обменялись новостями.
Лазутчики что я отправил в город, уже должны были скоро подойти, поэтому нужно торопиться. Мы немного опоздали, на три дня, но думаю, они выставили наблюдателя. Это тоже было обговорено.
- Так Бориска я. Прокофьев, с Торговой стороны. В услужении у бояр Красновских уже почитай осемнадцать годков…
"Сорок лет мужику, а "Бориска я", никакого самоуважения", - грустно подумал, слушая рассказ Бориски.
А рассказ был все грустнее и грустнее. Фактически Красновские лишились всех своих статей дохода, вон даже плату за стоянку подняли на одну медяшку. В хозяйские земли нет доступа, тати лютуют, боярин Глазов воинов не дает, говорит, по пустякам отвлекать их не будет. Доказательств то нет. Ладья пропала с двумя Красновскими, родственники Кузьмы Михайловича.
-… деньги тают, скоро по миру пойдут. Сам слышал, когда деньги приносил. Хозяйка так говорила.
- А ярыга?
- Какой ярыга? Нет у нас никаких ярыг.
- Хм, понятно… Дом у них все тот же? В боярской слободе?
- Тот… пока тот.
- Это хорошо. Тогда мы туда.
- Боярин, Кирилл сказал, что ты приёмный сын Кузьмы Михайловича? - осторожно спросил Бориска.
- Так и есть. Я знаю, кто все это устроил и погубил Красновских и разорил, так что не волнуйся, тать получит свое. Можешь идти, сообщи боярыне, что я скоро буду.
- Спасибо, боярин, век тебе молиться буду, - кланяясь, Бориска задом отошел к двери, открыл ее и исчез.
Оба десятника смотрели на меня.
- Что смотришь? - спросил я у Михайлова: - Мухой лети и устрой слежку за этим Бориской.
- Ты думаешь?.. - недоговорил Кирилл.
- Я не думаю. Я уверен. Если Глазов не идиот, а он повода так считать не давал, то такое место без пригляда он оставить просто не мог. Сейчас этот Бориска побежит докладывать о нас, нужно узнать куда. Где у них явка.
- Я его лет пятнадцать знаю, не мог он.
- Люди меняются Кирилл. Поверь мне, он по-прежнему холоп Красновских, но еще работает на Глазова. Завербовать не такое трудное дело как тебе кажется, так что иди. Организуй слежку.
- Хорошо, боярин, - десятник поклонился и вышел.
- Узнай. Появились ли лазутчики, если они тут. Пускай заходят, - сказал я ему вслед.
Все четверо действительно находились на палубе, только почему-то для конспирации привезли на телеге не вяленую рыбу, как договаривались, а свежую.
Пока тройка разведчиков для вида носили мешки с рыбой, четыре мешка они перетаскивали полчаса, артисты, мы со старшим сидели в каюте.
В принципе он подтвердил все что сказал Бориска, кроме того, все на базаре говорят, что Красновским был предъявлена долговая бумага со всеми необходимыми атрибутами. По этой бумаге выходило, что боярин Красновский Кузьма Михайлович взял в долг у другого боярина Вершинина в долг двести рублей серебром. Если в течение двух недель выплата не произойдет, все поместья, земли и дома переходят этому Вершинину. Сто процентов, это человек Глазова. По слухам у этого Вершинина все состояние составляет не больше пятидесяти рублей. Подстава? Да явная подстава.
- Рейдерский захват. Как я это понимаю, - задумчиво улыбнулся я своим мыслям. Ход был не особо неожиданным, беспокоило только наличие татей на землях Красновских. К чему они там были нужны?
После опроса я отпустил лазутчиков, они, оставив рыбу, уехали в город. Планы у меня на них еще были, поэтому пока они должны были следить за домом Глазова.
- Ну что? - минут через десять после того как лазутчики ушли, после стука в каюту вошел Михайлов. Лицо его было хмурым.
- Ты был прав, прежде чем идти к боярыне, он зашел в дом на этой же улице. Отрок осторожно поспрашивал у прохожих, кто там живет, оказалось боярин Вершинин.
