— Нашел! — обрадовался Вася. — Скажите, пожалуйста, где эта мертвецкая?
— Последний сарай во дворе. Если ты уже уходишь, то запри меня опять. Если эта ведьма- надзирательница догадается, что меня открывали, придется сидеть еще неделю.
Вася со стесненным сердцем выполнил просьбу женщины и побежал искать мертвецкую. Еще не доходя до нее, он услышал тихий детский жалобный плач. Не сомневаясь, что это Женни, он приник губами и щели сарая и назвал ребенка по имени. Плач затих. Видимо, девочка прислушивалась.
— Женни! Ответь мне, — позвал Вася вторично.
— Здесь крысы. Я боюсь! — услышал он в ответ, — я хочу к маме. — И девочка опять заплакала.
Дверь мертвецкой была заперта на замок. Во всяком случае, замок висел и, потрогав его, Вася убедился, что сломать его ему не под силу.
Ощупав сарай, мальчик обнаружил, что доски пригнаны неплотно и к тому же старые. Он не сомневался, что, если подложить под одну из них какой-нибудь рычаг и нажать на него покрепче, доска поддастся. В куче инструментов, лежавших у мертвецкой, он нашел могильный заступ и при его помощи кое-как отодвинул доску в сторону.
— Иди ко мне, Женни, — ласково позвал он в темноту сарая. Девочка послушно подошла к широкой щели и легко, как мышонок, выскользнула из своего жуткого убежища.
Она действительно была очень худа. Светлые волосы Женни, видимо, давно никто не причесывал, а большие голубые глаза, которые она доверчиво подняла на Васю, опухли от слез. Мальчик почувствовал страшную жалость к этому маленькому существу, к которому люди отнеслись с непонятной для него жестокостью. Но надо было действовать, а не заниматься переживаниями. Выйти из ворот и думать было нечего. Оставался один выход — через забор.
— Вот что, Женни, — сказал он девочке, — у меня есть молоко и хлеб. Покушай пока, ты ведь, наверно, голодна. А я пока сделаю дырку под стеной, и мы убежим к твоей маме. Договорились?
— Договолились… — ответила малютка, еле-еле выговаривая трудное для нее слово. — Женни хочет молока и к маме.
Вася вручил ей узелок с пищей и принялся за работу. С полчаса он долбил твердую, как камень, землю и, наконец, с огорчением убедился, что эту работу ему не закончить и до рассвета. Вдруг ему в голову пришла блестящая мысль. Он сказал Женни, что сейчас вернется, и побежал к собачьим конурам, где, по словам женщины, сидели мальчики.
Их было четверо и действительно все они были совершенно голыми. Вася быстро ввел их «в курс дела» и попросил содействия. Ни один настоящий мальчик в мире не откажет в такой просьбе другому мальчику. Ребята с готовностью вылезли из своих конур и все четверо двинулись за Васей.
— Знаешь что, парень, — сказал старший из них Васе, оглядев жалкие результаты его работы. — Ты лучше возьми канат с этой телеги и забрось петлю на зубья стены. Сперва залезешь сам наверх, мы тебе подадим девочку, и ты ее спустишь на канате же на ту сторону. А потом и сам слезешь. Да не так! Экий ты зеленый! Постой! Я покажу тебе, как это делается.
Смастерив петлю, мальчик ловко, как лассо, забросил ее на зубец стены, подергал для проверки и вмиг сам очутился верхом на стене.
— Привязывай свою куклу, — скомандовал он оттуда шепотом.
Вася осторожно обвязал ребенка канатом и дал сигнал тащить. Женни быстро очутилась на земле по ту сторону забора. Но снять с себя петли каната она, конечно, не могла. Пришлось использовать второй канат, с помощью которого и Вася, и все четверо бывших обитателей собачьих будок оказались на свободе.
— Мы туда больше ни за что не вернемся, — сказал старший в ответ на вопросительный взгляд Васи. — Проживем без этой чертовой западни. Нас ведь сюда запрятали при помощи полиции.
— Куда же вы пойдете в таком виде? — озабоченно спросил Вася. — Знаете что? В мертвецкой я видел какоето тряпье! Кажется, это одежда покойников, но это все же лучше, чем ничего, на первое время.
— О! Да ты не такой желторотый, как мы думали, — усмехнулся старший мальчик. — Если тебя взять в хорошую шайку, пожалуй, выйдет толк. Сейчас посмотрим, что там есть.
