- Дайте им порошок, - настаивал глубокий, проникновенный голос. - Скажите Кромптону, что я советую ему навестить вашего доктора и последовать его рекомендациям.
Герта взяла снадобье и вложила Кромптону в рот четыре капсулы. Финч смотрел куда-то сквозь нее остановившимся бездумным взором.
- Почему вы раньше не помогали им? - спросила Герта. - Вы можете сделать для них еще что-нибудь? И что вы сами за личность?
- Я не личность, - сказал Финч. - Я даже не никто. Я ничего не сделал, а это уже кое-что. И вообще - может, все это просто приснилось вам.
И Финч исчез.
Когда Кромптон пришел в себя, Герта рассказала ему о Финче и "сумерках".
- Не нравится мне все это, - покачал головой Кромптон. - Финч вроде бы с нами, но он не вмешивается в наши разговоры. Я не знаю, чего он хочет.
- Думаю, он просто хочет жить, - сказала Герта.
- Сомневаюсь, что это его волнует... Но зато я действительно хочу жить!
Доктор Герты сразу согласился встретиться с Кромптоном.
***
- Четыре самостоятельные личности в одном теле! - воскликнул доктор Бейтс, откладывая в сторону когноскоп. - Явление редкое, но небеспрецедентное.
- Мы никак не можем соединиться, - объяснил ему Кромптон. - Мы даже не можем жить в согласии.
Мы без конца деремся, и, кажется, конец наш близок. Вы можете помочь нам?
- Я бы с радостью, - ответил Бейте. - У нас на Йигге такие случаи большая редкость. Но, честно говоря, у меня нет ни нужного оборудования, ни средств, чтобы помочь вам.
- Тогда что вы предлагаете? Вернуться на Землю и там заняться лечением?
Бейтс в задумчивости покачал головой.
- Здесь необходимо самое лучшее и передовое техническое оснащение. Оно есть только в одном месте. Это абсолютно новое и, по правде говоря, пока экспериментальное предприятие. Вы слыхали что-нибудь об Эйоне?
Глава 3
Добраться до Эйона оказалось легче, чем предполагал Кромптон: на местном корабле он перелетел из Бренх'а в Йиггавилль, в ближайшем трансагентстве взял билет на космолет, в тот же день доставивший его на Танг-Бредер, как раз вовремя, чтобы пересесть на "Стар Вэлли Коннекшн", следующий до Эйона.
Путешествие было для Кромптона приятным отдыхом. Он подружился с корабельным доктором-андроидом, шотландцем и выпивохой, таким же фанатиком кроссвордов, как и сам Кромптон. Доктор снабдил его пачкой "Блотта-44", одного из новейших психостероидов. Благодаря его уникальному эффекту периферийного насыщения (ЭПН) Лумис и Стэк по-прежнему пребывали в глубокой спячке. На Финча это средство не действовало. Но Финча можно было не брать в расчет, хотя Кромптон постоянно ощущал его зловещее присутствие-отсутствие.
Впервые за много дней Кромптон был единоличным и полновластным хозяином своего ума и тела. Это доставляло ему истинное удовольствие, несмотря на побочные явления, такие, как сыпь на левой ноздре, зеленая слюна и зуд в указательных пальцах.
О, благословенные космические дни! Как бы хотелось Кромптону, чтобы этот полет длился вечно, и он оставался бы хозяином самому себе, отложив на время все свои заботы. Однако Кромптона предупредили, что через несколько дней Лумис и Стэк снова оживут и громогласно заявят о себе.
Он внимательно изучал брошюру об Эйоне, которую ему дали в трансагентстве. Она называлась "Предварительные заметки к статье о некоторых проблемах Эйона".
"Эйон, расположенный под куполом на непригодной для обитания планете Деметра V, раскинулся на десяти тысячах квадратных миль, пейзаж которых создавался по образу и подобию Калифорнии. В результате получилась зеленая благодатная местность с горами, долинами, чарующими пляжами, прекрасными ресторанами, самыми разнообразными развлечениями и - конечно же! - со всеми видами психотерапии.
