– Вы имеете хоть какое-то представление, мисс Лоринг, о том, какие обязанности лягут на вас, если вы войдете в эту семью? Каждый должен исполнить свой долг.
– Я все это знаю, – почти весело ответила Розлин. – Встретившись с вами, ваша светлость, я получила довольно отчетливое представление о том, чего следует ожидать. Но позволю вашему сыну судить о том, насколько прилично мое поведение.
Герцогиня с гневным и оскорбленным видом неожиданно обратилась к Дру, словно совершенно позабыв о Розлин:
– Ваши комнаты, Арден, уже готовы. Можете присоединиться ко мне в большой гостиной в половине восьмого. Я велю подать херес. Надеюсь, вы помните, что я, как и в Лондоне, ужинаю в восемь.
– Я прекрасно помню, матушка, – мягко ответил Дру.
– Надеюсь, вы потолкуете с Мейдерз. На этой неделе она дерзила сильнее обычного, поскольку знает, что я не могу ее наказать.
– Разумеется, я поговорю с ней. В ближайшее же время.
Он коротко поклонился и увел Розлин из комнаты. Оказавшись в коридоре, она облегченно вздохнула. Дру, похоже, тоже стало легче:
– Ты прекрасно держалась. И выстояла против всех атак Драконши.
– Она не так плоха, если вам нравятся спесивые, замороженные люди.
– Мне они не нравятся, – резко ответил он. – Пойдем, я покажу тебе библиотеку. Думаю, тебе будет интересно.
– Кто такая Мейдерз? – спросила Розлин, когда Дру повел ее в другое крыло. – И почему ваша мать ничего не может с ней поделать?
– Она была сначала моей кормилицей, а потом няней, прежде чем меня отослали в Итон.
– Ах да, Элинор о ней упоминала. Вы привезли ее в замок, когда она стала слишком дряхлой, чтобы позаботиться о себе. Насколько я поняла, герцогиня не одобрила вашего великодушия.
– Не одобрила, – вздохнул Дру. – Между нами идет постоянная борьба, но пока я беру верх.
– Как вам это удалось?
– Пригрозил отправить мать во вдовий дом, если она не желает жить под одной крышей с Мейдерз. Но она, разумеется, не захотела поселиться в доме, размеры которого раз в десять меньше этого замка.
Розлин тихо рассмеялась, и Дру обнаружил, что наслаждается сладостными музыкальными звуками. Похоже, она прекрасно понимала причину такого отношения к матери.
– Так что ты думаешь о замке? – спросил он, довольный тем, что она вышла невредимой из словесного поединка с герцогиней.
– Он очень красив, – осторожно ответила Розлин.
– Но тебе не нравится.
– Он… не особенно уютен.
– Значит, ты заметила, – сухо процедил Дру.
– Похоже, и тебе он не по душе.
– Верно.
Он никогда не любил жить здесь, в плену мрамора и красного дерева. Как дом, он был слишком величествен, слишком холоден, слишком пуст…
Он никогда и не считая это место домом, с тех пор как в шесть лет уехал в Итон. Даже унаследовав титул, он старался как можно реже бывать здесь, особенно когда сюда приезжала мать. И посещал замок только затем, чтобы проверить, как идут дела на фермах, навестить арендаторов и применить на практике новейшие сельскохозяйственные методы.
– Хочешь прогуляться по парку? Там гораздо приятнее, чем дома, – предложил Дру.
– Да, очень.
– Тогда я велю оседлать коней.
– Ваша мать пребывает здесь большую часть года?
– Уезжает только на сезон, который проводит в Лондоне. А остальное время правит бал в здешних местах.
– Должно быть, вам обоим крайне неловко проводить сезон в одном жилище, – заметила Розлин.
– О нет, не дай Бог! Я купил собственный городской дом и предоставил в ее распоряжение тот, что на Гросвенор-сквер. Она живет своей жизнью, я – своей. Так лучше и для меня, и для нее.
– Могу себе представить, – пробормотала Розлин. – Теперь я понимаю, почему вы так не хотите жениться. Боитесь, что новая герцогиня будет похожа на вашу мать.
Дру бросил на нее резкий взгляд, прежде чем невесело улыбнуться:
– Как ты проницательна, дорогая.
