— Абсолютно! — огрызнулась она, попятившись. — Что вы хотите?
— Вообще-то это моя библиотека, — после короткой паузы сказал он, приоткрыв дверь. Потом, склонив голову набок, уставился на Зоэ. — Вы были здесь все это время одна?
О Господи, только не сочувствие и не от него… Пожав плечами, Зоэ шагнула в глубь комнаты.
— Я искала книгу, — ответила она, скрестив руки на груди. — Как я сказала за обедом, мне хотелось почитать.
Мерсер последовал за ней, осторожно приглядываясь.
— Действительно, — пробормотал он, взглянув на открытые окна.
Зоэ искоса смотрела на его красивый профиль и внезапно поняла, о чем он думает. Это лишь усилило ее гнев. Она резко повернулась к нему.
— Да, Мерсер, я видела, что он уехал! — рыкнула она. — И не смотрите на меня так!
— Как?
— С жалостью и удовлетворением! — крикнула Зоэ. — Думаете, я воображала, что Робин проводит ночи в обнимку с хорошей книгой и чашкой теплого молока?
Широкие плечи Мерсера поникли.
— Простите, Зоэ, — сказал он. — Робин негодяй. И не важно, как дошло до этого фарса, вы заслуживаете лучшего. Но, думаю, вы ошиблись в моих эмоциях.
— Сомневаюсь! — бросила она, сдерживая слезы. — Позволю себе сказать, отчасти вы рады видеть, что я получаю по заслугам, что я плохо кончила, как вы всегда ожидали.
— Зоэ, я никогда так не говорил.
— Вам не нужно было этого делать, — пронзительным голосом продолжала она. — Это всегда было понятно по вашему неодобрительному выражению лица, по твердому тону.
Сильнее обхватив себя руками, Зоэ отвернулась. Она не могла взглянуть на него. Боль и одиночество нахлынули на нее, лишая сил. Как она ненавидела свою слабость!
— Не говорите так. — К ее изумлению, Мерсер положил руку ей на щеку и повернул лицом к себе. — Посмотрите на меня, Зоэ, — сказал он. — Посмотрите. Вы понятия не имеете, о чем я думаю, поверьте.
Нежности она не могла вынести.
— Вы думаете, что я бездельница и кокетка! — крикнула она. Потом ее голос задрожал и стал тише: — Лучше бы вы в ту ночь в саду оставили меня с Брентом.
На его лице мелькнула мрачная тень.
— Что, теперь я должен извиняться зато, что спас вашу репутацию? И вы смогли подняться наверх и бросить ее моему брату?
— Если бы вы этого не сделали, — прошептала Зоэ, — только моя жизнь была бы погублена. Брент заслуживает того, чтобы остаться у разбитого корыта. А Робин — нет.
— Робин! — резко сказал Мерсер. — Почему всегда речь о Робине?
Отстранив его руку, она направилась к окну.
— Я не желаю это обсуждать.
— На этот раз, возможно, придется. — Он последовал за ней.
— Будьте добры, оставьте меня. Нет, подождите! Это ваша библиотека. Я уйду.
Мерсер поймал ее за плечо.
— Вы действительно хотите знать, что я думаю, Зоэ? — резко спросил он. — Прекрасно! Я думаю, что Робин лишь очередной из тех мужчин, к которым вы бросаетесь, считая, что не заслуживаете лучшего.
— Что вы имеете в виду? — огрызнулась она. — Говорите прямо.
— Я имею в виду, — повысил он голос, — что Робин развлекается в «Розе и короне», пока вы здесь скучаете и боретесь со мной.
— Борюсь?
— Да. И почему, Зоэ? Почему он — совершенство, а я — враг? Клянусь, порой мне хочется встряхнуть вас так, чтобы у вас зубы лязгнули!
Зоэ круто повернулась.
— И мне, Мерсер, иногда хочется пощечиной стряхнуть заносчивость с вашего красивого лица!
— Да? Ваш жених, которого вы так защищаете, сейчас утешается с какой-нибудь буфетчицей, а вы хотите дать пощечину мне?
— Я не нуждаюсь в вашей снисходительности и не вынесу ее. — Остатки жалости к себе растаяли, сменившись нарастающим желанием с кем-нибудь поссориться. — И если вы не хотите, чтобы я гостила в вашем доме, то скажите прямо. Я уеду, причем с удовольствием. Уверяю вас, я не имею никакого желания здесь находиться.
Мерсер поймал обе ее руки, взяв за запястья.
— Мир, Зоэ, — сказал он. — Я не говорил, что вам здесь не рады.
