– Ты не знаешь ничего! – Ваннек приподнялся. – Что здесь вообще происходит? Ты обвиняешь меня в убийстве?
– Да, обвиняю!
– Ты сошла с ума! Я не убивал Люси! – Ваннек сощурил глаза. – Хотя Господу известно, что нередко думал об этом… Может, я бы когда-то и созрел… Но, как это часто случается, она не дала мне совершить преступление; она умерла без моей помощи.
– Я не верю тебе!
– Мне глубоко наплевать, веришь ты или нет. Я хочу от тебя только одного – карту! И я ее заполучу, чего бы это мне ни стоило.
Имоджин поняла, что Ваннеком владеют ярость и отчаяние. Он хотел, чтобы она оказалась в полной зависимости от него. Она сдавленно вскрикнула, когда ощутила холодную влажную руку на своем бедре. Ее охватила паника. Она взглянула на стену над диваном и увидела лунные блики на позолоченной раме.
Пока Ваннек с остервенением задирал ей юбки, Имоджин дотянулась рукой до края картины. Удастся ли ее сорвать со стены?
Когда Ваннек уже оголил ей бедра, наконец удалось сдернуть картину с крюков. Картина оказалась слишком тяжелой, чтобы Имоджин могла контролировать ее падение. Тяжелая рама стукнула Ваннека по голове и плечам с такой силой, что при этом содрогнулось и ее тело.
Ваннек застонал и повалился на Имоджин. Имоджин изо всех сил заработала руками, пытаясь столкнуть Ваннека на пол. Но прежде чем ей удалось выбраться из-под него, чьи-то руки приподняли Ваннека.
– Скотина! – Из тьмы, словно демон мщения, возник Маттиас. Он стащил Ваннека с дивана и бросил на пол.
Ваннек зашевелился. Через несколько мгновений он открыл глаза и уставился на Маттиаса. К нему постепенно возвращалось сознание.
– Колчестер? Господи, что вы здесь делаете?
Маттиас стянул с руки перчатку и бросил ее на грудь
Ваннеку:
– Мои секунданты придут к вам завтра. Надеюсь, что дуэль состоится послезавтра.
– Секунданты? Секунданты… – Ваннек приподнялся на локте. Он затряс головой, словно пытаясь стряхнуть что-то. – Это несерьезно.
Маттиас помог Имоджин подняться с дивана и взял ее на руки.
– Уверяю вас, никогда в жизни не был настолько серьезен. – Он повернулся и двинулся к дверям.
– Но вы никогда не собирались на ней жениться! – в отчаянии выкрикнул вслед Ваннек, и эхо разнесло его слова по галерее. – Все знают, что помолвка – лишь фикция! И вас интересует только карта! Откройте шире глаза, Колчестер, она не стоит дуэли! Это чистой воды бизнес!
Маттиас не ответил. Имоджин посмотрела на его лицо, когда он нес ее через галерею, – и трепет пробежал по ее телу. Именно в этот момент она узнала в нем темную таинственную фигуру ее снов. Она была в объятиях Замариса, хозяина Ночи.
Глава 11
Имоджин не могла справиться с дрожью. Она прижалась к Маттиасу, всем телом ощущая его силу и тепло, когда он нес ее по лестнице и через зал. Уткнувшись лицом ему в плечо, она зажмурила глаза, чтобы сдержать слезы.
Когда Маттиас быстрыми шагами шел к входной двери, до нее доносились голоса, в которых иногда слышалась искренняя озабоченность, иногда – простое любопытство.
– Колчестер, что-то случилось с мисс Уотерстоун? – спросил какой-то мужчина.
– Она неважно себя почувствовала, – ровным голосом ответил Маттиас. – Сдали нервы… Волнения в связи с помолвкой. Вы же понимаете…
Мужчина хмыкнул:
– Да, конечно. Надеюсь, вы сумеете помочь ей преодолеть страхи.
Имоджин хотела было возразить, что у нее нервы Достаточно крепки и вряд ли ее способна вывести из равновесия такая обыденная вещь, как помолвка, но не решилась оторвать лицо от плеча Маттиаса. Мужчина мог бы увидеть ее слезы.
– Может быть, пригласить доктора, сэр? – осведомился лакей.
– Нет. Я отвезу ее домой. Все, в чем она нуждается, – это отдых.
– Я подгоню вашу карету, милорд.
– Спасибо.
