Но уже в следующую секунду лапа бессильно разжалась. Тролль обмяк. Его пасть распахнулась, открыв дымящееся нутро.
«Ух… Во славу Ордена и все такое!»
Агатон облегченно вытянулся на спине. Потная подстежка и жесткий доспех в этот миг показались уютнее домашнего ложа.
Парнава
Рыночная площадь. Подходы к ней вечно забиты подъезжающими телегами. Отсюда уже с предрассветных часов по городу разносятся крики, звон, грохот, ржание и вой. Круговорот продавцов, товаров, покупателей и денег.
Матерящийся возница, понукающий конягу. Уронивший поклажу грузчик, которого под руку только что толкнула оглобля повозки. Голосящий купец, чей хрупкий товар только что рухнул в грязь. Юркий воришка, пытающийся стащить упавший пакет. И зевака, что забыл уже о своем деле и, прислонившись к лавке печатника, забавляется, пожевывая пирожок с подозрительным мясом.
Трое приятелей - Освальд, Ганс и Малыш Рой - пробирались сквозь толпу приезжих и местных, своих и чужих, людей, нелюдей и остальных «а-это-кто-такой-вообще» существ.
Тот, чью необъятную талию удерживал широкий пояс, толкнул долговязого:
- Вон те палатки, Ганс!
На окраине площади собиралась толпа, постепенно разделяясь на три очереди по числу палаток.
- Я все-таки не уверен, Рой, что нам стоит здесь маячить, - протянул верзила.
- Мы просто высказываем свою гражданскую позицию, - отчеканил крепыш, подталкивая вперед долговязого.
- Во имя всех богов! Освальд, если ты прочел какой-то там буклет и запомнил пару заумных фразочек, это не спасет тебя от гнева тех, кому твоя позиция не по нраву и в чьих руках будет меч, - пробурчал, закатив глаза, Ганс, но все же поплелся вслед за товарищами.
Приятели встали за косматой, то и дело завывающей старушкой. Очередь двигалась медленно, позади них другие люди и существа замирали в кажущейся неподвижной живой цепочке. Потянулись долгие минуты скуки.
Наконец старушка ускакала в сторону, открыв им стоящую возле палатки усталую женщину в чепчике и строгом синем платье. «Миссис Кретч» значилось на маленькой бумажке, приколотой к ее воротнику.
- Вы втроем? - миссис Кретч улыбнулась, попытавшись на миг стряхнуть свои заботы. - Рада вас видеть, товарищи! Приветствую вас на митинге! Вот, возьмите плакаты и листовки.
Она протянула им большой красный плакат из кучи лежащих на прилавке полотняных транспарантов. «Свобода, равенство и братство». В руки Гансу женщина так же впихнула три буклета и связку разноцветных ленточек. Долговязый принял эти подарки настороженно, словно связку болотных змей.
- Прошу вас занимать места у съезда на проспект, - миссис Кретч внимательно посмотрела на стоящих перед ней лоботрясов добрыми карими глазами. - Только умоляю, никаких противоправных действий! У нас мирный митинг. Мы добиваемся переговоров, а не погромов. Я очень на вас надеюсь.
Вдохнув, она также дала им три цинковых жетона:
- В крайней палатке вы получите согревающий напиток и тарелку с едой от наших меценатов. А теперь кыш, дайте уже пройти следующим!
Приятели вышли из очереди и направились к палатке с провиантом. Смахнув жетоны в коробочку, дородный гном в переднике протянул им три кружки с глинтвейном и по тарелке мяса с гарниром.
Получив паек, приятели начали оглядывать плотную толпу, уминающую гостинцы. Казалось, на площади собралась добрая половина жителей рабочих кварталов. С немалым трудом они сумели найти в сторонке незанятый пятачок за лавкой торговца рыба.
- Ладное бытие! - воскликнул долговязый Ганс, пригубив из кружки.
- А ладно быть еще лучше, - поддакнул Освальд.
Тем временем собравшиеся горожане начали разворачивать броские плакаты и выстраиваться вдоль ведущей к Замку улицы. Проезжающие мимо экипажи и повозки ускорялись, стремясь выехать, пока не образовался обычный затор. Пока пришедшие на площадь лишь весело болтали, похлопывали по плечам старых знакомых и обнимали родичей, справляясь о здоровье детей. Несколько групп нестройно затянули народные песни.
