Туманный призрак завизжал, и внезапно они миновали его. Шейд втащил ее внутрь Портала. Их окутала чернильно-черная темнота, нарушаемая лишь светящимися символами и картами, выгравированными на гладких толстых стенах.
Боль все еще пульсировала в теле, мышцы под кожей напряглись, тянули суставы, когда ее человеческое тело начало превращаться в звериное. «Поспеши, Шейд».
— Что случилось с демоном? — Голос ее прозвучал грубо, гортанно, и Руна поняла, что говорит через наполовину сформировавшуюся пасть.
— Я использовал свой дар, чтобы взболтать его внутренности. Это не убило его, но ошеломило достаточно, чтобы мы смогли сквозь него прорваться. — Он искоса взглянул на нее. — Эй… давай пока не будем этого делать, а?
Ох, он еще веселится. Она укусит его, как только превращение завершится.
Шейд нажал на какие-то символы. Секунду спустя ворота открылись, и они шагнули в пространство жары и духоты. Джунгли. И тут же ощущение, что она вот-вот выскочит из кожи, отступило. Кровь покалывало от близившегося полнолуния, но незамедлительность превращения исчезла. Более того, части ее тела со щелчком встали на место.
— Э, где это мы?
Какофония звуков окружала их: пение птиц, жужжание насекомых, пронзительные крики животных на верхушках деревьев.
— В Коста-Рике.
— В Центральной Америке?
— А ты знаешь какую-то другую Коста-Рику?
Чертов шутник. Руна подпрыгнула от звуков шипения.
Нет, это место точно ее доконает. Мало того что за ней гонятся демоны, так вдобавок надо еще беспокоиться о ядовитых змеях и голодных ягуарах.
— Те демоны последуют за нами?
Шейд покачал головой и стал пробираться через заросли.
Она поспешила за ним.
— А как насчет Роуга?
Он остановился, окинув своими черными глазами окружающие джунгли.
— Трудно отследить кого-то через Портал, если только ты его не чувствуешь. Понадобится адская легавая.
— Ладно, тогда почему сюда?
— У тебя будет несколько лишних часов дневного света. И… — добавил он, — здесь мой второй дом. Роуг не знает о нем.
Она удивленно заморгала.
— Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть второй дом.
— Это не то место, куда я вожу людей.
Чудненько. Руна представила, как он приводит своих сексуальных партнерш-демонов в эти влажные джунгли, где они, возможно, катаются по земле, как дикие животные. Все причины, по которым она ненавидит его, вновь нахлынули вместе с ощетинившимся гневом. Это в сочетании с предлунным возбуждением сделало ее язвительной.
— И это не то место, куда ты поведешь меня, — огрызнулась она.
— У тебя есть идея получше?
— Ты можешь делать что хочешь. А я перееду к брату и поживу у него до тех пор, пока эта заваруха с Роугом не закончится.
Недовольство растекалось от него волнами.
— Об этом не может быть и речи. Ты останешься со мной.
— Подумай еще раз.
Руна скрестила руки на груди, пытаясь не обращать внимания на струйку пота, стекающую по спине, по мере того как напряжение между ними сгущалось в жарком и влажном воздухе.
— Я уже не та наивная мягкотелая дурочка, какой была, когда мы встречались.
— Мягкотелой ты нравилась мне куда больше, — проворчал он.
— Да, раньше ты тоже мне больше нравился.
— Черт побери, Руна. Эта заваруха с Роугом просто так не закончится. Ты убила его женщину. Он ни перед чем не остановится, чтобы добраться до тебя. А как только ты попадешься ему в лапы…
Руки Шейда сжались в кулаки, и он натужно сглотнул.
Ее воображение дорисовало то, чего он не сказал, подсовывая картины всевозможных ужасов, и она бросила встревоженный взгляд назад, на Портал. Мерцающая арка висела между двумя камнями, точно такая же, как та, в которую они вошли в Ирландии. Только эти ворота не охранял жуткий демон.
— Почему я их не чувствую? — спросила она, больше для отвлечения от того, что сделает с ней Роуг, чем для удовлетворения любопытства.
— У новообращенных оборотней еще слишком много человеческого. Когда со временем человеческая природа станет менее ярко выраженной, нечеловеческие инстинкты обострятся.