Имоджин почувствовала, что прохладный воздух коснулся ее лица. Наконец-то они вышли из дома. Скоро она окажется в полной безопасности в карете Маттиаса.
По булыжной мостовой зацокали копыта и застучали колеса приближающегося экипажа. Дверь открылась, и Маттиас с Имоджин на руках поднялся в карету. Он опустился на мягкое сиденье, продолжая прижимать Имоджин к груди. Карета тронулась.
– Успокойся. Все в порядке, дорогая. Все позади. Ты в безопасности.
– А вот ты – нет. – В отсутствие любопытных глаз она оторвала лицо от его груди, схватила Маттиаса за плечи и встряхнула его. – Что ты наделал, Маттиас?
Маттиас не изменил положения. Похоже, он даже не заметил, что ее пальцы мнут тонкое сукно его пальто. В полутьме сверкнули его глаза.
– Я хотел задать тебе тот же самый вопрос.
Она проигнорировала его слова, ее внимание было целиком сосредоточено на той кошмарной ситуации, в которой он оказался.
– Ты вызвал Ваннека на дуэль. Господи, Маттиас, как ты мог это сделать!
– При сложившихся обстоятельствах это был единственно возможный выход.
– Но он мне ничего не сделал!
Маттиас приподнял рукой ее подбородок:
– За что я должен благодарить Господа Бога и твою храбрость. Ты изумительна, моя дорогая! Допускаю, что ты была близка к тому, чтобы вышибить из него дух.
– И тогда тебе не нужно было бы вызывать его на дуэль, – в отчаянии проговорила она. Маттиас дотронулся пальцем до ее губ.
– То, что тебе удалось самой защитить себя, вовсе не означает, что я позволю Ваннеку остаться ненаказанным. Согласись, у меня не было выбора.
– Это не так. – На глаза Имоджин набежали слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони. – Он не стоит того, Маттиас! Я не могу позволить тебе рисковать жизнью. Я не могу тебе это позволить!
Маттиас снова приподнял ее подбородок и с явным удивлением посмотрел ей в глаза.
– Я по-настоящему верю, что эти слезы вызваны опасением за мою жизнь.
– А чем же еще? – сердито спросила она.
– Ну, было бы вполне понятно, если бы ты плакала из-за происшествия в картинной галерее… Это веское основание даже для леди с такими крепкими нервами, как у тебя.
– Чушь! Меня больше беспокоят возможные последствия этой идиотской дуэли. – Она обхватила ладонями его лицо. – Маттиас, ты не должен этого делать, слышишь? Я не могу этого допустить!
Он тихонько сжал пальцами ее запястья:
– Все в порядке, Имоджин. Все будет хорошо.
– Он может убить тебя! Маттиас чуть заметно улыбнулся:
– Похоже, тебя гнетет эта мысль.
– Черт побери, Маттиас, эта мысль сводит меня с ума!
– Почему?
– Потому что я люблю тебя!
Наступило молчание. Словно какой-то волшебник махнул палочкой – и все звуки замерли. Имоджин слышала приглушенные голоса, поскрипывание колес и цокот копыт. Подмигивали фонари встречных экипажей. За пределами кареты жизнь продолжалась. Внутри все остановилось.
– Ты любишь меня? – еле слышно переспросил Маттиас.
– Да.
– В таком случае завтра же выходи за меня замуж без церковного оглашения.
– Как ты можешь говорить о браке в эту минуту, когда на кон поставлена твоя жизнь? – возмутилась Имоджин.
– Брак – это единственная вещь, о которой стоит говорить в настоящий момент, – сказал Маттиас, поглаживая ладонью плечи и спину Имоджин.
– Но, Маттиас…
– Скажи, что ты выйдешь за меня замуж до того, как я узнаю приговор судьбы. – Он поцеловал ее во влажные глаза, затем в волосы. – Это все, о чем я прошу тебя, милая девочка.
– Я готова пообещать тебе что угодно, если ты отменишь свою дуэль.
– Я не могу это сделать, Имоджин. Я лишь могу заверить тебя, что намерен остаться живым и после дуэли позавтракать вместе с тобой.
Имоджин уловила решительные нотки в его голосе и поняла, что дальнейшие уговоры бесполезны. Она толкнула маленьким кулачком ему в плечо:
– Маттиас, я прошу тебя…
– Выходи за меня замуж. Завтра.
Она прижалась к нему, снова уткнулась носом в пальто, чтобы предотвратить новый поток слез.
