– Все может случиться!
Кейт замерла, однако не потому, что намеревалась последовать его приказу. Просто что-то в его словах и взгляде насмерть ее перепугало.
– Энтони, – сказала она, смутно надеясь, что голос ее звучит спокойно и властно, – немедленно отпустите меня.
Она даже попыталась вырваться, но он был неумолим, а пчела продолжала неутомимо описывать круги над ее головой.
– Энтони! – воскликнула она. – Прекратите сейчас же…
Не докончив фразы, она сумела освободиться от его хватки, но пошатнулась и неловко взмахнула рукой. И задела локтем пчелу. Растревоженное насекомое врезалось прямо в полоску кожи над отделанным кружевом вырезом ее платья.
– О, ради… Ой! – вскрикнула Кейт, когда пчела, несомненно, возмущенная таким бесцеремонным обращением, вонзила в нее жало.
– Черт! – выругалась она, совершенно забыв о приличиях и о том, что находится в мужском обществе. Конечно, это всего лишь пчелиный укус, но, дьявол, как же больно! – Пропади все пропадом, – проворчала Кейт, пытаясь разглядеть красный волдырь, мгновенно вспухший над кружевной оборкой. – Теперь придется искать мазь от пчелиных укусов. – Расстроенно вздохнув, она стряхнула с юбки мертвую пчелу. – По крайней мере эта негодница убила себя. Справедливое наказание для… – Но тут она случайно подняла глаза и увидела лицо Энтони. Белое как снег. Не бледное, не бескровное, а именно белое.
– О Боже, – прошептал он, хотя, как ни странно, губы его не шевелились. – О Боже!
– Энтони?! – встревожилась Кейт, подавшись вперед и моментально забыв о боли. – Энтони, что стряслось?
Услышав ее слова, он мгновенно вышел из транса, метнулся к ней и грубо схватил за плечо одной рукой, а другой оттянул лиф платья, чтобы лучше рассмотреть место укуса.
– Милорд! – взвизгнула Кейт. – Немедленно остановитесь!
Энтони не отвечал. Тяжело, прерывисто дыша, он прижал ее к спинке скамьи. И по-прежнему оттягивал вырез платья, недостаточно сильно, чтобы обнажить грудь, но, несомненно, ниже, чем позволяли приличия.
– Энтони, – снова позвала Кейт в надежде, что, услышав свое имя, он немного опомнится. Этого человека она не знала. Он был совсем не тем, кто сидел рядом с ней всего несколько минут назад.
Этот полубезумный, взбудораженный мужчина совершенно не слушал ее протестов.
– Немедленно замолчите, – процедил он, не обращая на Кейт внимания. Его взгляд был устремлен к красному распухшему бугорку на ее груди. Дрожащими руками он вытащил жало.
– Энтони, со мной все в порядке, – настаивала она. – Вы должны…
Испуганный крик сорвался с ее губ. Одной рукой он вытащил из кармана платок, а другой крайне неделикатно сжал грудь.
– Энтони, что вы делаете? – охнула Кейт, пытаясь отстранить его. Но силы были неравны. Он еще крепче придавил ее к спинке скамьи, почти расплющив ладонью грудь.
– Не дергайтесь! – рявкнул он, прижимая платок к месту укуса.
– Что вы делаете? – спросила она, отстраняясь. Он не поднял головы:
– Пытаюсь удалить яд из ранки.
– А укус ядовит?
– Должно быть, – пробормотал он. – Должно быть. Что-то же убивает вас.
Кейт разинула рот от удивления:
– Что-то убивает меня? Вы в своем уме? Ничего меня не убивает. Это всего лишь пчелиный укус.
Но Энтони проигнорировал ее: слишком было велико стремление спасти Кейт.
– Энтони, – умиротворяюще начала она, – я ценю ваше участие, но меня не раз кусали пчелы, и…
– Его тоже кусали пчелы, – перебил он. Что-то в голосе Энтони послало озноб по ее спине:
– Кого? – прошептала она.
Он еще крепче прижал платок к месту укуса и промокнул прозрачную жидкость, сочившуюся из крохотного прокола:
– Моего отца. Он умер от укуса пчелы.
Кейт не верила своим ушам.
– От укуса пчелы?
– Именно.
– Энтони, крохотная пчела не может убить взрослого мужчину.
Энтони на миг прекратил свои старания, чтобы взглянуть на нее. В глазах стыла ледяная тоска.
