– Да, я об этом тоже подумал после того, как мы с вами расстались, – ответил сыщик. – И я вернулся в подвал, чтобы еще раз осмотреть вентилятор. Металлическая доска не почернела, что непременно случилось бы, если бы сквозь одно из отверстий ее был произведен выстрел… Кроме того, пуля, найденная в теле старика, не могла по своему размеру пройти сквозь эти отверстия.
Карвер задумчиво покачал головой.
– Нет, убийство было совершено в самом подвале, – прибавил он.
Тэбу хотелось еще кое о чем узнать, и он прежде всего направился за город к кухарке Трэнсмира. Оказалось, что полиция уже допрашивала ее, и она не могла сообщить ему почти ничего нового.
Это была пожилая, степенная на вид женщина.
– Это был мой свободный день, сэр, – поведала она Тэбу. – Господин Трэнсмир сказал, что уезжает из города, хотя вряд ли он действительно думал уезжать. Он уже несколько раз толковал об отъезде, но Вальтерс сказал мне, чтобы я не обращала на это внимания… Ведь я никогда в глаза не видела господина Трэнсмира.
Тэб был изумлен.
– Да, я никогда не видела его, – продолжала женщина. – Все распоряжения по хозяйству передавались мне Вальтерсом. В сущности, я не была внутри дома. Лишь один раз, когда уборщица заболела, и помогла Вальтерсу убрать комнаты. Я отлично помню это утро, я нашла тогда небольшую вещь, вроде крышки от маленькой коробочки, и недоумевала, что бы это могло быть…
– Крышку? – удивленно переспросил Тэб. – Какую же именно крышку?
– Она у меня, и я могу вам ее показать, – сказала женщина. – Я даже спросила Вальтерса, что это такое, и он ответил, что не знает… Тогда я захватила ее с собой и решила показать моему мужу…
Женщина вышла из комнаты и вскоре вернулась с маленьким целлулоидным колпачком, каким покрывают обычно клавиши на пишущих машинках.
– У Трэнсмира была пишущая машинка? – быстро спросил Тэб.
– Нет, сэр… По крайней мере мне ничего об этом неизвестно, – ответила женщина. – Я повторяю вам, что была лишь один раз в доме. Кухня совершенно отделена от главной постройки, и господин Трэнсмир строго приказал мне не появляться в доме…
Тэб задумчиво разглядывал маленький целлулоидный предмет: как он мог очутиться в столовой старика?
Он тут же припомнил, что Трэнсмир всегда писал племяннику от руки.
– Вы совершенно уверены в том, что ваш хозяин никому не диктовал писем и что у него не было пишущей машинки? – снова спросил он.
– Совершенно уверена, – ответила женщина. – Вальтерс рассказал бы мне, если бы кто-нибудь приходил в дом. Если бы у господина Трэнсмира была машинистка, Вальтерс знал бы об этом. Он вообще был неравнодушен к женщинам. Между прочим, я также совершенно уверена, что Вальтерс невиновен в этом преступлении, – прибавила кухарка. – Вам уже удалось найти его?
Тэб рассказал ей все, что ему было известно о поисках Вальтерса.
– А вы знаете Грина и его жену? – спросил он, уже направляясь к двери.
Он вдруг вспомнил свидетельские подписи под завещанием.
– Почти не знаю, сэр, – ответила женщина. – Миссис Грин была кухаркой до меня, и я видела ее и ее мужа лишь в тот день, когда впервые пришла в дом. Они показались мне очень приличными людьми. Кажется, хозяин слишком грубо с ними обошелся…
– А где они теперь? – продолжал свои расспросы Тэб.
– Не знаю, сэр, – ответила кухарка. – Я слышала, что они должны были уехать в Австралию. Это родина Грина. Они мечтали поселиться там…
– Не знаете ли вы, не осталось у Грина или у его жены раздражения против старика? – допытывался Тэб.
Женщина некоторое время колебалась.
