- Не так чтобы и затруднительно, гражданин. Мои потребности весьма скромны. Я вполне доволен своим теперешним положением.
- Стало быть, я ошибаюсь, сударь. Мне показалось, что вы существуете тем, что сосете у волка.
При сем замечании глаза Монсорбье вспыхнули гневом,-точно внезапный шквал пробежал по морю,-но потом вновь преисполнились обманным спокойствием.
- Как вы узнали, что я сейчас в Майренбурге?
- Я и не знал. Я здесь совсем по другому делу. Прибыл по официальному приглашению как посланец Франции. Но, разумеется, я только рад этой возможности возобновить нашу старую дружбу. Я два дня уже в Майренбурге. Как поживает ваша приятельница, та дама, что величает себя герцогиней какого-то отдаленного мыса в Адриатическом море?
- Вы меня очень обяжете, сударь, если станете говорить со мной прямо, не напуская туману. Вы собираетесь арестовать меня?
- Здесь у меня нет на то власти, фон Бек. И на что вы, собственно, тут намекали?-Он в искреннем недоумении приподнял бровь. Я, однако, не мог поверить что он так вот вдруг перестал ненавидеть меня. Даже теперь в манерах его ощущался намек на то, что он собирается перед ударом. И последующие его слова подтвердили мою догадку:-Речь, как я понимаю6 идет о личных наших разногласиях, и вопрос сей надлежит разрешить немедленно. Надеюсь, у вас сохранились еще представления о чести с тех пор, как вы занялись частным предпринимательством. Вы понимаете, что я имею в виду?
- Разумеется, сударь.
- Выбор оружия я оставляю за вами.
Я пожал плечами.
- Место?
- Я слышал, что традиционное место таких разбирательств-Двор Руна у причала Младоты. У моста.
- Я выбираю клинки,-проговорил я, понизив голос, не желая, чтобы меня услышали мои друзья.
- Шпаги?
- Как вам угодно.
- Стало быть, шпаги. Теперь время, сударь?
- Я, сударь, во времени не стеснен. Но, также традиционно, споры такие решаются на рассвете. Встретимся у моста часов в семь утра. Завтра-воскресенье, и нас никто не потревожит.-Майренбургский власти к поединкам такого рода относятся крайне неодобрительно, и были случаи, когда дуэлянты, застигнутые на месте "преступления", подвергались весьма суровому наказанию.- Думаю, это у нас не займет много времени,-проговорил Монсорбье, делая знаки сержанту Шустеру, занятому на дальнем конце стойки.
- Надеюсь, сударь, что нет. У меня много дел.
Он едва ли не улыбался от удовольствия, предвкушая, как он получит свою сатисфакцию. Я в последнее время забросил все упражнения в фехтовании, но все же надеялся, что мы с Монсорбье будем где-то на равных. Ни я, ни он не выстояли бы и пяти минут против настоящего мастера, но все же мы оба неплохо владели шпагой. Это будет не первая у него дуэль. У меня, разумеется, тоже.
Сей вызов, честно признаюсь, мне пришелся весьма ко времени. Я испыталнесказанное облегчение; обещание такого незамысловатого разрешения проблемы весьма меня воодушевило. Заметивнаконец, что Монсорбье подзывает его, сержант Шустер направился к нам. Француз прищурился. Он явно узнал лицо Шустера, но никак не мог вспомнить, кто он и где они с ним встречались. Сержант же насупился и помрачнел. Монсорбье почувствовал себя несколько неуютно. Он вдруг отвернулся от Шустера и, отвесив мне любезный поклон, быстрым шагом направился к двери.
- Значит, до завтра, сударь!
Мне нужны были секунданты, поэтому я сообщил Сент-Одрану и Шустеру, что я принял вызов своего преследователя.Сент-Одран тут же принялся обрисовывать способы, как побить Монсорбье посредством различных хитрых уловок, припомнил еще одну дуэль в Пруссии, которую выиграл именно так, а Шустер,-опытный фехтовальщик,- предложил мне поупражняться с ним в качестве партнера, за что я был очень ему благодарен.
- Я помню еще его стиль,-сказал мне сержант.-Вы ведь знаете, я однажды с ним дрался. Все, что я потерял в той схватке,-свой офицерский чин, но вы, похоже, рискуете потерять жизнь.
