Независимо от того, что сказал мой отец, это возможно стоило риска для опоздания, чтобы избежать зова этого рогатого скота. Тысяча умов в одном месте, гудящих с беспокойством, волнением и чистым ужасом первого школьного дня, причиняли мне лишь головную боль. Вся практика в мире не могла заблокировать цунами мыслей и эмоций.
Но пока что я сосредотачивала свое внимание — это было сложнее, чем вы думаете — все это просто было далеким и смутно раздражающим шумом в задней части моего мозга. Подобно радио, настроенное на сотни станций сразу.
— Ты здесь! — завизжала Дженна, когда я добралась до ее ряда. Она встала и оттолкнула более трех людей, которых я не узнала и стиснула меня в объятия, которые были чуть менее болезненными.
Я ожидала этого — что Дженна обнимет меня — поэтому это было не так уж ужасно. Она знала, что я по ее словам не была «обидчивой», но это оказалось преимущественным качеством для нее, чтобы сломить меня. Это иногда более или менее работало. Я доверяла Дженне на столько, что могла подавить свою панику из-за кого-то, находящегося в моем пространстве. Было не похоже, что она собирается воткнуть в меня неожиданно шприц, как это делали остальные санитары, все те годы. А иногда случайная любовь была хороша. Напомню, я была очень рада, что хоть кто-то может видеть меня, даже если это была ложная версия «меня».
Кроме того, попытка вырваться, могла тем самым задеть ее самолюбие и возможно, оставить меня с трещиной ребра или двумя. Это не будет преувеличением. Мои кости хрупкие. Частью из них были пространственно-огненные-потоки или космические вещи. Не гравитация, а маленькая плотность костной ткани или чего-то другого.
Я неловко похлопала Дженну по спине, когда встретилась с ней, и она отпустила меня.
— У меня есть отличные новости, — сказала она, сверкая взглядом. Она повернулась к незнакомцам, которые наблюдали за всем этим, словно перед ними разыгрывалось реалити-шоу. — Вы будете не против, потесниться для моей подруги? — спросила она без намека на сарказм.
Все трое, две девушки и парень — только что перешедшие в старшую школу, судя по тому, как они выглядели, и, судя по их слегка испуганным выражениям на лицах — сжались вместе, чтобы освободить место для меня.
Дженна села и потянула меня вниз.
— Почему ты не отвечала на мои сообщения?
Потому что ответы привели бы к новым сообщениям и опасности приехать для меня, в конце концов. Дом Дженны был классифицирован, как строго запрещенный.
— Мой отец. Ты знаешь это, — сказала я, используя слишком знакомое слово, я никогда не обращалась к нему так. Мне было не до этого. Но однажды утром, это просто выскочило за завтраком, приблизительно через год, после того как он спас меня. Могу ли я называть его папой?
Я не намеренно исследовала нашу связь с ним. Это слово, причинило ему боль.
Он быстро оправился, дал мне тарелку и спросил, хотела бы я арахисового масла, как будто ничего не произошло. Но было уже слишком поздно. Я видела его реакцию, и знаю, что это означает. Мне приходится носить имя его дочери, но я никогда не буду ей.
Поэтому я называла его отец, когда мне приходилось звонить ему, где бы я ни была, и казалось, что теперь все наладилось. Но каждый раз, когда я думала или называла его так, то память подкидывала мне этот момент с тостом. Напоминала мне, что хоть он и любил меня и рисковал жизнью ради меня, этого никогда не будет достаточно.
— Лето время для семьи, — сказала я Дженне, произнесенное мной было поводом использовать отца, когда Дженна попросила меня приехать к ней — это было лето после первого курса.
Дженна закатила глаза.
— Боже, он очень строг. — Она раздраженно откинула светлые волосы с розовых щек. — Значит, ты потратила время в виртуальной реальности.
Мое лицо покраснело. Я огляделась вокруг, вдруг нас могли подслушать. В прошлом году, я в минуту слабости, рассказала секрет Дженне. Не большой, разумеется. Но все же я предпочитала не распространяться.
Она нежно ткнула в меня локтем.
— И как жизнь в домике мечты под названием "Dream-Life"? (компьютерная игра прим.: переводчика) Прекрасно, как обычно? — с усмешкой спросила она.
