И всё же…
Энтони рухнул в кресло.
И все же он видит Кейт во сне.
Все случилось после той истории с псом и Серпентайном. Он был в таком бешенстве, что почти лишился дара речи. Чудо еще, что вообще он оказался способен сказать несколько слов Эдвине на обратном пути домой! Светская беседа – на большее он не был способен: бессмысленные слова, такие знакомые, что сами собой срывались с языка. И это еще хорошо, потому что ему следовало бы уделять больше внимания Эдвине, своей будущей жене.
Нет, она пока не дала ему слова. Он даже не делал предложения. Зато идеально соответствовала всем его требованиям. Поэтому он уже решил, что именно ей наденет на пальчик обручальное кольцо. Эдвина не только красива и умна, но обладает прекрасным характером. Достаточно привлекательна, однако не настолько, чтобы в нем кипела кровь при одном на нее взгляде.
Вместе они проведут спокойную прекрасную жизнь, но он никогда ее не полюбит.
Она именно та, которая ему нужна.
И все же…
Энтони осушил стакан одним большим глотком и едва не поперхнулся.
И все же он видит во сне ее сестру.
Он старался не вспоминать о Кейт. Не перебирать в памяти детали сна: жар и страсть… но, к сожалению, выпил недостаточно, чтобы забыть сводящие с ума подробности. И хотя он не собирался напиться сегодня, идея о погружении в пьяное забытье начинала казаться привлекательной.
Теперь ему будет казаться привлекательной любая идея, помогающая забыть…
Но пить почему-то не хотелось. Он уже много лет не напивался. Подобные выходки были привилегией молодых и совсем не привлекали человека, приближавшегося к своему тридцатилетию. Кроме того, если он даже и решит искать утешения в бутылке, опьянение наступит недостаточно быстро, чтобы заглушить воспоминания о ней.
Воспоминания? Нет никаких воспоминаний. Это всего лишь сон. Только сон.
В тот вечер он отправился спать почти сразу же, как вернулся домой. Но перед этим разделся и почти час отмокал в горячей ванне, пытаясь согреться. Он не падал в Серпентайн, как Эдвина, но промочил обувь и намочил рукава, а стратегическая выходка Ньютона, намеренно забрызгавшего Энтони, стала причиной того, что он порядком промерз во время поездки домой в экипаже, открытом всем ветрам.
Выйдя из ванны, он забрался в постель, не обращая внимания на то, что за окнами еще светло и до захода солнца оставалось не менее часа. Энтони устал и предвкушал ту минуту, когда погрузится в крепкий сон, от которого пробудится только на рассвете.
Но в тишине ночи он вдруг стал метаться от неутоленной жажды. Предательский мозг родил мириады кошмарных видений. Он наблюдал их со стороны, словно плавал где-то под потолком, но при этом чувствовал все: его обнаженное тело двигалось над гибкой женской фигурой, руки гладили и сжимали теплую плоть. Восхитительное переплетение рук и ног, мускусный запах плотской любви: в его воображении все было жарким и живым.
Но тут он привстал. Совсем чуть-чуть, возможно, для того, чтобы поцеловать ушко безликой женщины. Однако теперь она уже больше не была безликой. Сначала появился густой локон темно-каштановых волос, нежно щекочущий его плечо. Тогда он вгляделся пристальнее…
И увидел ее. Кейт Шеффилд.
Энтони немедленно проснулся, вскочил и сел в постели, содрогаясь от ужаса. Он в жизни не видел более яркого эротического сна. И худшего кошмара.
Он стал лихорадочно шарить руками по простыням, опасаясь, что ощутит доказательство своей страсти. Помоги ему Боже, если он действительно исторг семя, занимаясь во сне любовью с самой устрашающей из своих знакомых женщин.
К счастью, простыни оказались сухими и чистыми, поэтому он, тяжело дыша, с колотящимся сердцем снова лег, медленно и осторожно, словно боясь, что сон вернется.
Однако сон не шел. Энтони целую вечность смотрел в потолок, сначала спрягая латинские глаголы, потом считая до тысячи, в отчаянной попытке выбросить из головы Кейт Шеффилд.
И, как ни странно, это ему удалось. Он изгнал ее образ из памяти и заснул.
Но теперь она вернулась. Сюда. В его дом.
И при этой мысли его трясло.