Они стояли перед дверью библиотеки, и Дру отступил, чтобы дать ей пройти. Комната была вдвое больше библиотеки Данверз-Холла, и Розлин почтительно ахнула, подойдя к ближайшей полке, чтобы прочитать названия книг.
– Собрание в моем лондонском доме куда лучше. Как, впрочем, и библиотека твоего покойного дядюшки. Здесь остались только самые малоценные книги, потому что в моем лондонском доме для них не хватило места.
– Вы называете эти книги малоценными? – Розлин вытащила первый попавшийся том и стала изучать. – Могу сказать только, что вас сильно испортило неприлично большое состояние.
– Богатство имеет свои преимущества, – ухмыльнулся Дру. – А теперь, прошу извинить меня, милая, но я хочу навестить Мейдерз. Она ждет меня. Я могу оставить тебя здесь или провести в твою комнату, чтобы ты смогла переодеться в амазонку.
Розлин подняла глаза от книги:
– Можно мне с ней познакомиться?
Дру втайне удивился и все же не нашел причин ей отказать:
– Как хочешь. Она просила познакомить ее с тобой еще с моего прошлого визита, когда я рассказал о нашей помолвке.
Розлин вернула книгу на полку, и он повел ее на четвертый этаж, где находились помещения для слуг. Добравшись до конца коридора, он тихо постучал и открыл дверь, когда скрипучий голос пригласил их войти.
У открытого окна в кресле-качалке сидела древняя старушка, наслаждаясь теплым полуденным солнышком и медленно работая спицами. Самые светлые воспоминания детства были связаны с этой старушкой, и теперь Дру больно было видеть ее сгорбленные плечи, узловатые пальцы, палку, стоявшую рядом с креслом. Глаза, затянутые беловатой пленкой, свидетельствовали о том, что бедняжка почти слепа.
Мейдерз склонила голову, прислушалась и улыбнулась еще до того, как Дру поздоровался.
– Ты пришел.
– А ты ожидала чего-то другого? – усмехнулся он, подталкивая Розлин.
– Только не от вас, ваша светлость. Но я не знала, отпустит ли вас ваша будущая невеста.
Дру, наклонившись, поцеловал морщинистую щеку и привлек к себе Розлин.
– Собственно говоря, моя нареченная тоже здесь. Мисс Лоринг, могу я представить вам мою бывшую няню, миссис Эстер Мейдерз? – И прежде чем Розлин успела ответить, добавил: – Мисс Лоринг захотела встретиться с тобой.
– Правда? – обрадовалась старушка.
– Да, ей стало любопытно, когда я расписывал, как ты издевалась надо мной и била в детстве.
Мейдерз широко, беззубо улыбнулась.
– И она вам поверила?
– Тебе придется спросить самой.
– Итак, мисс Лоринг…
Розлин рассмеялась.
– Честно говоря, я впервые слышу о вашей жесткости, миссис Мейдерз. Счастлива познакомиться с вами.
– Я тоже. – Вязанье упало на колени старушки. – Подойдите ближе, чтобы я могла вас увидеть, мисс Лоринг.
– Ни за что! – вмешался Дру. – Ты не можешь обращаться с ней так же, как со мной, то есть без всякого уважения. Видишь ли, Розлин, в ее глазах я по-прежнему остаюсь шестилетним мальчишкой.
Отрывистый смех Мейдерз больше походил на кудахтанье.
– Я меняла ему пеленки и учила манерам. Мне трудно думать о нем, как о герцоге, каким бы богатым и знатным он ни стал. Мисс Лоринг, я слышала, что вы преподаете в академии для молодых леди. Это весьма меня удивляет.
– Да, преподаю. Вместе с двумя своими сестрами. Несколько лет назад мы попали в трудное положение, так что пришлось открыть академию… с помощью великодушной патронессы.
– И вам неприятно преподавать?
– Наоборот, очень нравится. Мы учим дочерей торговцев и промышленников, как вести себя в высшем свете, наставляем в манерах и этикете, чтобы они могли сделать достойные партии и не терялись в обществе знатных особ.
Мейдерз одобрительно кивнула.
– Надеюсь, ваши ученики лучше воспитаны, чем вот этот постреленок.
Весело блестя глазами, Розлин взглянула на Дру.
– В детстве он был ужасен?
