Спальня представляла собой затемненное помещение, выдержанное в том же похоронном стиле, что и весь дом. Тяжелые черные шторы на окнах были раздвинуты, но проникающий сюда свет, казалось, был не в состоянии одолеть мрак. На кровати лежало покрывало траурного цвета. С потолка свисали черные и темно-бордовые светильники.
Самым привлекательным зрелищем в спальне был округлый зад Имоджин. Маттиас почувствовал, как у него заныло в паху.
Имоджин нагнулась, чтобы достать из-под кровати железный чемодан, и взору Маттиаса предстали обтянутые платьем обольстительные полушария крепких женских ягодиц. Юбки платья приподнялись, приоткрыв элегантные икры в белых чулках. У Маттиаса вдруг возникло нестерпимое желание запустить руку под платье и пощупать то, что находится повыше чулок.
Внезапно нахлынувшая мощная волна желания ошеломила Маттиаса. Он перевел дыхание и заставил себя сосредоточиться на насущных проблемах.
– Мисс Уотерстоун!
– Что такое?! – Имоджин, вздрогнув, резко выпрямилась и повернулась. Лицо ее было пунцовым от напряжения. Она повернулась и задела рукой маленького, страшноватого глиняного божка на столе. Уродец упал на пол и разлетелся на мелкие куски.
– Проклятие! – нахмурилась Имоджин, глядя на осколки.
– Не тратьте силы на сожаления, – сказал Маттиас. – Это не относится к Замару.
– Правда не относится? – Имоджин стала поправлять белую шапочку на голове, которая сбилась набок. – А я не слышала, как вы шли через зал, милорд. Вы, случайно, не закончили инвентаризацию библиотеки?
– Увы, нет. Я едва начал, но пришел сюда, чтобы обсудить нечто более важное.
Ее лицо посветлело.
– Наш план относительно того, как заманить в ловушку Ваннека?
– Ваш план, а не мой, мисс Уотерстоун. Мы с миссис Элибанк обсудили кое-какие стороны этого дела и пришли к одному мнению: ваш замысел неразумен, опрометчив и весьма опасен.
Она в смятении уставилась на него потемневшими глазами.
– Сэр, вы не сможете удержать меня.
– Я был почти уверен, что вы отреагируете именно таким образом. – Несколько мгновений он молча смотрел на нее. – Что вы предпримете, если я откажусь помогать вам и не стану играть ту роль, которую вы мне отводите?
– Вы отказываетесь выполнить обещание, данное моему дяде? – спросила она после паузы.
– Мисс Уотерстоун, обещание, которое я дал Селвику, было весьма общим. Его можно интерпретировать по-разному, и поскольку обещал я, я и буду расставлять акценты.
– Гм… – Имоджин уперла руки в бока и стала постукивать носком о пол. – Вы намерены нарушить слово, сэр?
– Вовсе нет. Свои обещания я всегда выполняю, и это не станет исключением. – Маттиас почувствовал, что начинает злиться. – Я пришел к выводу, что наилучший способ выплатить долг вашему дяде – это отговорить вас от опасной затеи.
– Предупреждаю вас, сэр… Вы можете отказаться мне помочь, но вам не удастся отговорить меня. Я признаю, что ваша поддержка очень важна для меня, но уверена, что я смогу справиться и без вас.
– Неужели? – Маттиас сделал шаг в глубину комнаты. – И как же вы этого добьетесь, мисс Уотерстоун? Может быть, снова встретитесь с ним в чьей-нибудь спальне, как это было три года назад? Согласен, что такое предложение усилит его интерес.
Несколько мгновений Имоджин ошеломленно молчала. Затем в ее глазах сверкнул гнев.
– Как вы смеете, сэр?
Маттиас почувствовал горечь в душе, но подавил это чувство. В данном случае цель оправдывала средства. Он процедил сквозь зубы:
– Приношу извинения за то, что я навел справки об инциденте, мисс Уотерстоун. Однако, – безжалостно продолжал он, – мы не можем игнорировать прошлое. Факты остаются фактами. Если Ваннек соблазнил вас однажды, он попытается сделать это опять. И если вы не попытаетесь использовать свои чары, чтобы заманить его в ловушку…
– Черт побери! Ваннек не соблазнил меня три года назад! Он меня скомпрометировал! А это совершенно разные вещи!
– Разве?