Где, черт побери, Эдвина? Почему не приехала с матерью и сестрой?
Первые аккорды струнного квартета зазвучали за дверью, нестройные и резкие: очевидно, музыканты настраивали инструменты и разогревались. Мать наняла их аккомпанировать Марии Россо, итальянскому сопрано, взявшей Лондон штурмом.
Энтони, разумеется, не признался матери, что наслаждался приятной интерлюдией с Марией, когда та в прошлый раз посещала столицу. Может, стоит возобновить эту дружбу? Если знойная итальянская красавица не излечит ту болезнь, что изнуряет его, значит, ничего уже не поможет.
Энтони встал и выпрямился, отчетливо сознавая, что выглядит так, словно готовится идти в битву. Черт, да именно так он себя чувствовал! Может, если повезет, ему удастся весь вечер избегать мисс Кейт Шеффилд. Вряд ли она приехала сюда, чтобы занимать его беседой после того, как ясно дала понять, что придерживается о нем столь же невысокого мнения, как он о ней.
Да, именно так он и сделает. Станет избегать ее. Вряд ли это будет так уж сложно.
Глава 6
Музыкальный вечер леди Бриджертон оказался решительно музыкальным! Что, по мнению автора, бывает далеко не всегда. Приглашенной исполнительницей оказалась сама Мария Россо, итальянское сопрано, дебютировавшая в Лондоне два года назад и вернувшаяся после короткого пребывания на венской сцене.
Мисс Россо, с ее густыми, черными, как смоль, волосами и сверкающими темными глазами, так же прекрасна, как ее голос, и не один, а вернее, более дюжины так называемых джентльменов из общества не могли отвести от нее взглядов даже после того, как закончился концерт.
«Светская хроника леди Уистлдаун». 27 апреля 1814 года
Не успел он войти, как Кейт ощутила его присутствие. И попыталась уверить себя, что это пустяки. Просто он невероятно красив, и, разумеется, любая женщина должна сразу же его заметить.
Он опоздал… но не слишком. Сопрано только что пропела первые ноты арии. Поэтому он, стараясь ступать как можно тише, скользнул на стул в первом ряду, где сидели его родные.
Кейт, сидевшая в последнем ряду, притихла как мышка в полной уверенности, что виконт вовсе не заметил ее. Он даже не взглянул в ее сторону, и, кроме того, слуги потушили свечи, так что комната погрузилась в романтический полумрак. Наверняка ее лицо оказалось в тени!
Во время исполнения Кейт старалась смотреть только на мисс Россо. Однако настроение ее ухудшалось с каждой минутой, поскольку певица не сводила глаз с лорда Бриджертона. Сначала Кейт посчитала, что это ей кажется, но примерно в середине вечера поняла, что сомнений быть не может. Всем своим видом Мария Россо словно излучала недвусмысленное предложение.
Кейт не понимала, почему это так ее раздражает. В конце концов, она получила еще одно неопровержимое доказательство того, что виконт действительно похотливый распутник, каким его изображает светская хроника. Ей следовало бы злорадно посмеиваться. Чувствовать себя отмщенной.
Но вместо этого ее мучило разочарование. На сердце легла неприятная тяжесть, отчего она даже слегка осела на стуле.
Когда концерт закончился, Кейт невольно заметила, что сопрано, грациозно поклонившись аплодирующей публике, бесстыдно шагнула к виконту и наградила его очередной манящей улыбкой, из тех, которые Кейт никогда не сможет усвоить, даже после уроков целой дюжины оперных певиц. Сразу становилось ясно, чего хочет добиться Мария этой улыбкой.
Господи Боже, да этому человеку вовсе ни к чему гоняться за женщинами. Они практически падают к его ногам.
Омерзительно! Воистину омерзительно!
И все же Кейт не могла не смотреть.
Лорд Бриджертон ответил певице таинственной полуулыбкой и, протянув руку, отвел с ее лица выбившийся из прически черный локон.
Кейт вздрогнула.
Теперь он наклонился, что-то шепча ей на ухо. Кейт почувствовала, как ее собственные уши буквально вытянулись в их сторону, хотя на таком расстоянии было невозможно что-то расслышать.
