- Скажи, что это был не сон…
- Это был не сон, - чуть слышно прошептал Немов.
- Не сон…
Глеб пытался сказать ещё что-нибудь успокаивающее, но не успел. Стискивающиего его в объятьях парня буквально откинуло в сторону. Как в замедленной съёмке Глеб видел санитаров, прижимающих Ника к полу, медбрата, наполняющего шприц лекарством, и смотрящего на него с укором врача. Ноги подкосились, и Немов стёк по стене. В паху пульсировало возбуждение, кровь стучала в ушах. Нужно было встать. Что-нибудь сказать или сделать…
Немов поднялся и, не оглядываясь, вышел из палаты. Уже на выходе из лечебного корпуса его нагнал Посохов.
- Глеб Васильевич, подождите, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Врач взял Немова под локоть, увлекая в сторону своего кабинета.
- Понимаете ли, дорогой, то, что произошло в палате, никак нельзя игнорировать. Вы уж извините, но я невольно стал свидетелем… И как врач просто обязан задать вам пару личных вопросов.
Немов, поминутно облизывал саднящие, припухшие губы, слышал голос доктора, доносящийся как сквозь вату, не совсем понимая, что от него хотят. И почему он должен отвечать на какие-то там вопросы?
- Глеб Васильевич, вы давно знаете господина Тайлевича?
- Да, довольно-таки давно, - Глеб потёр переносицу, стараясь сосредоточиться. - Сергей Иванович, я несколько задумался. Что вы говорили о свидетелях?
- Вы только не волнуйтесь! Всё, что происходит в стенах нашего заведения, не выходит наружу, никогда.
- И всё же. Нельзя ли поконкретнее.
- Во всех помещения клиники установлены камеры видеонаблюдения…
- Что? - Немов вскочил и угрожающе шагнул в сторону Посохова.
- Глеб Васильевич, дорогуша, умоляю вас, не волнуйтесь. Это всего лишь меры предосторожности. Никаких записей в палатах не ведётся. Разве что в исключительных случаях. Хотите воды? Или чего-нибудь покрепче?
Посохов встал и абсолютно спокойно, походя подтолкнув всё ещё стоящего посреди кабинета Немова к креслу, направился к скрытому в дальнем углу шкафчику.
- Я ведь вас, батенька, предупреждал о нестабильном состоянии пациента. Вы не послушались. Нарушили меры безопасности, не просто так, между прочим, установленные. Ну вот скажите мне, зачем вам понадобилось освобождать больного?
В руке Глеба оказался пузатый бокал с коньяком. Врач двигался легко для своего возраста и совершенно бесшумно. Под внимательным взглядом старенького доктора Немов вдруг почувствовал себя провинившимся подростком.
- Я не знаю, как так получилось. Не правильно это как-то - привязывать человека.
Больше слов у Немова не нашлось. Вуалируя возникшую паузу, Глеб сделал вид, что смакует очень даже неплохой коньяк.
- Я так понимаю, мой пациент - племянник вашего друга, находящегося на данный момент с семьёй за пределами страны? И вы, Глеб Васильевич, вызвались, так сказать, присматривать за парнем? Давно вы знаете больного?
Посохов вернулся к своему столу, исподволь наблюдая за собеседником.
- Да, да. Всё правильно. Насчёт Романа и вообще. Никиту знаю давно, но как-то… Не знаю, как сказать, со стороны, что ли. Не могу утверждать, что знаю его хорошо. Нет. Просто так случилось, что именно я узнал о проблеме парня с наркотиками и сообщил его семье. Поэтому Никита здесь, ну и я, наверное, тоже поэтому.
- Вы хотите сказать, что чувствуете некую ответственность за судьбу парня? Так?
- Да, наверное. Это же естественно. Разве нет?
- Да, конечно. Вы уж меня извините, но я должен задать ещё один вопрос, который вам может не понравиться. Случившееся сегодня в палате... Происходило ли что-либо подобное ранее?
