Президент ждал его в обычном рабочем кабинете, какой мог быть у любого управляющего средним банком в пределах МКАД. Ничего вычурного, никаких дизайнерских излишеств, сугубо деловая обстановка. Стол, стулья, два компьютера, стены выкрашены в нейтральный бежевый цвет…
— Добрый день, — сказал Путин, жестом отсылая охрану.
— Добрый день, Владимир Владимирович, — сказал Лева.
— Кто вы такой? — спросил президент. Несмотря на то что вопрос был жестким, Лева не уловил даже намека на грубость. Просто очень занятый человек экономил свое время, обходясь без вежливых экивоков и лирических отступлений.
Лева представился.
— И чем вы можете помочь своей стране? — спросил Путин.
Витя, Женя и Гоша сидели на кожаном диване и разглядывали потолочные панели.
— Я понимаю, что со стороны все происходящее кажется бредом, — сказал Гоша. — Но…
— Я не знаю, как это выглядит со стороны, — сказал Витя. — Лично я оказался в центре всего этого бреда, и если уж я смирился с мыслью о том, что оказался на Луне, без всяких космических кораблей, да еще и в теплой компании своих единомышленников, то мне не стоит вообще никакого труда поверить в звездные войны.
— А я никогда не сомневался, что из затеи с нашей депортацией растут именно твои уши, Гоша, — сказал Женя.
— Вообще-то идея с Луной принадлежит не мне, — сказал Гоша. Однако рассказывать о том, что он узнал о Лунной зоне постфактум, Гоша не стал. В криминальных кругах у него была репутация человека, который знает все, и подмачивать ее он не собирался.
— Тем не менее первым, кто заявился сюда со стороны, оказался именно ты, — сказал Витя.
— Я посчитал, что мне, человеку вам знакомому, вы поверите гораздо быстрее.
— Считай, тебе уже поверили, — сказал Витя, — Теперь расскажи: насколько плохо обстоят дела? Крейсеры врага, каждый размером с город, уже зависли над столицами всего мира?
— Нет, — сказал Гоша. — Не зависли. Корабль всего один. Но у нас есть достоверная информация, что его огневой мощи хватит для того, чтобы накрыть всю планету. Если и не одним ударом, то первой десяткой — наверняка. Корабль на самом деле размером с город и просто набит военной техникой. Попытки ударить по нему термоядом ни к чему не привели. Все ракеты были уничтожены на подлете.
— А наш ресурс каков?
— В нашем распоряжении есть космический корабль многоразового использования, сделанный по технологии «стелс». С помощью земных средств слежения его невозможно обнаружить и, скорее всего, его так же невозможно обнаружить и с крейсера пришельцев.
— Американская разработка?
— Я не имею права об этом говорить.
— Не американская, — сказал Женя. — Была бы американская, не ты бы сейчас разговаривал и не с нами. Что ж, я всегда верил в отечественную космическую промышленность. А откуда взялся этот зеленорожий джедай?
— Об этом я тоже не имею права говорить.
— Эксперименты по клонированию, — предположил Женя. — В каком-нибудь засекреченном по самое не могу институте вели опыты с тканью, полученной… При какой-нибудь аварии летающей тарелки. Гм. Это отголоски еще Тунгусского метеорита?
— Он не имеет права об этом говорить, — сказал Витя. — И вообще, с моей точки зрения это не имеет никакого значения. Вырастили они его сами или он прилетел на одиночном челноке после убийства Люка Скайуокера, мне это безразлично. Контора, в которой трудится наш общий друг Гоша, всегда была способна преподносить сюрпризы.
— Ты ему веришь? Гоше, не джедаю?
— Верю, — сказал Витя. — Видишь ли, миссия, которую он собирается нам предложить, засекреченная. Настолько, что его контора даже не может привлечь к делу военных или своих специалистов, а это значит, что проект корабля, на котором мы полетим, похоронен на таком уровне секретности, что лучше даже и не думать. Кроме того, эта миссия самоубийственна, потому он предлагает ее нам. Мы — расходный материал, сам понимаешь. Нас уже израсходовали.