— Говорили! — отрезала она, повышая тон. — Часто и, конечно, немногословно, вы для этого слишком умны. Но вы не хотите видеть меня здесь. Признайте это. Он тихо выругался себе под нос.
— Видит Бог, — прошептал он, — вы всегда были необузданной кобылкой.
— Ах, теперь я еще и лошадь?! — возмутилась Зоэ, пытаясь высвободиться.
— Только в том смысле, что вам нужен муж, который может управлять вами. — Мерсер крепко держал ее, его пальцы сомкнулись вокруг ее запястий как стальные наручники. — Вам нужен человек, который сможет управлять вами, не пытаясь сокрушить ваш дух. А Робину явно нужна серьезная жена. Но в жизни мы не всегда получаем то, что нам нужно. Так что я желаю, Зоэ, чтобы вы и Робин получили, по крайней мере, то, что хотите. Но вы ведь не получаете?
Она отвела взгляд.
— Зоэ, скажите мне, — потребовал он. — Скажите мне правду.
Она больше не могла взглянуть в его серьезные глаза или на твердый квадратный подбородок и подавила рыдание, внутренне сдавшись.
— Ну, Зоэ? — настаивал Мерсер, когда она почти привалилась к нему. — Вы получаете то, что хотите? Вы хотите Робина?
— Я люблю Робина! — крикнула она. — Люблю достаточно, Мерсер, чтобы сделать то, что должна.
— Хорошо. — Он медленно отпустил ее запястья и отстранился. — Меня это убедило.
— Но вы не хотите, чтобы я выходила за него? — Зоэ вдруг вздрогнула.
— Да, вы ему не пара! — отрезал Мерсер. — И он вам не пара. Но это явно никого не интересует.
— Как вы смеете? — прошипела она, вскинув руку.
Она не хотела ударить его, по крайней мере, сознательно. Но Мерсер, очевидно, думал иначе. Едва слышно выругавшись, он перехватил ее руку и дернул к себе. Долго они стояли лицом к лицу, взгляды их схлестнулись, ноздри трепетали. Потом красивый рот Мерсера сокрушил ее губы.
Какой-то миг Зоэ сопротивлялась, но он, обхватив ее за талию, прижал к себе. Губы Мерсера решительно касались ее рта — торопливо, жадно. Он не спрашивал, но просто брал, как будто это его право.
Рядом с его сильным телом Зоэ захлестнули эмоции. Гнев и вожделение. Спрятанное тайное желание. Память о давнем поцелуе. Нарастающая жажда, круша волю, мчалась по ее жилам, словно живое существо.
«О Господи, — думала Зоэ, — это не может случиться».
Но это случилось, и было неизбежным. Склонившийся к ней Мерсер застонал. Тело Зоэ, словно по собственной воле, прильнуло к нему. Мерсер выпустил ее запястье, но она по-прежнему была его пленницей, неспособной отпрянуть, неспособной думать. Его теплая тяжелая рука уверенно лежала на ее пояснице, притягивая ближе.
— Зоэ.
Он промурлыкал ее имя, но все равно это прозвучало командой. Прикосновение его губ было чувственной, соблазнительной лаской, ничего подобного Зоэ прежде не испытывала. Густые каштановые волосы шелковым занавесом упали ему на лицо, когда Мерсер наклонился ниже, его язык начал поглаживать и уговаривать.
Зоэ смутно сознавала, что нужно остановить его, знала, что это неправильно, что она принадлежит другому и что Мерсер действительно потерял разум. Но ее сердце выбивало грозовую дробь, а желание взлетало к головокружительным высотам. Тихо всхлипнув, Зоэ капитулировала.
Издав гортанный звук, Мерсер проник языком ей в рот, ловко и властно.
Зоэ словно огнем опалило, каждый нерв отзывался на происходящее. Желание снова захлестнуло ее, еще более мощное. Господи, это отличалось от всего, что она когда-либо испытывала с Робином. Это была откровенная мужская чувственность, едва сдерживаемая мощь.
Устыдившаяся и все же неспособная отказать ему, Зоэ уступила его силе, его требованиям. Робко она заскользила языком по его языку. Мерсер, обхватив за ягодицы, приподнял ее. Зоэ отвечала на его ласки, упираясь животом в его набухшее мужское естество.
От того, что он рядом, ее воля и здравомыслие растаяли, как снег под солнцем. Неспособная думать, Зоэ обняла его за талию, потом сунула руку под сюртук, вдыхая древесный аромат мужского одеколона. Он окутывал ее чувственным жаром, затягивая все глубже. Мерсер настойчиво толкнул ее, и что-то ударило ее по икрам. Кушетка.
