Он нашел старую неуклюжую тачку, которую было трудно удерживать в равновесии и которой было еще труднее управлять. Когда он, шатаясь из стороны в сторону, подкатил тачку к ульям, она взглянула на него и усмехнулась:
– На этой тачке я привезла вас в дом, после того как произошел несчастный случай.
– На этой штуковине? – удивился он. – Но каким образом?
Она пожала плечами:
– Не сказала бы, что это было просто. Но нужда заставила.
Действительно, только нужда могла заставить это сделать, подумал Нэш. До этого момента он даже не задумывался над тем, каким образом ей удалось поднять его безжизненное тело с грязной земли, втащить в дом и уложить в собственную постель. Как ей, черт возьми, удалось все это сделать?
Когда он задал ей этот вопрос, она ответила, что это было непросто, и объяснила, как она привязывала его к колесу тачки. Он был ошеломлен ее смекалкой.
Она подала ему лопату.
– Не могли бы вы выкопать вон там яму? Я хотела бы похоронить своих пчелок.
Выкопать яму? Да он готов выкопать ей дюжину ям!
К тому времени как дети проснулись и спустились завтракать, Мэдди и Нэш успели убрать большую часть растерзанных растений. Каменные углубления для ульев тоже были более или менее вычищены.
Обгоревшие остатки ульев свалили в выкопанную яму, но когда Нэш хотел закопать ее, она не позволила.
– Мы устроим церемонию погребения, – объяснила она. – Дети тоже захотят с ними попрощаться.
Дети бродили по огороду, огорченно вскрикивали, замечая все новые и новые свидетельства бессмысленного жестокого уничтожения растений, но, взяв пример со старшей сестры, сразу же принялись чинить подпорки и пересаживать то, что осталось. Девочки пересчитали кур – все были на месте – и, как обычно, собрали яйца.
Мэдди, дав им время оправиться от потрясения, накормила их сытным завтраком – кашей со сливками и медом, – и после этого они устроили короткую простую церемонию прощания с пчелами. Нэшу никогда еще не приходилось присутствовать на похоронах животных, тем более пчел.
Каждый ребенок принес цветок из тех, которые любили пчелы. Они выстроились вокруг могилки. Мэдци сказала несколько слов:
– Дорогие пчелки, мы очень горюем о том, что вам причинили такое зло. Спасибо за мед и воск, которые вы давали нам, и за то, что, как всегда, были частью нашей семьи. Мы принесем сюда из леса ваших сестер и устроим новую пасеку. Спите с миром.
Потом каждый из детей сказал несколько слов и бросил цветок. Даже Джон сказал пчелам, что прощает ту из них, которая его однажды ужалила, потому что все они давали им отличный мед.
Нэш молча закопал яму.
Когда они возвращались домой, он спросил у Мэдди:
– Почему вы пообещали принести из леса только их сестер? Почему не братьев?
За его спиной захихикали девочки.
– Потому что всю работу делают пчелы-девочки, – объяснила Джейн. – Трутни – вы называете их пчелами-мальчиками – вообще не работают.
– Они всего лишь защищают улей? – сказал Нэш.
Джейн презрительно фыркнула:
– Трутни не дерутся. Они даже жалить не могут. Пчелки-девочки защищают улей, собирают мед, производят уборку и делают все остальное. А трутни только едят.
Нэш и двое мальчиков обменялись взглядами.
– Должно быть, они все-таки на что-то годятся? – произнес Нэш, испытывая потребность найти хоть какие-то мужские добродетели у маленьких насекомых.
Мэдди, жестом приказав детям двигаться дальше, оглянулась и с озорной улыбкой сказала Нэшу:
– Они обеспечивают воспроизводство. Таково их предназначение в жизни.
Нэшу удалось сохранить серьезное выражение лица.
– Ну вот видите. Благородные парни – все до одного. Исполняют свой долг ради короля и отечества.
Она покачала головой.
– Ради королевы. Никакого короля нет, все это только, ради королевы.
За ленчем, который состоял, как всегда, из супа и жареных хлебцев с сыром, она сказала Нэшу:
– Вам, наверное, кажется удивительным, что мы организовали церемонию прощания с пчелами?
– Нет, совсем не кажется, – солгал он.