— Когда? Уже ведь почти год.
Он небрежно пожал своими широченными плечами:
— У нас в больнице есть фельдшер-варг, который чувствует Портал. Сейчас ему сто лет, а в варга он был превращен в двадцать. Порталы он начал чувствовать где-то лет в восемьдесят.
Она бросила на него раздраженный взгляд:
— Весьма обнадеживающе.
— Идем. — Он схватил ее за руку, ту, что она разбила о зубы бэтхега, и Руна поморщилась. — Ты поранилась.
Он поднес ее пальцы к своему лицу, притянув ближе и ее саму.
— Пустяки.
Шейд, не обращая на ее слова внимания, легко пробежал пальцами по содранной до крови коже. Ветер зашелестел листвой, принеся запах Шейда — головокружительную смесь земли, пота, сражения и секса. Грудь его была в земле и в крови, на одной щеке темнел синяк, но все это делало его еще великолепнее. Она ненавидела свой примитивный отклик на то, как он сражался за нее, ненавидела его самого, в сущности, но не могла перестать пожирать его взглядом, как не могла запретить себе дышать или сердцу биться.
— Пусти, — зло бросила она, в отчаянии пытаясь увеличить расстояние между ними, но он крепко удерживал ее своим гипнотическим взглядом и медленными, успокаивающими поглаживаниями большого пальца по ее костяшкам.
Когда какая-то низкая вибрация прошла через кисть, она ахнула:
— Что ты делаешь?
— Ускоряю процесс заживления. Я не могу сделать то, что делает Эйдолон, и вылечить тебя сразу, но могу переключить естественные целительные способности твоего тела на более высокую скорость.
Голос его звучал хрипловато, напоминая ей те мгновения, когда он был внутри ее, нашептывая на ухо эротичные, греховные вещи.
Должно быть, Шейд вспомнил о том же, потому что чертыхнулся и отпустил ее руку.
— Следуй за мной.
И пошел, не сказав больше ни слова.
Расстроенная как своими переменчивыми чувствами к нему, так и его непредсказуемым поведением, Руна смотрела ему вслед, испытывая соблазн самой попробовать воспользоваться Порталом.
— У тебя ничего не выйдет, — крикнул он через плечо.
Черт побери, и откуда он узнал, о чем она думает?
Шейд повел ее по едва заметной тропинке, двигаясь быстро и уверенно. Листья хлестали его, ветки впивались в кожу, но он, казалось, ничего не замечал.
Руна не знала, сколько они прошли, ибо подпрыгивала от каждого шума, но чувствовала, что миновал по крайней мере час, когда Шейд замедлил шаги. Звук падающей воды достиг ее слуха примерно в то же время, как рой москитов атаковал ее.
— Боже, мне нужен душ. — Она хлопнула себя по шее, раздавив одного кровососа. — Как ты только можешь жить здесь?
— Флора и фауна меня не беспокоят, на меня влияют только предельные температуры.
Руна вспомнила, как, находясь в холодном подземелье, он ни разу не поежился, когда остался без одежды. Ей же временами казалось, что она околеет от холода.
Густое сплетение поросших мхом деревьев и буйной растительности поредело, переходя в прогалину, ограниченную с одной стороны отвесной скалой и высоким мощным водопадом, — искрящийся рай посреди ада.
— Дай угадаю. Вход в твою пещеру за водопадом?
Слишком банально.
Шейд ничего не сказал, продолжая идти. Руна шла следом, хлопая москитов и отводя в сторону ветки, которые цеплялись за кофту и волосы. Они прошли между скалой и гигантским прямоугольным камнем. Тропинка на протяжении футов тридцати резко шла вверх, пока они не уткнулись в тупиковые заросли кустов и лиан. Шейд протянул руку в гущу растительности, нащупывая что-то, пока она не услышала щелчок. Большой кусок камня отъехал вбок, открывая узкий проход.
— Кто это построил?
— Демоны-строители.
Да, такое не каждый день услышишь. Они шагнули через отверстие в прохладную пещеру. Мягкий свет ламп, вмонтированных в полированный потолок из белого камня, наполнял пещеру.
— Электроэнергией снабжает водопад, — объяснил он прежде, чем она успела спросить.