В Эйон за помощью прибывают существа самого разного происхождения, наклонностей, и прочая, и прочая. И мы со всеми стараемся обращаться как можно более деликатно. По нашему мнению, все виды лечения - только разные аспекты одного Универсального Лечения, так же как все виды разумных существ - это лишь различные аспекты Универсального Разума.
Соответствует эта концепция истине или нет, она настолько красива, что над нею стоит призадуматься.
Мы здесь, в Эйоне, не формалисты и не слепые почитатели академических знаний. Мы не пишем учебников, не проводим конференций по психологии и стараемся не злоупотреблять словечком "символ". Мы не претендуем на фундаментальные знания, на какое-то особое мастерство и категорически отвергаем роль гуру, которую нам иногда навязывают пациенты в своем бесплодном стремлении найти легкую дорожку к самосовершенствованию. И все-таки, пусть даже это прозвучит несколько парадоксально, все, что ведено сделать для вас, мы сделаем, а невозможное вы с нашей помощью сделаете для себя сами. И все это, заметьте, по вполне доступным ценам!
Мы надеемся, таким образом, что нам удалось развеять одно из наиболее распространенных заблуждений, касающихся Эйона. А потому разрешите нам закончить словами: "Добро пожаловать!" Вы не ошиблись, выбрав такое благословенное место, как Эйон. Постарайтесь воспользоваться этой счастливой возможностью в полной мере, работайте прилежно, чтобы обрести спасение!"
Кромптон подумал, что все это звучит довольно туманно, но многообещающе. В любом случае, деваться ему было некуда. Корабль приземлился, и Лумис что-то забормотал во сне.
Глава 4
Кромптон прошел иммиграционные службы, таможню и карантин, а затем отправился в приемную, где хорошенькая блондинка в клетчатом трико помогла ему заполнить необходимые бумаги, получила с него плату (200 тысяч СВУ без сдачи) и вручила ему ключи от номера и карту с подробным описанием достопримечательностей Эйона, включая рестораны, модные лавки, кинотеатры, секс-шопы, кегельбаны, а также сотни разнообразных частных клиник, которые наперебой приглашали к себе на прием.
- Вы можете идти, куда захотите, - сказала блондинка, - все оплачено вашим взносом. Центр свяжется с вами, как только вы устроитесь. Счастливо.
- А вы сами проходили лечение? - спросил Кромптон.
Она покачала головой.
- Они не приняли меня. Велели прийти тогда, когда возникнут настоящие проблемы. Негодяи! И смеют еще толковать о сострадании! Меня это просто взбесило: я-то знаю, какая глубокая драма скрывается за моим внешним спокойствием! Вы этого не заметили, совсем не заметили?
- Да нет, - признался Кромптон. Она вздохнула.
- А, ладно. Вы, наверное, очень больны, да?
- Ну, - сказал Кромптон, - у меня параноидальная шизофрения, во мне обосновались три личности, не считая моей собственной. Думаю, мне придется несладко, когда они вырвутся на свободу.
- Четыре личности, и все разные! - воскликнула она, посмотрев на Кромптона с нескрываемым интересом.
- Должен сказать, что один из них не говорит ни слова, и с ним никаких проблем нет. А вот двое других - это сплошное наказание.
Глядя на него заблестевшими глазами, блондинка проворковала влажными губками:
- Вы и в самом деле тяжелый случай, не правда ли? Я это сразу поняла. Как только увидела вас. Вокруг тяжелых всегда особая аура... Между прочим, меня зовут Сью. Если хотите, приходите сегодня вечером ко мне. Я приготовлю ужин, мы повеселимся, и, может быть, вы поможете мне разобраться в моих болезнях. Я знаю, что в глубине души я сумасшедшая, но прямые симптомы у меня не проявляются.
При виде ее пылающего от страсти лица с приоткрытым ртом Кромптон подумал, что безумие тоже имеет свою иерархию, своих героев и поклонников. Неудивительно, что в Эйоне, где процветает единственный вид индустрии индустрия болезней, звездами считаются настоящие сомнамбулы, а обыкновенный невротик чувствует себя аутсайдером. Короче говоря, Эйон - не место для страдающих возрастными или сексуальными расстройствами домохозяек. Нет, Эйон для сильно сдвинутых, таких, как Кромптон с его тремя "сожителями", ведущими борьбу за власть над телом, со всеми вытекающими из этого последствиями. Вот настоящее дело для Эйона!
