– Благодарю вас, Лили. Что касается вашего вопроса – разумеется, ваша матушка не знает о новом госте. Она не спрашивала меня, а я не сочла необходимым сообщать ей детали. Она увидит месье Биле, когда он появится здесь.
– Месье Биле! – повторила Лили. – Мне так нравится, как вы это произносите – прямо как настоящая француженка.
Софи опять рассмеялась:
– Я ведь три года училась в Париже.
– О, я так завидую вам. И вы хорошо говорите по-французски?
– Конечно, Лили. Я могу говорить и по-немецки.
– Тогда, если окажется, что он не знает английского, вы сможете переводить...
– Да, конечно, но я уверена, что он достаточно хорошо знает английский. А теперь мне надо идти, чтобы переодеться к чаю. Увидимся внизу.
Оставив молодую девушку предаваться радужным мечтам, Софи направилась к себе, не переставая думать о том, что услышала только что от Лили.
Когда начали прибывать гости, Софи постаралась собраться: люди приезжали из разных частей Англии и ей следовало сделать все, чтобы они ощущали себя как дома и почувствовали то, чего никогда раньше не было в замке Уэнтуорт, ощутив вкус доброй старомодной американской гостеприимности.
Одним из первых приехал лорд Уитби. Выйдя из кареты, он преувеличенно вежливо поклонился хозяевам:
– Герцог! Герцогиня!
Софи приветствовала его, стоя на верху лестницы.
– Это ты пригласила Уитби? – тихо спросил Джеймс.
– Конечно.
Кивнув головой, герцог спустился по лестнице и пожал руку старому приятелю.
– Молодец, что приехал, – сказал он и похлопал Уитби по плечу, словно желая показать Софи, что все взаимные обиды остались далеко позади.
– Я не пропустил бы такую возможность ни за что на свете. – Граф повернулся к Софи: – Вы ослепительны, как всегда, миледи.
При этих словах Софи вспомнила все волнения такого короткого для нее сезона в Лондоне: приемы и балы, предчувствия и реальность. Сейчас, когда она стояла на каменных ступенях замка, с теплой шерстяной шалью на плечах, все это казалось ей невероятно далеким прошлым.
Она давно перестала пользоваться своим ярким кружевным зонтиком. Слуги, увидев его, наверное, посмеялись бы над ней.
– Вы знаете, что можете называть меня Софи, – сказала она, ощущая на себе недовольный взгляд мужа.
Вместе с Джеймсом и графом они прошли в гостиную, а затем слуга повел графа в приготовленную для него комнату.
Как только Уитби исчез из виду, Джеймс повернулся к Софи:
– Ты поместила его в комнату Ван Декера?
– Да, он ведь там останавливался в прошлом году.
– Но в прошлом году в соседних комнатах жила моя мать, а не ты. – В голосе его послышалось возмущение.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду?
– Ничего, – сухо ответил Джеймс и, оставив Софи в зале, поднялся в свой кабинет.
Взявшись разбирать гору писем, лежавшую у него на столе, Джеймс очень надеялся, что сумеет покончить с этим до обеда. Первое письмо было от тетушки Каролины из Эксетера. Разорвав конверт, он добросовестно прочел длинный рассказ обо всех проступках Мартина. Каролина сообщала, что больше не в состоянии держать молодого человека у себя в доме. Кроме письма, в конверт был вложен счет из местной таверны, где Мартин задолжал огромную сумму, которую тетушка, естественно, не собиралась оплачивать.
Откинувшись на спинку стула, Джеймс почесал в затылке. В письме было сказано, что Мартин находится на пути домой, а это значило, что необходимо было подготовиться к встрече.
Черт бы побрал беспутного повесу, раздраженно подумал Джеймс.
Еще одна карета подъехала ко входу, и Джеймс в окно увидел, как Софи вышла встречать новых гостей. Это было весьма кстати, так как сам он не в состоянии был никого приветствовать из-за охватившего его волнения.
Что же ему теперь делать? Он не может позволить себе избить Мартина или запереть его в сундуке, и какие же возможности у него остаются? Джеймс уже пробовал беседовать с братом, когда тот был в Лондоне, и это не привело ни к чему хорошему. Тогда Джеймс наказал его, отправив в Эксетер, но парень продолжал вести себя все так же безответственно, даже под неусыпным оком тетушки, особы не менее строгой, чем ее сестра, мать Джеймса.