— Я, между прочим, с вами собираюсь, — сказал Гоша.
— Это ничего не значит, — сказал Витя. — Такой парень, как ты, запросто может пожертвовать жизнью ради своей страны. Я уже не говорю обо всем человечестве.
— А такой парень, как ты? — спросил Гоша. — Как насчет этого? Ты готов пожертвовать жизнью ради всего человечества? Или слабо?
— Ты меня на «слабо» не разводи, — сказал Витя. — Меня на «слабо» уже в детском саду не развести было. Ты мне другое скажи. Шансы у нас есть?
— На победу?
— Допустим.
— Процентов тридцать.
— А на то, что мы останемся в живых?
— Процентов пять, — сказал Гоша.
На некоторое время воцарилась тишина.
— По крайней мере, честно, — сказал наконец Женя.
— А если мы победим и выживем, хоть в это и трудно поверить при виде твоего оптимизма, — сказал Витя, — что мы получим в качестве приза?
— Помимо благодарности всего человечества?
— Это дело будет засекречено под грифом «Перед прочтением сжечь», — сказал Витя. — Так что не надо мне рассказывать, будто кто-то что-то узнает о нашем участии.
— Этого я пока не могу гарантировать. — Гоша затушил сигарету о ботинок. — Вы хотите получить что-то весомое? Как насчет амнистии?
— Президентской? — спросил Женя.
— Моей личной, — сказал Гоша.
— Звучит заманчиво, — сказал Витя.
Лева не останавливаясь говорил минут сорок.
За это время он успел выложить почти все, исключая только эпизоды с «порше» и столбами. И немного отредактировал историю своей криминальной деятельности. Зато о рисующихся на горизонте перспективах сотрудничества он наплел столько, что, услышь его экипаж, удивились бы и сами гиптиане.
Путин не перебивал. Политики должны уметь слушать. Разведчики тем более должны уметь слушать.
Глядя в спокойные и внимательные глаза собеседника, Лева гадал, кого же в этом человеке больше, разведчика или политика. И так и не пришел ни к какому определенному выводу.
Потом Лева замолчал, набулькав себе немного минералки из графина.
Путин тоже молчал. Когда история Левы подошла к концу, он уставился в окно, а пальцы его правой руки нервно барабанили по столу.
Интересно, подумал Лева, меня увезут отсюда в психушку или сразу расстреляют?
Юнга бродил по осушенному бассейну, хлопая лапами по оставшимся на дне лужицам воды, периодически принимался стонать и два раза даже пробовал биться головой о стену.
Юнге было погано. Его молодая и порывистая натура требовала действия, а сделать он ничего не мог. На политическом уровне сейчас все зависело от способности Левы убеждать людей, а тактическая операция целиком и полностью легла на плечи Гоши и Марины. Юнге не осталось ничего.
Даже шлюпки. Даже канала связи с кораблем-разведчиком, который был заблокирован Кэпом в целях маскировки.
Миссия, в которой ему выпала честь принимать участие, была высокой и благородной. Спасение своей собственной расы от природного катаклизма, а также научно-техническая помощь другой расе. Помощь братьям по разуму.
Юнга даже вычитал в какой-то книжке подходящее слово.
Прогрессорство.
Юнга надеялся, что объединенные усилия двух рас позволят совершить качественный скачок в деле освоения космоса и что гиптиане смогут обрести себе новую планету. И что люди будут их друзьями.
Сложностей на этом пути было много, вполне вероятно, что дальше их было бы еще больше, но…
Сейчас все потенциальные сложности, все преодоленные препятствия и все достигнутые успехи могли быть перечеркнуты одним махом. Точнее, одним залпом боевого корабля Империи.
Этого нельзя было предугадать. Это невозможно было просчитать. Это была не просто неприятность.
Это было фатальное невезение.
Юнга успел пообщаться со многими людьми, если бы Лева знал их точное число, он просто упал бы в обморок. Этот список не начинался Биллом Гейтсом и не заканчивался Джорджем Лукасом.
