— Отвлекись на минутку. Тебе приходит в голову, что один из участников этого сборища в музее прошлой ночью убил Пендерела?
— Ага… Да, — медленно произнес Джефф, — приходит. Не думаю, что кто-то мог это сделать из желания что-то скрыть, так ведь? При данных обстоятельствах…
— Каких обстоятельствах?
Снова он медленно провел руками по лицу, но ничего не ответил.
— Послушай, Джефф. Эта история имеет какое-то отношение к Мириам?
— Да.
— Вот как? Она знала Пендерела?
— Да… Через несколько минут тут будет другой человек, который хочет увидеться со мной. Это домоправительница Пендерела; или, насколько я мог понять, женщина, которая содержала его. У меня есть ее имя и адрес. Миссис Анна Рейли, меблированные комнаты «Корона и Дракон» на Лент-стрит в Боро. Выясним то, что нам предстоит выяснить… Кроме того, я приказал всей этой компании — Мириам, Джерри, Холмсу, — провалиться бы ему, — Бакстеру, этой Кирктон, ее приятелю Батлеру и Пруэну («Черт побери, Берт! — сказал Джефф, и я впервые услышал в его голосе удивление. — Черт побери, я и подумать не мог, что старый Пруэн с ними заодно!»); я приказал им всем явиться сюда, чтобы ты мог переговорить с ними. Тебе будет легче общаться с ними здесь… Знаешь, провалиться мне на этом месте, я бы дал полкроны, чтобы увидеть Иллингуорда в этих бакенбардах…
— Это уже лучше, — сказал я ему. — Теперь относительно истории с Иллингуордом и твоей роли в ней…
— Моей роли в ней?
— Послушай, старый дурак, неужели ты не понимаешь, что именно ты вовлек Иллингуорда во все это и позволил осуществиться этой истории? Именно из-за этого и возникли все неприятности. Если кто-то и напорол тут глупостей, то только ты. Вчера днем ты послал ему телеграмму из Саутгемптона, не так ли?
— Ну да. Ей-богу! — сказал Джефф, внезапно замахав руками и ногами, как марионетка, за ниточки которой кто-то дернул. — Конечно, я, кто же еще?
— Значит, чертовски хорошо понимаешь, что это был ты. Ладно. Именно ты послал ему телеграмму после того, как Холмс позвонил Иллингуорду в отель и предупредил, что вечером приходить не надо, а вот ты попросил его быть на месте в десять тридцать. Хорошо. Где ты был? Что с тобой стряслось? Почему ты не вернулся в город?
Джефф задумался.
— Ага. Ну как же, я вернулся в город, — не моргнув глазом ответил он. — Я купил ресторан.
Если бы вы его знали, ребята, так же хорошо, как и я, то поняли бы, что эта непоследовательность для него совершенно естественна, но если долго жить или общаться с такой личностью, то любой нормальный человек после встречи с ним кинется искать ближайший кабак. При всей их несхожести они с Иллингуордом очень напоминали друг друга. Если бы они владели этим музеем на паях, то половина экспонатов была бы сломана, а другая половина просто пропала бы. Это то, что всегда вызывало опасения у его детей: они никогда не знали, что он отколет — улыбнется или цапнет.
— Значит, ты купил ресторан, — сказал я. — Превосходно. А с чего ты решил, что тебе нужен ресторан? Ты купил его просто по какому-то наитию или решил подшутить над Иллингуордом?
Джефф в упор посмотрел на меня.
— Берт, — сказал он, — ты же знаешь, что я до мозга костей сумасшедший, иначе мы бы тут не сидели. И, покупая этот ресторан, я начал чувствовать, что сделка эта тоже носит бредовый характер, хотя сейчас я уже так не думаю… Порой меня посещают забавные идеи. Эта тоже была продиктована импульсом. Ну, ты же понимаешь. Я вернулся из Саутгемптона на поезде. В последнюю минуту я решил не ехать на автобусе. У меня болит задница. А в поезде я встретил старого друга Шатту из Загроса, что рядом с Ширазом, и его приятеля грека Агуинопопулоса…
— Хозяев ресторана?
