— Хорошенькое дело! Стало быть, ты уехал... Куда, если не секрет?
— В «Красную мельницу», куда же еще...
— Там закрываются в час, — сказал я и посмотрел на него в упор. — Где ты провел остаток ночи?
Майк ответил не сразу.
— В общем... — Он поморщился. — Короче, «Красная мельница» заканчивает работу, я покупаю у них бутылку виски и заруливаю в горы. Сколько времени потребовалось, чтобы накачаться и стать необыкновенно храбрым, трудно сказать, но то, что я поехал к Айелло, — это точно. После доверительной консультации с бутылкой принял решение поговорить с Сальваторе по душам...
Майк замолчал, а я смотрел на него и думал о том, что алкоголь до добра никого не доводит. Прошла минута, прежде чем Фаррелл вновь заговорил:
— Крейн, хочешь — верь, хочешь — нет, но было что-то около четырех, когда я тормознул перед поворотом на виллу Айелло. Я видел, что оттуда прет «кадиллак», и встал в сторонке. Соображаю, что я все-таки, как-никак, поддатый и как бы чего не вышло. Свет вырубил, стою... Луна светит. Мимо проносится «кадиллак» розового цвета... Розовый «кадиллак»... Вот, думаю, модник придурочный! На номер я внимания не обратил. Конечно, если бы знал, что меня ждет... Ну, подъезжаю к дому, дверь открыта... Вхожу. Ищу Айелло — его нет нигде. Захожу в библиотеку и глазам своим не верю. Сейф нараспашку и пустой. Кругом все разбросано. Я мгновенно протрезвел. И почему-то сразу уловил запах серы. Подумал еще, что так всегда пахнет после выстрела. Меня даже пот прошиб. Куда, думаю, Айелло подевался? В общем, сажусь я в универсал и еду к Эду Бейкеру. У него собственный домик как раз рядом с университетом. Приезжаю... Там Тони Сенна и еще пара лбов. Режутся в карты... Они иногда сутками не встают из-за стола. Я взял с тарелки пару бутербродов, выпил пива, пошел на веранду, повалился на кушетку и заснул как убитый. Когда проснулся, слышу, Тони и Эд возятся возле универсала. Я выглянул в окно, вижу — откидывают сиденья, вытаскивают коврики. Выхожу к ним, а Сенна как раз транзистор включил. Последние известия... Диктор говорит, что обнаружен труп Сальваторе Айелло. Я обмер. Вот, думаю, что они искали в универсале. Пятна крови, наверное. Тут Тони оборачивается, смотрит на меня такими глазами, что я и описать не берусь. В это время звонит Данжело. Скорее всего, он. Больше некому. Тони молчит и кивает. А я иду в туалет и слышу, что Сенна и Бейкер собираются к тебе. Говорят, надо проверить. Возможно, Джоанна и Крейн обчистили сейф. Как только они уехали, я сразу в универсал и сюда.
— Почему именно сюда?
— Здесь и раньше неделями никого не было, а теперь, решил я, и подавно. Бывало, после загулов я здесь восстанавливался.
— Слушай, Фаррелл, три миллиона баксов — это ведь огромные деньжищи! Откуда они взялись?
— Как откуда?! Рэкет... Все, что отбирают, хранят в этом сейфе. В банк сдавать опасаются. Налоги, то да се... Короче, когда содержимое сейфа достигает четырех миллионов, вот тогда только начинаются банковские операции. Огромные мешки грузятся в бронированный автофургон, оснащенный электронной системой охраны. Обычно ценный груз сопровождают Айелло, Данжело и трое телохранителей. Приезжают в Лос-Анджелес, обменивают наличность в разных банках на чеки и аккредитивы. Разумеется, под вымышленными именами. И проделывается все это в течение десяти — двенадцати дней. Иногда всего неделю. Ну а потом прямая дорога в Швейцарию. В одном только Цюрихе нашу верхушку дюжина банков обслуживает. Кажется, счета открыты на имя Винсента Мадонны, хотя сам он ни разу этих денег и в руках не держал. По-моему, Данжело и Айелло билеты заказывали всегда до Цюриха и на один и тот же рейс.
— А сейф вчера вечером был под завязку? — спросил я, глядя Майку прямо в глаза.
— Ну да!
— А чужих денег там не было?
— Были, конечно. У Айелло в сейфе всегда прятали свои деньги те, кто не хотел платить налоги.
— А кто именно, не помнишь?
— Постараюсь вспомнить!