Ответ Кромптона был продиктован этой новой внутренней самооценкой.
- Спасибо, Сью, - сказал он, - но я воспользуюсь вашим предложением как-нибудь в другой раз. Сначала я должен разобраться, что к чему.
- Все тяжелые так говорят, - печально заметила Сью. - Ах да, вот идет ваш друг-на-два-часа.
К ним приближался высокий негр с веселой физиономией и густой вьющейся шевелюрой.
- Мой что? - переспросил Кромптон.
- Человеку с тяжелым психическим расстройством, - сказала Сью, - в первую очередь необходим друг, особенно когда он потрясен прибытием в незнакомое место.
- Не понимаю.
- "Эйон Фаундейшн" каждого вновь прибывшего гостя обеспечивает другом. На эту работу нанимают добровольцев, и только на два часа, потому что быть другом абсолютно чужого и неинтересного тебе человека - это тяжкий и изматывающий труд.
- Эй, - сказал негр, - я Кави с Фиджи.
- Не нужен мне никакой назначенный друг, - возмутился Кромптон. - Я отказываюсь...
- Не говорите это мне, - сказала Сью. - Скажите все это вашему другу. Затем он к вам и приставлен.
- Скажи мне, детка, все, что думаешь, - предложил Кави, и Кромптон послушно поплелся за фиджийцем к ожидавшему их на улице такси.
Глава 5
Кави помог Кромптону устроиться в современном однокомнатном номере на бульваре Поляни. В комнате была установлена автоматическая видеосистема, записывающая каждое произнесенное слово и каждое движение. Предназначалась она для того, чтобы пациент мог проследить за своим поведением и таким образом наблюдать за процессом выздоровления. Кромптон, как и многие до него, отключил систему. Он хотел знать, когда начнется настоящее лечение, в чем оно будет заключаться и сколько часов в день займет. Кави объяснил ему, что никаких строго определенных процедур не будет.
- Вы должны запомнить, - сказал добродушный фиджиец, достав из своей роскошной шевелюры сигарету, зажигалку и пепельницу, - что Эйон - самый передовой центр терапии во всей Галактике. Здесь не существует какого-то одного вида лечения или процедуры, здесь преобладает эклектизм. Как у нас принято говорить, "все зависит"...
- Но от чего зависит? - спросил Кромптон.
- Этого мне никогда не объясняли, - признался Кави.
- А как лечат вас?
- Ко мне каждую ночь прилетает черный ворон и просвещает меня. Вас будут лечить иначе, если вы не страдаете, как я, психосимволической ритуальной поллюцией.
- У меня параноидальная шизофрения, - сказал Кромптон.
- О, таких, как вы, здесь немного, - сказал Кави. Два часа, отведенные им для дружбы, почти истекли. Новоиспеченные друзья договорились созвониться в ближайшие дни, вместе выпить и обсудить свои проблемы. Но это была чистая условность: друзья-на-два-часа редко поддерживали знакомство - может быть, отчасти по этой причине они и оказались в Эйоне.
***
Остаток дня Кромптон провел, осматривая центр города. Он ему очень понравился, особенно невысокие, окрашенные в пастельные тона дома, утопающие в зелени. Вокруг было много людей, и все они казались веселыми и дружелюбными. Большинство из них подвергалось групповым сеансам терапии прямо в пиццериях, кинотеатрах, парикмахерских и прочих заведениях. Это окутывало Эйон специфической атмосферой взаимопонимания и сочувствия, которая ощущалась даже в космосе, за сотни миль от планеты.
Тотальная приверженность Эйона к лечению и предельно искреннему общению приводила порой к мелким недоразумениям, как это случилось, например, с Кромптоном, когда он обратился в аптеку за лезвиями и кремом для бритья.
Продавец, бородатый коротышка в клетчатом костюме, отложил номер "Инслайта", журнала лилипутов-психологов, и спросил:
- Для чего вам эти предметы?
- Побриться, - ответил Кромптон.
- Но бриться вовсе не обязательно.