И он ловко опять переметнулся через стену.
— Держите! — послышалось оттуда через несколько минут.
На землю полетели женские кофты, юбки, даже пара плисовых штанов с заплатами из мешковины.
— Чур, мне! — сказал, спрыгивая вниз, мальчик. — Штаны мне. А вам я дарю все остальное.
Облачившись, кто во что мог, мальчики посмеялись друг над другом, дружески простились с Васей и скрылись в густом лондонском тумане.
Женни вскоре устала и заявила, что хочет спать. Вася взял ее на руки и, как мог быстро, зашагал к городу.
Уже подходя к дому умалишенных, Вася сообразил, что он превысил данные ему матерью Женни полномочия. Она ведь просила только узнать о здоровье девочки, а не забирать ее из работного дома. А чем могла она помочь своему ребенку?
Женни дремала, склонив на плечо мальчика свою легонькую головку, согреваясь теплом его тела. Иногда она жалобно всхлипывала во сне, и тогда Вася шептал ей ласковые слова.
Несмотря на поздний час, обитатели дома умалишенных еще не спали. То плач, то дикий хохот доносились из его окон. Мальчик так устал, что решил действовать напрямик. Он обратился к дремавшему у ворот сторожу и объяснил ему, что должен немедленно поговорить с матерью девочки.
Тронутый беззащитным видом спящей малютки, сторож разрешил Васе подойти к окну, через которое Мэри Шарп разговаривала с матерью Женни.
— Тетушка Анни, — позвал Вася вполголоса.
Женщина выглянула из окна так быстро, что мальчик понял — она не отходила от него ни на минуту, карауля возвращение Мэри Шарп. Вскрикнув от радости, она попросила поднести девочку поближе. Услышав голос матери, та проснулась и протянула ручки сквозь решетку. Анни осыпала их горячими поцелуями.
Когда женщина немного успокоилась, Вася рассказал ей о смерти Джо и о неожиданном повороте в жизни Мэри Шарп. Рассказал, где и как нашел Женни, и спросил, что ему с ней делать дальше.
— Я ни за что не вернусь больше в это проклятое самим богом место, — твердо сказала Анни. — Лучше буду нищенствовать, даже воровать, если не удастся найти работу. А если все же не смогу прокормить мою девочку, то воды Темзы успокоят нас обоих.
— Вы могли бы пока приютиться в подвале, где жила ваша подруга, — сказал Вася. — Я сейчас иду туда и могу взять с собой Женни. А вы придете к нам, как только выберетесь отсюда.
Осыпая мальчика благодарностями, Анни сказала, что приложит все усилия к тому, чтобы как можно скорее уйти из дома умалишенных, тем более, что врач попался хороший. Он даже выражал возмущение тем, что здоровую женщину поместили с умалишенными.
— Если мне удастся поговорить с врачом, — заключила Анни, — я приду к вам не позднее завтрашнего дня.
Утром Вася вошел в подвал с Женни на руках. Измученный бессонной ночью, он, не отвечая на расспросы Валерика и Кюльжан, передал им ребенка, повалился пластом на мешок со стружками и моментально уснул.
ТАЙНА ОТКРЫВАЕТСЯ
Вася спал почти сутки. Но вот сквозь дремоту до него стали смутно доноситься голоса Валерика, Кюльжан и смех Женни. Но проснулся он, когда почувствовал, что его кто-то крепко целует. Приподнявшись на постели, Вася открыл упорно слипавшиеся глаза. На коленях перед ним стояла мать Женни, она улыбалась сквозь слезы, струящиеся по ее щекам.
— Я тебя, кажется, испугала, милый мальчик? — сказала она, — но я не могла удержаться… Я так благодарна тебе за мою девочку!
Окончательно проснувшись, Вася пошел умываться во двор, к колодцу.
Когда, освежившись, он вернулся, на ящике уже стоял завтрак: ломтики жареного мяса с картофелем — подарок фермера. Все весело уселись вокруг на подвинутых мешках со стружками, служившими им ночью ложем.