– Если только это твое искреннее желание…
– Это мое единственное желание. Это все, о чем я прошу.
Она ни в чем не могла отказать ему в этот момент.
– Хорошо. – Голос ее звучал приглушенно, потому что она говорила, уткнувшись в пальто. – Я выйду за тебя замуж завтра.
– Ты не должна говорить это таким тоном, словно тебя собираются отправить на галеры.
– Ах, Маттиас,
– Я понимаю. – Он погладил ее рассыпавшиеся волосы. – Я все понимаю.
Снова воцарилось молчание. Имоджин недолго предавалась отчаянию. Под лаской сильных и деликатных рук она успокоилась и направила свои мысли по конструктивному руслу. Нужно выработать план и предотвратить эту дуэль!
Но она еще не успела ничего придумать, когда ее буквально обожгла пришедшая в голову мысль.
– Боже мой, я чуть не забыла! – Она так резко выпрямилась, что ударилась головой о подбородок Маттиаса. – Ой!
– У Ваннека не было никакого шанса, правда ведь? – Маттиас прищурился, потирая место ушиба. – Если бы под рукой не оказалось картины, я уверен, ты нашла бы иной способ вырваться из его рук.
– Сэр, простите. Я не хотела сделать вам больно.
– Я знаю. – Он доброжелательно улыбнулся. – Так о чем ты вдруг вспомнила?
– О Патриции. Где она?
– Патриция цела и невредима. Я видел их с Горацией, когда шел за тобой. Я отправлю за ними карету, когда отвезу тебя домой.
– Твоя сестра с моей тетей?
– Да.
Внезапно Имоджин осенила ужасная догадка.
– Сэр, откуда вы узнали, что меня нужно искать в картинной галерее?
– Патриция сказала мне, что видела, как ты поднималась туда по лестнице.
– Понятно, – прошептала Имоджин. И снова замолчала, обдумывая услышанное. Вряд ли был смысл в этот момент делиться своими подозрениями с Маттиасом. У него сейчас и без того нервы напряжены. И ему не прибавит спокойствия сообщение о том, что его сестра, по всей видимости, находится в сговоре с Ваннеком и по его указанию заманила ее в картинную галерею.
Имоджин прижалась к Маттиасу и стала смотреть в окно. После некоторого размышления она решила предпринять еще одну попытку отговорить Маттиаса от дуэли:
– Сэр, обещайте мне, что вы пересмотрите свое неразумное намерение стреляться с Ваннеком. Я понимаю, что для некоторых джентльменов – это единственный способ защитить свою честь, но я считаю его верхом идиотизма. А вы – ив этом нет никакого сомнения – не идиот. Следовательно…
– Достаточно, Имоджин, – очень спокойно сказал Маттиас. – Дело сделано. Более того, ты не должна никому об этом говорить, ты это понимаешь?
– Но ведь…
– Это мужское дело. Джентльмены, которые посвящены в него, обязаны держать все в строжайшем секрете. Ты не должна превращать дуэль в этакое пикантное блюдо, вроде десерта для светского общества.
– Я и не думала сплетничать по поводу… подобной мужской глупости и безмозглости.
– Отлично. – Он погладил ее по пышным волосам. – Я знал, что на тебя можно положиться и что ты будешь держать рот на замке, моя дорогая.
– Имоджин, ну что ты ходишь туда-сюда? – Горация налила чаю в две чашки. – Честное слово, у меня уже голова от этого кружится.
– А что еще мне остается делать? – Она остановилась перед окном и некоторое время смотрела на омытые дождем деревья сада. – Я ощущаю себя связкой шутих, которые собираются зажечь и запустить над головами… Ужасное ощущение!
– Нервы, моя дорогая. Кажется, они впервые у тебя так разыгрались.
– Чушь! Ты прекрасно знаешь, что я не предрасположена к неврастении.
– Раньше перед тобой не было перспективы замужества… Не понимаю, почему его сиятельство так спешит с этим, но полагаю, что в этой ситуации он считает это наилучшим решением.
– В этой ситуации? – переспросила Имоджин, задавая себе вопрос, уж не знает ли Горация о дуэли. – Что ты имеешь в виду? .
– Не обижайся, дорогая, но при таких обстоятельствах люди не устраивают пышных свадеб. Его сиятельство не очень любит всю эту светскую суету.