- Я знаю, - сказал Кромптон. - Но я люблю бриться.
- В самом деле? - понимающе улыбнулся продавец. - Не хочу заострять ваше внимание, но намного рациональнее обходиться без бритья.
- Не знаю, что вы считаете рациональным, - сказал Кромптон, - но я не понял, вы дадите мне крем и лезвия или нет?
- Не сердитесь, - сказал продавец. - Я просто пытался поставить себя на ваше место, используя те немногие данные, которыми располагаю. - Он выложил на прилавок набор лезвий и кремов. - Выбирайте, что вам нравится, и не обращайте на меня внимания, я всего лишь безликое ничтожество с единственным назначением в жизни - обслуживать вас.
- Я не хотел обидеть вас, - сказал Кромптон. - Мне только хотелось получить немного крема для бритья.
- Мне совершенно ясно, - сказал бородач, - что у вас куча важных дел, таких, например, как бритье вашего глупого лица, и что вам недосуг пообщаться с ближним, которому в этот быстролетный момент вдруг захотелось поделиться с вами соображением о том, что мы - это нечто большее, чем навязанная нам кем-то роль, чем наша телесная оболочка.., что мы - это наше самосознание, встретившееся с самим собой в необычных условиях.
- Да что вы говорите? - удивился Кромптон и покинул аптеку.
Выходя, он услышал за спиной дружные аплодисменты, которыми наградила бородача его психотерапевтическая группа.
...Кромптон уже успел заметить, что люди в Эйоне общаются друг с другом по малейшему поводу, словно они всегда слегка под мухой и просто жаждут стычек. Немного позднее в этот же день ему повезло наблюдать этот эйонский стиль во всей красе.
Две машины слегка столкнулись на одном из перекрестков. Водители, абсолютно целехонькие, повыскакивали из своих машин. И хотя один из них был маленький и толстенький, а второй - выше среднего роста и худой, оба они походили на банковских служащих, переживающих острый средневозрастной кризис. И оба вежливо улыбались.
Высокий осмотрел повреждения и сказал томным и довольным тоном:
- Кажется, нас настигла длинная рука судьбы и привела к столкновению, так сказать. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что вы, как говорится, заварили эту кашу и потому вся ответственность за последствия ложится на вас. Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя виноватым, вы же понимаете; я просто пытаюсь все расставить по своим местам, разумно, беспристрастно и объективно - насколько это возможно.
Из быстро собравшейся толпы послышались возгласы одобрения. Теперь все взоры обратились к коротышке, который, заложив руки за спину, покачивался на пятках, как, говорят, любил делать Фрейд, размышляя над вопросом, существует ли инстинкт смерти. Потом он сказал:
- Не кажется ли вам, что аргументы, основанные на предположении о собственной объективности, мягко говоря, несколько некорректны?
В толпе согласно закивали. Высокий непринужденно продолжил:
- Допустим, что все частные суждения по своей природе не могут не быть предубеждением. Но суждение - это единственный инструмент познания действительности, которым мы располагаем, и мы, как существа живые и развивающиеся, естественно, сначала распознаем явление, а затем неизбежно даем ему оценку в виде суждения. И так и должно быть, несмотря на парадоке субъективности, который подразумевается в любом "объективном" утверждении. Вот почему я недвусмысленно заявляю: вы были не правы, и никакие ссылки на дихотомию наблюдателя-наблюдаемого ничего не изменят.
Толпа одобрительно загудела. Многие что-то записывали, а на обочине сформировался небольшой дискуссионный клуб.
Коротышка понял, что допустил тактическую ошибку, которая дала оппоненту возможность произнести длинную речь. Он сделал отчаянную попытку перехватить инициативу и перевел дискуссию в другую плоскость:
- А вам самому никогда не приходилось подвергать сомнению свои слова? спросил он с ядовитой улыбкой Яго на устах. - Вы всегда прибегаете к таким вот сокрушающим атакам, чтобы доказать свою правоту? Как долго трудились вы над изобретением ситуаций, в которых всегда виноват кто-то другой, чтобы таким образом отдалить момент, когда вам придется волей-неволей признать свою изначальную и непоправимую вину?