Камень позади них скользнул на место, но она едва ли заметила, зачарованная его тайным убежищем.
Естественные особенности просторной пещеры, где на удивление легко дышалось, были искусно использованы для создания жилого пространства. Каменные скамейки, обитые мягкой тканью, были расставлены по всей пещере. Камин встроен в глубокий альков в гладкой темной стене. Тут был даже большой плоский телевизор, висевший над камином.
— Это в основном чтобы смотреть фильмы, — объяснил Шейд, направляясь в заднюю часть комнаты. — Кабельного тут нет, поэтому у меня целая коллекция DVD.
Да, она заметила. В целой стене были вырезаны полки, и дисков на них стояло больше, чем в видеомагазине. И, Бога ради, не мог бы он одеться? То, как играли и перекатывались мускулы спины, как сжимались выпуклости ягодиц, когда он двигался… она не могла не любоваться, а его самомнение и без того высоко, чтоб еще больше повышать его.
Шейд исчез в дверном проеме, и она последовала за ним. Крошечные точечные светильники были встроены в стены короткого коридора, который вел на кухню. Здесь также блестяще использовались природные особенности пещеры. Стол, за которым свободно могли бы разместиться на длинных скамьях восемь человек, был вырезан из камня. Также как и стойки и двойная раковина. Бытовая техника из нержавеющей стали, компактная и современная, была вмонтирована в стены.
— Как классно. — На нее произвела впечатление его нью-йоркская квартира с ее современным, мужским декором, но это… просто супер. — Зачем тебе жить в городе, если ты можешь каждый день возвращаться сюда?
— А с чего ты взяла, что я здесь не живу?
Шейд жестом пригласил ее войти в узкий проход, по неровной дуге уходящий вправо, скрывая то, что располагалось за кухней.
— Здесь тебе особенно нечем заняться, — сказал она и шагнула в…
О Боже! Руна зажала ладонью рот, чтобы сдержать испуганный вскрик.
Шейд хмыкнул:
— Когда я прихожу сюда, то нахожу себе занятие…
Руна резко остановилась, ноги словно приросли к полу. Его ладони легли ей на плечи, рот приблизился к уху. Сердце ее забилось в беспорядочном ритме.
— Как видишь.
О, она видела.
Это было что-то вроде спальни. Если этим словом можно назвать то, что предстало перед ее глазами.
— Это… это комната пыток.
Шейд протиснулся мимо нее, и его жар опалил ее сквозь одежду.
— Я предпочитаю называть это комнатой удовольствия.
Он развернулся к ней, и она ожидала улыбки, но, странное дело, он выглядел… печальным.
— Здесь ты проведешь ночь.
— Что? — Руна попятилась от него, ударившись о стену пещеры позади себя. Что-то загремело. Цепи. Боже милостивый! — Ты вытащил меня из той тюрьмы только затем, чтобы привести в другую?
Она снова попятилась от него, скользя спиной вдоль холодной стены, но он преследовал ее с хищной неумолимостью ягуара, которого она опасалась, проходя через джунгли. Дура. Шейд куда опаснее любого хищника.
Он настиг ее, остановившись так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. Голос его превратился в низкий, эротичный рокот, когда он пробормотал:
— Это комната игр, Руна.
— Что для одного игра, для другого — пытка, — хрипло отозвалась она.
— Оглянись.
Сглотнув ужас, она оторвала взгляд от его черных глаз.
Массивная кровать занимала всю заднюю часть комнаты и, как и все остальное, была встроена в естественный альков, располагаясь как бы в маленькой пещере. Шкивы, цепи, кожаные наручники и ошейники свисали с потолка над кроватью.
Повсюду беспорядочно стояли крепкие деревянные конструкции, хотя она не сомневалась, что в том, как они использовались, не было ничего беспорядочного или случайного.
— Колодки, — объяснил он. — Скамейки для наказания. — Его ладонь скользнула по крышке сундука в углу. — Плетки, хлысты, кляпы. Есть и другие штуки, но сомневаюсь, что ты хочешь это видеть.
Во рту у Руны пересохло. Она понятия не имела, как реагировать, но знала, что впервые с тех пор, как встретила Шейда и узнала, что он демон, испугалась.
