– Это был яд! – воскликнула Эмма.
– Ну конечно, – подхватила Милли. – Очень логично, но в то же время неожиданно.
– Что логично? – переспросил Адам.
– Прислушавшись к вашим советам, Кэролайн изменила причину временного помешательства Эдмунда Дрейка. Все дело было в отравленных пирожных.
– Я не понимаю, какое отношение чертовы пирожные имеют к тому, что случилось с нами? – Адам взирал на дам в полной растерянности и даже с некоторой опаской.
– В тот день, когда мистер Рид угощал меня чаем в своем кабинете, я вдруг почувствовала, что со мной происходит что-то странное. – Кэролайн стала абсолютно серьезной. – Я вспомнила сцену из своего романа, и мне пришло в голову, что мистер Рид пытается отравить меня. Я успела сделать всего пару глотков. Этого хватило, чтобы одурманить меня на короткое время, но я не потеряла сознания и довольно быстро пришла в себя. Благодаря этому мне удалось отвлечь внимание Рида и вырваться из той ужасной комнаты.
– Что, в свою очередь, позволило вам, мистер Хардести, застрелить Рида, – продолжила Эмма. – Кто знает, как обернулось бы дело, сумей он удержать Кэролайн в заложницах.
– И это небольшое совпадение привело вас к выводу, что я обладаю некими сверхъестественными способностями? – Адам с недоумением смотрел на женщин.
– Наука лишь начала исследовать эту область, – напомнила ему Кэролайн. – Кто знает, какие открытия ждут человечество в дальнейшем?
– Это самая дурацкая и нелогичная история из всех придуманных вами, – который наконец-то сообразил, что его безбожно дурачат, улыбнулся. Улыбка предназначалась Кэролайн и была столь чувственной, что у молодой женщины перехватило дыхание. – Но раз уж я собираюсь взять в жены писательницу, которая сочиняет бешено популярные романы, то мне, по-видимому, придется привыкать к таким вещам.
Кэролайн слышала частые удары собственного сердца и чувствовала, как счастье наполняет каждую клеточку ее тела.
– Не стоит переживать по этому поводу, сэр, – сказала она. – Вы можете быть уверены в самом главном – у всех моих историй всегда будет счастливый конец.
Эпилог
– Глазам своим не верю, – сказал Адам, швыряя газету на ночной столик и обнимая смеющуюся Кэролайн. – В кои-то веки в газете напечатали правду!