Это были представители разных народов, разных стран, разных религий и убеждений и даже разных эпох. И на основании проведенного исследования Юнга пришел к выводу, что человеческая цивилизация не безнадежна.
Люди развивались медленно. Гораздо медленнее, чем гиптиане, но Юнга думал, что нашел этому объяснение.
Их цивилизации просто выбрали разные пути развития.
Гиптиане развивались вовне. Они стремились вырваться со своей планеты, разгадать все тайны природы, покорить время и пространство. Юнга знал, что и у человечества были когда-то такие мысли.
Только вот в какой-то момент эти мысли исчезли.
Признав освоение космоса и ближайших планет Солнечной системы экономически невыгодным, человечество поставило жирный крест на быстром прогрессе. Потому что ничто так не будоражит воображение, не подстегивает интеллект и не пробуждает творческое начало, как мечты о звездах.
Человечество временно отказалось от звезд. Оно обратило свое развитие внутрь самого себя. Зациклилось.
В последнее время на Земле появились профессии, которых не было пятьдесят, а то и двадцать лет назад. Попытайтесь объяснить жителю девятнадцатого столетия, кто такой психоаналитик, для чего нужен дизайнер по ландшафту и чем занимается сетевой администратор. Человечество старалось познать самое себя.
И по темпам развития было похоже, что это его познание не слишком вдохновляет. Когда мобильный телефон достигнет размеров булавки и будет носиться вместо серьги в ухе, когда водителю не надо будет управлять автомобилем для того, чтобы тот перемещал его в пространстве, когда температура воды в душе будет регулироваться в зависимости от настроения купающегося, когда компьютеры войдут в каждый дом и возьмут на себя большую часть человеческих забот, прогрессу придет конец. И по прикидкам Юнги, без вмешательства гиптиан это произошло бы довольно скоро. Лет через сто — сто пятьдесят. Максимум через двести.[31]
И тогда бы человечество поняло, что выбранный им путь вел в тупик.
Все технические новинки, которыми гиптиане могли удивить человечество, появились в результате работ по освоению космоса. Что-то разрабатывалось специально для космической программы, что-то явилось побочным эффектом, но результат был налицо.
Столкнувшись с угрозой своей планете, гиптиане смогли хоть что-то предпринять. Если бы Солнце грозило превратиться в сверхновую в ближайшие двести лет, человечество было бы обречено.
— Нельзя сказать, что вы меня шокировали, — сказал Путин. — Но не буду отрицать, что вы меня удивили. Последний год второго срока президентства… Наверное, звучит сентиментально, но я хотел тихо и спокойно расстаться с этим креслом, с этим постом, с этим Кремлем. Просто уйти на пенсию. В смысле, как политик. А тут вы такое устроили…
— События форсировали не мы, — сказал Лева. — И боевой корабль пришельцев — не наша работа. Поверьте, гиптианам он мешает ровно так же, как и нам, людям.
— Мои аналитики сообщали мне, что за резким рывком экономического роста в нашей стране стоит какая-то организация, — сказал Путин. — Но никто не думал, что она может оказаться инопланетного происхождения. У аналитиков просто нет воображения. Максимум того, что они сумели придумать, — это тайная ложа олигархов.
Но аналитиков я могу простить, они имеют дело с фактами, а фактов нам катастрофически не хватало. Я еще удивлялся, каким образом столь могущественная организация, как ваша, может сохранять такой уровень секретности. Но после того как я узнал, что вы переманили полковника Медведева, многое мне стало понятным.
— Мы не переманивали полковника Медведева, — сказал Лева. — Он был добровольцем.
— Я могу его понять, — сказал Путин. — Я ничуть не удивлен, что он нашел вас первым из всех и что он сразу же включился в ваш проект. Он остался идеалистом даже несмотря на то, какой работой он занимался. Я только не могу понять, почему он не доложил обо всем мне.
— Простите, — сказал Лева. — Наверное, это моя вина. Встав на сторону проекта, полковник… э… попал в прямое мое подчинение. А я считал, что ставить официальные власти в известность несколько преждевременно.