- Картина начинает складываться. Хм, пока все сходиться… - задумчиво протянул я, переведя взгляд на Михайлова, сказал: - Ты пока приведи себя в порядок, через час к боярыне пойдем. Корнилову тоже передай.
- Почему не сейчас?
- Надо дать им время подготовится. Женщины не терпят спешки. Пока свободен, - отпустил я главного лазутчика, вернувшись к бумагам, на которых набросал схему плана на сегодняшний день и ночь. Еще раз бросив взгляд на план, не забыл ли чего, по привычке подписался снизу, и убрал бумаги в стол, заперев ящик на ключ.
Пока было время, я поиграл с Лаской, не выпуская ее из каюты, потом поменял ошейник на другой, с набитыми серебряными чешуйками, и стал готовиться к парадному выходу. Отбирая лучший кафтан, штаны и сапоги. Оружие я тоже не забыл, брал, что побогаче с виду. Тут судят по внешнему виду, это как у нас на кроссовере в дорогом костюме, тут что-то подобное.
Напомнив дежурному о наемном экипаже, пешком мне идти невместно, нужно играть на публику, я быстро переоделся, накинув красивую с зеркальцами кольчугу, застегнул пояс с саблями, сунул пистолеты за пояс. Осмотрев себя в настенное надраенное медное зеркало, провел руками по складкам, прихватил со стола небольшой баул, больше похожий на сидр и, взяв Ласку на поводок, вышел на палубу.
- Что у вас? - спросил я, у Корнилова. Он тоже переоделся, в купленную в Твери рубаху, и новую униформу пошитую мастерицами в Алексеевке.
- Наемный возок ждет, боярин, - слегка поклонился Авдей.
- Сколько воинов возьмешь?
- Десяток ветеранов, больше не надо. Старшего назначил?
- Да, десятника Еремихина.
- Хорошо, тогда отправляемся, - пока мы беседовали щенок покрутился у мои ног, спеленав ноги ремешком. Освободившись, я последовал за десятниками.
С нами пошел первый десяток под командованием Реброва. Одного из сабельников в моей сотне. Сабельник он был средний, но для повальной на Руси любовью к мечам уже редкость. Мы провели несколько спаррингов, для тренировки. Вполне неплохой воин, но десятником стал не из-за этого, а за грамотное командование, и дружбу с головой.
Возница не рискнул заезжать на настил пристани, было заметно, что он требует ремонта, поэтому мы пешком дошли до четырехместного возка.
Корнилов и Михайлов сели со мной, остальные выстроившись в колонну по двое, долго же мы отрабатывали печатный шаг, и последовали за неторопливо катившимся возком. Ласка недовольно возилась под ногами, пытаясь выбраться наружу.
Медленное передвижение давало мне возможность разглядеть город. В принципе я побывал во множестве городов, но этот поразил меня разнообразием в архитектуре построек. Тут даже был иностранный квартал со своими добротными, зачастую каменными домами. Высокие заборы, окружающие дома, в боярской слободе деревянные тротуары, как будто бояре пешком ходят.
Красивые минареты церквей, в общем, симпатичный город, правда, слегка потрепанный непогодой, как раз несколько мужиков с топорами рубили и пилили упавшее дерево, росшее на пересечении нескольких улиц. Парк не парк, но что-то похожее тут было, когда возок остановился, пропуская другой, я приподнялся и обернулся. Без всякого сомнения, тут живут культурные люди, знающие, что такое красота. В парке были лавочки, с которых открывался великолепный вид на реку, порт и Торговую сторону. Думаю, тут часто вечерком сидят парочки.
Непривычно молчавший всю дорогу возница, остановил возок у высокого расписного забора. В двух шагах были закрытые ворота для транспорта и небольшая калитка для пеших.
- Дом Красновских, боярин, - известил нас возница.
Михайлов, ловко спрыгнув на слегка пыльные доски тротуара, дворник совсем распустился, и застучал кулаком по воротам.