– Уверяю, что может, – процедил он.
Неужели он говорит правду? Впрочем, зачем ему лгать?
Поэтому Кейт не пошевелилась, поняв, что он действительно поглощен стараниями выдавить яд из ранки. Убежать сейчас означает обречь его на муки сомнений.
– Опухоль не спадает, – пробормотал он, снова прижимая платок к ее груди. – Похоже, часть яда осталась.
– Поверьте, все будет хорошо, – мягко сказала Кейт. К этой минуте ее гнев превратился почти в материнскую заботу. Он сосредоточенно морщил лоб, а лихорадочные движения говорили о сильном волнении. Он волнуется за нее. Безумно боится, что она упадет мертвой прямо здесь, в саду. От жала крохотной пчелы. Это казалось немыслимым и все же было правдой.
Энтони покачал головой.
– Всего этого недостаточно, – резко бросил он. – Нужно принимать срочные меры.
– Энтони, я… что вы делаете?
Он наклонил голову, словно намереваясь поцеловать ее.
– Придется высосать яд, – мрачно сказал он. – Сидите смирно.
– Энтони! – завизжала Кейт. – Вы не можете…
Она тут же осеклась, ощутив прикосновение его горячих губ, нежно, но неумолимо втягивавших в рот ее плоть. Кейт не знала, как реагировать: то ли оттолкнуть его, то ли притянуть к себе.
Но тут она случайно подняла голову. И оцепенела, превратившись в соляной столб, потому что увидела за плечом Энтони трех женщин, с потрясенным видом взиравших на происходившее. Мэри, леди Бриджертон и миссис Пенелопа Федерингтон, несомненно, самая заядлая сплетница в лондонском свете.
И Кейт отчетливо поняла, что ее жизнь необратимо изменилась и уже никогда не будет прежней.
Глава 14
И поверьте, если на вечеринке у леди Бриджертон разразится скандал, те из нас, кто остался в Лондоне, могут быть уверены, что пикантные новости со всей возможной скоростью дойдут до наших нежных ушей. Поскольку там собрались все прославленные сплетницы столицы, нам гарантирован полный и детальный отчет.
«Светская хроника леди Уистлдаун». 4 мая 1814 года
На какую-то долю секунды все застыли, как в живой картине. Кейт ошеломленно уставилась на шокированных матрон. Те с ужасом смотрели на нее.
А Энтони все пытался высосать яд из ранки, совершенно не подозревая о том, что у них появились зрители.
Именно Кейт из всего квинтета первой обрела дар речи, а вместе с ним и силу и, резко оттолкнув Энтони, вскрикнула:
– Прекратите, милорд!
Застигнутый врасплох Энтони покачнулся и тяжело сел на землю. Однако глаза по-прежнему горели решимостью спасти ее от ужасной участи.
– Энтони?! – ахнула леди Бриджертон. Голос ее дрожал, словно она не могла поверить тому, что видела собственными глазами.
– Мама? – пробормотал он, оборачиваясь.
– Энтони, что ты делал?
– Ее ужалила пчела, – мрачно сообщил он.
– Все в порядке, – настаивала Кейт, повыше подтягивая лиф платья. – Я говорила, что все хорошо, но виконт меня не слушал.
Глаза леди Бриджертон затуманились.
– Понимаю, – грустно кивнула она, и Энтони видел, что она действительно понимает. Единственная из всех присутствующих, кто способен понять происходящее.
– Кейт, – выдавила наконец Мэри, – он касался губами твоей… твоей…
– Груди, – услужливо подсказала миссис Федерингтон, подбоченившись. И хотя она неодобрительно хмурилась, каждому было ясно, что эта женщина безмерно наслаждается происходящим.
– Вовсе нет! – воскликнула Кейт, стараясь подняться, что представлялось нелегкой задачей, поскольку Энтони при падении приземлился прямо ей на ногу. – Меня ужалили вот сюда!
Дрожащим пальцем она показала на круглое красное пятно, все еще ярко выделявшееся на коже.
Дамы одновременно уставились на место укуса и дружно покраснели.
– Это вовсе не на груди, – запротестовала Кейт, слишком напуганная направлением, которое принимала беседа, чтобы смутиться из-за чересчур откровенных выражений.
– Но совсем близко, – возразила миссис Федерингтон.
– Почему никто не заткнет ей рот? – рявкнул Энтони.