- Сборники лучших кричалок и речей! Купите и станьте лучшим оратором месяца! - сквозь толпу двигалась скрипящая тележка. Ее толкал тощий эльф в вязаной шапочке и кофте. - Памятные ленты участника митинга! Докажите всем знакомым, что вы были здесь и сейчас! Куклы Вуду всех аристократов и богатеев! Налетайте, пока они еще живы!
За спиной Малыша Роя возник тощий субъект в рыбацком плаще и низко надвинутой шляпе.
- О, я вижу перед собой отличных парней, что не упустят шанса заработать на халяву пару монет! - елейно произнес незнакомец, юркнув к ним в закуток.
В его раскрытой пятерне мелькнуло с полдюжины монет.
- И что же от нас стребуется? - настороженно поинтересовался Ганс.
- Да практически ничего, отдаю деньги за просто так, - ухмыльнулся незнакомец. - Всего то и надо, когда мимо проедет карета виконта Вальденгрейта - это которая с большим красным вепрем на фоне башни - кинуть в экипаж или в ее охранников пару камней. И все.
- Это мирная демонстрация, - недовольно пробурчал крепыш Освальд. - А ты, мил человек, нам нехорошую вещь предлагаешь.
- Да полноте, сударь, - махнул рукой незнакомец. - Сами прекрасно знаете, что виконт порядочная скотина. Намедни он приказал высечь своих наемных рабочих, которые прекратили работу на фабрике. Сколько еще вы будете спускать ему такие проступки? Вальденгрейт решил, что он над законом! Пора бы уже показать ему, что у улиц долгая память и свое собственное правосудие.
- Заманчивое предложение, - пробормотал Малыш Рой.
- Да и не за просто так, - пришлый опять сверкнул монетами.
- Пожалуй, мы могли бы найти им достойное применение, - уже уверенней сказал толстяк.
Тощий субъект обрадовано сунул ему в пятерню полдюжины монет.
- Только запомните, в ту, что с красным вепрем. И дождитесь, пока она поближе подъедет.
Пришлый поглубже надвинул свою шляпу и юркнул в толпу.
- И все-таки нехорошо мы поступаем, - Освальд задумчиво перекатывал на мозолистой ладони свою пару монет.
- Да успокойся ты, - буркнул Малыш Рой. - Спустим в кабаке, надолго к нам эти монеты не прилипнут. Легко пришли - легко уйдут.
Толстяк подхватил монеты с ладони товарища и сжал в своем кулаке.
- Да и нам даже не обязательно камни-то кидать, - подхватил долговязый Ганс. - Наверняка не только к нам он подкатил с таким предложением. Постоим в сторонке и все дела. Бумаг не подписывали - мы ничего не должны.
Освальд насупился, сжав кулаки и поигрывая желваками:
- Мне потом медовуха с этих денег поперек горла пойдет. Миссис нас попросила, чтобы все тихо, без крови прошло. Нехорошо нарушать слово.
- Екаранный бабай, - вздохнул толстяк. - Я иногда жалею, что вообще с тобой познакомился. Ладно уж. Давай сюда свои монеты, Ганс, и не надо делать вид, что забыл, куда их положил. Они в правом кармане твоих штанов.
Малыш Рой растолкал толпу пузом и поспешил вслед за незнакомцем. Тот уже обхаживал грузчиков с ремесленной слободы.
Тощий мужичок вздрогнул, когда мясистая лапа опустилась на его плечо.
- Ты это, извиняй, господинчик, но мы передумали, - Рой всучил в дрожащую ручку монеты.
Пришлый сжался еще больше и юркнул в толпу, не обращая внимания на возгласы раздосадованных грузчиков.
- Гиблое дело, - бросил Рой в ответ на суровые взгляды парней с ремесленной слободы и направился к своим товарищам.
Тем временем людей стало больше, задние напирали на стоящих впереди, и первая линия митингующих уже захлестнула часть улицы. Освальд поднял над головой плакат, Рой скучающе двинулся рядом, а Ганс пристроился за спинами своих товарищей.
Из-за поворота выехало два экипажа с эскортом из пяти конных стражников. Рой различил фиолетовый сноп на первой карете и красную свинью на следующей. Скачущий впереди начальник караула встревожено оглядел взбудораженную толпу, но повернуть назад возможности уже не было. Рука стражника прыгнула к рукояти кавалерийского палаша, но тут же отдернулась.
