Миссис Берк была дома и согласилась его принять. Он начал с извинений за непрошеное вторжение.
— Но вы мне знакомы, — сказала она, — или, точнее, я о вас слышала. Джим Коул — наш старый знакомый. Он часто упоминал вас, когда рассказывал про госпиталь. Кроме того, мы наслышаны о вашей общественной работе.
— Именно поэтому я и решил навестить вас, — заметил Дэвид. Ему было забавно услышать, как известного хирурга фамильярно величают Джимом Коулом. Ему стало любопытно, не приобрел ли Симингтон свою двойную фамилию по мере того как росла его известность. Но его лицо продолжало оставаться бесстрастным, и он серьезно посмотрел на миссис Берк.
— Совершенно случайно я встретил вашего мужа вместе с Симингтоном-Коулом в среду на выставке. Мы с женой перекинулись с ним парой слов. Впоследствии в моем распоряжении оказалось несколько фактов, которые могли заинтересовать полицию. Я лично знаком в Скотланд-Ярде с одним суперинтендантом и изложил ему все, что мне было известно. Он как раз занимается этим делом.
— Какие факты? — полюбопытствовала вдова. Дэвид подумал, что у нее отменное самообладание для женщины, внезапно пережившей такое трагическое несчастье. У нее под глазами пролегли заметные тени, лицо было напряженным, но никаких следов недавних слез, а голос оставался ровным и спокойным. Все же она выглядела лет на шестьдесят, была хорошо воспитана, как и многие женщины ее круга, и привыкла не выставлять напоказ свои эмоции. Чем сильнее были ее чувства, тем крепче она держала себя в руках, и было бы неправильно считать миссис Берк бессердечной.
Уинтринхэм кратко рассказал ей про Тома Драммонда и его набросках, которые могли бы заинтересовать полицию. Она кивнула и вопросительно посмотрела на гостя.
— Я уверена, что вы пришли не для того, чтобы просто рассказать мне об этом, — заметила вдова.
— Нет, — без колебаний согласился Дэвид. — Я думаю, в его среде многие коллеги были с ним не согласны. Некоторые считали его взгляды слишком радикальными или ошибочными, но вряд ли несогласие могло привести к убийству. Это лишило бы их материала для своих собственных работ.
Миссис Берк заметно улыбнулась, и Уинтринхэм снова изумился, как хорошо она владеет собой. Однако это помогло ему сделать следующий шаг.
— Тогда, если это невозможно, и я соглашусь с вами, что подобная мелодрама вряд ли могла иметь место в действительности, то не было ли у него других врагов, у которых были особые причины ненавидеть его?
В глазах миссис Берк промелькнула едва заметная тень, но она быстро овладела собой.
— Даже если что-то подобное и могло иметь место, — тон ее голоса продолжал оставаться бесстрастным и спокойным, — вряд ли можно было ожидать такого развития событий.
Из чего Дэвид мог заключить, что Освальд Берк скорее сам мог убить, чем быть убитым. Он постарался прояснить ситуацию.
— Мне кажется, что у кого-то существовали достаточные причины его ненавидеть. Он мог предупредить его, тот потерял голову и убил его.
— О чем он мог предупредить? — спросила женщина.
Надежды Уинтринхэма не оправдались, и он спросил напрямую:
— Я полагаю, что вашему мужу не приходилось сталкиваться с тем, чтобы его шантажировали?
— Шантажировали! — это слово вызвало у нее негодование, но не более того. — Ах да, теперь я понимаю. Вам известно о прошлогодних заметках в газетах. Как вы понимаете, я не читаю бульварную прессу. Этим делом занимается наш адвокат. Только пару из них можно было назвать оскорбительными. Их остановили. Дело уладили без суда, газеты об этом умолчали. Конечно, это неприлично с их стороны. Мой муж всегда был добр к начинающим художникам. Он уделял им столько внимания и мог рассказывать о них часами.
— Ну, они не всегда находили у него поддержку, — заметил Дэвид. — Довольно часто все обстояло совсем наоборот.
— Только в тех случаях, когда он считал, что они понапрасну тратят время, или чувствовал фальшь в их произведениях.
— Многим казалось, что он поддерживает работы, которые по своей природе были фальшивыми или декадентскими.