Но разве всепожирающее любопытство можно назвать преступлением? И…
Боже, неужели он поцеловал ее в шею? Отважиться на такое в родительском доме? Впрочем, строго говоря, Бриджертон-Хаус – его дом, но здесь жили леди Бриджертон и все остальные ее дети. Любой мужчина в таких обстоятельствах должен соблюдать правила приличия.
– Кейт! Кейт!
Пусть это легкий поцелуй скорее прикосновение губ, но все же, – поцелуй.
– Кейт!
– Да? Что случилось?
Кейт, подскочив от неожиданности, повернулась к Мэри и наткнулась на раздраженный взгляд.
– Прекрати следить за виконтом! – прошипела Мэри.
– Я не… то есть, конечно, ты права, но ты видела это! – яростно прошептала Кейт. – У него нет ни капли стыда!
Она снова оглянулась на виконта. Тот все еще флиртовал с итальянкой, очевидно, не обращая внимания на окружающих.
Губы Мэри сжались в тонкую линию.
– Я считаю, что его поведение не должно нас касаться, – выдавила она наконец.
– Разумеется, должно. Он хочет жениться на Эдвине.
– Наверняка мы этого не знаем.
Кейт вспомнила свой разговор с лордом Бриджертоном.
– Я бы сказала, что это вполне вероятно.
– Тем не менее оставь его в покое. Уверена, что он не желает иметь с тобой ничего общего после этой истории в Гайд-парке. И кроме того, здесь полно холостых джентльменов. Тебе следует забыть об Эдвине и поискать кого-то для себя.
Кейт почувствовала, как уныло опустились плечи. Сама мысль о попытке привлечь поклонника казалась невыносимой. Кроме того, всех мужчин интересовала только Эдвина. И хотя сама она не желала иметь ничего общего с виконтом, ее больно укололи слова Мэри о полной уверенности в том, что это виконт не желает иметь с ней ничего общего.
Как раз в этот момент Мэри властно схватила Кейт за руку.
– Пойдем, – тихо велела она. – Нужно поздороваться с хозяйкой дома.
Кейт поежилась. Леди Бриджертон? Ей предстоит познакомиться с леди Бриджертон? Матерью виконта? Трудно поверить, чтобы у такого создания, как он, вообще была мать!
Но воспитание есть воспитание, а хорошие манеры еще никто не отменял. Как бы Кейт ни хотелось выскользнуть в холл и исчезнуть, необходимо поблагодарить хозяйку за прекрасный вечер.
А вечер действительно был прекрасным. И хотя Кейт было до ужаса противно это признать, тем более что эта особа буквально вешалась на шею виконту, все же голос у нее поистине ангельский.
Мэри решительно повела падчерицу вперед и дождалась своей очереди, чтобы подойти к виконтессе, прелестной женщине со светлыми волосами и глазами. Даже странно, что она, такая миниатюрная, произвела на свет настоящих гигантов. Должно быть, сыновья удались в своего покойного отца.
Виконтесса тепло сжала пальцы Мэри.
– Миссис Шеффилд, – весело воскликнула она. – Как я рада снова видеть вас! Я часто вспоминала нашу беседу на балу у леди Хартсайд и счастлива, что вы смогли принять мое приглашение.
– Мы и подумать не могли, чтобы провести этот вечер где-то еще, – заверила Мэри. – Позвольте представить мою дочь.
Она сделала знак Кейт, которая выступила вперед и послушно присела.
– Приятно познакомиться с вами, мисс Шеффилд, – вежливо заметила леди Бриджертон.
– Вы оказали мне большую честь, пригласив в свой дом, – ответила девушка не менее учтиво.
Леди Бриджертон показала на стоявшую рядом девушку:
– А это моя дочь Элоиза.
Кейт приветливо улыбнулась новой знакомой, показавшейся ей ровесницей Эдвины. Лицо Элоизы Бриджертон осветила широкая дружеская улыбка, и Кейт немедленно прониклась к ней симпатией.
– Рада знакомству, мисс Бриджертон. Это ваш первый сезон?
Элоиза кивнула:
– Мой официальный дебют состоится только в следующем году, но мама разрешает мне посещать вечера и балы в Бриджертон-Хаус.
– Счастливица! Я сама бы не прочь посетить прошлогодние балы. Все казалось мне таким незнакомым, когда я весной прибыла в Лондон. Имена и лица смешались. Я просто была не в силах запомнить каждого.