Имоджин облегченно вздохнула:
– Да, верно, он это не любит…
Она продолжала смотреть в сад. Было такое впечатление, что за ночь весь мир внезапно стал серым. На рассвете улицы окутал густой туман. Имоджин спала плохо; ее преследовали тревожные сновидения. Ей снилось, что она пыталась спасти Маттиаса от какой-то неизвестной беды, но не успела. Она обнаружила его в каменном саркофаге. Повсюду были следы крови…
Ее вдруг охватила паника. У нее оставалось менее суток, чтобы остановить это сумасшествие.
– Имоджин!
– Прошу прощения? – Имоджин посмотрела через плечо на тетю. – Ты что-то сказала?
– Я спросила тебя: ты поручила горничной укладывать вещи?
– Кажется, да. Определенно, да. – Имоджин нахмурилась. – Но, честно говоря, я думала совсем о другом. А вот сейчас, когда ты спросила, я вспомнила, что говорила ей о своем переезде сегодня вечером в дом Колчестера.
Горация ободряюще улыбнулась и поднялась:
– Пожалуй, тебе надо выпить сейчас чаю, дорогая. А я поднимусь наверх и дам указания горничной.
– Спасибо. – Имоджин подошла к столику, на котором ее ожидал чай. Она взяла чашку и сделала большой глоток.
Дверь за Горацией закрылась, и Имоджин осталась кабинете одна. В тиши комнаты слышалось громкое тиканье часов. Чтобы не слышать эти звуки, она стала вновь ходить по комнате.
За последние годы время от времени до нее доходили слухи о дуэлях. Они не особенно ее интересовали, поскольку не имели к ней никакого отношения. Она знала, го в таких поединках принимают участие помимо двух дуэлянтов еще несколько человек – секунданты и иногда доктор. Но должны быть и еще люди, размышляла она. Те, кто управляет лошадьми. То есть один, а возможно, и два грума.
Раздался стук в дверь, и на пороге появилась миссис Вайн.
– Вас хочет видеть леди, мисс Уотерстоун. Имоджин повернулась так резко, что расплескала чай.
– Какая леди?
– Леди Патриция Маршалл – так она себя назвала, мадам.
Имоджин с шумом поставила чашку на столик.
– Немедленно просите ее, миссис Вайн.
– Да, мадам. – Тяжело вздохнув, миссис Вайн удалилась.
Через мгновение в дверях появилась Патриция. Она сильно отличалась от той бодрой, жизнерадостной леди, какой выглядела вчера на балу. На ее хорошеньком личике и в серых глазах читалась тревога. Похоже, она была близка к тому, чтобы расплакаться.
– Я должна поговорить с вами, – шепотом сказала Патриция, когда миссис Вайн закрыла дверь кабинета.
– Садись, – не очень любезно сказала Имоджин. Она обошла письменный стол и села в кресло. Положив руки на полированную столешницу, она пристально посмотрела на Патрицию. – О чем ты хочешь поговорить?
– Маттиас за завтраком сказал мне, что собирается сегодня жениться на вас.
– Он так сказал?
– Да. А завтра утром стреляется на дуэли. – Патриция вдруг всхлипнула и полезла в ридикюль за носовым платком. – Но ничего подобного не должно было произойти!
Имоджин была потрясена:
– Откуда тебе известно о дуэли?
– Я только что от леди Линдхерст. – Патриция высморкалась. – Она сказала, что об этом знает весь город.
Немного стоит обязательство причастных к дуэли людей держать все в секрете, подумала Имоджин. Очевидно, кто-то проговорился. Возможно, один из секундантов…
– И мужчины еще имеют нахальство заявлять, что женщины любят сплетничать, – пробормотала Имоджин.
Патриция вопросительно взглянула на нее:
– Прошу прощения?
– Это так, к слову… Патриция, поскольку ты, похоже, в курсе того, в каком отчаянном положении мы все оказались, то, будь добра, расскажи: чем ты, черт побери, занималась вчера вечером?
Патриция вздрогнула. Затем на ее лице отразилось негодование.
– Я лишь пыталась вызволить своего брата из вашей ловушки. Но все получилось не так, как я хотела.
– Угу. – Имоджин закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. – Ну что же, теперь, похоже, все становится на свои места.
– Леди Линдхерст говорила, что если бы Колчестер обнаружил вас в компрометирующей ситуации с другим мужчиной, у него появились бы основания для расторжения помолвки… Она говорила, что это нетрудно устроить.