Позже Зоэ никак не могла понять, как оказалась на спине, под внушительным весом Мерсера. Но в тот миг совершенного безумия это казалось правильным, она не смела, это отрицать.
Мерсер вдвинул твердое бедро между ее ногами. Его вес должен бы сокрушить ее, но ничего подобного не произошло. Это не действия юнца. Не было в прикосновениях Мерсера никакой игривости. Только откровенная мужская уверенность в том, что она принадлежит ему, что он хочет ее. Его язык двигался неторопливо, одна рука обняла ее грудь.
В ответ Зоэ приподнималась под ним, ощущая давление его копья у слияния ее бедер. Со стоном он решительно потянул вниз лиф платья вместе с сорочкой. Почувствовав прохладу ночного воздуха, Зое отчетливо поняла, что грудь голая.
— Зоэ, — шептал Мерсер, касаясь губами ее щеки. — Зоэ!
Его губы скользили все ниже и ниже, зубы слегка прикусывали плоть, язык, пройдясь по ключице, оставил за собой жаркий след, распаляя желание. Потом его губы сомкнулись вокруг ее соска, и Зоэ вскрикнула, выгибаясь ему навстречу. Голова у нее кружилась от ощущений. Как это вынести, эти умелые длинные пальцы, настойчивый рот? Это требовательное давление между ее ног?
Господи! Вот о таких мужчинах ее должны были предупреждать. Не Робин. И даже не Брент. Этот мужчина был опасен! Зоэ сознавала это всем своим существом. И знала, что должна заполучить его, каким-то образом соединиться с ним, или она умрет от тоски и желания.
Снова Мерсер надавил на нее бедрами, вызывая неведомые ощущения, отзывавшиеся дрожью во всем теле. Она целовала его, запустив пальцы в мягкие густые волосы.
— Мерсер, — прошептала Зоэ, касаясь губами его рта. — Пожалуйста! Я хочу…
Он пленил ее губы поцелуем, и она почувствовала, как ползут вверх ее юбки. Его теплая рука заскользила по ее бедру. Его рот властвовал над ней, но ей этого было мало. И она радостно задрожала, когда его ловкие пальцы нашли завязку панталон.
Ей бы устыдиться, но… ей хотелось слиться с ним. Она жаждала его прикосновений, которые освободят запертое внутри ее существо.
И он это сделал. Один палец скользнул глубоко между ее бедер.
— А-а… — тихо вскрикнула Зоэ.
Ее дыхание превратилось в короткие сдавленные вздохи. Бедра выгибались навстречу его руке. С жадностью она гладила его твердые мускулистые ягодицы, теснее прижимая к себе.
Снова и снова Мерсер нажимал своим твердым копьем на ее бедра. Потом прошелся губами по груди, дразня сосок кончиком языка. Издав тихий сдавленный звук, он глубже проник между складками ее плоти теперь уже двумя пальцами. Зоэ извивалась под ним, и он шире раздвинул мускулистым бедром ее ноги. Посасывая ее грудь, он двинул палец глубже, дыхание его стало хриплым.
Зоэ вскрикнула, это был голос желания. Мерсер мягко утихомирил ее, поглаживая более ритмично. Комната вокруг нее исчезла, был только он. Только Мерсер. Только его легкое дыхание на ее груди. Только его тяжелое и требовательное тело над ней.
Он погладил ее снова… раз, другой… и мир Зоэ разлетелся вдребезги. Все вокруг превратилось в калейдоскоп сверкающих бликов. Она дрожала в руках Мерсера, взмывая к вершинам наслаждения. Это было почти невыносимое счастье. Ничего похожего она прежде не испытывала.
Когда Зоэ пришла в себя, все еще покачиваясь на волнах удовольствия, то увидела, что Мерсер, склонившись, легко касается лбом ее груди. Она ждала, что он заговорит или сделает хоть что-нибудь. Но что? Для девушки, которая знала о занятиях любовью больше, чем следовало, Зоэ внезапно почувствовала себя совершенно неосведомленной.
— Мерсер?.. — прошептала она.
Долгое время слышалось лишь его трудное дыхание.
— Скажите мне, Зоэ, — он сильнее сжал объятия, но официальный тон вернулся, — скажите, Робин может заставить вас пережить это?
— О, Мерсер, — шептала она. — Я… Я думаю, что о Робине больше речи нет.
— Только ответьте. — Приподняв голову, он смотрел на нее. В глазах его светилось что-то похожее на печаль. — Может он?