Шейд оставил Руну одну в спальне, не в силах выносить запах ее замешательства и страха. Он ненавидел эту комнату, ненавидел все в ней. Ненавидел то, что нежную и заботливую Руну пришлось привести в место, где во время секса он проливал свое семя и кровь бесчисленных женщин. Они хотели этого, и он давал им это, вынужденный следовать своей природе, но ненавидел каждую минуту с теми женщинами-демонами. Они покидали его пещеру удовлетворенными, но он чувствовал себя вывернутым наизнанку, настолько выбитым из колеи, что только погружение с головой в работу снова приводило его в равновесие.
Зная, что его братья, должно быть, сходят с ума от беспокойства, он воспользовался спутниковым телефоном, чтобы позвонить Рейту на сотовый. Рейт ответил после первого звонка.
— Шейд?
Помехи так искажали голос Рейта, что Шейд едва его слышал, но он не хотел выходить наружу, где прием лучше. Ему надо присматривать за Руной.
— Да, старик, это я.
— Где ты? С тобой все в порядке? Мы с Эем тут уже на стенки лезем.
— Все хорошо. Скоро буду в больнице.
— Я приеду за тобой. Скажи мне, где ты.
Озабоченность в голосе Рейта резала Шейда как скальпель. Между ними с Рейтом всегда была тесная связь, даже слишком тесная. Рейт порой мог читать мысли Шейда, что было нежелательно, даже если б Шейд не держал секретов от младшего брата. Но у него имелись секреты, и один из них — эта пещера. Рейт, которого почти с рождения держали в клетке и мучили, имел веские основания ненавидеть все, что имеет отношение к ограничению свободы и пыткам. Он бы явно не понял таких пограничных сексуальных потребностей Шейда.
— Брат, со мной все хорошо.
Он услышал, как включился душ, представил раздевающуюся Руну, вообразил, как вода стекает по ее обнаженному телу, и его плоть затвердела.
— Мне нужно немного времени, чтобы сделать кое-какие дела, если ты понимаешь, о чем я.
— Если ты не появишься до полуночи, — прорычал Рейт, — я приду за тобой. Если ты понимаешь, о чем я.
Шейд усмехнулся. Когда Рейт грозится прийти, это означает, что уж когда он тебя поймает, то надерет задницу.
— Остынь, ладно? Я обо всем расскажу вам с Эйдолоном, когда буду на месте.
Он отключился прежде, чем Рейт успел возразить, и выскользнул через потайной боковой выход между гостиной и кухней.
Выход привел его на плоскую, хорошо скрытую каменную платформу за водопадом. Он никогда не приводил сюда никого из своих сексуальных партнерш, но хотел, чтоб Руна увидела его самое любимое на свете место. Руна, которая сейчас, обнаженная, в его душе. Кожа Шейда сделалась горячей, такой горячей, что освежающая, прохладная мгла от водяных брызг не остудила его.
Втянув через зубы воздух и процедив проклятие, он шагнул полностью под водопад. Вода обрушилась на него, смывая грязь подземелья, но не могла очистить душу от тьмы и боли, от потери Скалк.
Его маленькая сестричка была светочем в его жизни, такая мягкая, нежная и любящая. Она была наделена даром амберов видеть тьму в душах, обладала способностью уменьшить или даже рассеять ее прикосновением. То, что Скалк не могла исцелить Шейда, не могла рассеять мрак в его душе, не давало ей покоя, но она не сомневалась, что и его проклятие в конце концов уйдет, потеряет силу.
Она ошибалась насчет Шейда, но была права в отношении Роуга. «В нем так много зла, Бледная Тень», как-то сказала она Шейду, используя детское прозвище, которым называла его только она. Имея смуглую кожу, он сильно отличался от своих двадцати сестер, которые были чистокровными амберами с цементно-серым цветом кожи, черными как смоль волосами и стальными глазами. Шейд был первенцем — результат изнасилования его отцом матери, которая в то время едва вышла из подросткового возраста, — и на десять лет старше самой старшей из сестер. Амберы — крайне нежные и любящие матери, поэтому к нему относились так же, как и к сестрам. Долг Шейда, как старшего, состоял в том, чтобы заботиться о них. Оберегать от опасности.