— Это вопрос вкуса, — холодно ответила миссис Берк.
— Извините. Нам не следует вдаваться в эту область, тем более что я не слишком хорошо в этом разбираюсь. Но существует проблема отношения к нему студентов и других художников, которые были у него не в чести. Мне не кажется, что кто-либо из них относился к нему с такой злобой, что мог совершить убийство в ответ на оскорбленные чувства. Но люди искусства очень ранимы и легко выходят из себя. Не могли бы вы назвать кого-нибудь из тех, кто заходил к нему и был способен на такой поступок, в припадке ярости, например?
Она долго не отвечала, словно перебирала в памяти случайных визитеров, приходивших к ее мужу.
— Нет, — наконец сказала миссис Берк, — никто из них не был на это способен.
— Том Драммонд бывал здесь? — он вкратце описал его внешность, заметив, что юноша очень болезненно воспринимал его критику в свой адрес.
— Нет, я не могу вспомнить ни имени, ни соответствующего описанию человека.
— А его друг Кристофер Фелтон? Худощавое лицо с черной бородкой?
Второй раз за время его визита она слабо улыбнулась.
— У многих из них были худощавые лица и черные бороды. Но и его имя мне ни о чем не говорит. Вряд ли он приходил сюда, если они не были друзьями. Все наши гости относились к моему мужу с почтением.
Они вернулись на то же место, с которого начали. Никаких зацепок, и все те же вопросы повисли в воздухе. Дэвид поблагодарил ее и ушел. Этот разговор получился не столь сложным, как он опасался, но бесплодным. Опять у него сложилось впечатление, что у Освальда Берка был кто-то, кого он считал своим врагом: миссис Берк явно не хотела касаться этого вопроса, и, похоже, этот человек не имел к искусству никакого отношения.
С этими скудными сведениями Дэвид отправился домой к своей жене. В данный момент делать ему было больше нечего, и он решил не возобновлять своих попыток до конца уик-энда.
Глава 5
Дэвид сдержал данное себе слово и ни в этот день, ни в последующее воскресенье ничего не предпринимал. Для пущей уверенности он решил провести с Джил целый день за городом. Они миновали Хенли, выехали к Темзе поблизости от Уолленфорда и перекусили на вершине холма Синоден Хилл, погрелись на солнышке, а затем отдохнули под прикрытием каменной ограды древнего поселения, наблюдая, как внизу у шлюза серебристой петлей изгибается река, полюбовались, как к северу возвышаются посреди равнины далекие башни Дорчестера. Потом выпили чаю в одном из немногих уже открытых в это время года кафе в Виндзоре и отправились домой.
В холле их встретила няня.
— Звонили по телефону, — объявила она. — Хотели поговорить с кем-нибудь из вас. Она даже не уточнила с кем.
— Она?
— Голос совсем молодой. Она назвалась мисс Мэннерс.
— Я не знаю никакой мисс Мэннерс, а ты, Дэвид?
— Возможно, это одна из пациенток, но мне трудно вспомнить кто. Память на имена с каждым днем становится хуже.
— Она совсем не похожа на пациентку, — заметила няня, — и оставила свой номер телефона на случай, если у вас появится желание перезвонить ей. Именно так она выразилась.
По голосу няни можно было понять, что звонившая выразилась совсем другими словами, поскольку, передавая сообщение, она даже отвернулась.
— Боюсь, что мы немного запоздали, — извинилась Джил.
Возможно, именно на это обижалась старая женщина, и это выразилось в неожиданно резкой манере. Но тут она с улыбкой повернулась к Джил.
— О нет, конечно, нет. Моя сестра не ждет меня раньше семи. Я сказала ей, что выйду из дома где-нибудь без четверти.
Джил почувствовала облегчение.
— Ну, — сказала она, глядя на ручные часы, — до этой минуты осталось совсем немного. Тебе уже пора собираться, не так ли?
Няня снова улыбнулась и вышла.
— Лучше позвони загадочной незнакомке, — сказал Дэвид.
— Ты хочешь, чтобы это сделала я? А если это пациентка, которой нужен твой совет?
— Ну ладно, пошли в гостиную.
Номер был занят, так что Уинтринхэмы на время оставили это занятие, а няня не спеша отправилась наносить свой традиционный воскресный визит к сестре, которая жила в Килборне. Уинтринхэмы поужинали, и когда они закончили мыть посуду, зазвонил телефон.