– Первое означает реальность, второе – лишь то, что кому-то что-то показалось. – Имоджин презрительно фыркнула. – Я полагала, что человек ваших умственных способностей должен бы провести различие между этими двумя понятиями.
Маттиас вспыхнул:
– Сколько бы вы ни спорили о мелочах, это ничего не меняет. Проблема-то остается. И вряд ли это поможет вам справиться с таким типом, как Ваннек.
– Уверяю вас, что мне это под силу, и я с ним справлюсь. Но я прихожу к выводу, что вы правы в одном отношении, сэр. Вероятно, мне не потребуются ваши услуги. Первоначально, продумывая план, я полагала, что ваше участие будет весьма полезно мне, но сейчас склоняюсь к тому, что вы будете мне мешать, а не помогать.
По непонятной для Маттиаса причине слова Имоджин добавили масла в огонь его гнева.
– Да неужто?!
– По-видимому, вы не тот человек, за которого я вас принимала.
– Черт побери! И какой же я, по вашему мнению, человек?
– Я полагала – как выяснилось, ошибочно, – что вы человек действия, что вас не испугает опасность… Человек, способный идти на риск без малейших колебаний.
– И откуда же у вас такое обо мне представление?
– Из ваших статей о древнем Замаре. Читая эти захватывающие статьи о путешествиях и исследованиях, я решила, что вас привлекает острота ощущении в драматических ситуациях. – Она презрительно улыбнулась. – Выходит, я ошибалась.
– Мисс Уотерстоун, вы хотите сказать, что мои статьи написаны на основе вторичных данных, как статьи этого злосчастного И.А.Стоуна?
– И.А.Стоун предельно честен относительно того, откуда он берет информацию. Он не делает заявлений о том, что собственными глазами видел то, о чем пишет. А вы их делаете. Вы выдаете себя за человека действия, но, похоже, вы таковым не являетесь.
– Я ни за кого себя не выдаю, несносная…
– Очевидно, то, что вы пишете, это простая беллетристика, а не факты. Прискорбно, что я видела в вас умного, находчивого джентльмена, готового дерзать. И еще я глубоко заблуждалась, считая, что вопрос чести для вас выше всяких мелких неудобств.
– Вы не только мое мужество, но и мою честь подвергаете сомнению?
– А разве для этого нет оснований? Совершенно очевидно, что за вами долг, сэр, но очевидно и то, что вы намерены уклониться и не платить его.
– Я был должен вашему дяде, а не вам.
– Я вам уже объясняла, что унаследовала этот долг, – парировала Имоджин.
Маттиас сделал еще один шаг в глубь комнаты.
– Мисс Уотерстоун, вы испытываете мое терпение.
– Я вовсе и не помышляла об этом, – угрожающе ласковым голосом сказала она. – Я просто пришла к выводу, что вы не будете принимать участие в осуществлении моего плана. И тем самым я освобождаю вас от данного вами слова. Отправляйтесь восвояси, сэр.
– Черт побери! Вам не удастся так легко от меня отделаться! – Двумя широкими шагами Маттиас преодолел разделяющее их пространство и схватил Имоджин за плечи.
И тем самым допустил ошибку. В мгновение ока его гнев трансформировался в желание.
Несколько мгновений он не мог пошевелиться. Казалось, на него опустился могучий кулак и парализовал его. Маттиас попытался вздохнуть, но аромат духов Имоджин затуманил его сознание. Он смотрел в бездонную глубину голубовато-зеленых глаз и думал: не утонет ли в них? Он открыл рот, чтобы завершить спор ядовитой репликой, но слова застряли в горле.
Гнев во взгляде Имоджин исчез. Вместо него появилась озабоченность.
– Милорд! Что-то случилось?
– Да. – Это было все, что он смог сказать не разжимая зубов.
– Что с вами? – Озабоченность Имоджин сменилась тревогой. – Вы нездоровы?
– Вполне вероятно.
– Боже милостивый! Я не заметила это сразу. Без сомнения, этим и объясняется ваше странное поведение.
– Без сомнения.
– Может быть, вы приляжете на кровать на несколько минут?
– Я не думаю, что это будет слишком разумно…
Она была такой мягкой. Сквозь рукава платья он почувствовал тепло ее тела и вдруг понял, что ему чертовски хочется знать – с такой ли пылкостью предается она любви, с какой ведет спор. Он заставил себя оторвать руки от ее плеч.
