— Откуда я знаю! — устало отозвалась Дженни. Она и вправду не знала. Имея весьма небольшой опыт общения с мужчинами, она судила о них в основном по своему отцу.
Норман потерял терпение.
— Черт! — зло выкрикнул он, сжимая кулаки.
— Не вздумай поднять на меня руку, — испуганно пролепетала Дженни на всякий случай.
Его глаза вспыхнули гневом. От возмущения он несколько мгновений не мог вымолвить ни слова. Потом перевел дыхание и произнес веско и твердо:
— Я не как твой отец. Не бью женщин, — и добавил более спокойным тоном: — Грубое обращение, которому подвергалась твоя мать…
— Не смей говорить так о моем отце! — вспыхнула она от стыда и досады. — Ты ничего не знаешь об их жизни.
Норман чуть было не вспылил снова, но сделал усилие и промолчал, стиснув зубы.
— Хорошо. В таком случае, прошу прощения за свои слова и признаю, что сказал их в запальчивости, — произнес Норман ровным, лишенным всяких эмоций голосом. — Буду говорить только о себе. Так вот. Я не бью женщин, Джейн. Как бы они меня ни провоцировали. Теперь слушай внимательно. Сейчас мы находимся в ризнице. За дверью, в нескольких шагах отсюда, нашего появления нетерпеливо ожидают сто пятьдесят два человека — наши гости. И еще викарий и десяток мальчиков из церковного хора. Если ты думаешь, что я готов наброситься на тебя при первом удобном случае, — саркастически усмехнулся он, — вряд ли этот момент можно назвать самым подходящим. У меня было гораздо больше возможностей овладеть тобой раньше, когда мы были одни — на берегу, в машине, в лесу.
Слушая этот перечень, Дженни густо покраснела. Он назвал именно те ситуации, когда ей этого действительно хотелось.
— Да, да, конечно. Я верю тебе. Это… происшествие так напугало меня. Все в голове перепуталось. — Виновато глядя на него, она поднесла дрожащую руку ко лбу. — Мне ужасно неприятно. Я обвиняла тебя не подумав, — жалко промямлила она, из-за расстегнутой молнии чувствуя себя еще более неуютно. — Прости, пожалуйста.
Он промычал что-то неразборчивое, сочувственно следя за ее безуспешными попытками справиться с платьем. Наконец не выдержал.
— Ну что ты мучаешься? Все равно без посторонней помощи тебе не обойтись.
— Хорошо. Спасибо, — сдалась наконец Дженни, чуть не плача.
— Бедненькая моя, — хрипло пробормотал он. Ты так расстроена. Мне тяжело видеть, как ты переживаешь.
Как бы ей хотелось поверить в его искренность. А вдруг это привычная актерская игра? Раньше она гордилась тем, что смогла завоевать любовь такого блистательного мужчины. Теперь же это стало источником ее сомнений. О Боже! Она побледнела. Не с таким же ли точно артистизмом завоевывал ее отец сердце, руку и приданое своей второй жены?
Норман обошел кресло и остановился у нее за спиной. За те мгновения, что он стоял неподвижно, ничего не говоря и ничего не делая, озноб несколько раз пробежал по телу Дженни, и она инстинктивно вцепилась в край корсажа, прижимая его к груди. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он наконец отвел в сторону ниспадавшие до плеч пряди ее волос. Его мягкое, вкрадчивое прикосновение отозвалось в ней томительной истомой. Она замерла, предвкушая, как его пальцы дотронутся до незащищенной кожи.
— Джейн… — произнес он глубоким, взволнованным голосом.
— Бога Ради! Делай же что-нибудь! — нетерпеливо воскликнула Дженни. То, что она испытывала, испугало ее. Это была смесь неприязни и страстного желания. Она одновременно мучительно жаждала прикосновения его губ к своему обнаженному телу и рвалась немедленно вскочить и в ужасе бежать отсюда.
— Да, да, дорогая, — успокоил ее Норман. И она поняла, со смятением в душе, что, несмотря на все усилия быть настороже, поддается очарованию его мелодичного низкого голоса.
— Я только хотел сказать тебе еще раз, как сильно люблю тебя. Как мне хочется обнять тебя, взять на руки. — Он усмехнулся многозначительно. — И не только это. Надеюсь, на этом мы не остановимся.