— Да. Они открыли в Сохо заведение с азиатской кухней. Но оно еле влачит существование, ибо, как они говорят, никто не понимает их творческого подхода. Мне лично эта стряпня очень нравится; я годами питался ею. Ты когда-нибудь пробовал ширазские вина или тот портвейн, что евреи и армяне делают в Исфахане? Конечно нет, ты же буржуа. «Ладно, — сказал я, — беру это место под свое покровительство… Нет, черт побери, вы только прикиньте! — сказал я им. — Я покупаю заведение или вкладываю в него столько средств, чтобы оно могло продержаться на плаву». Я думал, что они с ума сойдут. «Это надо отметить, — обрадовался Шатту. — Сегодня вечером приходи в ресторан, и я своими руками сварганю тебе такой банкет — ой и ах!» А я был голоден, Берт…
— Ты хочешь сказать, что забыл об Иллингуорде?
— Ну да, — засопел Джефф. — Около девяти мы добрались до моста Ватерлоо и там сели в такси, и они пели народные песни, да так, что даже случайные прохожие стали прыгать от счастья. Держу пари, у них никогда не было такого праздника! — проскрипел Джефф, от удовольствия грохнув кулаком по столу. — Мы поехали в тот ресторан. Болтали о том о сем, обсуждали новые планы и все такое… Они обозвали заведение то ли «Греко-персидский ресторан», то ли еще как-то по-глупому. Ба! Я сказал: «Так бизнес не делается. Поставьте большую электрическую вывеску, броскую штуку, самую большую, какую можно купить. Она будет гласить «Шатту из Сохо» и перекрывать весь фасад; суньте в кувшины несколько змей и выставьте их напоказ…» — Замолчав, он хмыкнул и высморкался в большой носовой платок. — Ах, впрочем, не важно. Так или иначе, я оказался дома лишь к двум часам.
— Можешь утешиться, — сказал я ему, — что частично вся эта история — результат твоей ошибки.
Он встал и прошелся по комнате. Его осунувшееся лицо выражало легкое смущение. Дождь продолжал барабанить в стекла.
— И что ты собираешься делать?
— Ох, да ничего особенного. Когда вся эта история сойдет на нет, вернусь на Восток, и если Мириам… — Он сплел пальцы, хрустнул суставами и поднял взгляд: — Ты хочешь о чем-то спросить, Берт? О чем-то важном?
— Может быть. Например, что ты знаешь об этом парне Маннеринге, который, говорят, обручен с Мириам?
Он резко развернулся:
— Какого черта тебе нужно цепляться к Мириам? Я понятия не имею о Маннеринге; то есть я с ним даже не встречался. Вроде приличная личность, хотя много врет. Я спросил тебя, хочешь ли узнать что-то важное.
Прикрываясь столешницей, я вынул этот чертов список Попкинса и бегло глянул на него.
— Есть кое-что, — отозвался я. — Среди тех, кто был в музее, есть ли человек, который знает или изучал медицину?
Вопрос сбил его с толку. Джефф терпеть не мог того, чего он не понимал, и вопрос застиг его врасплох. Растерявшись, он застыл на месте, продолжая разглаживать морщины и подкручивать усы.
— Что? — пробормотал он. — Эй, что это за игры? Медик! Насколько я знаю, такого среди нас не было. Мириам понятия о медицине не имеет, если не считать каких-то уроков в закрытой школе. Джерри начал изучать электротехнику, потому что я на этом решительно настоял. Холмс по уши закопался в свои книги и ничего не знает, кроме старых фолиантов и вежливого обхождения. Он преподавал в школе, но никогда не занимался медициной. Бакстеру не пошло на пользу обилие денег, и Аббсли перестал его субсидировать — хо-хо! Дик Батлер сочиняет какие-то идиотские приключения, в которых совершенно не разбирается. Хотя подожди! — Он остановился. — Вроде у них есть приятель Гилберт Рэндалл, который где-то учится на врача, но я практически ничего о нем не знаю.
— А что ты знаешь об этой девице Кирктон?
Он раздул щеки.
— Немного. Она отпрыск старого майора Кирктона. Девочка неплохая, — с лукавым видом хмыкнул Джефф, поглаживая нос. — В ней живут черти, и она далеко не дура выпить! Она единственная, у которой хватает наглости в открытую спорить со мной, за что я ее и люблю. Сейчас она остановилась у нас. — Он задумался. — Она по уши втрескалась в Батлера, но он не склонен ухаживать за ней, так что отношения у них какие-то неопределенные.
Раздался стук в дверь, и Джефф, крякнув, развернулся на месте.
— Там миссис Рейли, сэр, — раздался голос Уорбертона, дневного служителя. — Она сказала, что ей назначено.