– Это, видите ли, из-за бабушки. Пчелы спасли ей жизнь.
– Каким же образом? – спросил он, удивленно подняв брови.
У Мэдци явно улучшилось настроение.
– С помощью одного очень простого трюка, – сказала она.
Дети обменялись понимающими взглядами. Очевидно, они не раз слышали и любили эту историю, а теперь приготовились послушать ее снова, к Нэш знал, что от него требуется.
– Я тоже хочу послушать.
– Вы помните, как я рассказывала, что папа помог маме бежать от террора, а бабушка не поехала и осталась там? Несколько дней спустя бабушка услышала, как за ней пришла разъяренная толпа. Их было не много – всего лишь горстка, но настроены они были чрезвычайно враждебно. Они знали, что она любимица королевы, поэтому…
– Она спряталась среди… – начала было Люси.
– Замолчи, Люси, пусть расскажет Мэдци, – сказала Джейн.
Мэдци улыбнулась и продолжила:
– Бабушка находилась тогда на маленькой ферме королевы в Версале. Королева и ее фрейлины любили изображать крестьянок, надевали костюмы пастушек или доярок, доили коров и тому подобное. А бабушка была пасечницей. В ее распоряжении были пчелы, которые делали мед для королевы.
Она понизила голос до заговорщического шепота.
– Они пришли за ней, жаждая ее крови! У нее не было ни коня, ни экипажа, чтобы бежать. Она также знала, что, если укроется в доме, ее найдут. И что же она сделала?
Дети взглянули на Нэша горящими от нетерпения глазами.
– Что? – выдохнул Нэш, которому даже не пришлось делать вид, что рассказ его заворожил.
– Она поставила ульи в круг и уселась в его центре, надев вуаль и перчатки.
– Они ее нашли?
Мэдди кивнула:
– Нашли. Но они были горожанами и боялись пчел. Как только кто-нибудь подходил слишком близко, бабушка стучала по ульям палкой, и разъяренные пчелы с жужжанием вылетали из ульев и жалили всех, кто попадался на их пути.
– Если бы они знали что-нибудь о пчелах, то дождались бы наступления темноты, когда пчелы отправляются на покой, но бабушке повезло. Эти люди отправились искать более легкую добычу, а ей удалось убежать в одно известное ей местечко в сельской глуши.
И дети хором добавили в заключение:
– Там она и жила счастливо до конца своих дней.
– Вот почему, мистер Райдер, в нашей семье любят и почитают пчел, – закончила Мэдди.
– И мы любим мед, – добавил Джон.
Остальную часть дня они провели, работая в огороде. Нэш очень устал, но когда Мэдди, взглянув на его лицо, предложила ему остаться после ленча дома и отдохнуть, он отказался.
– Помочь вам с работой – это самое малое, что я могу сделать, – сказал он ей.
– Но вы сегодня встали с постели. Вам нужен отдых. Вы еще не поправились окончательно.
Но Нэш упрямо продолжал работать.
Около четырех часов Мэдди приказала прекратить работу. Они сделали почти все, что полагалось сделать за целый день, сказала она. Нэш втайне был очень рад этому. Он измучился.
– Яичница на жареном хлебе к чаю и блинчики на ужин, – объявила она. – А потом послушаем какую-нибудь историю.
Они почти закончили пить чай, когда Мэдди, повернувшись лицом к окну, сказала:
– Идет мистер Харрис! Быстро, дети, уходите из дома через черный ход.
На лицах детей появилось любопытство.
– Но, Мэдди… – начал было Джон.
Мэдди подняла руку.
– Я не хочу, чтобы вы были в доме, пока он находится здесь. Девочки, заприте кур на ночь, а потом отнесите полдюжины яиц тетушке Лиззи и попросите у нее немного деревенского сыра. Потом побудьте у Лиззи. А вы, Джон и Генри, уже проверяли, как там нынче вечером конь мистера Райдера? Нет? Немедленно отправляйтесь и проверьте. На обратном пути зайдите к Лиззи и заберите девочек.
Получив задания, дети помчались их исполнять.
Глава 12
– И вы тоже, – сказала Мэдди Нэшу, – выйдите из дома, пожалуйста.
– Я останусь, – решительно заявил Нэш, с которого усталость неожиданно как рукой сняло.