Нет, заговорило в ней чувство противоречия, остановимся.
Пальцы Нормана ласково притронулись к ее плечу, и Дженнифер снова вздрогнула, пронзенная помимо воли именно тем желанием, о котором только что говорил Норман. Но пальцы соскользнули, и холодок от закрываемой молнии медленно пробежал вверх по ее спине. Дженни выпрямилась, чтобы лучше сходились края застежки. Ей показалось, что дело продвигается куда медленнее, чем могло бы. И она насторожилась, с замиранием сердца отслеживая постепенное, будто неохотное движение железной змейки от позвонка к позвонку. При каждом рывке застежки зябкая нервная волна прокатывалась по всему ее телу.
Возможно, не отдавая себе в том отчета, он хотел причинить ей боль, когда довольно сильно сдавил пальцами верхние края молнии, чтобы поднять замок до конца. При этом она ощутила внутри себя какое-то пронзительное, мощное, неподвластное разуму движение, которое заставило ее затрепетать от возбуждения и сгореть от стыда.
Это он нарочно, подумала Дженни, пытаясь взять себя в руки. Это у него такая манера обольщения. Она постепенно призвала на помощь трезвый рассудок и пообещала себе стойко сопротивляться его колдовскому обаянию.
— Чудесное платье, — пробормотал Норман, как бы невзначай проводя рукой сверху вниз по тонкому материалу. — У тебя такая узкая талия, — добавил он нежным чуть охрипшим голосом. — Наверное, я мог бы сомкнуть пальцы…
— Прошу тебя, замолчи, — простонала Дженни, изнемогая от бесплодных попыток сохранить самообладание.
Как-то неожиданно и бесшумно он возник прямо перед ней, протягивая стакан с холодной водой.
— Скажи мне, когда будешь готова. — Его голос так же, как и выражение лица, был бесстрастен. Он следил за ней жестким, непроницаемым взглядом. Холодный, беспощадный. И нельзя было списать все на воображение. Он действительно так смотрел: пристально, оценивающе, гипнотически. Как будто пытался определить меру своего влияния на нее.
— Твоя мама будет волноваться, — процедил он сквозь зубы.
— Ты думаешь, я этого не знаю? — воскликнула Дженни раздраженно. — Тебе нужно играть на моих нервах? Ненавижу, когда ты или отец пользуетесь одними и теми же приемами, чтобы заставить меня делать то, что вам нужно.
— Мне нужно жениться на тебе. — Его слова прозвучали веско и непреклонно. — Не это желание, я надеюсь, вызывает твое возмущение, как можно было бы предположить по твоему тону. Возможно, я был слишком настойчив. Прости. Но окажи мне любезность: не ставь меня на одну доску с отцом.
— Вы похожи. — Она посмотрела на него исподлобья и твердо встретила его сверкающий гневом взгляд.
— Ни на йоту, — свирепо ответствовал он.
Дженни искоса изучающе вглядывалась в него. Все в нем красноречиво противоречило его словам. Никогда раньше их сходство не проступало так явно. Оба крупные мужчины. Сильные, властные, эгоистичные. Обоим присуща тонкая интуиция, безграничное обаяние и умение, используя все это, подчинить окружающих своей воле. И теперь, если она скажет ему, что не намерена выходить за него замуж? Что, интересно, он предпримет? Возьмет ее силой? Норман был настоящим богатырем. Дженнифер не помнила, чтобы когда-нибудь видела его усталым. Она убедилась в его выносливости, когда во время их длительных прогулок он сажал ее на плечи и отмахивал с ней по берегу огромные расстояния, даже не замедляя шага. У него были железные мускулы. Его руки с легкостью волочили по песку и сталкивали в воду тяжелую старую лодку. Дженни нервно передернулась.
Нет, она не может выйти замуж, неся на своем сердце тяжкий груз сомнений, подозрений, недоверия. Она очень его любила и не хотела, чтобы он женился на ней, привлеченный ее деньгами. Лучше она подождет, пока он не захочет этого ради нее самой. Дженни била мелкая дрожь. Чтобы скрыть предательское дрожание ладоней, она постоянно меняла положение рук, сцепляла и расцепляла пальцы.
— Тебе, наверное, есть, что сказать мне? — Неожиданно для нее самой ее голос прозвучал отрывисто и глухо.
Норман замер.