Немов вздрогнул, едва не выронив бокал.
- В каком смысле? Если вас интересует, не вёл ли себя Никита агрессивно, или… ну вы понимаете, - Глеб замялся – Нет, такого раньше никогда не было.
- Такого не было. Глеб Васильевич, не подумайте, пожалуйста, что я пытаюсь влезть в вашу личную жизнь из праздного любопытства. Речь идёт о поведении моего пациента, поведении, отклоняющемся от нормы. Есть или было нечто в ваших отношения с пациентом такое, что объясняло бы, скажем так, сексуальную подоплёку случившегося? Это очень важно для дальнейшей реабилитации больного.
- Какое это имеет отношение к наркотической зависимости?- Немов встал и отошёл к окну, поворачиваясь к Посохову спиной.
- К наркотической, может, и никакой, а вот к психиатрии может иметь самое прямое. От вашего честного ответа зависит, отправится ли Никита Иосифович после лечения домой, так сказать, с чистой биографией, или…
- Или что?
- Или я буду вынужден нарушить анонимность лечения пациента и… Поймите, Глеб Васильевич, со стороны все это было похоже на действия сексуального характера…
- Нет.
- Что, простите?
- Нет, просто лечите парня от зависимости. То, что произошло… Это личное дело…
- Ну вот и славненько, - доктор успокаивающе потрепал Немова по плечу. - Не хотите ещё коньяку? У меня, знаете ли, тут целый склад алкогольной продукции. А вот желающих выпить, в силу специфики нашего заведения, не наблюдается.
Немов, поняв, что тяжёлый для него разговор закончен, расслабился.
- Спасибо, Сергей Иванович, но я сам не большой любитель алкоголя. Скажите, долго ещё Никита пробудет в таком вот состоянии?
- На ваш вопрос не может быть сколь-нибудь точного ответа. Как я уже говорил, организм молодой, в общем-то, здоровый. Думаю, ещё недельку прокапаем, и можно будет понаблюдать за состоянием пациента без медикаментозного стимулирования. Всё будет хорошо, не волнуйтесь! Только, Глеб Васильевич, возможно, вам стоит пока воздержаться от посещения клиники. Если возникнут вопросы, вот мои телефоны. Рабочий и сотовый.
Посохов протянул Глебу визитку.
- Спасибо, Сергей Иванович. И за разговор тоже спасибо.
Уже дойдя до двери, Немов обернулся.
- Сергей Иванович, насчёт свидетелей… санитары и…
- Каких свидетелей? О чём вы, батенька? Ничего ведь не произошло. Так? - доктор подмигнул Глебу и склонился над чьей-то историей болезни.
Покинув клинику, Глеб проехал пару километров и остановился, опустив голову на руль. Посещение Ника смутило и так неспокойную душу мужчины, и разговор с профессором вместо ответов принёс лишь новые вопросы. То, что отношение Ника к нему было совсем не простым, и виной тому не ночь в доме Вяземских, стало понятно в квартире парня. Что заставило молодого, вполне вроде благополучного человека взять в руки наркотики? Ник не был распущенным, избалованным юнцом. Смерть жены? А Глеб-то тут причём? Теперь о самом себе, любимом. Его тянуло к Нику как мотылька на огонь. И не просто так тянуло, гипотетически. То, что случилось после Ромкиных именин, можно было списать на алкоголь. Но сегодня… Вместо того, чтобы испугаться, что было бы вполне естественной реакцией, он возбудился и ещё как… а это уже совсем не естественно. Не ворвись санитары, он бы просто кончил, не снимая штанов, как прыщавый подросток, зажимающийся с девчонкой в подворотне. Обзавидоваться можно, самому себе… вот только у него пенсия не за горами, а Ник совсем даже не девушка. У Никиты, правда, опять имеется оправдательный момент. Профессор сказал, что пациент не в себе, и на данном этапе лечения не всегда может себя контролировать. А вот Глебу оправдаться даже перед самим собой было уже нечем. От круговорота мыслей закружилась голова. А может, и от голода, он сегодня ничего не ел, а время к ужину. Нужно ехать домой. Ирма обещала покормить. Может, на сытый желудок он таки сможет найти оправдание выкрутасам своей физиологии.