Отложив неприятное письмо в сторону, Джеймс быстро просмотрел остальные письма, надеясь, что какое-то решение придет ему в голову до того, как Мартин вернется домой.
Он разобрался почти со всеми письмами, когда в дверь постучали, и в кабинет зашла Софи.
– Могу я сказать тебе пару слов, Джеймс?
– Конечно. – Он предложил ей сесть. – Гости устраиваются?
– Да, но я хотела поговорить с тобой относительно повара. Мистер Бекон поскользнулся на листе капусты, упал и ударился головой. Я послала за доктором, но мистер Бекон возражал, уверяя меня, что при таком огромном количестве работы сегодня вечером твоя мать будет недовольна этим. Я попыталась убедить его, что ты одобришь мое решение пригласить врача.
– Ты была совершенно права, пригласив доктора. Скажи ему, что все в порядке.
Джеймс вздохнул с облегчением. Тот факт, что он мог поддержать жену хотя бы в этом, давал ему удовлетворение и чувство собственной значимости, которое в этот момент было ему особенно необходимо.
– Я рада, что ты согласен со мной. А теперь я тебя покину. – Софи направилась к двери, но вдруг остановилась. – Что-то не так, Джеймс? Что случилось?
Герцог внимательно посмотрел на жену, пытаясь понять, чем же он выдал себя, а затем протянул ей письмо. Быстро прочтя его, Софи вернула письмо мужу.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Сам не знаю. Я весьма растерян.
Софи снова села.
– Такое случается с Мартином в первый раз? – поинтересовалась она.
– Если бы так!.. Его исключили из Итона, и я отослал его к тетке, надеясь, что она сумеет оказать на него положительное влияние. Как видишь, мои надежды не сбылись.
– Понимаю.
Поднявшись, Джеймс принялся нервно ходить по комнате.
– Я не могу спросить себя, что бы мой отец сделал на моем месте, потому что его методы никогда не приводили ни к чему хорошему. Впрочем, все, что я пробовал предпринять, тоже не привело ни к каким результатам.
– А что ты пробовал?
– Я отправлял его к людям, которые должны были помочь ему повзрослеть.
– А ты не думал, что Мартину лучше всего исправляться дома?
Джеймс остановился.
– Теперь уже поздно думать, у меня просто нет выбора.
– Мне кажется, это самое лучшее место для него. С семьей, которая любит его, Мартин гораздо быстрее встанет на истинный путь. – Опять она произнесла слово, которого он опасался! – Если его что-то мучает, – продолжала Софи, – мы сможем выяснить, в чем проблема. А может, все дело только в его возрасте.
– Ты хочешь сказать, что подростки всегда остаются подростками?
Софи пожала плечами:
– Возможно. Но даже если это что-то серьезное, нам легче будет помочь ему, если он будет возле нас.
Софи встала, и когда она подошла и поцеловала его в щеку, Джеймс почувствовал, что его напряжение спадает.
– Увидимся в гостиной перед обедом.
Софи вышла из кабинете, а Джеймс принялся гадать, насколько он может стать зависимым от своей жены, если позволит себе это.
– Помните, – наставляла Лили свою невестку, – когда все направятся в столовую, вы должны идти во второй паре. В первой пойдет брат с матерью.
– А я думала, что мой титул выше.
– Это так. Но по правилам впереди должен идти Джеймс, так как у него самый высокий титул, и с ним должна быть дама самого высокого титула, но не его жена.
– Так много всего надо запомнить...
– Не волнуйтесь, у вас все получится. Вы пойдете рядом с маркизом Уэлдоном, а за вами пойдут леди Веддон и граф Мэндерлин, вслед за ними пойду я с лордом Уитби. Когда-то я была влюблена в него.
Софи остановилась на полпути между кроватью и столом.
– В лорда Уитби? Неужели? – удивилась она.
– Да. – Лили смущенно усмехнулась. – Они с Джеймсом были большими друзьями. Впервые я увидела его в Лондоне, когда была еще маленькой, и мне показалось, что лорд Уитби самый замечательный юноша, которого я когда-либо встречала. Они с Джеймсом все время попадали в переделки, которые кончались неприятностями.