Она недоверчиво взглянула на него.
– Вы с ума сошли! Я не могу позволить ему узнать, что у меня здесь живет мужчина! Быстро уходите из дома! Он уже здесь!
В дверь громко постучали.
Он понимал, что она права, но не мог, черт возьми, оставить ее наедине с этим типом. Не зря она выпроводила из дому детей.
К тому же ему хотелось услышать своими ушами, что скажет Харрис. Ругаясь себе под нос, Нэш улегся в постель, сдвинув занавески и оставив между ними лишь узенькую щелку, чтобы наблюдать за происходящим.
Ему надоело прятаться. Ему это было неприятно, хотя он понимал, что такой образ действий подсказан здравым смыслом. Но ведь он, черт возьми, мужчина, а не какая-нибудь мышь!
– Мистер Харрис, здравствуйте, – услышал он голос Мэдди. – Входите, пожалуйста.
Харрис что-то пробормотал и вошел. Остановившись, он сложил на груди руки, широко расставил ноги и по-хозяйски окинул взглядом помещение коттеджа.
– Вы, кажется, еще не упаковали вещи?
– Как видите, – вежливо ответила Мэдди.
– Не думаю, что это займет у вас много времени,- бестактно заявил он, – здесь и упаковывать-то почти нечего.
Как и в прошлый раз, Харрис уселся, не дожидаясь приглашения. На сей раз на нем были еще более облегающие фигуру брюки и жилет кричащей расцветки, причем даже со своей кровати Нэш ощущал запах душистой помады, которой пользовался этот тип.
Мэдди поставила на стол чайник и несколько чашек с блюдцами.
– Вы уже сообщили мистеру Ренфру или его брату графу о том, что сэр Джаспер позволил нам жить здесь в обмен на мед до совершеннолетия Джона? – спокойным тоном спросила она.
– Я уже говорил вам, что в документации поместья никакой записи о подобном обещании не имеется, – с самодовольным видом произнес он, откинувшись на спинку и покачиваясь на двух ножках стула.
Нэшу очень хотелось, чтобы ножки у стула подломились.
– Я не просила вас искать подтверждения обещанию, а просила лишь сообщить об этом мистеру Ренфру или его брату, – вежливо заметила Мэдди.
– Разумеется, я этого не сделал, – заявил Харрис и почистил ногти, демонстрируя полное равнодушие. – У мистера Ренфру есть дела поважнее, чем беспокоиться об обещании, которое ничем не подтверждено. И он совершенно ясно заявил, что желает, чтобы вы немедленно освободили коттедж.
Выгнать из дому женщину и ребятишек? Маркус никогда не сделал бы ничего подобного. А это означало, что Харрис затевал что-то по собственной инициативе.
– Я почему-то так не думала, – сказала Мэдди, – поэтому написала лорду Элверли и объяснила ситуацию. Вам налить чаю? – спросила его Мэдди, одарив неискренней улыбкой.
Харрис сердито оттолкнул чашку.
– Не хочу. – Он окинул взглядом комнату. – Ну, где оно это ваше письмо? Я его передам:
Мэдци налила себе чаю, добавила немного меда и тщательно размешала, прежде чем ответить.
– Я отправила его сама. У преподобного Матесона имеется, видите ли, справочник «Дебретт», где перечислены…
– Я знаю, что такое справочник «Дебретт».
– Такая интересная книга, не правда ли? Там я нашла адрес графа Элверли и отправила письмо сама.
Харрис сердито взглянул на нее. Мэдци отхлебнула глоток чаю, явно не замечая его раздражения.
– Ну что ж, я пришел не для того, чтобы говорить о письмах, – проворчал он. – Я пришел, чтобы получить арендную плату. Теперь она составляет пять фунтов – и никаких отговорок.
– Конечно.
Она достала жестяную банку.
Харрис изумленно вытаращил глаза.
– У вас есть пять фунтов?
– Не совсем так, – сказала она, замешкавшись с крышкой коробки, которая с трудом открывалась. – Но я все же считаю арендную плату непомерно высокой и намерена поговорить об этом с мистером Ренфру, когда он сюда приедет…
– Предупреждаю вас…
Она положила десятифунтовую банкноту на стол и добавила:
– Полагаю, вы сможете дать мне сдачу?