– Нам лучше закончить дискуссию в другое время.
– Чепуха, – бодро сказала она. – Не следует откладывать важные дела, милорд.
Маттиас закрыл на пару секунд глаза и сделал глубокий вдох. Подняв ресницы, он увидел, что Имоджин с видимым интересом наблюдает за ним.
– Мисс Уотерстоун, – решительно начал он. – Я попытаюсь изложить свои мотивы.
– Вы собираетесь помочь мне, да? – Ее губы стали складываться в улыбку.
– Прошу прощения?
– Вы передумали, правда? Чувство долга победило в вас. – Ее глаза сверкнули. – Благодарю вас, милорд. Я знала, что вы поможете мне в осуществлении моих планов. – Она одобрительно похлопала его по руке. – И пусть вас не беспокоят никакие другие аспекты.
– Какие другие аспекты?
– Ну, отсутствие непосредственного опыта в делах, где требуются отвага и риск. Я это понимаю. Вам не следует смущаться тем, что вы не человек действия, сэр.
– Мисс Уотерстоун…
– В конце концов не каждый способен быть бесстрашным, – радостным тоном продолжала убеждать она. – Вы не должны бояться, если возникнет какая-нибудь проблема во время приведения в исполнение моего плана, я все возьму на себя.
– При мысли о том, что в опасной ситуации вы возьмете руководство на себя, у меня стынет кровь в жилах.
– Очевидно, у вас слабая нервная система. Но я придумаю, как с этим справиться. Постарайтесь не рисовать себе кошмаров, милорд. Я понимаю, вам внушает тревогу то, что вас ждет впереди, но уверяю вас, я постоянно буду рядом.
– Правда будете? – потрясенно спросил он.
– Я сумею защитить вас. – Без какого-либо предупреждения Имоджин положила руки ему на предплечья и на мгновение ободряюще сжала их.
Та узда, с помощью которой Маттиас пытался себя сдерживать, в одно мгновение ослабла. Раньше чем Имоджин успела убрать руки, он сжал ее в объятиях.
– Сэр? – Ее глаза расширились от удивления.
– В этой ситуации меня по-настоящему пугает лишь одно, – хрипло сказал он. – Кто защитит меня от вас?
Не дожидаясь ответа, он страстно поцеловал ее.
Глава 3
Имоджин на какое-то мгновение застыла, испытав внезапное смятение чувств. Она всегда гордилась крепкими нервами, никогда не падала в обморок, не испытывала слабости и головокружений. Но в этот момент она почувствовала, что близка к потере сознания.
Она часто задышала; ладони стали влажными. Мысли, которые отличались полной ясностью несколько секунд тому назад, превратились в сумбур. Все окружающие предметы вдруг куда-то отодвинулись. Она задрожала и почувствовала, как ее обволакивает сладостное, почти горячечное тепло.
Если бы она не была уверена в своем здоровье, то решила бы, что заболела.
Маттиас застонал и еще крепче прижал ее к своему крепкому телу. Она чувствовала, что его язык блуждает по ее губам, и в смятении поняла, что он хочет проникнуть в ее рот. Любопытство взяло верх, и она приоткрыла рот. Язык Маттиаса скользнул в глубину.
Имоджин почувствовала слабость в коленях. Мир вокруг нее закачался и поплыл. Она крепко ухватилась за плечи Маттиаса, опасаясь, что упадет, если оторвет от них руки.
Маттиас не сделал ни малейшей попытки отпустить Имоджин. Более того, его руки обвились вокруг нее, и она ощутила животом тугую выпуклость внутри его тесных брюк. Она понимала, что он должен чувствовать, как ее груди прижимаются к его широкой груди. Он пошевелился, чуть перегнул ее назад, и одна из его ног скользнула между ее бедер.
Ею овладели неведомые дотоле безрассудные, шалые чувства. Нельзя сказать, чтобы она вообще не имела никакого понятия о поцелуях, но не было сомнений в том, что ни холодно расчетливые поцелуи Филиппа Д'Артуа, ни целомудренные объятия Аластера Дрейка не приводили ее в такое смятение.
Это была страсть – настоящая, всепоглощающая, сжигающая.
Тихонько застонав от восторга, Имоджин обвила руки вокруг шеи Маттиаса.