Майк поднялся с кушетки и пошел к двери. Я вскинул руку с пистолетом, прицелился. Он покосился на меня:
— Не надо! Я просто неважнецки себя чувствую. Постою у дверей, подышу свежим воздухом. Господи, до чего я дожил! Крейн, я смертельно устал от такой жизни. — Он резко повернулся лицом ко мне и, потирая ладонью горло, добавил: — Они подозревают меня и Джоанну. Считают, либо я один все это провернул, либо вместе с ней. А ты помог деньги спрятать. Сегодня утром, когда ты отправился к Мадонне, я подумал: «Что Крейну там надо?» Ты на повороте проскочил мимо меня. Я ведь тоже ехал к Мадонне. Решил, брошусь в ноги и стану умолять поверить, что ни я, ни Джоанна к убийству с ограблением непричастны. Увидев тебя, я в первый момент опешил. А потом подумал: неужели Мадонна не сообразит, что, имей ты на руках три миллиона, разве поехал бы к нему? Я даже начал сомневаться, не сами ли они с Айелло расправились. Но пока стоял за выступом, недалеко от поворота на виллу к Мадонне, убедился, что члены организации тут ни при чем. Их солдаты носились взад-вперед как бешеные. Похоже, Мадонна всем накрутил хвосты. Но все-таки кто? Будем рассуждать... У кого ключи от виллы Айелло со всей хитромудрой сигнализацией? У Джоанны... Кто видел содержимое сейфа? Майк Фаррелл... Способны бывшие супруги договориться? Запросто... Она открывает дверь, отключает сигнализацию. Он убивает Айелло. Вдвоем, а может, и втроем, — Фаррелл ткнул в меня пальцем, — они завершают задуманное...
Майк замолчал. Взъерошив пятерней волосы, покачал головой, вздохнул:
— Крейн, знаешь, что я придумал?
— Ну?
— А что, если нам очень постараться, найти эти деньги и поделить их пополам?
— И что дальше? Ну нашли, ну разделили... Думаешь, они нас не достанут?
Майк выдавил улыбку:
— Каким образом? В Штатах ежегодно исчезают без следа тысяч пятьдесят. Объявляют в розыск, а найти не могут. Между прочим, у меня есть адресок...
Он достал из кармана клочок бумаги, протянул мне. Я с трудом разобрал имя и фамилию.
— Это кто?
— Крупный специалист по пластической хирургии.
— Так. И что дальше?
— Дальше я, к примеру, оставляю предсмертную записку. Мол, кончаю жизнь самоубийством, не ищите и все такое... А сам делаю себе новое лицо и живу — забот не знаю.
— А Джоанна? Что будет с ней?
— Вчера она меня на порог не пустила. Стало быть, мы с ней — по нулям. А ты, если хочешь, можешь с ней поделиться.
— Интере-е-есно! — протянул я. — То-то я смотрю, ты предлагаешь разбить три миллиона пополам. Почему не на троих?
— Потому что потому...
— Это не ответ.
— Потому что, как мне кажется, ты и она с некоторых пор одно целое.
— Допустим! А ты, однако, не промах... Но если мы не найдем деньги, если не отыщем след убийцы?
— Тогда нас точно прикончат. Не знаю, как ты, но я уже не живу. Так что лучше было бы деньги найти и оставить их себе.
Я захохотал.
— Ты что, того? — Майк покрутил пальцем у виска.
— Мадонна дал мне на поиски преступника ровно сорок восемь часов. Так что лучше было бы деньги найти и вернуть их ему. О том, чтобы оставить себе, и речи быть не может.
— А если спустя сорок восемь часов ты их не найдешь?
— Вот тогда и будем решать, что делать. А пока, Фаррелл, напрягись и посоветуй, с кого начинать.
— Думаю, надо пощипать блондинку Джуди Додсон. Когда я от Айелло уезжал, она там оставалась.
— Предположим, она пошлет меня куда подальше, скажет, что знать ничего не знает. Что делать дальше?
— Слушай, Крейн, я вспомнил имена и фамилии двоих, чьи деньги хранились в сейфе у Айелло. Эти свертки лежали на полке справа. Ах ты черт! Хорошо, что вспомнил... Знаешь, кто они?
— Пока нет! Скажешь, буду знать.
— Фрэнк Колклаф и Стенли Рейфорд...
Я ушам своим не поверил. Фрэнк Колклаф... Я просто потерял дар речи. С ума сойти! Член наблюдательного совета графства, влиятельное лицо, от которого зависит назначение на любой высокий пост... А Стенли Рейфорд, бывший губернатор, только что заявил во всеуслышание о намерении снова выставить свою кандидатуру на этот пост. А при неблагоприятном исходе он станет бороться за место сенатора в конгрессе.
