Еще немного.
И вот он, город Пафанааль.
Насколько мы могли судить, крепость никто не охранял. Все ее защитники остались лежать на дне морском, во многих милях отсюда.
В городе начисто отсутствовали купола и минареты, зато много было шпилей, башенок и бастионов. Они были расположены так близко друг к другу, что производили впечатление одного огромного дворца. А от материалов, которые пошли на их постройку, захватывало дух. Там был белый мрамор с розовыми, голубыми, зелеными и желтыми прожилками. Там был красный мрамор с черными прожилками. Там был мрамор с вкраплениями золота, базальта, кварца и голубоватого песчаника.
Город лучился светом.
Ни на набережных, ни на улицах, ни на крепостных стенах не было ни души. Я предположил, что город покинут.
И ошибся.
* * *
Мы высадились. Я построил войско и предостерег солдат, что нас могут завлекать в ловушку, хотя сам в это не верил.
Всю дорогу до Пафанааля мы чинили корабли, штопали одежду, начищали оружие и доспехи.
Корабли теснились в гавани. Легкий ветерок, который поднялся, едва мы ступили на булыжник набережной, шевелил вымпелы. Он нагнал облака, которые закрыли солнце.
Мы трое — король Ригенос, Каторн и я — стояли перед строем. Сверкали доспехи, лениво колыхались на ветру знамена.
Наша армия насчитывала семьсот дивизий. Каждой сотней дивизий командовал маршал, под началом которого состояли генералы, командовавшие двадцатью пятью дивизиями каждый; им подчинялись рыцари — командиры отдельных дивизий.
Вино помогло мне забыть об ужасной морской битве, и, разглядывая воинов, я ощутил в сердце былую гордость. Я произнес:
— Маршалы, генералы, рыцари и солдаты! Я привел вас к победе на море!
— Ура! — громыхнули они.
— Удача сопутствует нам. Отправляйтесь же на поиски элдренов, но будьте бдительны. Помните, что за каждым углом может прятаться враг!
Тут из первой шеренги подал голос граф Ролдеро:
— А как насчет трофеев, Эрекозе? Король Ригенос махнул рукой.
— Берите все, что вам понравится. Но не забывайте слов Эрекозе. Пища может оказаться отравленной, а края винных кубков — смазанными ядом. В этом проклятом городе все возможно!
Наблюдая, как маршируют по набережным Пафанааля наши дивизии, я подумал, что город, хоть и впустил нас в себя, однако отнюдь не принял.
Интересно, что мы обнаружим в Пафанаале? Ловушки? Засады? Отравленные колодцы?
Мы обнаружили, что Пафанааль — город женщин. В нем не нашлось ни единого мужчины-элдрена. В нем не осталось мальчишек старше двенадцати лет. В нем не осталось стариков любого возраста. Мы всех их отправили на корм рыбам.
Глава 14
ЭРМИЖАД
Я не знаю, как они убивали детей. Я просил короля Ригеноса не отдавать приказа на их истребление. Я умолял Каторна пощадить их: изгнать, может быть, из города, но не убивать.
А они устроили резню. Сколько детей погибло — я не знаю.
Мы расположились во дворце, который раньше принадлежал герцогу Бейнану. Он, судя по всему, был правителем Пафанааля.
На улицах убивали, а я отсиживался в своих покоях, с горькой усмешкой думая о том, что, именуя элдренов «нелюдями», наши славные воины вовсе не брезгуют их женщинами.
Я ничего не мог поделать. Я не знал, есть ли у меня право вмешиваться. Я пришел в этот мир по зову Ригеноса, чтобы сражаться за человечество, а не для того, чтобы его судить. Я согласился прийти, но почему — никак не мог вспомнить.
Я сидел в комнате, со вкусом обставленной красивой, изящной мебелью. Пол и стены покрывали ковры. Я разглядывал элдренскую мебель и потягивал ароматное элдренское вино, и старался не прислушиваться к крикам элдренских детей, которых убивали прямо в постелях. Дворцовые стены были слишком тонки, чтобы заглушить звуки с улицы.
Я смотрел на Канайану — вложенный в ножны меч стоял в углу. Я ненавидел его. Мои доспехи валялись на полу.
Я сидел в одиночестве и пил, пил и пил.
Но вино элдренов почему-то приобрело привкус крови, и я отшвырнул кубок, взял мех с вином, который передал мне граф Ролдеро, и не отрывался от него, пока не выпил подчистую.
Однако я не пьянел. С улицы по-прежнему доносились крики. Я занавесил окна, но на них метались черные тени. Я не в состоянии был напиться пьяным и потому даже думать не смел о сне, ибо знал, каковы будут мои сны, и боялся их ничуть не меньше, чем мыслей о том, что сулит наше пребывание в Пафанаале его оставшимся в живых жителям.
Почему я оказался тут? О, почему?
Снаружи послышался шорох. Затем в дверь постучали.
— Войдите, — сказал я.
Видно, я отозвался слишком тихо. Стук повторился. Я встал, покачиваясь подошел к двери и распахнул ее настежь.
— Почему меня не желают оставить в покое? На пороге стоял испуганный солдат Имперской стражи.
— Господин Эрекозе, прости, что надоедаю тебе, но меня прислал король Ригенос.
— Что ему нужно? — спросил я равнодушно.
— Он хочет видеть тебя. Говорит, ему надо с тобой кое-что обсудить.
Я вздохнул.
— Ладно. Скажи, что скоро приду.
Солдат повернулся и заторопился прочь.
* * *
Преодолев себя, я отправился в королевские покои. Там я нашел всех семерых маршалов: развалясь в креслах, они праздновали победу. Еще там был король Ригенос, пьяный до такой степени, что мне стало завидно. Каторн, к немалому моему облегчению, отсутствовал.
Должно быть, он возглавлял погромщиков.
Увидев меня в дверях залы, маршалы обрадованно загудели и подняли кубки с вином.
Проигнорировав их, я подошел к сидящему в отдалении королю, который смотрел в пространство невидящим взглядом.
— Ты хотел обсудить со мной дальнейшие планы наших действий, — сказал я. Или я ошибаюсь?
— А, Эрекозе, друг мой. Бессмертный. Победитель. Спаситель человечества. Приветствую тебя, Эрекозе, — пьяным жестом он положил мне на руку свою ладонь. — Я знаю, ты считаешь, что королю не к лицу напиваться.
— Ничего я не считаю, — отозвался я. — Сам пью как лошадь.
— Но ты… потому что бессмертный… остаешься… — он икнул, остаешься трезвым. Я через силу улыбнулся.
— Быть может, твое вино покрепче моего. Если угостишь, я не откажусь.
— Раб! — крикнул король. — Раб! Принеси вина моему другу Эрекозе!
Из-за ширмы появился дрожащий мальчишка-элдрен. Он тащил мех с вином, который был едва ли не больше его самого.
— Вижу, вы вырезали не всех детей, — заметил я.
Ригенос хихикнул.
— Да, кое-кого оставили. Пусть пока послужат. Я взял у мальчика мех и кивнул ему:
— Можешь идти.
Подняв мех, я приложился губами к отверстию и принялся жадно пить. Но вино по-прежнему отказывалось затуманить мой мозг. Я отшвырнул мех. Он тяжело плюхнулся на пол, обрызгав вином ковры и подушки.
— Хорошо! Отлично! — выдавил король, продолжая хихикать.
Варвары, какие же они варвары! Мне вдруг захотелось снова стать Джоном Дейкером. Прилежным и несчастным Джоном Дейкером, который жил тихой, отстраненной жизнью, изучая то, что никому не нужно.
Я повернулся, собираясь уходить.
— Подожди, Эрекозе. Я спою тебе песенку. Нечестивую песенку про нечестивых элдренов.
— Завтра.
— Завтра уже наступило!
— Мне надо отдохнуть.
— Я твой король, Эрекозе. Ты обязан мне своим воплощением. Не забывай этого!
— Я все прекрасно помню.
Двери залы распахнулись. Солдаты втащили девушку.
Впереди них шагал Каторн. Он ухмылялся ухмылкой обожравшегося волка.
У девушки были черные волосы и очаровательное личико. В глазах застыл ужас. Она была красива странной, переменчивой красотой, которая оставалась при ней и в то же время как будто обретала с каждым вздохом нечто новое. Платье ее было разорвано; лицо и руки покрывали синяки.
— Эрекозе! — Каторн заметил меня. Он тоже еле держался на ногах. — Эрекозе и ты, Ригенос, мой господин и король, глядите!
Король моргнул и с отвращением посмотрел на девушку.
— Обычная элдренская шлюха. Убирайся отсюда вместе с ней, Каторн. Делай с ней, что захочешь, — что только взбредет тебе в голову, лишь бы она была мертва, когда мы уйдем из Пафанааля.
— Ну нет! — расхохотался Каторн. — Да вы взгляните! Поглядите на нее как следует!
Король пожал плечами и принялся внимательно рассматривать содержимое своего бокала.
— Зачем ты привел ее сюда, Каторн? — спросил я тихо. Он зашелся смехом, широко раскрыв рот, а потом воскликнул:
— Э, да вы не знаете, кто она такая!
— Каторн! Убери свою шлюху с глаз долой! — в пьяном гневе завопил король.
— Господин мой, это — это Эрмижад!
— Что? — король подался вперед и пристально взглянул на девушку. — Что? Эта девка — Эрмижад? Эрмижад из Призрачных Миров?
Каторн кивнул.
— Она самая.
Король даже слегка протрезвел.
— Я слышал, она обольстила многих смертных и умертвила их. За все свои прелюбодеяния она умрет мучительной смертью. Сжечь ее заживо!
Каторн помотал головой.
— Подожди, король. Разве ты забыл, что она — сестра принца Арджевха?
Ригенос кивнул, тщетно стараясь сохранить серьезность.
— Ах, ну да, сестра Арджевха!
— И что отсюда следует, господин? Нам надо оставить ее у себя, правильно? Сделаем из нее заложницу. Всегда полезно иметь заначку, а тем более такую!
— Ну да, ну да. Ты молодец, Каторн. Не спускай с нее глаз, — король глупо ухмыльнулся. — Нет, так нечестно. Ты заслужил награды. Иди, продолжай развлекаться. А кто у нас не хочет развлекаться?
Он поглядел на меня.
— Эрекозе! Эрекозе, который пьет и не пьянеет. Отдаю ее под твой присмотр. Победитель. Я кивнул.
— Хорошо.
Мне было жаль девушку, какие бы преступления она ни совершала.
Каторн посмотрел на меня с подозрением.
— Не тревожься, Каторн, — сказал я. — Поступай, как велел тебе король, продолжай развлекаться. Убей кого-нибудь еще. Изнасилуй кого-нибудь еще. Ты наверняка не успел обшарить весь город.
Каторн нахмурился, потом его мрачное лицо слегка прояснилось.
— Может, кто и остался, — признал он, — Но мы не пропускали ни единого дома. А до рассвета доживет небось она одна.
Он ткнул пленницу пальцем под ребра и сделал знак своим людям.
— Пошли! Закончим то, что начали! Пошатываясь, он вышел.
Граф Ролдеро выбрался из кресла и подошел ко мне. Король поднял голову.
— Не спускай с нее глаз, Эрекозе. Теперь Арджевх в наших руках, сколько бы ни артачился, — цинично бросил он.
— Отведите ее в мои покои в восточном крыле, — приказал я стражникам. Посадите ее под замок и рук не распускайте.
Едва девушку увели, Ригенос встал, покачнулся и рухнул на пол.
Граф Ролдеро позволил себе усмехнуться.
— Наш господин слегка перебрал, — заметил он. — А Каторн прав: девчонка нам пригодится.
— Похоже на то, — согласился я, — Однако причем тут Призрачные Миры? Я слышу про них уже не в первый раз. Что они такое, Ролдеро?
— Призрачные Миры? Разве ты не знаешь? Мы не любим говорить о них.
— Почему?
— Видишь ли, люди до смерти боятся колдовских союзников Арджевха. А если в разговоре упомянуть демонов, они могут услышать и прийти. Понимаешь?
— Нет.
Ролдеро прокашлялся и потер нос.
— Мы с тобой не из суеверных, Эрекозе, — сказал он.
— Знаю, но что все-таки такое Призрачные Миры?
В глазах Ролдеро мелькнуло беспокойство.
— Я скажу тебе, хотя мне вовсе не хочется делать этого здесь. Элдренам о Призрачных Мирах известно куда больше нашего. Мы сперва думали, что и ты пришел к нам оттуда, бежав из плена. Вот почему я удивился твоему вопросу.
— Где находятся Призрачные Миры?
— Они лежат за краем Земли, за пределами Времени и Пространства, и с Землей их почти ничто не связывает.
Ролдеро понизил голос до шепота:
— Там, в Призрачных Мирах, обитают громадные змеи, гроза и ужас всех восьми измерений.
Потом там живут призраки и люди, одни из которых похожи на нас, а другие лишены всякого сходства. Одни из них знают, что им уготовано судьбой существовать вне Времени, а другие не подозревают о своей участи. А еще там обитают родичи элдренов — половинники.
— Но что они такое, эти Миры? — нетерпеливо перебил я.
Ролдеро облизал губы.
— Туда порой отправляются колдуны, которые ищут нечеловеческой мудрости; возвращаясь, они приводят с собой отвратительных, но могущественных помощников. Говорят, что в тех Мирах посвященный может встретиться с давно погибшими товарищами и даже получить от них помощь, может столкнуться с умершими родичами или возлюбленными, или с врагами, в чьей смерти был виноват. А враги бывают разные: злобные и наделенные великими силами — и несчастные, у которых всего и осталось, что половинка души.
Быть может, под влиянием выпитого вина, однако я поверил Ролдеро. Кто знает, вдруг мои странные сны — порождение Призрачных Миров? Мне хотелось знать больше.
— Но что они собой представляют, Ролдеро? И как туда попасть?
Ролдеро покачал головой.
— Никогда не задумывался, Эрекозе. Я верю — и мне этого достаточно. Ни на один из твоих вопросов я не знаю ответа. В Призрачных Мирах царит полумрак, там все размыто и все нечетко. Их обитатели иногда отвечают призыву какого-нибудь могучего колдуна и приходят на Землю помогать — или наводить страх. Мы думаем, что элдрены явились в наш мир оттуда, хотя тебе, верно, известна легенда, что их произвела на свет злая королева, подарившая Азмобаане свою девственность в обмен на бессмертие — бессмертие, которое унаследовали ее отпрыски. Правда, элдрены, пускай у них нет души, состоят все-таки из плоти и крови, а Призрачные Рати редко бывают материальны.
— Так кто же тогда Эрмижад?
— Блудница из Призрачных Миров.
— Почему ее так называют?
— Говорят, она любится с призраками, — пробормотал Ролдеро, пожимая плечами и подливая себе вина. — А они за это наделили ее властью над половинниками, которые заодно с призраками. Мне говорили, половинники любят ее — насколько они вообще способны любить.
Девушка показалась мне юной и невинной. Я просто не в силах был поверить графу и так ему и сказал.
Он махнул рукой.
— Как определить на глаз возраст Бессмертного, Эрекозе? Взять хотя бы тебя. Сколько тебе лет? Тридцать? Выглядишь ты не старше.
— Но я отнюдь не вечен, — возразил я. — Вернее, тело мое не вечно.
— Откуда нам знать?
У меня не нашлось, что ему ответить.
— Ты утверждал, что не суеверен, Ролдеро, а сам такого мне нарассказывал, — заметил я.
— Хочешь верь, хочешь нет, — проворчал он, — однако до сих пор ты еще ни разу не поймал меня на лжи. Верно?
— Верно.
— Удивляюсь я тебе, Эрекозе, — сказал он. — Тебя возродило к жизни колдовское заклинание, но ты упорно не желаешь верить в иные чудеса.
Я улыбнулся:
— Увы, Ролдеро. Пожалуй, мне следует быть доверчивее.
Граф подошел к королю, который распростерся на полу, окунувши лицо в винную лужу.
— Надо отнести нашего господина в постель, пока он не утонул, — проговорил Ролдеро.
Кликнув на помощь стражника, мы с немалым трудом отволокли бесчувственного Ригеноса в его покои и швырнули на кровать. Ролдеро положил руку мне на плечо.
— Брось изводить себя, друг. Ни к чему это. Или ты думаешь, мне доставляет удовольствие, когда режут детей и насилуют девушек?
Он вытер губы тыльной стороной ладони, словно уничтожая мерзкий привкус последних слов.
— Однако не забывай, Эрекозе, что иначе подобная участь ожидала бы наших детей и наших девушек. Да, элдрены красивы. Но то же самое можно сказать о многих ядовитых змеях и о волках, которые загрызают овец. Куда честнее делать то, что надлежит, чем убеждать себя, что ты тут ни при чем. Понимаешь?
Мы стояли в королевской спальне и глядели друг на друга.
— Спасибо, Ролдеро, — сказал я.
— Я не даю плохих советов, — отозвался он.