– Что? – фыркнула миссис Федерингтон. – Меня еще никогда так не оскорбляли!
– Когда-то нужно и начинать! – бросил Энтони.
– Что он хочет этим сказать? – взорвалась миссис Федерингтон, дернув леди Бриджертон за руку. Не дождавшись ответа от виконтессы, она повернулась к Мэри и повторила вопрос.
Но Мэри было не до нее. Она не сводила глаз с падчерицы.
– Кейт, – приказала она, – немедленно иди сюда.
Кейт послушно встала рядом с мачехой.
– Итак? – осведомилась леди Федерингтон. – Что мы намерены делать?
Четыре пары глаз смотрели на нее.
– Мы? – едва слышно переспросила Кейт.
– Что-то не пойму, какое отношение имеете вы ко всему этому? – отчеканил Энтони.
Миссис Федерингтон громко, презрительно хмыкнула:
– Вам придется жениться на девушке, – объявила она.
– Что?! – вырвалось у Кейт. – Вы, должно быть, спятили!
– А по-моему, я единственный здравомыслящий человек в этой компании! Господи, девушка, он прижимался губами к твоим сиськам, и все мы это видели.
– Вовсе нет! – простонала Кейт. – Меня ужалила пчела. Пчела!
– Порция, – вмешалась леди Бриджертон, – я считаю, что здесь не место для подобных выражений.
– Сейчас не та ситуация, чтобы деликатничать! Как бы вы ни описывали случившееся, сплетники ничего не захотят слушать. Подумать только, самый завидный жених Лондона лечит пчелиные укусы поцелуями. Поверьте, милорд, со стороны так не казалось!
– Никаких сплетен не будет, – прорычал Энтони, со зловещим видом надвигаясь на даму, – потому что никто не проронит ни единого слова! Я не позволю порочить репутацию мисс Шеффилд!
Глаза миссис Федерингтон от удивления вылезли из орбит:
– Воображаете, что такое можно скрыть?
– Я не собираюсь об этом болтать, и, думаю, мисс Шеффилд – тоже, – яростно отчеканил Энтони. Его взгляд обладал силой поставить на колени любого мужчину, но миссис Федерингтон либо была особой непробиваемой, либо настолько глупой, что не обращала на Энтони никакого внимания. Поэтому он продолжал: – Моя матушка и миссис Шеффилд тоже озабочены тем, чтобы наши репутации остались незапятнанными. Значит, остаетесь вы, миссис Федерингтон, единственный член нашей тесной компании, которого можно назвать болтливой базарной торговкой, вечно распространяющей сплетни и слухи.
Щеки миссис Федерингтон залила темная краска.
– Всякий мог видеть вас из дома, – с горечью сообщила она, явно расстроенная тем, что такой лакомый кусочек вырывают прямо у нее изо рта. Да ее бы не меньше месяца носили на руках, как свидетельницу такого скандала! Единственную, которая согласилась бы поведать подробности.
Леди Бриджертон взглянула на дом и побледнела:
– Она права, Энтони. Вы сидели прямо напротив гостевого крыла!
– Это была пчела! – практически взвыла Кейт. – Всего лишь пчела! Неужели нас заставят пожениться из-за какой-то пчелы?
Ее взрыв был встречен многозначительным молчанием.
Она перевела взгляд с Мэри на леди Бриджертон. Обе смотрели на нее с чем-то вроде участия, доброты и жалости. Потом она уставилась на Энтони, но его лицо было жестким, замкнутым и совершенно непроницаемым.
Уничтоженная Кейт поспешно зажмурилась. Этого не должно было случиться! Пусть втайне она мечтала о нем, но вовсе не желала, чтобы все произошло таким образом.
О Господи милостивый, только не это! Теперь он будет считать, что его заманили в ловушку. И проведет остаток жизни, глядя на нее и думая о другой…
– Энтони? – прошептала она. Может, если Энтони заговорит с ней, хотя бы просто посмотрит на нее, она поймет, о чем он думает.
– Мы поженимся на следующей неделе, – постановил он, выговаривая слова ясно и четко, но без всяких эмоций.
– Вот и прекрасно! – с облегчением воскликнула леди Бриджертон, захлопав в ладоши. – Мы с миссис Шеффилд немедленно начнем приготовления.
– Энтони, – снова прошептала Кейт на этот раз чуть настойчивее. – Вы уверены?