Маленькая Женни, устроившись на руках матери, что-то весело лепетала. Аккуратно расчесанные волосики вились кольцами вокруг ее бледного личика. Теперь девочка очень походила на большую куклу, правда, несколько полинявшую. С детской настойчивостью она потребовала, чтоб Вася сел рядом, обвила худенькой ручкой его шею и начала его угощать, засовывая ему в рот ломтики картофеля. Анни тактично постаралась отвлечь внимание дочери от смущенного мальчика, и завтрак прошел как нельзя лучше.
Анни рассказала, что молодой врач отнесся очень сочувственно к ее положению и даже предложил остаться работать сиделкой в палате для буйных больных, при условии, что она найдет себе квартиру, где сможет оставлять ребенка. Вася повторил, что комната, где они находятся, в ее полном распоряжении, и голубые, как у дочери, глаза Анни вновь наполнились слезами благодарности.
Покончив с завтраком, мальчик предложил Анни устраиваться поудобнее и отдыхать, а своим товарищам — пройтись в это время с ним в город «по одному важному делу». Втроем они вышли на улицу.
— Какое у тебя важное дело? — спросила Кюльжан, когда они отошли от «Вороньего гнезда».
— Неужели вы не догадываетесь? — с легким упреком сказал Вася. — Мы, кажется, уже достаточно в курсе здешней жизни. Материала у нас накопилась целая куча, а закон развития человеческого общества все остается для нас тайной. Надо все-таки с кем-нибудь из взрослых посоветоваться на этот счет. Пойдемте, куда глаза глядят! Может быть, и найдем подходящего человека.
Они шли очень долго и, в конце концов, оказались на Риджен-стрит — одной из главных улиц Лондона. Зеркальные витрины роскошных магазинов отражали их растерянные, уже усталые лица. Одну из таких витрин окружала большая толпа.
Дети остановились. Ныряя под локтями зрителей, они кое-как пробрались к витрине. За бемским стеклом они увидели модель электрической машины, везущей железнодорожный поезд. Под удивленные возгласы собравшихся людей по сомкнутому кругу рельсов проворно бегал паровозик с вагонами.
— Теперь задача решена, и последствия этого не поддаются учету, — услышал Вася приятный мужской голос. Он поспешно обернулся. Совсем близко, за его спиной, стоял высокий, худощавый черноволосый мужчина в скромной, но опрятной одежде. Не обращая ни на кого внимания, он горячо говорил своему спутнику:
— Царствование его величества пара кончилось. На его место станет неизмеримо более революционная сила — электрическая искра.
Сказав это, он повернулся и вместе со своим товарищем стал выбираться из толпы. Вася подтолкнул Валерика и Кюльжан, и дети ринулись следом.
— Это, наверное, какие-нибудь ученые, — шепнул Вася своим товарищам, как только они выбрались на простор. — Пойдемте скорее за ними! Может быть, они смогут нам помочь разобраться с этим законом.
Ученые, продолжая разговор, шли вдоль улицы. Ребята следовали за ними по пятам, прислушиваясь к их словам, не решаясь сразу обратиться.
— Применение электричества в промышленности — это же экономическая революция, — возбужденно говорил заинтересовавший Васю человек. — …и необходимым ее следствием будет революция политическая.
— Значит, — откликнулся его спутник, — электричество несет буржуазному обществу верную гибель?
— Именно так, — подтвердил первый.
— А почему общество должно погибнуть, когда будет применяться электричество? — не удержался Вася, упустив из виду, что разговаривающие и не подозревают о том, что их кто-нибудь слышит.
— Во-первых, я говорил о гибели не всякого общества, а только буржуазного, — живо откликнулся спрошенный. — А во-вторых, кто вы такие, позвольте вас спросить?
Вася сконфуженно молчал.
— Ну что вы напали на бедных ребятишек? — укоризненно сказал второй ученый. — Вы так напугали мальчугана, что у него совсем отнялся язык. Разве можно подобным образом разговаривать с детьми? Что вы от нас хотите, дети?
Ободренный ласковым голосом ученого, Вася поднял голову. Сквозь стекла очков на него смотрели слегка прищуренные глаза в добродушных морщинках.
— Мы… Нам… — сказал мальчик, — нам хотелось выяснить некоторые вопросы, но мы никак не можем найти для этого подходящего человека!
— Ну, это вы как раз попали по адресу, — рассмеялся первый ученый. — Мой друг обладает очень разносторонними знаниями. Вы не смотрите на то, что он скромно одет. Наука у нас не имеет рыночной ценности.