Глава 5. Возвращение домой
Глеб Васильевич уже пятнадцать минут стоял под холодным душем, рискуя основательно простыть. Вообще-то он всегда берег себя от переохлаждений, особенно переживал за горло – связки все-таки, основной рабочий инструмент. Но сегодня он плюнул на все меры предосторожности и стоял под прохладными струями воды, слегка перекатываясь с пяток на носки. Таким образом Глеб, уже далеко не молодой человек, пытался избавиться от одной очень неприятной проблемы. Проблема эта успела стать навязчивой. Каждую ночь Глебу снился Никита. Иногда он видел повторение событий в доме Вяземских, но чаще ему снилось что-нибудь новое. Сегодня вот они с Никитой были на море. Глеб загорал на пляже, удобно устроившись в шезлонге, Ник плавал. И все было бы хорошо, если бы, выйдя из воды, Ник, на глазах у всего честного народа, не стянул с Глеба плавки, вознамерившись сделать минет.
Глеб проснулся в холодном поту и с болезненным возбуждением. В который раз за последние дни. Как сопливый пацан, честное слово. Глеб Васильевич решил, что с него довольно. Надо проучить собственный организм.
Глеб совсем заледенел, зато от эрекции не осталось и следа. Ну вот и славно, а теперь на зарядку. Двадцать раз отожмешься, три раза вокруг дома пробежишься, и думать забудешь про всякие глупости.
Глеб Васильевич накинул халат и отправился искать в недрах своего необъятного шкафа спортивный костюм. День сегодня предстоял насыщенный – надо появиться в студии, записать что-нибудь для альбома, к трем часам его ждут в Останкино на съемки очередного «Субботнего огонька», а вечером он обещал Ирме помочь в саду – супруга начала обрезку деревьев и уже замучила его по этому поводу. Глеб предложил нанять профессионалов, которые могли бы за считанные часы привести сад в порядок, но тут же выслушал лекцию о единении с природой. Конечно, скачка с пилой, секатором и фонариком в зубах по ночам очень объединит артиста с кустом сирени. Особенно хорошо будет, если он свалится с яблони, под которой его потом и похоронят.
Но сейчас даже перспектива поработать садовником его не расстраивала. Поделом тебе, батенька. Может быть, в итоге ты так устанешь, что наконец-то нормально поспишь, без снов эротического содержания, которые тебе, в твоем возрасте, смотреть просто стыдно! Это не говоря о том, что видится тебе не просто секс, а секс с мужчиной!
Размышляя подобным образом, Глеб Васильевич достал из шкафа спортивный костюм, но надеть его не успел – зазвонил мобильный телефон, лежавший на журнальном столике. Немов взглянул на дисплей – высвечивались только цифры, без имени. Странно, случайные люди Глебу не звонили, свой номер он никому не давал. Не брать, что ли? А вдруг важный звонок.
Поколебавшись несколько секунд, Глеб все же принял вызов.
- Алло, это Глеб Васильевич?
- Да.
- Вас беспокоит доктор Посохов из клиники «Сосенки». Это по поводу нашего пациента Никиты Тайлевича. До Романа Исаевича по-прежнему не дозвониться, а нам требуется кто-то из родственников.
Глеб Васильевич присел на край кровати, чувствуя, что ему становится нехорошо. Ну что еще могло случиться? Ник избил санитаров и сбежал через окно? Или что похуже…
- Глеб Васильевич, вы меня слушаете? – осторожно уточнили из трубки.
- Да, - очнулся Немов. – Что стряслось?
- Как бы вам объяснить… Понимаете, лечение подошло к концу, Никита Иосифович благополучно закончил нашу программу, пришли результаты анализов – все хорошо. Физической зависимости от наркотиков у него больше нет.