Виновен! — подумала Дженни в полном отчаянии. Стакан с водой, который она взяла со столика, так явно задрожал в ее руке, что его пришлось поспешно поставить на место. Выражение лица Нормана было трудноуловимым, и она тщетно пыталась его разгадать.
— У меня есть? Не понял… Что? — спросил он медленно.
— Начнем с того, почему наше венчание было прервано, — с вызовом сказала Дженни. И добавила: — Или это прошло для тебя незамеченным?
— Не прошло, — холодно произнес он. — Так же, как и твой сарказм. Мне не нравится твой тон, Джейн.
Она вспыхнула.
— А мне не нравятся твои тайны! Ты что, не видишь, в каком я состоянии? Ответь мне просто и ясно, какая именно причина послужила помехой нашей свадьбе?
Дженни замерла в ожидании ответа, боясь признаться самой себе, что поверит любой лжи, какую только он сможет выдумать. Как она ненавидела себя за это. Она отдала ему сердце и душу. Было бы нечестно, если бы он лишил ее еще и гордости.
— Никакой помехи нет. Я не женат, не являюсь душевнобольным и не имею физических недостатков, которые не позволили бы мне вступить в брак. У меня нет инфекционных заболеваний. Мой ответ удовлетворил тебя?
— Не издевайся надо мной, Норман, — возмутилась Дженнифер.
— Я просто хотел развеять твои сомнения, — хмуро объявил он. — Не слишком-то ты мне доверяешь, не правда ли? Интересно, что будет, если нам придется выдержать какое-то действительно серьезное испытание? — задумчиво добавил он. Она сверкнула на него глазами, но он сделал вид, что не заметил этого, и продолжил невозмутимо: — Не было никакой причины, чтобы останавливать церемонию. Просто бедную Арабеллу атаковал какой-то ухажер, настойчиво просивший сообщить ему ее адрес. Он надоел ей и мешал слушать, и, чтобы отвязаться от него, она воскликнула, пожалуй, слишком громко, чтобы тот подождал до конца венчания.
— И это все? Звучит не очень-то правдоподобно. — Дженнифер колебалась.
— Но это так, — твердо сказал Норман. — Мне это тоже было очень неприятно, Джейн. Я не находил себе места от волнения с тех пор, как мы расстались вчера вечером. Я не мог уснуть, думая о том, увижу ли тебя сегодня утром.
— А что, была причина, почему бы я могла не прийти? — быстро спросила Дженни.
Он поморщился.
— Сотни причин. Хотя все они, возможно, являются лишь плодом моего больного воображения. — Он попытался улыбнуться. — Никогда раньше я так не сомневался в ком-нибудь, как сегодня в тебе. Я вообще с самого утра потерял уверенность. Это что-то новое для меня, и мне страшно неуютно в этом состоянии. — Он пригладил ладонью волосы. — Я явился в церковь, чтобы покончить с холостой жизнью, и не обнаружил там невесты. Бывает, что я не уверен в каком-нибудь человеке. В финансовом партнере, в представителе фирмы. Но не думал, что это может относиться к моей будущей жене. — Он угрюмо ухмыльнулся.
— Я тоже не думала, — с горечью призналась Дженнифер.
— Послушай, я знаю, что был слишком напорист, слишком торопил тебя со свадьбой, но ты ведь понимаешь почему?
— Да, — растерялась она, — думаю, понимаю.
Его взгляд был полон благодарности, когда он, опустившись на пол у ее ног, положил тяжелую ладонь ей на колено. Она согревала и жгла ее даже через множество юбок. Но, несмотря на его позу, которая должна была вселить в нее уверенность в своей власти над ним, у Дженни создалось впечатление, что она попала в западню. Его мощная фигура, исходившая от него грозная сила, твердый пронзительный взгляд — все призывало к повиновению. Дженни не хотела добиваться своего превосходства, но и оказаться в подчиненном положении она тоже не собиралась.
— Слава Богу! — воскликнул Норман. Видя его сияющие глаза, его обезоруживающую улыбку, она тотчас же, проклиная себя за это, поняла, что любит его еще больше, чем раньше. — Милая! Все, что я хочу, — это быть с тобой, — проникновенно сказал он. — Я знаю, ты чувствуешь то же самое. Мне не нужен никто другой. Ты — мой лучший друг и будешь им всегда. Разве это не доказывает тебе, что нас связывает настоящее, искреннее чувство?