– Нет. Просто озорник, как все мальчишки. Но я не препятствовала, потому что герцог и герцогиня… – Она строго покачала головой. – Не обращайте на меня внимания. Нехорошо говорить гадости о своих хозяевах.
– Я очень хотела бы послушать истории о его светлости, – поспешила вставить Розлин, чтобы сгладить неловкость.
Мейдерз вытянула трясущуюся руку.
– Не подойдете ближе? Пожалуйста. Я хочу посмотреть, на какой женщине женится мой паренек, а старые глаза уже не те, что были когда-то.
Розлин наклонилась, и Мейдерз бережно ощупала ее лицо. Розлин, к удивлению Дру, не пошевелилась в продолжение всей процедуры.
Широкая довольная улыбка расплылась по лицу старушки.
– Вы ведь не какая-то спесивая леди, верно?
– Откуда вам знать? – улыбнулась Розлин.
– Кроме того, что вам приходится самой зарабатывать себе на жизнь? Вы позволили мне коснуться вас. Некоторые важные леди умерли бы от брезгливости; – Она повернула лицо к Дру: – Думаю, она подойдет, ваша светлость.
– Ты можешь определить это всего за несколько минут знакомства? – поддразнил Дру.
– Совершенно верно. Бьюсь об заклад, вам тоже потребовалось немного времени, чтобы это понять.
– Меньше чем две недели.
– Она будет держать вас в узде, в этом я не сомневаюсь.
– Я так и думал, – дружелюбно ответил Дру.
– Значит, вы любите его, мисс Лоринг?
Розлин, застигнутая врасплох вопросом, поколебалась, словно не желая лгать.
– Мне он небезразличен.
– Было бы прекрасно, если бы вы полюбили его. В этом доме давно умерла любовь… с тех пор как его, совсем маленького, отослали отсюда.
– Довольно, Мейдерз, – поспешно вмешался Дру. – Не хочешь же ты наскучить мисс Лоринг.
Почти незрячие глаза обратились к нему.
– Нет, но если я даже наскучу ей, она достаточно добра, чтобы не упомянуть об этом. Ее искренность согревает мне сердце, дорогой мальчик. Тебе годится только женщина особенная, а у меня такое чувство, что ты ее нашел.
Старательно не глядя на Розлин, Дру коснулся плеча старушки.
– Не стану спорить с тобой, дорогая, но, если не возражаешь, я обещал взять мисс Лоринг покататься.
– Превосходно! Сегодня выдался чудесный день. Думаю, вам понравится парк, мисс Лоринг.
Снова поцеловав Мейдерз в щеку, Дру взял Розлин за руку и вывел в коридор.
Разговор с бывшей няней оставил какое-то чувство неловкости. И все же Дру был рад, что мягкость и доброта Розлин по отношению к старушке так контрастируют с ледяным презрением матери. События сегодняшнего дня каким-то образом немного смягчили постоянно терзавшее его желание: за последние пять дней он не только не поцеловал Розлин, но даже не прикоснулся к ней. Требования Элинор выждать и не донимать Розлин своими домогательствами ужасно раздражали Дру, не говоря уже о том, что плоть его все время требовала удовлетворения.
Впрочем, целомудрие никогда не было его сильной стороной, как и терпение. А ему требовалась бездна терпения, чтобы вынести сегодняшний ужин с высокородной мамашей.
Глава 16
Я была бы круглой дурой, отдав ему сердце, но с каждым днем соблазн все более велик.
Из письма Розлин к Фанни
Розлин, совсем было заледеневшая после встречи с герцогиней Арден, мгновенно оттаяла под лучами летнего солнца Они с Дру долго объезжали кентские луга, прекрасно обработанные поля и фермы арендаторов.
Он оказался прекрасным спутником, еще более дружелюбным и обаятельным, чем обычно. И все же она заметила в нем определенные перемены. Он казался менее неприступным. Более раскованным. Более естественным.
И она увидела новые стороны его характера, которых он не выказывал раньше: чувство долга, щедрость, серьезное отношение к своим обязанностям. Он не скрывая, гордился своими владениями и, очевидно, заботился об арендаторах в отличие от большинства английских землевладельцев, которые старались выжать из земли и крестьян все, что возможно, и думали лишь о своих доходах.