– Ну, конечно, они были обижены, – промолвила она после короткого раздумья. – Ведь их как-никак обвинили в воровстве… Особенно был возмущен Грин, когда их вещи обыскали под тем предлогом, что у старика исчезли серебро и часы…
Это было новостью для Тэба: он уже раньше слышал, что Грин тайно отдавал на сторону всякие объедки, но никогда не слышал, чтобы его обвиняли в краже серебра.
Больше кухарка ничего не могла сообщить журналисту.
– Вальтерс служил уже в то время у старика? – спросил Тэб еще.
– Да, сэр, – ответила она. – Он был лакеем господина Трэнсмира. А после ухода Грина Вальтерс сделался и лакеем и дворецким.
Тэб поспешил в редакцию, чтобы записать показания кухарки.
– У меня есть еще интересное происшествие для первой страницы! – воскликнул заведующий отделом осведомления, увидев Тэба.
– В таком случае поручите написать кому-нибудь другому, – возразил Тэб, – у меня материала достаточно на целый день… А что это за сенсационное происшествие?
– Одна артистка потеряла свои драгоценности, – сказал заведующий, берясь за перо. – Конечно, это не так уж интересно… Во всяком случае я могу поручить составление заметки кому-нибудь другому.
– Кто эта артистка? – быстро спросил Тэб.
– Мисс Эрдферн, – был ответ.
Тэб побледнел и опустился на стул.
Глава 8
– Мисс Эрдферн?! – удивленно воскликнул Тэб. – Каким же образом она их потеряла?
– Очень просто, – ответил заведующий, откидываясь на спинку стула. – В субботу утром по дороге в театр на дневное представление она вошла в почтовое отделение, чтобы купить марок. Подойдя к окошечку, она положила ларец с драгоценностями на прилавок около себя. Когда она обернулась, ларца уже не было. Все произошло так быстро и неожиданно, что мисс Эрдферн даже не заявила на почте о пропаже. По ее словам, она подумала, что просто забыла ларец дома. Она быстро вернулась в Централь-отель, где снимает отдельное помещение, и тщательно обыскала все комнаты. Когда она окончила поиски, было уже время ехать в театр. Таким образом, она до сегодняшнего дня ничего не заявляла о пропаже.
– Я это вполне понимаю! – горячо воскликнул Тэб. – Она принадлежит к числу тех немногих артистов, которые чуждаются всякой рекламы: публика могла подумать, что вся эта шумиха поднята с умыслом…
– Вы хорошо знаете мисс Эрдферн? – спросил редактор.
– Я ее знаю просто потому, что всякий уважающий себя журналист должен знать всех, начиная с государственного секретаря и кончая палачом, – ответил Тэб. – Но если вы желаете, я могу написать заметку по поводу этого происшествия. По делу Трэнсмира вряд ли будет что-то новое до вечера… Так она живет в Централь-отеле?
Редактор утвердительно кивнул головой.
В Централь-отеле Тэб наткнулся на решительный отказ.
– Мисс Эрдферн никого не принимает, – сказал ему швейцар.
Он прибавил, что не знает даже, дома ли она.
– Пожалуйста, передайте ей мою карточку, – не унимался Тэб, но встретил решительный отказ.
Журналист решил не сдаваться и отправился к управляющему гостиницей, которого, к счастью, хорошо знал.
– Мисс Эрдферн постоянная наша жилица, – ответил ему управляющий, – и мы должны исполнять ее приказания. Однако под строгим секретом могу сообщить вам, что мисс Эрдферн уехала сегодня утром в автомобиле на свою загородную виллу. Она обычно проводит там все воскресенье и возвращается только в понедельник утром. Кроме того, она боится журналистов: сегодня утром она вызвала меня и строго приказала не отвечать ни на какие их вопросы.
– А где находится ее загородная вилла? – с мольбой в голосе спросил молодой человек. – Если вы мне не ответите, то в тот же час, когда у вас в отеле случится кража, я помещу об этом заметку на первой странице…
– Это уже шантаж! – с улыбкой заметил управляющий. – Посмотрите в адресной книге, я не могу вам ответить на ваш вопрос.