– Имоджин…
Маттиас поднял голову. Его худощавое лицо было серьезным. Глаза более не казались бесстрастными глазами духа – они сверкали. Казалось, он пытался заглянуть в зеркало, которое должно предсказать его судьбу и ответить на сокровенные вопросы,
– Что это я делаю?
Наваждение пропало, мир мгновенно обрел реальность. Имоджин смотрела на Маттиаса, понимая, что он сожалеет о том, что поддался внезапному порыву.
Имоджин безжалостно отмела внезапно родившееся ощущение потери. Пытаясь взять себя в руки, она лихорадочно искала слова, которые были бы уместны в этой щекотливой ситуации.
– Успокойтесь, милорд. – Имоджин заняла руки тем, что стала поправлять шапочку. – В этом нет вашей вины.
– Нет моей вины?
– Именно так, – заверила она. – Такие вещи случаются, когда просыпаются темные страсти. У моих родителей была та же самая проблема. Все их споры всегда кончались таким же образом.
– Понимаю.
– Мы с вами ссорились несколько мгновений тому назад, и эмоции момента взяли вверх над вами и лишили вас самообладания.
– Вы так разумно мне все объяснили, мисс Уотерстоун. – Глаза Маттиаса сверкнули. – У вас никогда не бывает проблем с тем, чтобы найти нужные слова?
В глубине души у нее что-то дрогнуло. Впрочем, похоже, он не дразнил ее.
– Полагаю, что могут возникнуть ситуации, когда "же самый красноречивый человек не в состоянии отыскать необходимые слова, милорд,
– И ситуации, когда вполне достаточно лишь действия. – Он решительно положил ладонь ей на затылок и медленно наклонился, чтобы поцеловать снова.
На сей раз поцелуй был намеренный, рассчитанный и опустошающий. Имоджин повисла на руках Маттиаса. Шапочка ее упала на ковер, волосы рассыпались.
Имоджин покачивалась. Все вокруг поплыло и стало исчезать. Единственной реальностью оставался лишь Маттиас. Он был по-настоящему материален. Его сила обволокла ее, пробудила в ней сладостное желание. Она обвила руки вокруг шеи Маттиаса и изо всей силы сжала ее.
– Вы преподносите один сюрприз за другим, – прошептал Маттиас возле ее губ. – Не то что Замар.
– Милорд. – Эти слова привели Имоджин в восторг. Сравнить ее с Замаром! О большем комплименте она не могла и мечтать!
Маттиас вынудил Имоджин сделать два шага назад. Она оказалась прижатой к шкафу. Маттиас взял ее за запястья и поднял руки над головой, прижав их к дверце из красного дерева. И в этом положении несколько раз обжигающим ртом поцеловал ее в шею. Одна нога его оказалась между ее колен.
– Боже милостивый! – Имоджин хватала ртом воздух. Теперь нога Маттиаса оказалась уже между ее бедер. – Я не могла подумать…
– В этот момент – я тоже. – Он отпустил запястья Имоджин. Его сильные, красивые руки коснулись ее шеи.
Имоджин неловко схватилась за ручку шкафа, чтобы не упасть. Как раз в этот момент Маттиас сделал попытку подвести ее к кровати.
Имоджин забыла отпустить ручку. Дверца шкафа с шумом распахнулась. Какой-то крупный предмет, находившийся на средней полке, вдруг сорвался с места.
Маттиас оторвал губы от шеи Имоджин.
– Какого дьявола…
Имоджин с ужасом смотрела на то, как предмет достиг края полки и устремился вниз.
Реакция Маттиаса была мгновенной. Он успел отпустить Имоджин, отстранить ее и поймать падающий предмет.
– Черт побери! – пробормотал Маттиас, рассматривая пойманную вазу.
Вздох облегчения вырвался из груди Имоджин:
– Это был изумительный прыжок, милорд! Вы удивительно ловки!
– Если для этого есть причина. – Он еле заметно улыбнулся, продолжая изучать надпись на вазе.
Имоджин заметила блеск в его глазах, хотя он был иного рода, чем несколько мгновений назад. Она перевела взгляд на предмет, который Маттиас держал в руках. Ваза была сделана из полупрозрачного зеленовато-голубого камня. Из такого камня изготавливали утварь в Замаре. Один из корреспондентов писал Имоджин, что этот нежно-зеленый цвет стал в последнее время очень модным. Имоджин увидела надпись и сразу же узнала язык.