— Я подойду, — сказала Джил. — Вероятно, это наша незнакомка.
Так оно и оказалось, девичий голос попросил к телефону доктора Уинтринхэма. Джил объяснила, что она его жена и стала ждать ответ.
— Миссис Уинтринхэм? — раздался голос в трубке. — Да, я понимаю. Ну, тогда я могла бы повидаться с вами.
— Встретиться со мной? — переспросила Джил. — Для этого я хотела бы сначала узнать, с кем говорю. В связи с чем возникла эта необходимость?
— Извините, — обиженно продолжил незнакомый голос, — у меня просто не было возможности представиться.
У Джил появилось желание положить телефонную трубку на место, но она взяла себя в руки и попросила незнакомку представиться.
— Меня зовут Паулина Мэннерс, — объяснила девушка.
— Паулина Мэннерс? — эхом отозвалась недоумевающая Джил.
— Я знакомая Тома Драммонда.
— А, — оживилась миссис Уинтринхэм. — Почему ты сразу этого не сказала? Я подумала, что звонит одна из пациенток моего мужа, а мне не нравится, когда по воскресеньям его беспокоят вопросами, которые можно было бы решить в госпитале. Ты хочешь побеседовать непосредственно с ним?
— Трудно сказать. Скорее всего, мне хотелось бы поговорить с вами. Мне кажется, что я немного побаиваюсь доктора Уинтринхэма.
Джил не смогла бы разрешить ее сомнения и стала ждать продолжения разговора.
— Алло, ты все еще у телефона?
— Я сказала, что мне лучше переговорить с вами.
— Я слушаю.
— Значит, я могу с вами встретиться?
Джил ненадолго задумалась.
— Мы не сможем встретиться сегодня вечером, уже слишком поздно. Но если хочешь, это можно сделать завтра утром. Мистер Драммонд сейчас с тобой? Это он дал тебе наш адрес?
— Да. Нет. Я хотела сказать, что ваш адрес я получила от него, а по нему узнала номер телефона. Но его здесь нет. Я целый день не могла его найти. Возможно, Том уехал домой, в Колчестер. Точнее говоря, я не видела его с пятницы.
В голосе девушки послышалась горечь, и Джил стало ее жаль.
— Не надо расстраиваться, — доброжелательно успокоила она девушку. — Около одиннадцати я пью кофе. Заходите завтра в это время.
— Благодарю вас, миссис Уинтринхэм. Я надеюсь, что вы извините меня за беспокойство. Я…
— Хорошо, — решительно оборвала ее излияния Джил. — Увидимся завтра, — она положила трубку прежде, чем девушка пустилась в объяснения, а когда обернулась, то поймала на себе взгляд удобно устроившегося в кресле Дэвида.
— Чему это ты радуешься? — спросила она, приближаясь к нему. Он протянул руку и усадил ее на колени.
— Это девушка Тома?
— Как ты догадался? Я только однажды назвала его имя.
— Но ты повторила ее. Он говорил, что его знакомую зовут Паулина.
— Понятно. Твоя ужасная память начала работать? Почему же ты тогда не подошел к телефону?
— Похоже, у тебя и так все прекрасно получилось. Как мне показалось, она беспокоится за Тома?
— Да. А что мне делать, если она скажет, что это он сделал?
— Направить ее к Стиву. Но она тебе этого не скажет.
— Ты уверен, что Том на это не способен?
— Нет. Но я абсолютно уверен, что он никогда не признался бы ей в этом.
— Тогда почему он исчез? — Она поудобнее устроилась у него на коленях и положила голову ему на плечо.
— Ну, ну, — успокоил жену Дэвид. — Совершенно нормально, что паренек решил провести уик-энд со своими родными в Восточной Англии. Какое это имеет отношение к убийству?
— Даже если он не предупредил свою девушку, куда собирается?
— Конечно. Мы же не уверены, что это единственная его знакомая?
— Нет. Жаль, что я отложила нашу встречу до завтрашнего утра.
— Хуже всего, моя дорогая, иметь такое доброе сердце, как у тебя. Но мне это нравится.