Тэб быстрыми шагами направился в читальню, схватил адресную книгу и прочел против фамилии мисс Эрдферн: «Стон-коттедж, около деревни Блиссвил».
От городка до виллы было приблизительно сорок пять миль. Тэб разогнал машину и прибыл на место менее чем за час.
Он открыл высокую чугунную калитку и вошел в чудесный маленький садик, окружавший виллу.
Под тенью развесистого дерева он увидел знакомую стройную фигуру в легком белом платье. Молодая женщина полулежала в удобном плетеном кресле.
При виде непрошеного посетителя она привстала и воскликнула:
– Как нехорошо с вашей стороны, господин Тэб! Ведь я строго-настрого приказала управляющему никому не давать моего адреса…
– Он и не нарушил вашего приказания, – улыбаясь, ответил молодой человек. – Я нашел ваш адрес в адресной книге…
При дневном свете мисс Эрдферн показалась Тэбу еще прекраснее. Он заметил, что в глазах ее даже в то время, когда она улыбалась, было что-то печальное, и подумал, что она, вероятно, пережила большое горе.
– Очевидно, вы приехали, чтобы расспросить меня о пропаже моих драгоценностей? – сказала она. – Я разрешу вам задавать мне какие угодно вопросы, но при одном условии…
– Наверное, какое-нибудь ужасное условие? – улыбаясь, спросил Тэб.
– Во-первых, возьмите это кресло и сядьте, – указала ему молодая женщина на место рядом с собой.
Когда Тэб уселся в кресле, она продолжила:
– Условие мое заключается в следующем: вы заявите, что я не видела, кто похитил мои вещи, и готова заплатить крупную награду тому, кто мне их найдет; что ценность этих вещей отнюдь не так велика, как думают, и что вещи эти не были застрахованы на случай кражи.
– Слушаюсь, – улыбаясь, проговорил молодой человек. – Постараюсь точно изложить все вами сказанное.
– А теперь признаюсь вам по-дружески, – заметила мисс Эрдферн, – что буду очень счастлива, если эти вещи никогда не будут найдены…
Тэб изумленно уставился на нее.
– Только, пожалуйста, не подумайте, что это рисовка с моей стороны, – совершенно серьезно промолвила она. – Я, правда, ничуть не огорчена… Ну, буду появляться на сцене с поддельными драгоценностями, как уже было в прошлый вечер…
– Почему вы не заявили полиции раньше о краже вещей? – спросил журналист.
– Это мое дело, – быстро ответила мисс Эрдферн. – Вы можете написать в газете, что я хотела, например, избавить кого-то от обвинения в воровстве, или не хотела, чтобы на кого-то падало подозрение, или что я просто не хотела делать много шума из-за таких, в сущности, пустяков…
– Вы даже не помните, кто стоял рядом с вами?
Она нетерпеливым жестом остановила его.
– Я ничего не помню, кроме того, что купила в почтовом отделении десять марок! – воскликнула она.
– А сколько приблизительно стоили ваши драгоценности? – не унимался журналист.
– Даже на этот вопрос я не могу вам ответить, – промолвила мисс Эрдферн.
– Это были фамильные драгоценности? – продолжал расспросы Тэб.
Молодая женщина наконец рассмеялась.
– Как вы настойчивы, господин Тэб! – воскликнула она. – Не хотите ли вы, раз уж проникли ко мне вопреки всяческим запретам, чтобы я показала вам виллу и сад?
Молодой человек с восторгом согласился.
Она показала гостю цветник и прошлась с ним по сосновому лесу, простиравшемуся за садом. Затем они прошли в дом и уселись в уютной маленькой гостиной, небогато, но с большим вкусом обставленной старинными вещами.
Тэб приехал в два часа. Было уже пять, когда он нехотя начал прощаться.
Разговаривали об искусстве и литературе, и он не заметил, как прошло время.
Приехав в редакцию, Тэб быстро набросал интервью с артисткой.
– Да ведь это просто страница из романа! – воскликнул озадаченный редактор, прочтя статью молодого журналиста.
– Значит, вы довольны заметкой? – спросил сияющий Тэб.