- Верни нам наши кровные деньги, кабан! Сколько еще будешь жиреть на наших харчах? - послышались нестройные возгласы.
Тройка всадников теснила лошадьми неохотно отступающую толпу. Тряся плакатами и выкрикивая вперемешку лозунги и оскорбления, митингующие медленно отступали, освобождая путь экипажам. Но вот кто-то уже стукнул по стеклу резной дверцы шестом от транспаранта, кто-то кинул бумажный комок в стражника. На лице командира эскорта застыла вымученная широкая улыбка, он повернулся в седле и произнес что-то успокаивающе-примирительное своим нервничающим подчиненным.
- Эй, гляди! - Ганс пихнул локтем Толстяка Роя и указал чуть левее.
Двое парней продирались сквозь толпу к еле движущемуся экипажу, сжимая в руках выдранные из мостовой булыжники.
- Вот и без нас обошлись, - хмыкнул Рой.
Освальд проследил за их взглядами и тотчас начал распихивать горожан, протискиваясь к зачинщикам.
Экипаж медленно катился сквозь неохотно расходящиеся ряды. Толпящиеся демонстранты мешали и парням с камнями. Им пришлось подойти почти вплотную к карете, чтобы попасть наверняка.
И когда один из парней уже занес руку для броска, его кисть внезапно перехватила крепкая пятерня какого-то крепыша.
- Какого… - булыжник его товарища тоже свалился на землю. - Ах ты аристократский выкормыш!
- Это мирная демонстрация! - набычившись, рявкнул крепыш.
Парни, забыв о карете, угрожающе надвинулись на Освальда:
- Щас мы тебя отделаем, прихвостня придворного!
- Как раз нас тут каждый домовой знает, - позади крепыша появился долговязый Ганс. - А вас мы тут впервые видим. Щас крикнем вокруг народ и выясним, кто тут еще прихвостень!
- Или спросим у мистера Кирпича, - надвинулся на парней объемным животом Малыш Рой, подкидывая в пятерне обломок красноватого камня.
Оба экипажа тем временем миновали последние ряды горожан и освобождено помчались по улице к вершине холма. Конные стражники с явным облегчением пристроились позади почетным конвоем.
Парни-зачинщики оглянулись и, не увидев поддержки в суровых лицах собравшихся вокруг трех приятелей горожан, шмыгнули в толпу.
- А это было круто, - хмыкнул Ганс.
- Ага, только вот отныне мы завязываем со всей этой демократией, - буркнул Малыш Рой.
Толстяк насильно вручил свой красный плакат проходящему мимо гному.
- В кабак? - тут же вопросил товарищей Освальд.
- Безусловно, - кивнул Рой.
Предгорья
В пути от стоянки племени прошло полдня. Час вдоль щебечущего студеного ручья. Затем узкими и обрывистыми высокогорными тропами по склонам, на которых уже чувствовалось близкое дыхание ледника. Сквозь ельники и боры в уединенные ущелья, куда забредали лишь стада горных баранов.
Безлюдье. Первозданная тишина и спокойствие.
Полчаса назад ноздри Ночного Ловца уловили запах родичей. А десяток минут назад он сменил обличье на человеческое. Что бы ни случилось, ему понадобятся силы, а в облике зверя они сейчас лишь растрачивались. До грядущего полнолунья оставалось еще шесть дней, и пока Мать-Земля лишала своей поддержки лунное племя.
Спустившись по скалистому склону, Ночной Ловец достиг опушки скрытой в горах чащи. Здесь высились старые деревья, помнящие еще те времена, когда человек не поругал своим присутствием Великий Лес. Ночной Ловец чувствовал их слепые липкие взгляды. Даже дикий народ оставался им чужим. Захватчиком, которого стоило схватить разлапистыми ветвями и похоронить в глубине среди корней.
Дубы в дюжину обхватов, черные клены и великаны пихты недобро скрипели, пропуская его под своими кронами. В других местах Дух Леса уже покинул подобные дебри, но здесь, в этом затерянном осколке былого, он еще дремал. И сейчас нечто пробудило его от долгой спячки.
Над лесом скользнули тени, и ему показалось, что посреди дня на чащу опустились сумерки. Деревья затихли, вслушиваясь в происходящее, их кроны окутались мглой, окончательно скрыв небосвод. Посреди леса кто-то взывал к древним и мрачным силам, неподконтрольным простым смертным.