— Не будь таким самодовольным. Ты просто радуешься, что я сделала твою черновую работу.
Паулина Мэннерс появилась в доме Уинтринхэмов ровно в одиннадцать на следующее утро. Джил открыла ей дверь, а три минуты спустя няня принесла в гостиную поднос с кофе. Джил заметила, что в манере одеваться девушка не копировала Тома Драммонда. На ней были простые вещи, годившиеся на все случаи жизни: широкие клетчатые шерстяные брюки и свободная черная куртка, наброшенная на просторный изумрудно-зеленый свитер. Ее длинные прямые волосы были собраны в хвост. На белые хлопчатобумажные носки были надеты небольшие черные шлепанцы без каблука. Она не злоупотребляла косметикой, а ногти не были накрашены, и вообще ее руки были довольно неопрятными.
— Ты тоже учишься рисованию? — поинтересовалась Джил, считая, что это может иметь отношение к ее рукам.
— Да, я специализируюсь в области дизайна. Пока только общий курс, но в дальнейшем собираюсь заняться текстилем или керамикой. Довольно обширное поле деятельности.
— Прикладное искусство?
Паулина утвердительно кивнула.
— Довольно неплохие перспективы. Я надеюсь, вы не считаете это второсортным занятием? — заметила девушка.
— Нет. Твой выбор мне представляется довольно разумным и увлекательным. Чем талантливее будут люди, создающие цветовую палитру нашей жизни, тем лучше.
— Нельзя сказать, чтобы я была очень талантлива, — откровенно призналась она, — но я стараюсь.
— Я уверена, что у тебя получится. Садись и расскажи мне про Тома.
Но Паулина с чашкой в руке подошла к окну и выглянула в сад.
— Это очень уютный дом, — тихо сказала девушка. — Я не знаю… мне кажется, что вы посчитаете неприличным мой визит сюда. Получается, что я впутываю вас в это дело.
— Нет, — возразила Джил. — Я так не считаю. Возможно, будет лучше, если сначала я задам тебе несколько вопросов. — Когда Том дал тебе наш адрес, если ты не видела его с пятницы?
— Кажется, это было в четверг, — не оборачиваясь, сказала девушка. — Чаще всего мы встречаемся по вечерам. Он был взволнован тем, что доктор Уинтринхэм купил у него ваш набросок, — она с улыбкой посмотрела на Джил. — Когда я в среду рассматривала рисунки, он показался мне особенно интересным.
— Ах да, — заметила миссис Уинтринхэм. — В среду вечером вы, как обычно, встретились с ним?
— Да. Я понимаю, что вы имеете в виду!
Когда она поставила чашку на блюдце, ее рука дрожала.
— Иди сюда и присядь, — мягко заметила Джил. — Ты слишком взволнована.
Паулина уступила ее просьбе и позволила вновь наполнить свою чашку. Потом она начала говорить, и Джил старалась не пропустить ни слова.
Из сбивчивого рассказа девушки она могла понять, что в среду у Тома было очень подавленное настроение, сменившее первоначальное возбуждение, вызванное приглашением Уинтринхэма. Его мысли блуждали где-то далеко. Паулина не обратила на это особого внимания, поскольку после посещения выставок у него бывали приступы меланхолии. Затем он опоздал на свидание и снова был чем-то расстроен. В четверг после визита в Хэмпстед Том приободрился и ждал новостей от Симингтона-Коула по поводу второго рисунка.
— Мистера Коула не было в городе, — объяснила Джил. — Муж впервые увидел его только в субботу. Хирург сразу же забрал рисунок и наверняка сделает эту покупку.
Эта новость ободрила Паулину, и она продолжила свой рассказ. В пятницу вечером поведение Тома просто напугало ее, а затем он, не предупредив, исчез.
— Я не думаю, что он имеет хоть какое-нибудь отношение к этому делу, — почти выкрикнула девушка. — Он на такое просто не способен. Просто Том ведет себя так странно и подвергает себя опасности. Полицейские часто совершают такие глупые ошибки.
— Далеко не всегда, — с улыбкой поправила ее Джил. — Мы хорошо знакомы с одним из них. Да и моему мужу часто приходилось работать с ними.
Это озадачило Паулину. Очевидно, ей ничего не было известно об этой стороне деятельности доктора Уинтринхэма.