– Видите ли, – усмехнулась Элоиза, – моя старшая сестра Дафна начала выезжать два года назад и так подробно описала мне всех и вся, что, похоже, я без труда узнаю каждого.
– Дафна – это ваша старшая дочь? – поинтересовалась Мэри.
Виконтесса кивнула:
– В прошлом году она вышла замуж за герцога Гастингса.
– Наверное, вы были безумно рады! – улыбнулась Мэри.
– Разумеется. Он герцог, но, что всего важнее – хороший человек и любит мою дочь. Надеюсь, что остальным моим отпрыскам также повезет в браке.
Леди Бриджертон слегка склонила голову набок и снова обратилась к Кейт:
– Насколько я поняла, мисс Шеффилд, ваша сестра не смогла приехать?
Кейт едва сдержала стон. Очевидно, леди Бриджертон уже видит Энтони и Эдвину стоящими у алтаря!
– Боюсь, на прошлой неделе она сильно простудилась.
– Надеюсь, ничего серьезного? – спросила леди Бриджертон тоном заботливой матери.
– Нет, совсем ничего, – заверила Мэри. – Она уже почти здорова. Но я посчитала необходимым продержать ее в постели еще день. Не хотелось бы, чтобы болезнь вернулась.
– Вы, разумеется, совершенно правы, – улыбнулась леди Бриджертон. – Очень жаль. Мне так хотелось поближе познакомиться с вашей младшей дочерью. Ее ведь зовут Эдвина, не так ли?
Кейт и Мэри кивнули.
– Я слышала, что она настоящая красавица, – заметила леди Бриджертон, но смотрела при этом на своего сына, беззастенчиво флиртовавшего с итальянкой. Смотрела и неодобрительно хмурилась.
Кейт стало нехорошо. Почему-то к горлу подкатила тошнота. Если верить последним выпускам «Уистлдауна», леди Бриджертон твердо вознамерилась женить сына. И хотя виконт не из тех людей, которые способны склониться перед волей матери, да и кого угодно, если уж на то пошло, Кейт интуитивно чувствовала, что при необходимости леди Бриджертон может надавить на любого.
Еще немного поболтав ни о чем, Мэри и Кейт оставили леди Бриджертон приветствовать остальных гостей. Вскоре их осадила миссис Федерингтон, которая, как мать трех незамужних дочерей, всегда находила, что сообщить Мэри по самым различным вопросам. Однако сегодня дородная особа не сводила глаз с Кейт.
Кейт немедленно принялась изобретать возможные пути отступления.
– Кейт! – прогремела миссис Федерингтон, с давних пор считавшая, что имеет право обращаться к дамам Шеффилд просто по именам. – Как удивительно видеть вас здесь.
– Почему же, миссис Федерингтон? – озадаченно спросила Кейт.
– Неужели не читали сегодняшнюю светскую колонку леди Уистлдаун?
Кейт обреченно улыбнулась, боясь, что иная реакция оскорбит миссис Федерингтон.
– Вы говорите о небольшом инциденте с участием моей собаки?
Брови собеседницы подскочили на добрых полдюйма:
– Судя по тому, что я слышала, это трудно назвать небольшим инцидентом.
– Поверьте, особенного значения это не имеет, да и последствий никаких не вызвало, – твердо заявила Кейт, хотя, по правде говоря, с трудом сдерживалась, чтобы не отчитать назойливую сплетницу.
– Должна сказать, что леди Уистлдаун была не права, называя Ньютона псом неизвестной породы. Всем известно, что он чистокровный корги.
– О, это совершенно не важно, – отмахнулась Мэри, выступив наконец на защиту Кейт. – Удивительно, что Ньютон вообще оказался достоин упоминания в газете.
Кейт изобразила широкую улыбку, прекрасно понимая, что и она, и Мэри бессовестно лгут. Пес сбил с ног Эдвину, и та едва не утонула. Мало того, виконт промочил ноги, вытаскивая Эдвину на берег. Вряд ли этот случай может считаться незначительным. Но если леди Уистлдаун предпочла не излагать детали, Кейт, разумеется, тем более не собиралась просвещать миссис Федерингтон.
Та открыла рот, очевидно, готовясь произнести длительный монолог на тему важности хорошего воспитания, или хороших манер, или еще чего-то хорошего, поэтому Кейт поспешно выпалила: