— Поверь мне, вовсе не с этого надо начать.
— Где ты был? — Рейт скрестил свои здоровые ручищи на груди, закрывая неприличную надпись на майке. — Мы знаем, что ты испытывал боль и был экранирован.
— Экранирован? Да, полагаю, это вполне возможно. Я не чувствовал вас. Гадал, почему вы, парни, не пришли мне на выручку.
У Роуга хватило сообразительности установить заглушающий магический покров вокруг своего замка, чтобы не позволять демонам, находящимся в его стенах, посылать телепатические мольбы о помощи, а также ослаблять волны страдания, которые могли почувствовать их близкие.
— Рейт чуть не вылез из кожи — так переживал. — Эй сказал это так, будто сам не тревожился, но темные круги под покрасневшими глазами брата говорили об обратном. — Мы все здесь беспокоились о тебе и Скалк. — Его голос понизился. — С ней ведь все в порядке, да?
— Нет. — Грудь Шейда сжалась вокруг пустоты, оставленной смертью Скалк. — Вызов, на который мы поехали, стал ловушкой. Нас со Скалк захватили хоулы.
Температура в комнате стремительно упала, когда его братья оцепенели.
— Скалк?
Голос Эя был чуть громче шепота.
Шейд не мог произнести это. Не сейчас, когда горло сдавило тисками.
— А, дьявол! — хрипло выдавил Рейт.
Эйдолон ничего не сказал, просто закрыл глаза и повесил голову. Он наверняка мысленно молился в традициях своих предков, демонов Правосудия, молился о том, чтобы ее душа обрела покой и благополучно вернулась в новое физическое тело.
Рейт, чье религиозное воспитание было менее фундаментальным, чем у Эйдолона, не молился никому и ничему, и проклятия и ругательства посыпались из его рта — грязные ругательства на нескольких языках людей и демонов.
— Я убью ублюдка, который сделал это, Шейд. Клянусь, я насажу его голову на кол и выставлю на всеобщее обозрение.
В голове Шейда зазвучал трескучий, сиплый голос Роуга, твердящий, что его целью был Рейт, а не Скалк.
— Сначала нам придется его найти.
Он по привычке похлопал по карману рубашки в поисках упаковки жвачки.
— Расскажи нам все, — попросил Эйдолон, и Шейд начал рассказ:
— Я очнулся в подземелье. Со мной была Руна.
Рейт нахмурился:
— Руна? Это та смертная, с которой у тебя были шуры-муры в прошлом году?
— Да. Ну, она уже больше не простая смертная. И я с ней связан через бондинг.
— Почему? Как?
— Нас принудили к этому, и сделал это тот, кто знает о моем проклятии. Тот, кто хочет, чтоб мы все страдали.
Он снова похлопал себя по рубашке. При первой же возможности он распорядится, чтобы здесь поставили чертов торговый автомат.
— Это был вампир, да? — спросил Рейт.
Логическое заключение, учитывая, что произошло между вампирами и семинусами из-за подлого поступка их отца. Вампиры сочли то, что он сделал, худшим из оскорблений, и Шейд вынужден был согласиться. Каким же надо быть больным ублюдком, чтобы изнасиловать женщину во время ее превращения из человека в вампира, сделать ее беременной, а потом использовать свой дар — тот же дар, которым наделен и Шейд, — чтобы удерживать ее тело живым, пока плод растет, до самого рождения? Он постоянно насиловал ее во время беременности и удерживал в том адском состоянии, когда она уже не человек, но еще не вампир.
Неудивительно, что женщина сошла с ума, и Рейт заплатил за это. Как в конце концов и их отец, когда вампиры поймали его.
— Хотел бы я, чтобы этим злодеем был вампир. Но это был Роуг.
Глаза Рейта сузились, и он помахал рукой перед лицом Шейда.
— Эй, ты распорядился насчет томографии? Он ударился головой?
Шейд отмахнулся от руки брата.
— Роуг жив. И его сознание еще извращеннее, чем раньше. Это он последние два года руководит грязным бизнесом по добыче и продаже органов на черном рынке.
Эйдолон напрягся, взгляд сделался затравленным. Рейту потребовалась еще секунда, чтобы переварить информацию, но когда до него дошло… черт, Шейд никогда не видел брата таким мертвенно-бледным.
— Не смешно, Шейд. — Голос Рейта был хриплым рычанием. — Не… смешно, черт подери.
— А разве я смеюсь?
Шейд медленно выдохнул. Ему требовалась минута, дабы убедиться, что можно продолжать дальше, главным образом потому, что Рейт бывает неуравновешен и в лучшие времена, а уж сейчас… это может очень плохо кончиться.
— Роуг выжил во время пожара. Не знаю как. Он сильно изуродован: кожа как вяленое мясо, нет носа, половины пальцев.
Эйдолон, всегда логичный, покачал головой:
— Мы же чувствовали его смерть. Мы бы знали, если б он выжил.
— Его смерть прервала связь, — объяснил Шейд, — но когда он воскрес, она не восстановилась.
— Но как он воскрес? Кто его реанимировал?
Рейт сунул руку в карман джинсов, и Шейд знал, что так он успокаивает себя, нащупывая оружие. Его брат никогда не бывает невооруженным, даже когда спит, занимается сексом или находится в безопасности больницы. Без сомнения, у него на теле спрятано еще с полдюжины ножей.
— Солайс. Она была там, с Роугом. Наверняка шпионила для него.
Шейд стиснул кулаки, вспомнив, как она стояла перед ним на коленях и подвергала его адским мукам там, в подземелье.
— Солайс? — Рот Рейта скривился в мерзкой ухмылке. — Она такая знойная штучка.
Эйдолон нервно теребил свой стетоскоп.
— Чепуха какая-то. Ну да, он был тем еще психом, но с чего бы ему хотеть вредить тебе? Или Скалк?
— Скалк он убил, чтобы сделать мне больно. Остальное… Он считает, что это мы устроили тот пожар в «Бримстоне», и жаждет мести.
Глаза Рейта широко распахнулись, а Эй покачал головой:
— Это сделали эгисы.
— Я знаю, но он убежден, будто мы желали ему смерти.
— Уж я-то точно, черт побери! — прорычал Рейт.
— Полностью с тобой согласен.
Шейд взглянул на Эйдолона, боясь, что тот станет спорить, но брат лишь кивнул.
Рейт заметался по кругу, так стуча ботинками по полу, что Шейд не удивился бы, увидев искры.
— Ты сказал, Роуг принудил вас с Руной к бондингу?
— Он заставил нас думать, что это сон.
Эй выругался.
— Он и в самом деле больной. Он же знает, что если ты окажешься связан с женщиной узами бондинга, то влюбишься в нее.
— И приведешь в действие проклятие. — Рейт круто развернулся. — Ну, это легко исправить. Мы просто убьем Руну.
Низкое, глухое рычание завибрировало в воздухе. Символы на стенах начали пульсировать, и Шейд осознал, что звуки и агрессия исходят от него.
— Спокойно, Шейд, — сказал Эй. — Ты знаешь, что Рейт прав.
Да, он это знает. Но яростный, собственнический инстинкт защищать свою пару полыхал у него внутри.
— Я сделаю это. — Голос Рейта был твердым, решительным. — Где она?
Шейд подскочил к брату так быстро, что даже не понял, как сделал это.
— Только тронь ее, и я живьем сдеру с тебя шкуру.
Рейт вскинул руки, в улыбке сверкнув клыками.
— Видишь? Вот почему я никогда, ни за какие коврижки не свяжу себя с женщиной. Это делает мужчину дураком. — Он бросил многозначительный взгляд на Эйдолона. — Или подкаблучником.
Как бы зол ни был Шейд, но Рейт прав. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Эйдолон имел что-то против. Его вторая половинка Тайла не дала ему сойти с ума, но она также из него веревки вьет. Стоит ей только поманить пальчиком, и он уже бежит.
— Шейд, — мягко проговорил Эйдолон; — Давай это сделает Тайла? Сегодня, после превращения Руны?
— Нет! — Шейд отошел от Рейта, сунул руки в волосы и с силой сжал голову, словно это помогало ему держать ее прямо. — Легче не будет ни от чего. Думаешь, я хочу знать, что Рейт отправился убивать мою половину или что твоя Тайла избивает ее до полусмерти?
Эй кивнул, словно понял.
— Могу сделать и я. Вначале усыплю, и она ничего не почувствует.
Шейд опустил руки. Невыносимые муки терзали его душу. Его тело и эмоции были на пределе.
— Это не похоже на тебя — предлагать убить кого-то.
Хотя, с другой стороны, это логично, а Эй — сама логика.
— Лучше она, чем ты. — Взгляд черных глаза Эйдолона заострился. — Я не желаю рисковать потерять тебя из-за этого Проклятия. Нам и без того придется теперь решать проблему оборотня, и это вдобавок к твоему надвигающемуся эсгенезису.
Эсгенезие, который приближается к нему с каждым часом, каждой минутой. Даже сейчас он чувствует, как пульсирует в горле, прямо над тем местом, где проступило кольцо бондинга. Паховая область пульсирует в одном ритме с шеей, напоминая, что он должен быть с Руной, и поскорее.
— Никто не тронет ее и пальцем, пока я не пройду его, — прорычал он.
Наличие пары облегчает его прохождение, тем более у него осложнение ликантропией… И если эсгенезис настигнет его во время полнолуния, можно только представить те ужасы, которым он, охваченный сексуальным безумием, подвергнет особей женского пола.
Эйдолон шумно выдохнул.
— Согласен, что имеет смысл подождать, но ты рискуешь.
— Маловероятно, чтобы я влюбился в нее в ближайшем будущем. Она меня чертовски раздражает. У меня есть время.
— Мне это не нравится, — отрезал Рейт.
Шейд фыркнул:
— Тебе просто нужно оправдание, чтобы убить ее.
Рейт этого не отрицал.
— А как она вообще заразила тебя?
Его тело сжалось от воспоминаний о той ужасной агонии, в которой он пребывал, когда умолял Руну сделать ему больно.
— Она превратилась в волка, чтобы укусить меня! — Он нахмурился. — Она может превращаться по желанию. Для этого ей не требуется полнолуние.
Эйдолон вздрогнул.
— Как такое возможно?
— Она не знает.
— Это плохо, Шейд. Ликантропной инфекции подвержены люди, но не демоны. Мы должны быть невосприимчивы к ней. Кто знает, что ликантропия делает с твоим телом. И что произойдет во время полнолуния, когда тебе потребуется секс? Ты можешь разорвать свою партнершу на части.
— У меня будет Руна.
— Пока.
Шейд стиснул кулаки и сменил тему:
— Может, тебе стоит взять у нее какие-то анализы и исследовать их?
Заодно получится выявить, почему у нее на теле до сих пор не появились знаки бондинга, помечающие ее как его половину. Хотя об этом он пока промолчит.
— Хорошая идея.
Рейт взял скальпель с ближайшего подноса и потрогал острие большим пальцем.
— Вы, двое, рассуждаете так, словно она проживет достаточно долго. Вы забываете, что она должна умереть, и чем скорее, тем лучше.
Шейд ощетинился.
— Тебе что-то слишком уж не терпится присыпать ее землей, братец.
Эйдолон шагнул между ними.
— Мне нужно увидеть Руну. Если она может превращаться по желанию, то, возможно, у нее есть какие-то уникальные антитела против ликантропной инфекции. Если я пойму, что делает ее другой…
— То тебе, возможно, удастся создать для меня лекарство, — пробормотал Шейд.
— Точно.
Шейд попытался игнорировать чувство облегчения, которое рассеяло тугой ком в груди, попытался притвориться, будто обрадован возможностью быть вылеченным от ликантропии, а не оттого, что Руна получила временную отсрочку.
Однако облегчение длилось недолго. Режущая, мучительная боль скрутила ему живот, а кожу будто проткнули миллионом иголок.
— Шейд? — Голос Рейта тревожно завибрировал. — Что такое?
Он услышал, как скальпель с грохотом упал на пол, и почувствовал, как две пары рук подхватили его под мышки, как его тело поддерживают с двух сторон большие и крепкие тела братьев.
— Я в порядке, — выдохнул он. — Это Руна. Я почувствовал, как она превратилась обратно. Это чертовски больно, надо думать. — Шейд подавил дрожь, когда ощущения отступили, ушли, и порадовался, что был усыплен на время своего превращения. — Она голодна.
Шевеление в паху подсказало ему, что она хочет не только есть.
Вот черт!
— Иди к ней, — сказал Эй тоном, который говорил, что он прекрасно знает, что происходит. — Приведешь ее позже.
Шейд судорожно вдохнул.
— Нам надо разобраться с Роугом. Он охотится за нами, и, вполне возможно, у него в больнице есть и другие шпионы, К тому же Руна убила его женщину. Теперь он будет охотиться и за ней.
— Я все еще не могу поверить, что он жив. — Эйдолон взял медкарту Шейда и сунул под мышку. — Ты знаешь, где вас держали?
— В каком-то замке. Думаю, в Ирландии.
Рейт обнажил клыки:
— Я найду его. Клянусь, я пришпилю его задницу к стене.
Шейд кивнул. Если кто-то и может найти Роуга, так это Рейт. Его работа в больнице заключается в поисках, обнаружении и доставке редких артефактов, заклинаний, магических формул… всего, что может пригодиться в лечении демонов. У него имеется опыт, чутье, хватка и упорство в достижении цели. Когда он чего-то хочет, он это получает.
— Будь осторожен, братишка. Роуг всегда чересчур возбуждается, когда дело касается тебя.
И кстати, о возбуждении. Затвердевшая плоть Шейда уже болезненно натянула ткань штанов. Ему нужно к Руне.
— Это лестно, — с кривой улыбкой отозвался Рейт, — но он все равно умрет.
Дверь тихонько открылась, и вошла Диска.
— Доктор Эй? У нас новый травмированный пациент в приемном покое. Джем просит вас помочь.
— Понял. — Эйдолон хлопнул Шейда по спине, проходя мимо. — Отправляйся к Руне. Когда приведешь ее сюда, мы разберемся с этим.
Он скрылся за дверью, но прежде чем Диска последовала за ним, Шейд остановил ее.
— Есть минутка?
— Для тебя? — промурлыкала она, переводя соблазнительный взгляд с него на Рейта и обратно. — Всегда. Мы идем на вечеринку?
Рейт пожал плечами небрежным жестом, но все еще выглядел взбудораженным.
— Я за.
Рейт всегда за, если женщина не человек и не вампир, а поскольку медсестра была хорошенькой сора-демоницей, с которой спали оба брата, энтузиазм Рейта был вполне понятен.
— Иди сюда. — Шейд ткнул пальцем в брата. — Рейт. Останься.
Диска подошла к нему, соблазнительно виляя бедрами, прижалась своей пышной грудью к его груди и начала касаться его так, что это должно было возбудить его до крайности. Но не возбудило.
— Рейт будет смотреть?
— Ласкай меня, — скомандовал Шейд.
Улыбаясь, она обхватила пальцами его пенис. Какое-то время он оставался твердым. Вспыхнула надежда. Может, он на самом деле и не связан с Руной. Может… Циска начала поглаживать, и… возбуждение исчезло.
Проклятие!
Шейд отскочил. Потребность в сексе все еще оставалась, примитивная и настойчивая, но его пах как будто привязан к Руне. Пусть у нее нет его знаков, но они определенно связаны. Невидимо, нерушимо, пожизненно — бондингом. Руна жаждет секса, и, судя потому, как бурлит адреналин у него в крови, жаждет его так, как никогда прежде.
Черт бы ее побрал, она станет его погибелью, и только вопрос времени, когда это случится.
* * *
— Кай, дружище, пожалуйста, проверь, как там Рейт!
Эйдолон вошел в процедурную, где Кайнан с Джем лечили трилла-демона, у которого была покалечена нога. Джем только что заступила на смену, поэтому они еще не обсудили, как Кайнан практически выскочил вчера из ординаторской, и воздух между ними потрескивал от напряжения.
— А что такое с Рейтом?
Кайнан бросил окровавленный бинт в корзину.
— Помнишь погибшего брата, о котором я тебе рассказывал?
Кайнан кивнул:
— Роуг, верно?
— Он жив.
— Что? — Джем отвлеклась от раны, которую обрабатывала антисептиком. — Этого не может быть.
Ярость промелькнула на лице Эйдолона, но быстро сменилась обычной докторской маской спокойствия и сдержанности.
— Мне и самому трудно в это поверить. — Эй натянул хирургические перчатки, сосредоточившись на работе, что, как обнаружил Кайнан, служило ему лучшим способом справляться со стрессом. — По словам Шейда, он стоит за организацией преступного бизнеса по добыче и продаже органов, который не дает пустовать нашей операционной и моргу. Он захватил Шейда, принудил его к бондингу с варгом и… и убил Скалк.
— Иисусе, — пробормотал Кайнан.
Он наблюдал, как Эйдолон оценивает состояние пациента, как будто не произошло ничего из ряда вон выходящего, но его покрасневшие глаза, как бывало всегда, когда он нервничал, вспыхивали.