– Неприятностями? – Софи тут же подумала о том, что происходит с Мартином.
– Массу времени они проводили за азартными играми, и мать всегда возмущалась этим, но теперь они оба повзрослели, – Лили улыбнулась, – и я тоже. А тогда я была вполне серьезно влюблена в лорда Уитби, может быть, потому, что он всегда нарушал правила приличия, и мама не любила его.
Для Софи по-прежнему оставалось загадкой, как Лили удалось сохранить в себе столько романтизма, в то время как ее мать и брат были совсем другими.
Вернувшись к обсуждению предстоящего обеда, Софи сказала:
– Надеюсь, я не сделаю вечером ничего неподобающего. Спасибо вам, Лили, за то, что вы помогли мне.
– Можете всегда рассчитывать на меня. – Лили снова улыбнулась. – А теперь я пойду переоденусь. Увидимся в гостиной.
Софи позвала Альберту, свою новую горничную, и в это время еще одна карета остановилась у входа. Через окно Софи увидела, как двое мужчин вышли из кареты. Узнав в старшем лорда Мэндерлина, она поспешила вниз, чтобы поприветствовать гостей.
– Добрый вечер, лорд Мэндерлин, мы очень рады вас видеть.
– Герцогиня, мне весьма приятно. – Мэндерлин любезно поклонился; он вел себя так, как будто его неловкого предложения никогда и не было. Обернувшись к стоящему сзади джентльмену, граф громко произнес: – Позвольте представить вам Пьера Биле.
Месье Биле сделал шаг вперед, и Софи внимательно вгляделась в его красивое лицо. У него были темные глаза, усы и волосы, и он выглядел весьма галантным кавалером.
Поклонившись, Биле произнес с заметным французским акцентом:
– Знакомство с вами – честь для меня, ваша светлость.
Софи протянула ему руку, и он поцеловал ее.
– Благодарю вас, месье Биле, – ответила она по-французски, – я рада приветствовать вас у нас в гостях.
– Вы отлично говорите по-французски. Уверен, мне будет очень уютно в вашем доме. Надеюсь, я не слишком злоупотребил... вашей гостеприимностью?
– Не говорите так. Чем больше гостей, тем веселее.
– Чем больше, тем веселее, – повторил Пьер. – Это, наверное, американское выражение. Очаровательно. Вы просто очаровательны, ваша светлость.
Софи заметила, что лорд Мэндерлин скривился, услышав такую явную лесть, но ее ничуть это не удивило. Она выросла в Висконсине, где местный кузнец добродушно флиртовал с маленькими девочками и пожилыми женщинами чаще, чем с собственной женой.
Объяснив слуге, куда следует проводить джентльменов, Софи заторопилась к себе, чтобы успеть переодеться к обеду.
В темно-красном платье, украшенном драгоценностями, Софи зашла в отделанную позолотой гостиную. Гости уже собрались и теперь оживленно беседовали друг с другом. Джеймс стоял в дальнем конце гостиной, в то время как Марион, стоя у мраморного камина, беседовала с лордом Мэндерлином.
Внезапно Софи вспомнила, что Флоренс как-то говорила ей, будто американские манеры способны развлечь даже королевский двор, и решила, что немедленно воспользуется такой возможностью.
Войдя в зал, она остановилась возле лорда Уитби.
– Вы выглядите восхитительно, герцогиня. – Граф взял ее руку и поцеловал.
– Благодарю вас, Эдвард. Надеюсь, вас хорошо устроили?
– Конечно. А вы как?
– Я? – переспросила она, рассмеявшись. – Вы не забыли, что я живу здесь?
– Но вы живете тут не так давно. Я надеюсь, никаких разочарований? И не тоскуете по дому?
– Конечно, нет, – ответила она вполне спокойным тоном, – я здесь очень счастлива.
Несколько мгновений он загадочным взором смотрел на нее.
– Да, я уверен, что вы счастливы. Джеймс хороший человек, и он, без сомнения, делает все, что в его силах, чтобы вы были счастливы, чтобы у вас было все, что вам нужно.
Мимо них прошел слуга с шампанским, и Софи, немного обескураженная словами Уитби, взяла бокал и постаралась сменить тему разговора. Они обсуждали погоду и меню предстоящего обеда.