— Пригласи ее, — странным голосом распорядился Джефф. Он посмотрел на меня: — Сиди спокойно, Берт. Придешь мне на помощь, если понадобится. Сомневаюсь, что возникнет такая необходимость. Но предупреждаю тебя, я не собираюсь с ней разговаривать в лайковых перчатках.
Он включил люстру, свет которой заставил меня моргнуть; затем сел за стол и, сложив на нем руки, наклонился вперед. Он смахивал на старое привидение, если не брать во внимание, что его красноватая кожа была выдублена солнцем; и казалось, что его усы шевелятся в унисон с движениями маленьких черных глаз. Затем состоялось торжественное появление миссис Анны Рейли.
Я никогда не видел такое обилие меха на шее женщины. Он был черный, отовсюду свисали хвосты; это меховое украшение возвышалось над головой, напоминая округлые воротники елизаветинских времен. Она была симпатичной, но несколько приземистой женщиной сорока с лишним лет; кожа у нее была грубоватой, как у профессиональных боксеров, и ходила она вразвалку словом, вы меня понимаете. На ней были коричневато-желтый костюм в талию, чулки броского телесного цвета и туфли на таких высоких каблуках, что двигалась она чуть ли не на цыпочках. На левой руке были три алмазных кольца, которые нуждались в основательной чистке, но, может, именно они и придавали ей сияние, которым она лучилась с головы до пят. Основное внимание обращало на себя ее лицо, выглядывавшее из меховой оторочки: брюнетка с квадратной челюстью, размалеванная, как цирковая афиша, она так и стреляла улыбками, от которых летели искры по всей комнате.
Вот это и бросалось в глаза — сияние улыбок объяснялось блеском ее золотых зубов. Если бы они не слепили мне глаза, я бы оценил ее чертовски привлекательные женские формы, ибо мне нравится тип Юноны. Голос ее был столь изысканным, что его невозможно было слушать без мучений.
— Мистер Уэйд? — осведомилась она. — Я звонила в связи с бедным дорогим Раймондом.
Рассыпав сноп своих искрящихся улыбок, словно она окуривала помещение, и произведя на Джеффри соответствующее впечатление, она состроила скорбную физиономию. Она даже вынула из сумочки носовой платок и осторожно промокнула тушь в уголках глаз. Но я заметил, что она окинула меня жестким и внимательным взглядом.
— Садитесь, — пригласил ее Джефф, пустив в ход самый свой рассеянный тон. — Мерзкая погодка, не так ли? Кто это бедный дорогой Раймонд?
— Но конечно же вы понимаете… ах, кстати, мистер Уэйд, — прервалась она, выстрелив в меня очередной сияющей улыбкой, — как я догадываюсь, это ваш юрист?
— Так уж получилось, — сказал Джефф. — Но как вы догадались? Почему вы решили, что тут присутствует юрист?
Она засмеялась — весьма музыкальным образом — и расположилась в кресле, напомнив опускающийся к земле парашют.
— Как мы мило и уютно устроились, — сказала миссис Рейли, стягивая перчатки (а если и есть на свете слово, которое я ненавижу больше всего и готов ударить человека, который пускает его в ход, то это именно «уютно»!). — Я думаю, мы понимаем друг друга, не так ли? Ха-ха-ха! Но какая совершенно очаровательная комната!
— Оставим в покое очаровательную комнату, — насупился Джефф. — Кто вы и что вам нужно?
Эти слова отнюдь не смутили особу, хотя лучи ее улыбок слегка похолодели.
— Как странно! — сказала она. — Я думала… я, конечно, миссис Рейли. Мой покойный муж был владельцем гостиницы «Корона и Дракон», которую я и унаследовала от него.
— Никак, с пабом? Хорошее дело. По вам видно, что вы преуспеваете.
— Внешность часто бывает обманчива, мистер Уэйд. В том или ином смысле даже ваша. Говорю вам, я живу в помещении «Короны и Дракона». И считаю, я единственная в Лондоне, которая знала бедного Раймонда Пендерела, прошлой ночью убитого в этом совершенно очаровательном музее. Месяца три или около того он обитал в моем доме как жилец в частном пансионе…
— Ага. Он платил за постой?