– С течки зрения литературной, лучше и желать нельзя, – ответил редактор. – Но с точки зрения газетной, это просто чепуха… Единственная новость, которую вы сообщаете, это то, что мисс Эрдферн обожает Киплинга, а это, согласитесь, не так уж интересно…
Тем не менее он принял статью и начал делать в ней сокращения синим карандашом. Тэб тем временем занялся статьей об убийстве Трэнсмира.
За время его отсутствия не поступило никаких новых сведений. Вальтерс и Броун еще не были задержаны, и Тэбу пришлось ограничиться заметкой о жизни покойного; материала для такой заметки у него было достаточно: стоило только припомнить рассказы Рекса о своем дяде…
Тэб вспомнил, что весь день не видел молодого миллионера. Когда он вернулся домой поздно вечером, Рекс уже спал, и он решил не будить его.
На следующее утро Рекс прежде всего спросил своего друга, слышал ли он о краже драгоценностей у мисс Эрдферн.
– Конечно, – неохотно ответил молодой журналист. – Вчера я виделся с ней.
Рекс окинул его удивленным и ревнивым взглядом и стал засыпать вопросами о том, какова она, какие у нее глаза и какой цвет волос.
Тэб в конце концов добродушно рассмеялся.
– Милый друг, умерьте же свое любопытство, – сказал он. – Я и не подозревал, что вы так интересуетесь мисс Эрдферн.
Рекс покраснел и опустил глаза.
– Она очаровательна! – воскликнул он с юношеским восторгом. – Я отдал бы полжизни, чтобы провести с нею день…
– Ого! Молодой человек, да вы просто влюблены в нее! – стараясь сохранить серьезность, заметил Тэб.
– Что ж, этого я не отрицаю, она мне очень нравится… Я видел ее бесчисленное количество раз во всех ролях, но никогда не разговаривал с ней… Она так прекрасна! У нее такое лицо! Такой голос!.. – Он смущенно умолк.
Тэб не мог понять, почему эта восторженная речь его друга была ему приятна, и поспешил заметить:
– Дорогой мой, успокойтесь. Она заявила мне, что никогда не выйдет замуж…
Рекс снова густо покраснел.
– Ах, Тэб, она мне очень нравится… – пробормотал он. – Когда я услышал, что она собирается выйти замуж, мне стало так горько…
Тэб весело рассмеялся.
– Теперь я понимаю, почему я должен был интервьюировать ее, – воскликнул он. – И вам не стыдно, что известный журналист, специалист по криминологии, должен был униженно молить о счастьи быть допущенным пред ясные очи артистки… – продолжал он шутливым тоном.
И после некоторого раздумья прибавил более серьезно:
– Надеюсь, что вы не очень влюблены в нее, Рекс? Во-первых, как я вам уже сказал, она не собирается выходить замуж, и даже ваше огромное богатство, вероятно, не поколебало бы ее решения. Во-вторых…
Он вдруг остановился.
– Что во-вторых? – нетерпеливо спросил Рекс. – Какое вы еще видите препятствие?
– Я думаю, что вообще мне не следует вмешиваться в ваши дела, – быстро ответил Тэб.
– Я знаю, вы хотели сказать, что не следует жениться на артистке, ибо из нее никогда не выйдет хорошей жены! – воскликнул молодой человек. – Я уже все это слышал. Даже бедный дядя Джесс, когда я ему говорил об этом…
– Как? Вы говорили с дядей о… вашей любви к мисс Эрдферн? – удивленно прервал его Тэб.
– Конечно, я не говорил с ним об этом прямо, – заявил молодой человек. – Я лишь нащупывал почву. Но дядя Джесс с пеной у рта восстал против этого и грозил лишить меня наследства. Он был ужасного мнения об артистках…
Тэб ничего не возразил и некоторое время сидел молча, как бы что-то обдумывая. В сущности, какое ему было дело до того, что Рекс без ума влюблен в артистку?.. Однако, сам не зная почему, он воспринимал любовь Рекса Лендера к мисс Эрдферн как личное оскорбление…