Ощутив неладное, Ночной Ловец побежал. Но уже через десять минут, почуяв запах свежепролитой крови, понял, что опоздал.
Небольшую полянку окружали плотным кольцом молчаливые лесные великаны. Посреди прогалины находились останки великого древа: пень с вознесенными к небу острыми краями - словно обломок кости, торчащий из земли. На сухой траве рядом с ним лежали два безжизненных тела, а его бесчисленные годовые кольца были залиты багровыми подтеками.
- Что же вы наделали, - тихо произнес Ночной Ловец, замерев на краю поляны.
Недалеко стояло трое его соплеменников. Двое парней его лет, братья Вольные. И коренастый мужчина в меховой безрукавке. Его годы расцвета подходили к концу, и сплетенные в парные косы волосы поседели. Но тело ни на гран не утратило звериной силы и быстроты, ни единой капли жира не пристало к рельефным мышцам, а ум лишь отточился с годами.
- Мы призвали к Силам Леса, брат мой, - величаво ответил ему Серый Клык.
- Вы убили людей, - печально произнес Ночной Ловец.
- Они сами пришли на наши земли, - невозмутимо произнес вожак оборотней. - И мы лишь следовали древним традициям. Которые выродившиеся слабаки и трусы забыли за долгие годы безмятежности.
Пока залившая колоссальный пень кровь неестественно быстро впитывалась в высохшую древесину, над ними и над центром поляны продолжали кружиться в бесконечном хороводе тени.
- Это не сила Матери-Земли или Великого Леса, - потрясенно произнес Ночной Ловец. - Это сила проклятых душ, непогребенных и умерших посреди чащи. Брат! Остановись! Ты хоть сам понимаешь, что творишь?
Серый Клык подошел на расстояние ладони к нему. Стального цвета глаза смотрели сурово и непоколебимо. И, хотя Ночной Ловец был выше седого оборотня на четыре пальца, но сейчас ему показалось, что могучий вожак буквально нависает над ним. Инстинкты и чувства зачастую сильнее простого зрения, а в стае не размер давал право вести за собой соплеменников.
- Мне указали путь! - почти прорычал Серый Клык, и Ночной Ловец видел, как подрагивает челюсть вожака. - И, когда мы нанесем удар, то сама Сила Леса будет на нашей стороне! Мы защитим наше племя от пришлых на долгие годы.
- Кровью ты мир не создашь, - вкрадчиво произнес Ночной Ловец. - Не призывай смерть для жизни.
- Все уже решено, - Серый Клык сжал пальцами его плечо. - Встань с нами, брат. Тебя не должна волновать судьба жителей смрадных городов и отвратных деревень, живущих посреди этой… цивилизации. Мы кинем им кость, которой они займутся на долгие годы и позабудут о наших землях!
Ночной Ловец сбросил руку соплеменника. От резкого движения из внутреннего кармана безрукавки Серого Клыка выпала старинная монетка со вставшим на дыбы скакуном. Седой оборотень заметно напрягся, заметив его взгляд на деньгу, и стремительно подобрал плоский металлический кружок.
- Тебе стоит выбрать, на чьей ты стороне, - резко закончил Серый Клык. - Ты один из нас и потому просто отойди в сторону и не мешай, если тебе претит мой путь. Но если попытаешься вмешаться, то я щадить не стану.
- У каждого из нас своя правда, - непреклонно ответил Ловец. Солнечный день постепенно возвращался под полог леса. - Но твой путь запоздал на века. Долина не отгорожена от всего остального мира. Нам пора уже влиться в общество.
- Нам пора вспомнить, что мы вольные сыны леса и луны! - рыкнул Серый Клык и двинулся к лесу. Оба брата из его свиты, настороженно посмотрев на Ночного Ловца, последовали за вожаком.
Обращаться к Матери-Земле посреди этого проклятого древнего леса Ночному Ловцу хотелось меньше всего, но до опушки оставалось еще полчаса бега. А он не мог ждать.
«Мать-Земля дай мне силы и мудрости вывести племя из неспокойных времен в лучшее будущее, - прикоснувшись ко лбу, Ночной Ловец затем прижал ладонь к земле. - Дай мне знак, что я действую по твоей воле и не во вред своим соплеменникам. Ведь и чужие твои дети. И сеять раздор между нашими дальними родичами и твоими чадами есть зло. Сохрани меня и направь по правильному пути».