Через несколько минут в дверях появился Пьер Биле и остановился, осматривая толпу. Поняв, что он здесь никого не знает, и радуясь поводу, который позволит ей расстаться с лордом Уитби, Софи подошла к месье Пьеру и начала представлять его гостям.
Обойдя почти весь зал, они оказались возле Марион, которая подняла свой лорнет, чтобы лучше рассмотреть красивого французского джентльмена. Во взгляде, который она бросила на Софи, было явное недовольство тем, что кого-то нового пригласили в дом без ее ведома.
– Марион, могу я представить вам одного из наших гостей, Пьера Биле? Он приехал из Парижа.
Лорнет выпал из рук Марион. Софи продолжала представление:
– Месье Биле, это вдовствующая герцогиня Уэнтуорт.
Марион не произнесла ни слова. Потом она побледнела и упала к ногам Софи, образовав облако из нижних и верхних юбок.
Глава 20
Джеймс пытался привести свою мать в сознание, энергично размахивая над ней картонным меню предстоящего обеда, его усилия были тщетны до тех пор, пока не появилась нюхательная соль, которую предложили стоявшие рядом леди.
Софи опустилась на колени с другой стороны Марион, а гости окружили их, сочувственно вздыхая и перешептываясь между собой.
– Это все жара, – проговорила Марион, наконец, придя в себя. Щеки ее все еще были бледны, и, тем не менее, она громко попросила сына: – Пожалуйста, вели погасить огонь.
Герцог жестом подозвал слугу, и через минуту на углях камина уже шипела вода.
– Теперь ты в порядке, мама? – Джеймс помог матери сесть.
Дрожащей рукой Марион коснулась щеки.
– Думаю, мне лучше подняться к себе.
– Я займусь ею, – обратился Джеймс к Софи, – а ты пока развлекай гостей.
Герцог медленно направился с ней к двери. Когда они подошли к лестнице, Джеймс обернулся и увидел, что Софи беседует с одним из гостей.
– Кто этот человек с темными волосами и усами?
– Понятия не имею, – ответила Марион. – Знаю только, что он француз и что его пригласила твоя жена. Возможно, она познакомилась с ним, когда была в Париже.
Джеймс почувствовал, как что-то сжалось у него внутри.
– Тебе лучше других известно, что она всегда сама представляет себя, – продолжала Марион, – и вот теперь она пригласила незнакомого человека в наш дом.
Ты должен поговорить с ней, Джеймс, и объяснить, что американские привычки здесь не годятся; она теперь герцогиня, и делать все, что ей захочется, создавая нам массу проблем, которые даже трудно предсказать, весьма неразумно. Она понятия не имеет о важности своего титула и о значении наших традиций. Ты должен держать себя с ней более строго...
– Мама, послушай...
Марион глубоко вздохнула.
– Вспомни своего отца – он-то уж никогда бы не допустил, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Я даже представить себе не могу, что было бы, если бы я, его жена, начала поступать так, как поступает Софи.
Ледяным взглядом Джеймс посмотрел на мать.
– Смею напомнить, что я вовсе не мой отец и никогда не хотел быть таким, как он. Теперь хозяйка в этом доме Софи, а не ты. Она моя герцогиня, и только я могу решить, как мне следует вести себя с ней.
Марион замедлила шаг.
– Ты ничуть не изменился, Джеймс, и по-прежнему не обращаешь внимания на то, что делаешь мне больно.
– Мама, – герцог нахмурился, – благодаря Софи у нас появилось будущее. Я имею в виду не только огромную сумму ее приданого. Эта женщина вошла в нашу семью с добрым сердцем и с намерением сделать все самым лучшим образом – вот почему я больше не позволю тебе усложнять ее жизнь. Ей и без этого нелегко приспособиться к нашим обычаям. Надеюсь, на этот раз ты хорошо поняла меня?
Марион недоверчиво посмотрела на сына, словно хотела убедиться в том, что действительно его поняла, а затем, приподняв юбки, быстро пошла по коридору, оставив Джеймса в одиночестве раздумывать о том, насколько правильно он поступил. Определенно он мог похвалить себя за то, что так откровенно и искренне поговорил с матерью, что вообще являлось для них большой редкостью.