Выйдя из дисциплинарного батальона, Куцый осел в Краснодаре, где выгодно женился на дочери директора горторга. Он ненавидел весь свет, но к армейским привычкам по-прежнему относился с уважением. Когда в начале перестройки начался кооперативный бум, Куцый сколотил группу вышибал и организовал ее по армейскому образцу, установил жесткую иерархию и дисциплину по своим понятиям. Даже в так называемом «прикиде» его бригада отличалась от прочих банд Краснодара. Спортивным костюмам «Аддидас» и кроссовкам «быки» Куцего предпочитали камуфляж и высокие армейские ботинки. Тогда же за любовь к армейской атрибутике его и прозвали Полковником. К началу беспредельных девяностых годов у Куцего была уже бригада в тридцать активных стволов. В начавшейся мясорубке за передел сфер влияния криминального мира Краснодара Куцый занял свою нишу благодаря жестокости и организованности его подопечных. Ему досталась торговля оружием и оборот наркотиков в крае. Вот уже десять долгих лет Полковник-Куцый вел войну с местными, чеченскими, азербайджанскими бандитскими авторитетами, цыганскими баронами. Опыт и чутье подсказывали Куцему, что главное: ни от кого не зависеть, никому не доверять. Опасаясь прослушивания, Куцый менял телефоны и номера несколько раз в месяц, не ночевал в одном и том же месте два раза подряд, был осторожен в выборе людей и ни с кем не водил дружбы. Единственными людьми, которых Куцый ценил, к мнению которых иногда прислушивался, были его финансист Моисей Абрамович Кидин и жена. Что кроме денег связывало этих трех таких разных людей, для окружающих было загадкой.
Сегодня Куцый ночевал в своем загородном доме. Звонок по телефону, номер которого был известен только самым приближенным людям и предназначался для экстренных случаев, насторожил Куцего. Номер входящего был не знакомый, но Куцый нажал на кнопку ответа.
– Здравствуйте, Иван Игоревич, – прозвучал вежливый голос.
– Кто? – Куцый не любил обходительные манеры.
– В субботу вы получили товар, как было оговорено, – голос опять не представился, что очень задело Куцего, но об оружии знали только свои люди, поэтому он не отключил трубку.
– Допустим. Чем обязан?
– Дело в том, Иван Игоревич, что оплата не прошла.
– Я не знаю, о чем вы говорите. Расчет был на месте, как и договаривались. Чек и номер счета у вашего человека. Банк знаете только вы. Какие проблемы? Какие ко мне претензии?
– Дело в том, что с моими людьми случился несчастный случай, и они не передали мне чек.
– Не хотите ли вы сказать, что в этом моя вина.
– Ни в коем случае, но не могли бы вы, как говорится, сделать дубликат?
В голове Куцый уже просчитывал барыш. В случае, если чек не найдется, в карман можно положить миллион «зеленых рублей» чистого навара и это без учета барыша с перепродажи оружия чеченам. Надо потянуть время. Никто и ничто его не осудит, он заплатил честно и второй раз платить не обязан. Куцый принял решение.
– Послушайте. Это не коммерческий подход к делу. Вы хотите сорвать двойной куш с товара, который еще не реализован?
– Мы же с вами старые партнеры, – голос в трубке стал злее и громче. – Мы оба заинтересованы в продолжении сотрудничества, партнеры должны доверять друг другу. Я вас заверяю, что в случае если чек отыщется, я верну вам лишнее с процентами за неустойку и хлопоты.
– Как говорится – доверяй, но проверяй. Какие ваши гарантии? Если бы вы мне в течение недели поставили такую же партию под залог, я бы согласился с вашими предложениями. А так... извините, я должен подумать. – Куцый решил сыграть.
– У тебя есть чем думать? – самообладание изменило говорившему, он был в бешенстве. – Кем ты себя возомнил, гнида? Забыл, что только благодаря мне ты жив и на свободе? Значит так, если сегодня денег в течение дня не будет – пеняй на себя! Я тебя предупредил.
– Да пошел ты... за гниду ответишь, – Куцый швырнул трубку мобильного телефона об стену. На шум вбежал телохранитель.
– Проблемы, командир?
– Отправь Борю в Слободку. Он знает. Пусть найдет Кадило и вытрясет из него то, что он получил от нас в субботу на базе.
Через четыре часа Куцый принимал доклад от посланного в Слободку человека.
– Сивец и Дудкин мертвы. За день до этого было еще два трупа – начальник Сивца и подруга офицера. Ментов в Слободке немеряно. Военная прокуратура опечатала склад. Будет ревизия.
– Отлично. И что он может мне теперь сделать? Сам напортачил. Этот канал поставки закрыт. Надо завязывать с этим московским клерком, он и так наследил. Ему сейчас не до меня. Свои хвосты подчищает, наверное. Так что можно спать спокойно, – размышлял Куцый, обращаясь к своему заместителю, вальяжно развалясь в своем любимом кожаном кресле.
Спать спокойно Куцему не дали. В три часа ночи его разбудил стук в дверь спальни. Такое допускалось только в экстренных случаях. Куцый, не вставая с постели, прорычал:
– Докладывайте, что там у вас.
Ответил Шмыга – личный телохранитель и как его любил называть Куцый, –. адъютант.