- Но если он вас убьет, как же мне быть без партнера?!-искренне огорчился Сент-Одран. Грубая реальность так неожиданно пробила брешь в яркокрасочных облаках, каковые давно уже затянули пространства мыслей шевалье.
Я улыбнулся.
- Быть может, покончив со мною, Монсорбье пожелает присоединиться к вам?
- Мне нужно имя,-резонно возразил шевалье.-Ваше имя, а не его.
- Тогда, прежде чем я отправлюсь на договоренную встречу, я отпишу письмо брату и изложу ему ваши планы.
Тут Сент-Одран неожиданно проявил искреннюю сердечность.
- Я, друг мой, говорю серьезно.
- Я тоже серьезно. Может так получиться, что завтра меня не станет. Я, однако, рассчитываю победить. У меня все же побольше опыта, как защитить свою жизнь, чем, подозреваю я, у Монсорбье. А почему вы не отвечаете нашему таинственному поставщику горючего газа?
Он заколебался, покосился на Шустера, потом направился вверх, к себе в комнаты. Я же, хотя и принял вызов Монсорбье с некоторым облегчением, преисполнился теперь того самого леденящего страха, который придает человеку ложное,-как часто оказывается,- ощущение полной своей беспристрастности к происходящему. Однако именно страх сей и пробудил во мне решимость.
В тот вечер пивная опустела рано. Мои юные друзья очень устали с дороги, и все вчетвером отправились к Красному,-у семейства которого в городе был свой дом,-спать. Шустер распорядился, чтобы из центра зала убрали столики и скамьи, и, закатав рукава, мы с ним взялись за шпаги. Сент-Одран снова спустился низ и уселся в уголке, грызя ногти. Ульрика и матушка ее, фрау Шустер, со встревоженным видом наблюдали за нами с верхней галереи. Я был очень доволен, что мне представился случай заняться физическими упражнениями.Шустер тоже улыбался, пока мы фехтовали, и былая сноровка моя восстанавливалась очень быстро.
Но и на этом тот долгий день не закончился. (Забегая вперед, скажу, что он явился как бы поворотною точкою в нашей дальнейшей судьбе.) Впереди нас ждало еще много событий.Едва мы с сержантом покончили с нашими выпадами и гамбитами, как в наружную дверь постучали. По знаку мужа фрау Шустер пошла открывать.
- Вряд ли это патруль,-успокоил меня сержант, но, предосторожности ради, мы все же спрятали шпаги под стойку и схватились за кружки.
Фрау Шустер неспешно прошествовала к двери, подняла засов и отшатнулась назад. Дверь резко открылась внутрь, едва не сбив ее с ног, и в пивную "Замученного Попа" ввалилась дюжина здоровенных зловещего вида мужчин. Лица их были скрыты шарфами. Я сначала подумал, что это вернулся Монсорбье со своими людьми, но одеты они были вовсе не на французский манер. Эти громилы вынули из-под широких пальто громадные пистолеты и угрожающе наставили их на фрау Шустер и Ульрику, которая так вся и пылала от возмущения.
- Будете сопротивляться, мы убьем женщин,-шарф заглушал хриплый голос их вожака, но в тоне его явственно слышалось раздраженное нетерпение профессионала, торопящегося поскорее исполнить свою работу, каковая подразумевает и устрашение беспомощной жертвы, и даже пытки, если возникнет в том необходимость. Неужели Монсорбье сыграл труса и нанял шайку головорезов, дабы избавить себя от неудобства и не вскакивать завтра чуть свет. Я не мог в это поверить. Но тогда кто же послал их? Какие еще враги есть у нас в Майренбурге?
- Это вы Сент-Одран?-спросил предводитель, тыча в меня своим пистолетом. Я ничего ему не ответил. Тогда он поглядел на моего партнера, который так и сидел у себя в углу, разыгрывая этакую небрежную беспечность.
- Это я,-протянул он.-Чем могу быть полезен вам, джентльмены? -Шевалье встал и поглядел на них как бы сверху вниз, причем взгляд его словно скользил по его длинному носу и только потом обращался на собеседников.-Боже ты мой, вы же большие здоровые парни. Мы что, будем драться за приз?
- Значит, это второй,-объявил предводитель банды, кивнув в мою сторону. Он резко выдохнул воздух через плотную повязку, что скрывала его лицо,-Хорошо.