Харрис недоверчиво уставился на банкноту, потом взял ее и тщательно осмотрел со всех сторон. Он хотел было положить ее в карман, но она ловко выхватила ее из его пальцев.
– Сначала сдачу, пожалуйста, – сказала она твердым, но вежливым тоном.
Харрис покопался в кармане сюртука и извлек пригоршню мелочи.
– Откуда, интересно, берутся такие суммы у таких, как вы? – проворчал он, отсчитывая монеты.
Она приподняла брови.
– Откуда у меня деньги, вас абсолютно не касается, мистер Харрис. Вас касается только то, что я могу заплатить.
Он со злостью швырнул на стол две золотые монеты по фунту стерлингов, три – по полфунта, крону, шесть полукрон и пять флоринов. Пока Мэдди пересчитывала монеты, Харрис потянулся за ее десятифунтовой банкнотой.
В этот миг она снова взяла банкноту.
– Сначала напишите, пожалуйста, расписку в получении, – сказала она, сложив стопочкой полученные от него монеты.
У него побагровела физиономия.
– Расписку?! – воскликнул он. – Расписку?
Она все еще говорила спокойным тоном:
– Мне кажется, это обычная деловая практика.
– Обычная деловая практика? – презрительно фыркнул он. – Что вы знаете об обычной деловой практике? Или, может быть, сэр Джаспер писал расписку всякий раз, когда совал свой палец в твой горшочек с медом?
На мгновение воцарилось молчание, потом раздался громкий звук пощечины.
Сквозь отверстие между занавесками Нэш видел, как Мэдди, словно разъяренная фурия, наклонилась над столом. Он двинулся было ей на помощь, но она, встретившись с ним взглядом, безмолвно приказала: «Спрячься. Это моя битва».
Нэшу пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы подчиниться. Если этот сукин сын сделает к ней хоть шаг…
Харрис вскочил на ноги, повалив стул, и прижал руку к щеке.
– Ах ты, маленькая сучка!
– Как вы смеете! – возмущенно воскликнула Мэдди. – В нашей дружбе не было ничего неприличного! Сэр Джаспер был галантным старым джентльменом, который был знаком с моей бабушкой. И ради нее он предоставил мне это жилье и принимал мед в качестве платы за него, чтобы пощадить мою гордость!
Харрис ухмыльнулся:
– Пощадить твою гордость? Вернее было бы сказать: добраться до твоей шкурки, которая мне…
Он сделал шаг к Мэдди, протянув свои толстые ручищи.
Нэш вышел из алькова.
– Довольно! – прорычал он.
Голос его был похож на резкий удар хлыста. Харрис круто повернулся и, уставившись на Нэша, сразу же заметил небритый подбородок, бриджи для верховой езды, сорочку с закатанными рукавами, расстегнутую на горле, отсутствие сюртука и жилета, а самое главное, черт возьми, отсутствие обуви и даже носков на ногах.
– А это кто такой? Ваш любовник, а? Теперь мне понятно, как вы зарабатываете десятифунтовые банкноты…
– Попридержи язык! Здесь присутствует леди! – цыкнул него Нэш и ударил Харриса по физиономии.
Харрис отлетел в сторону, но удержался на ногах.
– Ах ты, сукин сын! – Он замахнулся, чтобы нанести удар Нэшу, но тот хорошо владел искусством кулачного боя и без труда блокировал его удар. – Где здесь леди? Эта маленькая сук…
Не дав договорить, Нэш ударил Харриса по лицу еще раз.
– Извинись.
Управляющий схватил стул и замахнулся им на Нэша, но тот успел наклониться и получил всего лишь скользящий удар по скуле. Отобрав у Харриса стул, он отбросил его в сторону.
– Извинись, – повторил Нэш.
– Перед ней? Тебе, видно, нравится подбирать объедки после старика, но…
На сей раз Харрис от удара Нэша растянулся на каменном полу. Он лежал там, боясь подняться, и из его носа ручьями текла кровь.
Тяжело дыша, Нэш стоял над ним со сжатыми кулаками.
– Я сказал: извинись перед леди.
Мэдди потянула его за локоть.
– С него достаточно, мистер Райдер.
Нэш не пошевелился.