— Фаррелл, а ты не ошибся? — спросил я после паузы.
— Нет, не ошибся.
Покачав головой, я произнес в раздумье:
— Что-то не верится! Получается, они крепко-накрепко связаны с организацией. Неужели замешаны в каких-то аферах?
— Вот тут я пас! Чего не знаю, того не знаю.
Я нахмурился. Ничего себе ситуация! Может, именно отсюда следует начинать поиски?
— Ладно, Фаррелл, оставайся здесь и жди меня. Время поджимает.
Я направился к дверям. Он шагнул ко мне:
— Может, вернешь мою пушку?
Я окинул его внимательным взглядом, протянул пистолет:
— Фаррелл, если вдруг срочно понадобишься, где тебя искать?
— Здесь либо в баре «Морячка» на Десятой улице. Хозяин — мой хороший знакомый. Надумаю перебраться в другое место — оставлю у него для тебя записку. Его зовут Мальдонадо.
Я кивнул и ушел.
Глава 5
Все-таки Майк Фаррелл непредсказуемый человек, не знаешь, что ему взбредет в голову в следующую минуту, размышлял я, петляя по закоулкам Лас-Палмаса. Будь я все еще полицейским, вдобавок имей достаточно времени и соответствующие полномочия — доставил бы его в центральное полицейское управление как важного свидетеля, чтобы допросить по всем правилам и выяснить, что у него в показаниях правда, а что вымысел.
Притормозив возле универсама, я отыскал телефон-автомат, позвонил в мотель и попросил телефонистку соединить меня с миссис Читтенден. Услышав голос Джоанны, я сказал:
— Ну как ты?
— Нормально, но подозреваю, что нас рассекретили.
— А именно?
— Когда ты уехал, я пошла купить газеты и какую-нибудь книжку почитать и прямо в вестибюле столкнулась лицом к лицу с одним типом.
Ах вот оно что! Теперь понятно, откуда Мадонна узнал про мотель и про комнату номер 72.
— Он узнал тебя, да?
— Думаю, узнал.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Я сразу вернулась, заперлась и больше не выходила.
— Значит, так! Никуда ни шагу... Если возникнет необходимость, стреляй не задумываясь.
— Саймон, но все же как...
— Дела идут, — прервал я ее, — но не так, как хотелось бы. Я скоро приеду. Если голодна, попроси соединить тебя со службой сервиса, закажи хотя бы пару сандвичей.
— Я не хочу есть.
— Тогда запри дверь и держи пистолет под рукой. Договорились?
— Да, Саймон, договорились, — отозвалась она безжизненным голосом.
Я повесил трубку и задумался. Пока Джоанне я ничем помочь не могу. Если помчусь сию минуту в мотель и отвезу ее куда-нибудь в другое место, то эти, с позволения сказать, прятки приведут Мадонну в бешенство. Как будет, так и будет! Пускай он не думает, будто мы пытаемся улизнуть. Дал «зеленую улицу» на двое суток — пусть убедится, что я напрасно времени не теряю.
Я открыл телефонную книгу на странице, где перечислялись десятка два абонентов под фамилией Додсон. Нашел номер Джудит Додсон. Позвонил. После одиннадцатого сигнала повесил трубку. Где эта блондинка может быть, если дома ее нет? Я нашел номер телефона бара «Атомный век», позвонил. Ответил бармен.
— Мне, пожалуйста, Флору, — сказал я с самой вежливой интонацией, на какую был способен.
— Кто спрашивает?
— Приятель. Скажите ей, что звонит Саймон.
— Кто, простите?
— Саймон...
— Очень приятно! Не вешайте трубку, пойду ее поищу...
Прошла целая вечность, прежде чем в трубке раздался прокуренный баритон Флоры Виллис:
— Саймон, ненаглядный мой сукин сын! Ты ли это?
— Я, Флора, я...
— Как поживаешь, паршивец ты эдакий?
— Не так, чтобы так, не очень, чтоб уж очень! Флора, мне позарез нужна одна особа...
— Ну ты, Саймон, бабник, каких мало, и нахал! Я, старая толстая кляча, тебе уже не пара, да? Молокосос ты и мелкий пакостник, а я, между прочим, еще о-го-го!
— Остынь, моя красавица, и успокойся! Я навеки твой, если скажешь, где мне найти Джуди Додсон — ту самую, которую частенько видели в компании с Сальваторе Айелло. Звоню домой, но у нее никто не берет трубку.