Она схватила его за руку и попыталась оттащить от матрон. Он неохотно переступил с ноги на ногу. Но по крайней мере повернулся спиной к дамам. Взгляд его оставался по-прежнему неумолимым.
– Мы поженимся, – повторил он с властностью истинного аристократа, не терпящего возражений и ожидавшего немедленного повиновения. – Нам больше ничего не остается.
– Но вы вовсе не хотите жениться на мне, – резонно заметила она. Он насмешливо покачал головой:
– А вы хотите выйти за меня?
Она ничего не ответила. Да и что тут скажешь, особенно если хочешь сохранить хотя бы остатки гордости!
– Полагаю, мы с вами прекрасно поладим, – продолжал он, слегка смягчившись. – И даже стали друзьями. Это куда больше, чем может сказать о себе большинство мужчин и женщин в начале брака.
– Но вы не можете этого хотеть, – упорствовала она. – Вы собирались жениться на Эдвине.
Он скрестил руки на груди.
– Я ничего не обещал Эдвине. И мы просто скажем ей, что полюбили друг друга.
Кейт ощутила, как глаза сами собой закатываются к небу.
– Она в жизни этому не поверит.
– В таком случае скажите ей правду, – пожал плечами Энтони. – Объясните, что вас ужалила пчела, я пытался помочь вам, и нас застали в компрометирующей позе. Скажите все, что хотите. В конце концов, она ваша сестра.
Кейт со вздохом опустилась на каменную скамью.
– Никто не поверит, что вы хотели жениться на мне. Все посчитают, что вас заманили в ловушку.
Энтони бросил многозначительный взгляд на женщин, все еще с интересом взиравших на парочку.
– Надеюсь, вы не возражаете? – бросил он.
Леди Бриджертон и Мэри немедленно отступили и отвернулись, чтобы дать им возможность поговорить. Когда миссис Федерингтон не сразу последовала их примеру, Вайолет подалась вперед и едва не вырвала руку у нее из плеча. Энтони сел рядом с Кейт:
– Мы не сможем заткнуть рты людям, особенно Порции Федерингтон. Она была свидетелем всему и, конечно, распустит язык. Уверен, что она будет молчать ровно до той минуты, как вернется в дом. Поэтому нам следует извлечь пользу из создавшейся ситуации. Я все равно собирался жениться в этом году…
– Почему?
– Что почему?
– Почему вы все равно собирались жениться в этом году?
Энтони ответил не сразу. Да и как ответить на этот вопрос? Поэтому он сказал:
– Просто решил жениться, вот и все. Для меня это достаточно веская причина. Да и вам рано или поздно пришлось бы выйти замуж…
– Честно говоря, – перебила она, – я скорее полагала, что останусь незамужней.
Энтони ощутил, как напряглись мышцы. Только через несколько секунд он сообразил, что во всем виновата охватившая его безрассудная ярость.
– Вы собирались остаться старой девой?
Кейт кивнула. Судя по виду, она ничуть не лгала.
– Да, такая возможность определенно была.
Энтони стиснул зубы, готовый убить всех мужчин и женщин, которые сравнивали ее с Эдвиной и искренне считали, что старшая сестра ничто по сравнению с младшей. Кейт понятия не имела, что может быть по-своему привлекательной и желанной.
Когда миссис Федерингтон объявила, что они должны пожениться, первая реакция Энтони была такой же, как у Кейт: неподдельный ужас, не говоря уже о раненой гордости. Мужчины терпеть не могут, когда их вынуждают жениться. Особенно обидно, если жениться приходится из-за какой-то пчелы.
Но, наблюдая, как отчаянно протестует Кейт, он испытал странное удовлетворение.
Он хотел ее. Хотел отчаянно. Но ни за что не позволил бы себе сделать ей предложение: слишком явно угрожала она его спокойствию.
Однако вмешалась судьба, и теперь все выглядело так, словно ему придется жениться на ней… но стоит ли яростно протестовать по этому поводу? Бывает участь куда хуже, чем получить умную, образованную, красивую жену, которую вожделеешь двадцать четыре часа в сутки.
Главное – не влюбиться в нее. А это не так уж и сложно. Богу известно, она сводит его с ума своей страстью к непрерывным спорам. Но их брак вполне может быть удачным. Можно наслаждаться ее дружбой и телом и этим ограничиться. Глубже его чувства не зайдут.