Глеб перевел дыхание.
- Ну так ведь это замечательно? Вы можете выписывать мальчика?
- Понимаете, Глеб Васильевич, один из побочных эффектов приема наркотиков – это нестабильное психическое состояние, подверженность разного рода депрессиям и неврозам.
- И? – Глеба уже начала раздражать эта игра в кошки-мышки.
- Никита Иосифович здоров физически, но его психическое состояние вызывает беспокойство. Он не проявляет никакого интереса к жизни, ни с кем не общается, на занятиях по социальной реабилитации игнорирует все попытки нашего психолога втянуть его в беседу. Ситуация усугубляется тем, что господин Тайлевич сам психотерапевт по образованию, знает все профессиональные уловки и не поддается на них. К тому же он почти ничего не ест, еще немного – и придется кормить его принудительно. Поймите, Глеб Васильевич, такому пациенту нужна специализированная помощь, которую наши врачи оказать не в силах.
Глеб потер висок, пытаясь уложить в голове полученную информацию. А он и не знал, что Ник психотерапевт. Он как-то вообще не задумывался, что у мальчишки может быть профессия. И тем более не подозревал, что психотерапевтам тоже может требоваться помощь.
- Глеб Васильевич, вы слушаете? – уточнил доктор Посохов. – Не поймите меня неправильно, я знаю, что прошлое посещение вами нашей клиники вышло не совсем удачным. Но нам необходима ваша подпись на некоторых документах.
- Каких именно документах? – насторожился Глеб, покрываясь холодным потом от одной только мысли, что ему придется снова ехать в эти чертовы «Сосенки».
- Необходимо ваше согласие на перевод господина Тайлевича в специализированный психиатрический центр.
- То есть в психушку? – уточнил Немов.
- Глеб Васильевич, ну зачем так грубо? Очень многим бывшим наркоманам требуется помощь психиатров, поэтому существуют специализированные центры. Но для того, чтобы перевести туда пациента, требуется согласие родственников. Так как Романа Исаевича нет в Москве, а ситуация не терпит отлагательств, подойдет и ваша подпись.
Глеб молчал. Ему категорически не хотелось ехать в клинику ни по каким причинам. Он старательно пытался забыть мальчишку, вычеркнуть его из своей жизни. Но судьба почему-то сама подсовывала ему новые встречи с ним. Да, он может просто подписать согласие в кабинете Посохова, и Ника переведут в психушку. Господи, только не это. Даже при всем своем желании видеть мир сквозь розовые очки, Глеб Васильевич понимал, что психушка - это не санаторий.
- Сергей Иванович, а вы уверены в необходимости перевода? – осторожно уточнил Немов. – Может быть, есть альтернативы? Может быть, ваши специалисты найдут к мальчику индивидуальный подход, за отдельную плату?
Сказав это, Глеб Васильевич как-то сразу успокоился. А что, отличная идея! В нашем государстве деньги способны решать большую часть проблем.
- Глеб Васильевич, давайте не по телефону. Вы приезжайте, поговорим, - подытожил Посохов.
Мужчины попрощались, Глеб закрыл мобильник. Черт знает что! Специалисты, называется. Физическую зависимость они сняли, а психологическую не могут. А он им что, Фрейд?! Ему самому, может, помощь психиатра не помешает, у него вон мальчики… полуголые в глазах. И уж точно ему не стоит снова встречаться с Никитой, никому из них эта встреча психического здоровья не прибавит.
Но и не поехать он не может. Чисто по-человечески не может. И вообще, он обещал Ромке присмотреть за парнем, если что. Глеб закрыл глаза, вспоминая страстный поцелуй, безумный взгляд Ника и собственную реакцию на все это. Да, присматривать у него получается просто замечательно. Похоже, запись в студии, съемка и садовые работы на сегодня отменяются. Вот уж действительно, хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Ну и ладно!