Я откашлялась.
— Замечательно. — Ответила я, борясь с разочарованием от того, что рассказала ей. Не то, чтобы тайна была ужасной, просто стыдно. — Что происходит с тобой? Какая у тебя важная новость? — быстро спросила я, надеясь, что она клюнет на приманку и сменит тему. Для Дженны, большая часть развлечений, прошла за уходом за собой. Это могло быть все что угодно — распродажа блеска для губ с блестками, новый парень в школе или диета, которая поможет сбросить пять фунтов, последнее стоит на пути популярности в ее голове.
Она сразу же засияла.
— Итак, на прошлой неделе, я вернулась домой, проводив Брендли в бассейн, так?
Брендли был младшим братом Дженны. Я кивнула.
— И ты ни за что не догадаешься, с кем я столкнулась в чате. — Она с волнением подпрыгнула на своем месте.
Очень плохое предчувствие появилось в моем животе.
— Рейчел Джейкобс! — закричала она, сжимая мое предплечье от волнения. На этот раз, я услышала, как мои кости заскрипели, и мне пришлось вырваться.
— Плечо. — Мне удалось слабо кивнуть в ответ на ее хмурый взгляд. Моя голова пошла кругом, слишком много информации. Рейчел Джейкобс? Рейчел была счастливым лучиком для Дженны? Эта история не закончиться хорошим концом.
После приезда в Уингейта целью Дженны был наш первый курс, чтобы прорваться выше среднего уровня — она не пользовалась популярностью — и стать одним из почитаемых членов ближайшего круга Рейчел. Она сказала мне, что в своей старой школе, она была слишком застенчивой, слишком ранимой, слишком легко отступающей от того, что она хотела получить. Но она решила измениться здесь, в «Эше».
Что само по себе может, сделать нашу дружбу невозможной, но Дженна не имела большой удачи в своей миссии. Она не была спортсменкой. Она была милой, но сердце подсказывало не останавливаться. Ее семья была богатой — мама ортодонт, а отец серьезный партнер в какой-то большой юридической фирме в Милуоки — но они не давали ей денежных средств и снисхождения. У нее комендантский час начинался раньше, чем у меня в будние дни, верите или нет.
Но что более важно, она ужасно желала этого. Что было автоматической дисквалификацией из нашей дружбы.
Кроме того, Рейчел Джейкобс была злыдней. Ну, не злыдней, как демон или отродье — блуждающее зло, хотя иногда она заставляла меня задумываться. Нет, просто она наслаждалась тем, что причиняла зло и страдания другим. И такая она, честно говоря, потому, что ее дедушка, Артур, был главой «GTX». На самом деле генеральный директор, и человек, ответственный за мое существование. Если вы считаете, что я должна быть благодарна ему, то позвольте мне напомнить вам, что существовать это не то же самое, что жить. Я в течение шести лет существовала в «GTX», он сделала достаточно, чтобы мне пришлось сожалеть.
Я бы сделала все возможное, чтобы держать Дженну подальше от Рейчел, если это возможно. Но они были соседками, и не было ничего, чтобы я могла сделать. Это было главной причиной, почему дом Дженны был закрыт для меня.
Беда была в том, что у Дженны нет навыков выживания. Настолько, что мне приходилось заботиться о ней — она была единственным человеком, кроме моего отца, поэтому я буду бороться, чтобы защитить ее — она была немного похожа на маленького кролика, которого держали слишком близко к змее, убеждая, что они могли стать лучшими подругами, если нашли бы время, чтобы узнать друг друга. Она действительно думала, что дружелюбие возьмет вверх над всем.
— Мы гуляли каждый день, — торжествующе сказала Дженна.
Я смотрела на нее сбитая с толку. Это не имело абсолютно никакого смысла. Дженна хотела быть подругой Рейчел, поэтому была плохой, для того, чтобы Рейчел получал удовольствие от ее способностей. Я смотрела, как она играла напротив меня в прошлом году. И Рейчел не пыталась оправдать это в своих мыслях. (Несмотря на мои ограничения в чтении мыслей, я почти всегда слышала Рейчел, за исключением наиболее оживленных комнат. Она громко мыслила, на высоких децибелах, выше, чем остальные. Словно, ее мысли пострадали от слишком большого самомнения.)