— Вы переманиваете лучших моих людей, — сказал Путин. — Вы начали с полковника Медведева, но не остановились на этом. Один из лучших экономистов нашего времени и самый непопулярный в народе политик тоже нашел у вас работу, не так ли?
— Да.
— И кое-кто еще, — сказал Путин. — Например, некая личность, не столь давно безвылазно проживавшая в Лондоне, теперь стала частенько наведываться на историческую родину.
— Нас интересуют не его убеждения, а его профессиональные качества.
— Он — профессионал, с этим никто не спорит, — сказал Путин. — А что до его убеждений… Мне кажется, нам всем вскоре предстоит пересмотреть свое отношение к жизни. В частности, благодаря вам.
— У нас просто подобралась хорошая команда, — скромно сказал Лева.
— За прекращение антитеррористической операции в Чечне, я так понимаю, мне тоже вас следует благодарить?
— В основном это была идея полковника Медведева.
— Хороший специалист, — признал Путин. — Хотя и имеет некоторую склонность к театральным эффектам. Вы знаете, отрезанная голова Бен Ладена — это в общем-то неплохо. Но отрезанная голова Бен Ладена у меня на столе — это чересчур. Вы представляете, что было бы, если бы зашла моя жена? Или секретарша?
— Не представляю, — честно сказал Лева.
— Экипаж корабля противника составляет примерно десять тысяч человек, — сказал Гоша. — Плюс-минус еще пара тысяч. Сами понимаете, собирать разведданные о болтающемся в космосе объекте не так-то просто. Наш единственный шанс — это внезапность. Внезапность и наглость. Отбив ядерную атаку американцев, они должны были решить, что мы показали им все, на что способны, и упокоиться. Их технологическое превосходство, а также превосходство в огневой мощи очевидно.
— Их десять тысяч, — сказал Витя. — А нас тут — сотня с небольшим. И вы двое. Что-то я себе эту баталию слабо представляю.
— Мы попытаемся незаметно приблизиться к их кораблю и состыковаться, — сказал Гоша. — Небольшой отряд останется защищать наше судно, остальные составят абордажную команду.
— Бред какой-то. Какая абордажная команда, если нас — сто, а их — десять тысяч?
— Мы не собираемся захватывать корабль, — пояснил Гоша. — Мы собираемся его уничтожить. А для этого много народа не надо.
— Если вы можете пристыковать к нему свою шаланду, — сказал Женя, — то зачем, в принципе, мы? Набить судно термоядом, и дело с концом.
— У нас есть весомые основания полагать, что даже взрыв кумулятивной ядерной боеголовки, произведенный в районе шлюзового отсека, не способен причинить крейсеру необратимые повреждения.
— И откуда у тебя такая информация? Сорока на хвосте принесла?
— Нет. Бегемот на ухо нашептал.
— Всегда ты темнишь, — сказал Витя. — Хоть бы раз сыграл в открытую. Ладно, твое право. Как мыслишь действовать?
— Для того чтобы уничтожить космический корабль такого класса, надо ударить изнутри, — сказал Гоша. — И ударить в самое уязвимое место.
— В генератор, — кивнул Женя. — Во всех сериях «Звездных войн» так делали.
— Как раз тот случай, когда вымысел совпадает с действительностью, — сказал Гоша. — Только повстанцам и джедаям было проще, они имели дело со всего одним генераторным отсеком. На этом корабле их три.[32] Я знаю их примерное местоположение. Они находятся внутри корабля, в самом его сердце. На четвертой палубе. Дверь должна быть выкрашена в синий цвет.
— Ничего себе, примерное местоположение, — сказал Женя. — У меня такое чувство, что на этом корабле половина экипажа — ваши люди.
— Увы и ах, — сказал Гоша, — Нету ни одного. Были бы, так зачем нам этот рейд устраивать?
— И то правда, — сказал Витя. — Ладно, у меня тут есть пара взрывников. С чем придется работать? Си-4? Старый добрый динамит? Или что-нибудь поэкзотичнее?