— Нет. — Она тряхнула головой. — Вы заставляете меня чувствовать…
Где-то хлопнула дверь. Зоэ в тревоге дернулась. Выругавшись, Мерсер сел, поднимая ее за собой.
— Мерсер…
— Оденьтесь, — хрипло сказал он и отвернулся. Тяжелые шаги приближались. Слуга? Ее отец?! Запаниковав, Зоэ торопливо поправляла лиф и одергивала юбки. Шаги двинулись дальше по коридору.
Она обмякла от облегчения.
Мерсер сидел на кушетке, спиной, к ней. Его широкие плечи окаменели под сюртуком. Упираясь локтями в колени, он уронил голову на руки.
— Мерсер? — Зоэ легко тронула его за руку. Он вздрогнул.
— Зоэ, — выговорил он, — пожалуйста, приведите себя в порядок и уходите.
— Мерсер, нет, мы должны…
— Пожалуйста, уходите! — рыкнул он. — Идите в свою комнату. Ложитесь спать. Ради Бога, уходите!
Она смущенно отпрянула.
— Извините. — Зоэ вдруг рассердилась. — Тогда что это? Вы просто хотели доказать свое мнение обо мне? Что я… я не лучше, чем кажусь?
Мерсер резко встал. И долго смотрел в темный двор, одну руку положив на талию, а другую — на затылок. Зоэ чувствовала, что он все еще охвачен эмоциями.
— Нам очень повезло, что Робин приехал поздно и не видел нас через это окно.
Зоэ отшатнулась. Он беспокоится о Робине?! Случившееся ничего для него не значит? Он довел ее до безумия… просто потому, что мог это сделать? Чтобы наказать?
Что же, если она хотела унизить себя, не говоря уже о ее будущем муже, она этого, безусловно, достигла.
Позор болью заливал Зоэ. С мучительным рыданием она подхватила юбки и выбежала из комнаты.
Глава 9 В которой леди Килдермор начинает плести интригу
— Сколько мы здесь, дорогой? — спросила Мерсера за завтраком мать. — Просто удивительно, как в провинции теряешь счет времени.
— В среду три недели.
И это были долгие три недели. Мерсер с тонкой кофейной чашкой в руке отвернулся от окна. Он отказался сесть и позавтракать, у него уже давно не было аппетита.
— Мы так мало тебя видели на прошлой неделе, — заметила леди Килдермор, ловко подцепив ломтик бекона. — Даже за обедом. Ты каждый день исчезаешь до глубокой темноты.
Он ничего на это не ответил. Вместо этого он снова смотрел в окно на конюшни и безукоризненно ухоженный партерный парк. Помня первый день Зоэ в Грейторпе, Мерсер больше не мог восхититься совершенной формой и симметрией парка. Ведь он едва не поцеловал ее там средь бела дня. И его тогдашняя слабость стала предвестником худшего. С трудом, сглотнув, он отставил чашку и уперся руками в подоконник.
Почти неделю стыд и желание боролись в его сердце. Он задавался вопросом, как долго продлится его самообладание, если Зоэ находится под его крышей. Он всегда на каком-то метафизическом уровне знал, что она для него как пламя. Что-то неуловимое и прекрасное, но этого нельзя касаться. Иначе он вспыхнет и превратится в пепел. И теперь это произошло.
— Дорогой?
Он повернулся, мать задумчиво помешивала кофе. Несмотря на внутреннее смятение, голос Мерсера был лишен эмоций:
— Мама, когда ты настаивала на этой поездке, я сказал, что вы меня нечасто будете видеть. У меня нет времени на званые обеды и развлечения.
— Да-да, я понимаю, — пробормотала она. — Но сэр Уильям приезжает сегодня к обеду и хочет обсудить осеннюю охоту. Будь добр, постарайся присутствовать.
На мгновение он задержал дыхание, желая провалиться в тартарары. Но он не мог вечно избегать Зоэ.
— Хорошо, — сурово согласился Мерсер.
— Прекрасно, — ответила мать. — А теперь скажи, как, по твоему мнению, Робин?
— Продолжает почти в том же духе. — Он ответил холодно, но внутренне насторожился. — Почему ты спрашиваешь?
— О, просто так. — Джонет положила ложечку. И это откровенная ложь, подумал Мерсер.
Его мать бровью не поведет без причины. Этим утром в ее личной гостиной, где графиня предпочитала завтракать, они были втроем: Мерсер, его мать и Чарлз Доналдсон, который спокойно разбирал почту. Отчим Мерсера, как обычно, уже уехал на верховую прогулку. Еще не было семи утра, и дом только просыпался.