— Правда? — спросила я, стараясь не показаться слишком скептической.
— Она сказала…
Прозвенел звонок, и неожиданно толпа двинулась, как один гигант, состоящий из тысячи мелких деталей. Мысли и эмоции достигли предела и прошли через мой мозг, словно лесоруб по дереву.
Дженна спускалась по лестнице, разговаривая со мной все время, но из-за шума в тренажерном зале и хаоса в моей голове, я пропустила большую часть того, что она говорила.
— …в бассейне, потому что Ками и Кэсси были в Париже…
Хорошо, это может быть одной частью пазла. Рейчел, вероятно, была недостаточно уверена, что бы требовать обожание публики постоянно.
— …и Зейн был там! — Дженна достигла пола, и, повернувшись ко мне, ухватилась рукой за сердце, как будто оно могло врезаться прямо ей в грудь, как это бывает в мультфильмах. (К вашему сведению, мультфильмы кажутся страшными, когда твоё понимание реального мира является шатким. Мне снились кошмары о Хитром Койоте, и сейфах, падающих с неба, в течение нескольких недель, после первого просмотра этого шоу.)
— Мы разговаривали, — сказала она. — Это было удивительно.
Я подавила желание закатить глаза. Зейн Брэдшоу. Благодаря давлению мыслей Дженны, я могла прочесть каждый известный факт о нём.
Игрок в лакросс, сын начальника полиции Уингейта, любитель рока девяностых годов и тех элегантных рубашек на пуговицах. Он был хорош собой и почти чертовски высок. Но имел достаточное количество мышц, чтобы не казаться странным. Он имел всё, что считается привлекательным: высокий рост, широкие плечи, тёмные волосы и серо-голубые глаза. (Что я могу сказать? У меня есть определенный типаж. В лаборатории, в качестве исходной подготовки, я видела фильмы о "Супермене" из семидесятых и восьмидесятых годов, и они произвели на меня огромное впечатление. В то время, я бы хотела встретить Супермена, что бы он спас меня. Но потом, когда я стала старше, то наблюдала за новой версией с Брендоном Рутом и Томом Уэллингом и у меня, возможно, появились…эм, другие фантазии.)
Но Зейн Брэдшоу — в результате моей постоянной мысленной давки — был одним из бессмысленного стада. Он крутился вокруг Рейчел Джейкобс, принимая участие в её средненьких оленьих играх, он куда-то дел ту часть своего мозга, которая позволяла свободно мыслить.
Единственное исключение было в прошлом году на алгебре, когда он заметил, что я без труда выполняю свою домашнюю работу и решил, что это странно. Это было ошибкой с моей стороны. Я не подумала, что математика является трудной для других людей, а это означает, что она должна быть трудной и для меня. Скрываться у всех на виду, значит сомневаться в каждом выборе, что я делаю, подумать двадцатью разными способами и взглянуть на то, что я совершаю. Иногда это вредит.
К счастью, Зейн кажется, не интересуется ничем, кроме себя.
Дженна взяла меня под руку, более мягко на этот раз, пока мы ждали, когда толпа пройдёт, что бы двигаться дальше.
— Это был хороший разговор, и ты знаешь, он идёт на Неделю Костра… — Она подскочила на цыпочки от волнения.
Тьфу. Неделя Костра. В «Эше» была традиция, которая должна была помочь первокурсникам почувствовать себя желанными и подняться для всех в предстоящем году. Они называли это Неделей Костра, хотя, было всего четыре дня, и костер был на последнем вечере. Будет Ярмарка завтра вечером в зале; в четверг футбольный матч, где черлидерши будут красоваться перед всеми, чтобы о их узнали в летних лагерях; а в пятницу будет костер, затем танцы в зале, в котором принимают участие только первокурсники. Все остальные будут на неофициальной части у костра. Так я слышала. Я никогда не ходила ни на один из них. Слишком рискованно. Я не нуждаюсь в этом. Весь чертов город, явится на него, а также в субботу утром будет организован парад от «GTX». Ох, нет.