Дженни окутал туман упоительных воспоминаний. Растворяясь в нем, она бессильно смежила веки. Они были так счастливы, когда гуляли по песку у кромки моря, держа друг друга за руки. Им никого не хотелось видеть рядом, они искали лишь уединения. Она желала его любви, страстно желала!
— О, Норман, — прошептала Дженнифер, сдаваясь. — Я действительно тебя люблю! Люблю, люблю, люблю! Я хочу быть с тобой до конца жизни. Только с тобой я смогу познать ее радость и красоту. И когда я пытаюсь заглушить в себе веление сердца и начинаю размышлять о том, что может помешать нам соединить наши судьбы…
— …То тебе немедленно следует прекратить размышлять! — поспешно вмешался он. — Это нас погубит. Мы нужны друг другу. Все так просто. Давай поженимся побыстрей и перестанем вести эти утомительные разговоры!
Она всхлипнула, и слезы наполнили ее большие глаза. Они приобрели цвет сочной зелени, какая бывает в джунглях, когда начинается сезон дождей.
— Если ты правда любишь меня… если правда любишь, я выйду за тебя. Я не собираюсь бежать от своего счастья. Только я все время боюсь поверить в него. Мамин горький опыт, ее полная разочарований жизнь научила меня быть осторожной. — Дженни не могла сдержать слез, и Норман взял ее руки в свои и держал их нежно и бережно, пока она говорила.
— Я понимаю, — мягко сказал он. — Ты очень ранима. Тебе хочется полного доверия, потому что и сама ты, полюбив, готова отдать себя всю без остатка. Если ты согласна довериться мне, мы сейчас же поженимся. Если нет, только скажи, и я навсегда исчезну из твоей жизни.
— Это звучит как ультиматум. — Она не знала, как воспринимать его слова, и удивленно смотрела не него, смахивая капли с ресниц.
— Так оно и есть. Я предлагаю решить все сейчас. Я не намерен проходить через все это по второму кругу, — подтвердил он, внимательно наблюдая за ней. — Судьба дает нам шанс. Видишь, дорогая, тебе предоставляется уникальная возможность изменить мою жизнь.
Это моим деньгам предоставляется такая возможность, грустно подумала Дженни. Был бедным, станет богатым.
— Норман, — начала она, но он приложил палец к ее губам.
— Если ты сомневаешься, если сейчас откажешься от меня, второй попытки с моей стороны не последует. — Условие было сформулировано предельно ясно и жестко. Он отступил на шаг, не спуская с нее горящего взора. — Мой отец был очень гордым человеком. Я — тоже. Мне трудно признаться даже самому себе, что я люблю тебя настолько сильно что это может разбить мое сердце. Но я иду на этот риск, потому что считаю, что любовь того стоит, дуреха ты этакая! Это мое последнее слово, — буквально прорычал он. — Да или нет?
Глава 3
Дженни почти не спала накануне ночью, и теперь на нее навалилась страшная усталость. Сказались постоянное напряжение и мучительные раздумья, в течение последних суток не оставлявшие ее в покое. Трудно было в таком состоянии принимать жизненно важные решения, но Дженни так хотелось поверить в прекрасную сказку. И ей нужен был Норман. И счастье, в конце концов.
Губы ее приоткрылись от волнения. В голову лезли мысли одна нелепее другой. Может быть, он незаконнорожденный? А что, если у него темное прошлое? Она этого не знала. Но если они расстанутся, она не узнает этого никогда и сможет только гадать, избежала ли горького разочарования или лишила себя возможности счастья. Чаша весов склонилась в одну сторону, остановилась и быстро начала двигаться в обратном направлении. Он сказал, что любит ее, что ж, она поверит ему. Все равно без Нормана она не представляет себе жизни. Выбора у нее нет. Будь что будет, она выйдет за него замуж, иначе потом обязательно пожалеет, если не сделает этого.
— Да, — потерянно прошептала Дженни.
— Слава Богу, — проворчал Норман с облегчением. — Приговоренный к смерти полностью оправдан. Обвинения в преступлениях сняты за отсутствием улик. — Дженни улыбнулась через силу. — Ты выглядишь не лучшим образом. Я пришлю Беллу помочь тебе привести себя в порядок.