Нас окружили. У меня была под рукой только шпага, которую я убрал под стойку. На сержанта и семейство его рассчитывать не приходилось. Шустер незаметно указал взглядом туда, где лежали спрятанные наши шпаги, но я качнул головой. Мы не могли рисковать жизнью женщин. Пришлось ему удовлетвориться гневной тирадой:
- Чего вы хотите? Денег? Их уже нет в доме. Патруль пройдет здесь через десять минут, и если я не отвечу им на условленный сигнал, вам придется сразиться с десятком солдат милиционного войска! На вашем месте, будь у меня хоть немного ума, я поспешил бы убраться отсюда!
Но речь сия не впечатлила мрачного предводителя этой шайки.
- Мы пришли за двумя этими джентльменами,-он повел дулом своего пистолета.-Тебя мы не тронем, если ты только не вздумаешь нам помешать.-Голос его оставался зловещим и хриплым.-И не говори ничего дозорным, хозяин, если ты только не хочешь, чтобы к утру этих милашек приготовили в лучшем виде для жаркого, освежевали, и выпотрошили и даже по яблочку положили в рот.-Ни один из шайки его не рассмеялся и никак вообще не отреагировал на отвратительную его шутку.Тишина накрыла всех нас, точно саван.
На мгновение все застыло в этакой немой сцене; потом вожак подал сигнал. Нас с шевалье грубо схватили и потащили во двор, где в снежной тьме стояла уже в ожидании повозка с распахнутыми дверями, -крытый фургон, в каких перевозят коров на базар или развозят мясные туши со скотобоен по бакалейным лавкам. Судя по страшной вони, от него исходившей, фургон этот недавно использовали по назначению.
- Не подвергайте опасности ваше семейство, сержант,-выкрикнул я на ходу.-Мы сообщим о себе, если сможем.
- Заходите,-коротко приказал предводитель.
Сент-Одран колебался.
- Черт возьми,-проговорил он по-английски, растягивая слова и театрально закатывая глаза.-Я так понимаю, парень не шутил. Нас захватили, дружище, не за какие-то личные наши заслуги. Просто у мясников не хватает в последнее время свинины! Нам предстоит стать начинкою пирога!
Он вошел в вонючий, залитый кровью фургон и прокричал на манер раздражительного вельможи:
- Эй ты там, трогай! Сегодня холодная ночь, а мы с другом не захватили пальто!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В которой мы обнаруживаем кое-что из того, что скрывается под поверхностью Майренбурга. Опасный фарс. Имя Люцифера, произнесенное всуе. Разговор о пришествии в мир Антихриста. Предполагаемые знакомства славного моего предка. Приглашение отобедать в Аду. Я его принимаю.
Мы были одеты легко, и к тому времени, когда повозка въехала, судя по гулкому эху, во внутренний двор, мы с шевалье так замерзли, что казалось, еще немного-и мы совсем уже заиндевеем. Ворота за нами закрылись на засов, из темноты снаружи донеслись приглушенные голоса.- Ну и воняет же здесь!-простонал Сент-Одран.-Они что, хотят, чтобы мы задохнулись до смерти?В то же мгновение, как будто жалоба его была услышана, дверцы фургончика распахнулись, и мы с благодарностью глотнули воздуху посвежее. В повозку вошли трое мужчин. Двое приставили нам к вискам пистолеты, а третий тем временем скрутил руки нам за спиною и завязал нам глаза, словно мы были с ним заключенными, которых ведут на казнь.А может быть, вдруг подумалось мне, так оно и есть, и все это подстроено Монсорбье. Есть у него, интересно, своя гильотина? Разве не может он в гневе своем решить, что уж машину-то я не одурачу? Но к чему простирать свою мстительность и на бедного Сент-Одрана, который ничем его не оскорбил, разве что носимым им титулом и аристократическою картавостью, пусть даже и то, и другое приобретено им совсем недавно.И вот нас вывели из фургона, и, проковыляв по выщербленной мостовой, мы прошли через дверной проем куда-то, где воздух был заметно теплее (хотя и сырым), и начали долгий спуск, плечом к плечу, по узенькой скользкой лестнице, ворча и спотыкаясь, но уже безо всякого выражения громких протестов, поскольку на все предыдущие возмущенные наши тирады ответа так и не получили,-и не получим, скорее всего, пока не спустимся наконец в преисподнюю. Еще ниже,-эхо капающей воды, с высокого свода на залитый пол,-и еще ниже,-естественная скала, сталактиты и мшистые наросты плесени, звук какой-то тягучей жидкости и вонь, словно где-то поблизости прорвало сточную трубу.