— Поэтому я думаю, что Зейн может позвать меня пойти с ним. Не так официально, но чтобы просто поболтать, ты знаешь. Может быть. Я не знаю. Что ты думаешь? — с надеждой посмотрела на меня Дженна.
Ох. Я пыталась найти ответ, который не полностью обидит ее, и чтобы это было полуправдой. Слухи распространились за этот год или где-то около того, Рейчел и Зейн неофициально то встречались, то расставались. Скандал, как сказала бы Дженна. Если эти слухи были верными, казалось маловероятным, что Рейчел позволит чтобы кто-то вмешивался в это, даже если она была дружелюбной с Дженной.
— Все возможно. — Сказала я наконец, чувствуя ущербность своего ответа.
Но Дженна, казалось, не замечала этого. Она просияла и болезненно сжала мою руку.
— Я так и знала, — взвизгнула она, а я поморщилась.
Затем она сделала глубокий вдох.
— Хорошо, я знаю, со всеми этими новыми событиями, ты вероятно взволнованна, что произойдет с нами в этом году, — сказала она, когда мы проходили через двери зала в коридор.
На самом деле, нет. Я еще не отошла от беспорядочных мыслей о новом непоследовательном поведении Рейчел, чтобы думать о чем-либо подобном.
— Но я хочу, чтобы ты знала, что я не отказываюсь от своих друзей. Я не такая.
И она не была. Если она, по какой-то случайности, окажется на периферии круга Рейчел — Рейчел вполне умна, способна сохранять соратников, которые будут есть измельченное стекло, чтобы делать ее счастливой — тогда, Дженна толкнет меня ударом ноги и завопит вместе с ней.
Потрясающе. Тогда я буду одна, оставленная Дженной. Я действительно не хочу делать этого. Мы только стали друзьями, потому что Дженна отчасти не давала мне выбора, ощущая в себе тот же самый вид одиночества, которое она чувствовала как новая девушка. Но теперь это было большее, чем это. Я скучала бы по ней.
Дженна продолжала болтать, пока мы поднимались по ступенькам, я не замечала ничего необычного, но достигнув второго этажа, моё внимание привлекло, что-то странное. Это был сильный поток волнения, ожидания и ужаса, но не у одного человека, а у довольно многих, что и привлекло моё внимание. Это было не нормально.
Я кивнула Дженне и попыталась сосредоточиться на том, что ощущала.
Слышать мысли, не похоже на просмотр телевизора или чтение книги. Люди не думают законченными предложениями, не говоря уже о целых абзацах.
Если бы эксперимент «GTX» продолжали после меня, то была бы целая команда людей, как я — как все мы, способные общаться друг с другом без слов, мы шпионили бы за врагами или обучались, что бы стать убийцами.
Но в неподготовленных человеческих умах был беспорядок. Все кричали разбросанными словами и лёгкими фразами. А иногда я получала образы или чувства. Это было трудно, сказать, что происходит в чьей-то голове — в тех редких случаях, когда я хотела, особенно, когда вокруг было много людей, которые толкаются и пихают друг друга, их умы перемешиваются и запутываются, как и их тела.
«…не я. Слава Богу»
«…просто так сказала…»
«…делает меня полной. Я знаю это.»
«Это будет потрясающе!»
«Если миссис МакКафэрти снова поставит меня в первом ряду, я пойду…»
— Тебе не кажется? — спросила Дженна, подталкивая меня.
— Ага, — сказала я отвлекаясь. Я не получила достаточно много информации, что бы собрать её воедино. Мы были на ходу, как и все остальные, поэтому изолировать один ум было невозможно. Лучшее, что я могла определить, было то, что люди, гудящие обо всём, что происходит, шли в противоположном направлении. Люди вокруг нас, движущиеся вверх по течению в зал, были погружены в свои домашние задания или шмотки.
Дженна рассмеялась.
— Ты снова где-то «далеко» от меня, не так ли?
Я поморщилась.
— Прости. Просто задумалась об одной вещи.
Обычно, я бы отпустила её. В прошлый раз, я улавливала столько мыслей в кафетерии, во время скандала, когда требовали картофель фри в день печёной картошки. Кого это волнует?
Но это… было по-другому. Это ощущалось более личным, и я не знала почему.
— Зейн! — пропищала Дженна и потащила меня вперёд.