— В этом смысле у бедняги было просто ужасное положение, — сообщила она повышенным тоном. — Он рассказывал мне о всех своих бедах — Раймонд был так одинок! С его-то благородством! И к тому же он был так красив! — Ручаюсь, что она жеманно улыбнулась. — Только прошлым вечером перед тем, как он отправился сюда, я помогала ему привести в порядок костюм и грим для тех обязанностей, которые его здесь ждали. Как вы думаете, не в полиции ли все еще находится одна из моих вещей? Раймонд одолжил у меня кулинарную книгу.
Видно было, что она не собиралась ни что-то выяснить, ни произвести впечатление этим замечанием, но ей это удалось.
— Он одолжил… — привстал я, — кулинарную книгу? Зачем?
— Но разве вы не знаете? — закинув голову, весело захихикала миссис Рейли; всплеснув руками, она снова опустила их на колени. — Как странно! Я думала, что уж вам-то это известно… Видите ли, Раймонд должен был играть роль очень странного джентльмена, профессора, насколько я помню. Когда вчера днем Раймонд встретился с другим джентльменом, объяснившим ему задачу, — кажется, с мистером Батлером, — тот рассказал ему, что этого профессора никогда не видели без некоей книги, которую он таскал в кармане или держал в руках. Я забыла ее название (вроде что-то связанное с Калькуттой). И Раймонд сказал: «Ни в коем случае, дорогая. Я сторонник реализма. У нас нет денег купить какую-нибудь настоящую книгу, но ведь я не собираюсь открывать ее, не так ли? Что у тебя есть в шкафу из книг, которые могут со стороны выглядеть подобным образом?» Так что мы вместе просмотрели мой скромный набор, и единственное, что смогли найти, была кулинарная книга, которую моя дорогая свекровь торжественно вручила мне, когда я выходила замуж…
Вот так.
Я был не так уж раздосадован открытием, поскольку не успел познакомиться с этим вещественным доказательством, хотя и стоило бы, тем более что это было бы несложно. Каррузерс описал грубоватую кожу переплета, и я понял, что кулинарный справочник был выбран именно из-за него. Когда он впервые увидел его на полу музея, то, пока не заглянул в содержание, думал, что книга содержит в себе какие-то тайны. Из этого он и собирался исходить. Но и книга оказалась поддельной, да и все мы попали в дурацкое положение. Ничего она собой не означала.
Значит, из списка вопросов, составленных Попкинсом, можно было вычеркнуть еще один пункт. Я посмотрел на Джеффри, который продолжал сплетать и расплетать пальцы напряженных рук.
— Ага, — невнятно пробормотал он. — Иногда имеет смысл посмотреть на ситуацию со стороны. Как раз то, что забывают твои ребята. Порой надо перестать копаться в мусорных ящиках, а отойти и заново внимательно присмотреться к фасаду дома. Но в чем, собственно, дело? Почему я должен терять с вами время, миссис Как-вас-там? Почему бы вам не обратиться прямо в полицию? Меня лично кулинарные книги не интересуют. Что вас сюда привело?
Глаза миссис Рейли удовлетворенно блеснули.
— Мой дорогой мистер Уэйд! Ну конечно же! Только что я рассказывала вам, что Раймонд был жильцом в пансионе, и вы, естественно, спросили, платил ли он. Понимаете ли, в этом-то и дело. Он не платил. Он задолжал мне… как ужасно, когда приходится быть такой корыстной, не правда ли? Но жить-то надо! Он остался должен мне за три месяца. За стол и кров.
— И вы хотите, чтобы я оплатил его расходы?
Она затуманилась, внимательно изучая носки туфель.
— Ну… я подумала, что вас может заинтересовать по крайней мере его имущество, учитывая его тесную семейную связь с вами…
— Тесную семейную связь?
— Да. Он… он ведь был женат на вашей дочери. Разве не так?
Джефф, который до этого рассматривал окно, повернулся к ней с такой широкой и дьявольски насмешливой улыбкой, что у меня не было ни капли сомнений — вот уж хотя бы это окажется враньем. Джефф хихикнул. Покрытая своим слоем циркового грима, женщина сидела лицом к нему с широко открытыми невинными глазами. Но заметно было, что она тяжело дышала.
— Значит, так, — сказал Джефф. — Не знаю, миссис Как-вас-там, где вы подцепили эту полную чушь. Но от меня, прямо здесь и сейчас, вы можете услышать, что моя дочь не замужем. И уж во всяком случае, она никогда не была замужем за неким Пендерелом, кем бы он ни был.