Дру, как герцог, требовал почтительного к себе отношения. И все же между ним и его людьми явно существовало нечто вроде взаимной симпатии. Но Розлин, ставшая свидетельницей его встречи с Мейдерз, и не ожидала ничего иного. Его доброта к старой няне согрела ее сердце.
К концу прогулки она поняла, почему он так любил свою престарелую няню.
Они ехали мимо небольшого озера на лугу и увидели коттедж, стоявший на опушке леса. Дру немедленно натянут поводья.
– В детстве это было моим любимым местом, – сказал он с легкой грустью. – Этот коттедж принадлежал нашему егерю и его жене. Мы с Мейдерз сбегали сюда, чтобы избавиться от уроков. Делали бумажные кораблики, пускали их в озеро и играли в пиратов. А потом она кормила меня горячими булочками, испеченными женой егеря.
«Иными словами, тебе позволяли быть ребенком», – подумала Розлин с молчаливым сочувствием.
– Должно быть, в детстве вам было ужасно одиноко, – заметила она вслух.
Дру пожал плечами:
– Я редко видел родителей. И конечно, мне не разрешали играть с другими детьми, особенно с детьми слуг: этого не позволяло наше положение. Но Мейдерз существенно облегчала мне жизнь. А после того как мы с Маркусом и Хитом подружились, я больше никогда не был одинок. Но ты теперь понимаешь, почему я был рад уехать отсюда.
– Прекрасно понимаю.
Розлин вздрогнула, подумав, что с удовольствием бы убралась отсюда, и немедленно. Огромный, пусть и величественный дом угнетал ее. Здесь веяло холодом. И не чувствовалось ни жизни, ни тепла. Невозможно представить, что здесь можно жить!
К счастью, ее детство было совершенно иным. Она росла в любви. Любви матери и сестер. И даже отец питал к детям чувства, которые могли до некоторой степени считаться нежными. Теперь же у нее была академия. Были подруги. И, конечно, сестры. Так что она никогда не испытывала недостатка в симпатиях и привязанностях. Да и мать была совершенно иным человеком, чем герцогиня Арден. Благодаря Маркусу они вновь встретились с матерью и узнали правду о том, почему она была вынуждена бежать из страны вместе с любовником. Она не хотела покидать дочерей, и ее сердце было глубоко ранено разлукой с ними.
Зато герцогиня Арден не питала к сыну никаких теплых чувств. Именно Мейдерз была Дру вместо матери. И Розлин радовалась за него. Хорошо, что нашлась женщина, искренне полюбившая мальчика. Она почти ненавидела герцогиню, из-за которой Дру стал таким циничным.
– Вам повезло с Мейдерз, – пробормотала она.
– И еще как! Она была одной из немногих, кто обращался со мной как с обычным мальчишкой, а не как с герцогским сыном. В ее отношении ко мне я никогда не сомневался, – объяснил Дру и, поколебавшись, добавил: – С тех пор как я вырос из коротких штанишек, мне пришлось усвоить, что большинство людей, как правило, чего-то от меня хотят.
– Из-за вашего богатства и положения.
– Да. В шестнадцать лет этот урок был вбит в меня весьма болезненным образом.
– Что же случилось, когда вам было шестнадцать?
– Я позволил себя соблазнить.
– Трудно поверить.
– К сожалению, это правда. Она была ослепительно красива и стала моей первой любовницей… молодая вдова, всего на четыре года старше, но куда опытнее. Мне не стоило так легко верить ее признаниям в любви, но, как во всяком молодом человеке, похоть оказалась сильнее разума. До этого я ни разу не увлекался так сильно. И был безутешен, когда оказалось, что она задумала поймать меня в сети брака и стать герцогиней. Все это время у нее был другой возлюбленный, с которым она не намеревалась расставаться и после свадьбы.
– Так вот почему вы так цинично относитесь к любви? – тихо спросила Розлин.
– Думаю, что да, – невесело усмехнулся герцог. – Но, по правде говоря, я не вспоминал об этой женщине много лет. И довольно сантиментов. Лучше я покажу вам свою новую дренажную канаву. Наука, поверьте мне, весьма занимательная вещь. – Он повернул коня и поскакал вперед.
Решительно подавив неуместное сострадание, Розлин прикусила губу. Она не хотела видеть эту нежную, уязвимую сторону характера Дру. Куда легче противостоять повесе-обольстителю, циничному аристократу.