— Ну, что же, — сказал пожилой ученый, с интересом разглядывая Васю. — Если это в моих силах, постараюсь помочь. Давайте побеседуем, конечно, не здесь, посредине дороги. Я живу недалеко отсюда. Если не возражаете, зайдемте ко мне.
И, простившись со своим спутником, он пригласил детей занять места в приготовившемся к отправке омнибусе, или, как его тут же окрестил Валерик, «в лошадином автобусе».
Они сошли на ближайшей остановке и очутились у маленького коттеджа с садиком. Садик представлял из себя несколько метров гравия и травы, так густо покрытой черными хлопьями лондонской копоти, что было трудно понять, где начинается гравий, а где кончается трава.
У дверей коттеджа их встретила высокая миловидная девушка с нежно-розовым цветом лица и пышными золотистыми кудрями, в которых, казалось, все время прыгают солнечные зайчики.
— Моя дочь Лаура, — моя хозяюшка и помощница, — с отеческой гордостью сказал ученый.
Девушка приветливо поздоровалась с детьми, помогла отцу раздеться и, нежно поцеловав его, вышла, предупредив, что обед будет готов через несколько минут.
— Не обращайте, пожалуйста, внимания на странный запах в квартире, — предупредительно пояснил ученый. — Я, знаете ли, химик… Увлекаюсь разными опытами, а на жизнь себе зарабатываю переводами с иностранных языков. У нас в Англии редкий ученый может жить только доходами от своей научной деятельности. Если только, конечно, он не согласится идти на сделку со своей совестью. Но лично я, Джемс Райт, никогда не пойду на спекуляцию наукой. Все, все, — поспешно добавил он, увидев показавшуюся в дверях Лауру. — Будем обедать. Я, признаться, сегодня не успел позавтракать и изрядно проголодался. Прошу к столу!
После простого, но сытного обеда все вернулись в первую комнату, служащую, как было видно по всему, рабочим кабинетом. По обеим сторонам камина стояли два шкафа с книгами. На них до самого потолка были наложены свертки каких-то рукописей. Небольшой стол помещался в центре комнаты. Против окна у стены стоял кожаный диван, уже изрядно потертый.
Пригласив детей разместиться на диване, Джемс Райт сел к столу. В кресле у окна с рукоделием в руках разместилась Лаура.
— Итак, какие же вопросы вас волнуют? — ободряюще улыбаясь, спросил ученый.
— Видите ли, — сказал Вася, успевший во время обеда обдумать свою речь. — Мы читали в разных книгах о том, как жили люди в разные времена. Наш… учитель нам сказал, что если мы будем изучать эти материалы очень внимательно, то заметим главное — чем одно общество отличается от другого. Тогда мы сможем определить экономический закон, по которому развивается человеческое общество. Но как внимательно мы ни читали, как ни думали, никак не можем понять, что это за закон. Может быть, вы можете нам помочь в этом?
— Вы затронули очень серьезный вопрос, мой мальчик. И, по совести сказать, если б я не прочел вышедший в прошлом году из печати труд нашего великого современника Карла Маркса[12], я бы затруднился тебе ответить. Давайте разберемся вместе.
Для начала ответьте мне, пожалуйста: что, по-вашему, самое главное, без чего человек не может обойтись ни в одном обществе?
— Без пищи, — категорически заявил Валерик. — Я же тебе говорил, Вася, что самое главное, чем одно общество отличается от другого, — это пища.
— Но откуда, по-вашему, человек берет себе пищу? — спросил Джемс Райт с добродушной усмешкой.
— Из природы! — воскликнула Кюльжан. — Я же тебе говорила, Вася — какая природа, такая и пища.
Джемс Райт отрицательно покачал головой.
— Может быть, все зависит от количества населения? — предположил Вася. — Чем больше людей живет в стране, тем больше и лучшего качества они могут произвести продуктов.
— Так, — сказал Джемс Райт. — Теперь я знаю ваше мнение. Выслушайте внимательно меня. До сих пор многие считали, что историю делают отдельные великие личности: короли, полководцы и так далее, и что только от их поступков зависит направление развития человеческого общества. Другие считали, что это определяется географическим положением страны, ее климатом, природными богатствами, близостью рек и океанов. Вы тоже было пошли по этому пути. Есть и такие, которые считают, что главное определяющее условие — это плотность народонаселения. Это вы тоже предположили.