- Умоляю вас, джентльмены, закройте мне лучше нос, не глаза,-в отчаянии взмолился Сент-Одран, может быть, шутки ради. Но эти мерзавцы только подталкивали нас, спотыкающихся, вперед, по крайней мере, еще на один уровень вниз. Неужели под сточными трубами может быть что-то еще?Или это, возможно, и есть катакомбы Свитавиана, где сначала христиане скрывались от преследования язычников, а потом-наоборот? Где рыцарь Игорь фон Миров спит, чтобы проснуться, когда город, названный его именем, покорится владычеству тирании? Сам я всегда считал, что эти пещеры-легенда, порожденная прихотливой фантазией, позаимствованная у Рима или Константинополя. Но вот же они, несомненно, и я убеждал себя, что никто вовсе не собирается убивать нас на месте, в противном случае, мы бы давно уже были мертвы. Эти Белые Душители, похоже, слишком ленивы для того, чтобы соблюдать чрезмерную предосторожность или прибегать к каким-то хитроумным ухищрениям. Стало едва ли не жарко. На самом деле, я ощущал на лице жар от пламени, чувствовал рядом мерцание горящей головни. Звук шагов удалился. Закрылась дверь.В воздухе чувствовался запах серы. Зловоние, наводящее на мысли о химических изысканиях и ретортах. Может это быть так своеобразно принимает нас тот, кто прислал нам записку относительно горючего газа? Благодетель с извращенным чувством юмора. Настойчивые невидимые руки оттащили нас к стене. Камень стены оказался гладким. Что-то охватило мою лодыжку, звякнула цепь. Нас приковали.С глаз наших сняли повязки, но руки так и остались связанными. Поначалу я сумел разглядеть только слепящее пламя, потом-корзины с тлеющими углями, покачивающиеся под потолком, потом- расплывшееся обрюзгшее лицо... и внезапно все части шарады сложились и ответ прояснился!
Нас окружали банальные сценические декорации; такие встретишь теперь в любом современном театре, где прибегают к помощи всевозможных механических приспособлений, дабы воздействовать на чувствительность уважаемой публики:заставить народ в обморок падать от ужаса, если уж невозможно растрогать его высокой поэзией истинной драмы.Здесь же, если я только правильно понял, готовилась постановка настоящего сатанинского шабаша! Несомненно, мужчины и женщины, что стояли в сумраке этого грота, были облачены на монастырский манер, лица их скрывали капюшоны и маски. Теперь я уже убедился, что никакие это не происки Монсорбье. Из-за громадной ширмы с намалеванною на ней козлиною мордой вышел тщедушный косолапый аббат в алых одеждах. Как и все люди подобного сорта, вместо того, чтобы заговорить нормально, он заунывно забубнил. Речь его, архаичная и какая-то явно неумеренная в плане употребления прилагательных, хлынула, как из отхожего места, где внезапно чего-то прорвало.
- Гнусные, дерзкие, нечестивые негодяи! Как осмелились вы пренебречь предостережениями нашего Зловещего Короля?! И теперь предстоит претерпеть вам безжалостное его отмщение!Мерзостные, корчащиеся в пыли черви, стали вы ненавистны ересью вашей пред лицом Преисподней и Нечестивого Духа!-При этом оратор явно испытывал трудности в произнесении "р" и повсеместно его заменял на "в".-Чем оправдаете извращенность вашу? Или неведомо вам, что преступления ваши повлекут за собой праведный гнев Люцифера?
- О господи!-проговорил по-английски Сент-Одран.-Худшей судьбы и представить себе невозможно, верно, фон Бек?Похоже, мы угодили в лапы помешанного подростка со склонностью к дешевым аллитерациям. Боюсь, нам с вами при всем желании не обнаружить тут здравого смысла.
- Вы, сударь, будете говорить на цивилизованном языке,-пропищал захвативший нас,-иначе вообще языка лишитесь!
Теперь я узнал говорящего. Я с ним однажды встречался, у любезной нашей ландграфини. То был ее племянник, дьяволопоклонник-любитель, который так возмущался щедрыми ее дарами, коими она забросала наш путь. А он, без сомнения, уже подсчитывал размеры наследства.