— Саймон, она на меня не работает. Точно! — Флора захохотала. — А ты что, следаком заделался? Убивца Айелло вынюхиваешь? А я думала, ты давным-давно с убойным отделом расплевался...
— Ты всегда правильно думаешь, моя красавица! Но у меня в этом деле личный интерес.
— Стало быть, личный... Вон оно что! Так я и думала! — Флора опять захохотала. — Саймон, не вешай трубку. Под рукой никого в данный момент... Пойду поспрошаю у своих девочек...
Я ждал минуты четыре. Я был уверен, что Флора непременно выяснит все, что мне нужно. В прежние времена она частенько меня выручала. Да и не только меня! Флору Виллис многие называли за глаза Матой Хари. Она об этом знала, и, кажется, ей это нравилось. Во всяком случае, она не возражала. Мне было известно, что она оказывает услуги разным службам, разумеется, не безвозмездно... Авантюристка по натуре, «мадам Флора» играла по-крупному. Кстати, девицы, которых она подбирала на панели, ее боготворили.
— Саймон, заждался поди? Скажи, эта твоя Джуди на вид вечно поддатая блондинистая шлюшка?
— Все дело в том, что я никогда ее не видел.
— Девочки сказали, что она работает в «Красной мельнице».
— Спасибо тебе, Флора!
— Саймон, мне не нравится твой голос.
— Брось, Флора! Голос как голос...
— Саймон, чует мое сердце, ты попал в беду... Помни, всегда можешь на меня рассчитывать.
— Спасибо, дорогая! Обнимаю.
Я повесил трубку. Хотел было смотаться к Джоанне, но передумал и, сев в джип, помчался на Стрип.
Через двадцать минут я уже входил в «Красную мельницу», но не с парадного входа, а с бокового — не хотелось вступать в пререкания со швейцаром по поводу отсутствия у меня обязательного пиджака и галстука.
Переступив порог, я оказался в сумерках узкого неопрятного коридора с дверями по обе стороны. Запах перегара, смешанного с табачным дымом, яснее всяких слов говорил о том, что происходит за этими дверями.
В конце коридора виднелся вестибюль, откуда я спустя минуту шагнул в бар, напоминающий аквариум с неяркой подсветкой и как бы мутной темно-зеленой морской водой. Звучала приглушенная музыка. Музыкальный автомат только что приступил к выполнению очередного оплаченного пожелания — всхлипнули скрипки и зарыдал саксофон.
У стойки на высоких табуретах горбились прожигатели жизни. С кислыми физиономиями, глядя прямо перед собой, они потягивали горячительные напитки. В сторонке, за круглым низеньким столиком, сидели девочки. Улыбчивые сверх всякой меры, они стреляли направо-налево глазами, перебрасывались шуточками в надежде обратить на себя внимание мужчин у стойки и время от времени отхлебывали какое-то питье розового цвета.
Бармена, отпетого типа, я знал, когда он был еще сосунком. Уже тогда он обещал быть форменным громилой. Судя по угрюмому выражению лица, убийство хозяина выбило его из колеи, однако он старался виду не показывать. Когда я, протиснувшись между двумя незанятыми табуретами, облокотился на стойку, он мгновенно подошел и окинул меня неприязненным взглядом.
— Кто мог подумать, что с боссом такая история приключится, — произнес я вполголоса.
— Кто-то мог! — отозвался бармен и набычился.
— Вечером работаешь?
Прищурив глаз, бармен принялся тереть полотенцем пластик стойки. Я знал, что от него лишнего слова не вытянешь, поэтому повернулся и зашагал к девицам.
— Здравствуйте, красавицы, — сказал я улыбаясь. — Мне нужно поговорить с Джуди Додсон.
Две яркие блондинки и одна огненно-рыжая дива переглянулись и одновременно отхлебнули из своих бокалов.
— Ну, допустим, я Джуди Додсон, — сказала одна из блондинок, та, что была явно на взводе. Ее пышные формы с трудом помещались в ярко-красном, плотно облегающем платье с глубоким декольте. — А вы кто такой?
— А я Саймон Крейн.
— Мы с вами раньше встречались?
— Нет, не встречались, — ответил я и посмотрел ей прямо в глаза.
Светло-синие, вернее, ярко-голубые, они притягивали взгляд. У нее были правильный профиль, красивые вьющиеся волосы, матово-золотистая кожа и высокая грудь. Под тканью платья упруго и выпукло вычерчивались спина, бедра, ноги. Она была великолепно сложена, и стало понятно, почему Айелло отдавал ей предпочтение перед остальными девицами, ведущими стриптизершами ночного шоу. Она напоминала экзотического зверя, поддающегося дрессировке.