Мы с Корниловым покинули возок следом. Взмахом руки я велел, чтобы возок отъехал, дав места подошедшим воинам, и подошел к воротам, где Михайлова с кем-то переговаривался.
- Прошу, боярин, - сказал Кирилл.
За воротами стоял благообразный старичок за семьдесят, с роскошной белоснежной бородой и блестящей лысиной на непокрытой голове. Было видно, что борода была предметом его гордости и обожания. Мне кажется, она даже была напомажена какими-то маслами, слишком блестела.
Сам двор был огромен, судя по жилым и хозяйственным пристройкам, тут могла свободно разместиться сотня воинов. Судя по запустению и легкому мусору, с холопами у боярыни проблемы, некому убираться. Про дом можно сказать одним словом, терем о двух этажах. Расписной, и о! Даже со стёклами в двух местах, богато живут, я уже успел узнать цену на стекло.
Что мне не понравилось сразу, никто меня на крыльце не встречал, это была явная пощечина от хозяев. Типа мы тебя не ждали, так что проваливай незваный гость.
Вслед за мной зашли десятники и воины. Корнилов и Михайлов, как и я, нахмурились, они тоже уловили жирный намек боярыни.
- Пройдем за мной… боярин, - с заметной заминкой и едва уловимой издевкой, сказал старик, и величав, направился к дому.
Тряхнув головой унимая бешенство, я выдохнул сквозь зубы, и отдав поводок с щенком Реброву, последовал за стариком, приказав воинам:
- Ждать у ворот. Быть готовым ко всему.
- Хорошо, боярин, - десятнику тоже не понравилась ситуация, поэтому он стал негромко командовать, готовя воинов к бою. Кто его знает, может уже нет тут никаких Красновских, а людишки Глазова нас ждут.
Мы поднялись по ступенькам на крыльцо, старик открыл дверь и первым прошел во внутреннее помещение. Пройдя коридор, обошли большую русскую белёную печку, и вошли в большое светлое помещение. Именно он привлекло мое внимание снаружи своим остеклением, поэтому тут и было достаточно светло.
По виду эта была трапезная, сдвинутый к стене стол. Стулья, лавка у окна, на трех стоявших у угла стульях сидели три женщины, изучающе разглядывающие нас. Посередине сидела уже взрослая женщина, чуть за тридцать, это была явно Марфа Васильевна. Жена Кузьмы Михайловича. Презрительно кривя губы, она брезгливо осматривала меня. При виде входящих следом моих спутников она, удивленно вскинула брови. Справа от нее сидела девушка моих биологических лет на вид, довольно симпатичная. Думаю, не ошибусь, если предположу что это племянница Кузьмы Михайловича, Анна Рюриковна. У неё были красивые фиалковые глаза, она тоже недобро смотрела на меня. Слева от жены Михалыча сидела старушка, думаю это и была мать Кузьмы Михайловича, Ольга Капитоновна, хозяйка дома.
- Добрый день, боярыня, - поклонился я ей: - Я Артур, приемный сын Кузьмы Михайловича. Перед смертью он…
- Не верю! - почему-то вместо Ольги Капитоновны, резко сказала Марфа, не обратив внимания, что хозяйка положила ей на руку свою ладонь, успокаивая: - Думаешь, я не поняла кто ты? Мне все сказали! На земли наши заришься тать?! Пошел вон! - взвизгнула она в конец, и неожиданно плюнула в меня.
"Хм, странная ситуация. Говорить должна хозяйка дома Ольга Капитоновна, а общается со мной Марфа-краса. Решила не мараться и подставить невестку? Вполне может быть, вон вид у обеих уставший, видно достало все. А что? Хорошая идея, если что я не я и речь не моя. Умная мама у Михалыча, как бы она мне всю игру не поломала".
Расстояние было небольшим, всего пару метров, поэтому психованная бабёнка попала. Тяжело осмотрев ее, я стер плевок с груди, скину с плеча сидор, и развязал горловину.