– Звонили с базы. Туда кто-то пытался проникнуть. Рома, Толстый ранены. Киря убит.
– Пытались проникнуть или проникли? Кто? Менты? Товар цел? – Куцый вскочил с постели и стал одеваться. – Говори, я жду.
– Рома говорит, что их было двое или даже трое, крутились у склада. Внутрь не попали. Не успели. Прошли через забор, сняли камеру наблюдения. Говорит, профессионально работали. Взять не получилось.
– Не получилось?! А вы кто? Не профессионалы? Я вам бабки за что плачу?! Слушай приказ. Собирай всю бригаду. Это не менты, я бы знал заранее. Не чечены – они бы не ушли, не взяв то, что хотели. Это рука Москвы. Клерк объявил нам войну. Он ее получит. Организовать охрану всех наших объектов. Здесь оставь человека два-три. Груз с базы забрать в запасной район. Все! Действуй!
Куцый исполнял роль великого полководца. Он надел легкий бронежилет, нацепил наплечную кобуру с семнадцатизарядным «глоком», подошел к зеркалу, взглянул на отражение и остался доволен собой.
После ночной стычки, оценив обстановку, Филатов решил далеко от базы не уходить. Он рассчитывал, что напуганные нападением бандиты будут стараться перевезти оружие в безопасное место. Тогда, если посчастливится, Филатов вычислит главаря и ликвидирует его. В случае если главарь не проявит себя или не приедет на базу, Филатов уничтожит машину с оружием.
Для наблюдательного пункта Юрий выбрал раскидистую сосну, с которой просматривался подъезд к базе и часть двора. Филатов взобрался на вершину кроны сосны и удобно устроился в раскидистых ветвях. С рассветом к объекту подошла колонна из четырех машин. Трех легковых и одного «Урала». Из машин выскочили два десятка вооруженных бандитов. Часть из них стали в оцепление по периметру базы, другие проехали на территорию за забором и стали выносить армейские ящики с оружием из ангара и грузить их в «Урал».
– Плохо работаете, парни. Сейчас прибавим вам ускорения, – Филатов достал из-за спины «винторез», протер стекло прицела, приложил к глазу окуляр и стал выбирать цель.
Среди снующих взад-вперед фигур выделялся высокий бандит в кожаной куртке. Он размахивал руками, поминутно прикладывал трубку мобильного телефона к уху, руководил погрузкой. Едва слышный щелчок выстрела, ослабленного глушителем и резкая отдача приклада в плечо. Высокий в кожанке выронил телефон, упал сначала на колени, потом уткнулся головой в землю. Бандиты рассыпались по двору, оставив раненого без прикрытия. Оцепление даже не шелохнулось. Филатов разочарованно хмыкнул – подстреленный бандит не был главарем банды. Во дворе базы стали раздаваться крики и одиночные выстрелы. Похоже, что группировка собиралась прочесать местность. Это не входило в планы Филатова.
Пользуясь возникшей суетой, Филатов слез с дерева и незамеченным пошел в сторону выхода колеи на трассу.
Солнце поднялось над верхушками деревьев. Потеплело. Защебетали птицы. Багульник благоухал с такой силой, что у Филатова с непривычки закружилась голова. Юрий перевернулся на спину, подставил лицо пробивающемуся сквозь густую листву золотому лучику. Прошло два часа с того времени, как Филатов отошел от базы бандитов. Дойдя до развилки лесных дорог, Юрий остановился и осмотрелся. Лучшего места для засады не выбрать. На повороте машины замедляют ход и подставляют бок, в какую бы сторону они ни ехали. Сами как на ладони, а нападающего не видно. Развилка проходила по центру небольшой лесной полянки, со всех сторон окруженной густым лесом. Филатов поставил две «растяжки» из гранат, позаимствованных из арсенала Андрюхи Королева на каждом возможном направлении движения колонны, оборудовал три запасные огневые позиции и теперь отдыхал в ожидании шума моторов. Прислушиваясь к посторонним звукам, Юрий вспомнил другую засаду. Это было в январе девяносто пятого, недалеко от Грозного. С тех пор прошли годы, но он помнил каждую мелочь, каждую минуту того дня.
Его рота выстроилась перед небольшим лесом.
– Пройдем лес, поднимемся в гору, осмотримся и дальше – вниз, к подножью, – приказы командира роты были коротки, – это наш район поиска. Автоматы держать наготове. Не исключена засада. Радиостанции беречь!..
Повзводно рота уходила в гору, покрытую лесом. Первыми шли бойцы головной походной заставы взвода Филатова. Грамотно разделившись на небольшие группы, они прислушивались к каждому шороху. За заставой выдвигались главные силы роты. По пути бойцы обнаружили несколько растяжек – противник был близко. Дорога была трудной. Из-под ног брызгала грязь, по лицу била морось, застывающая под дуновениями холодного январского ветра. Бойцы шли тихо, замирая и прислушиваясь через каждые пять минут.
– «Раскат», «Раскат», что у тебя? – периодически запрашивал Филатов по рации головной дозор.
– Все спокойно, – последовал ответ, и тут же впереди раздался оглушительный взрыв, вверх взмыла красная ракета, и отовсюду загрохотали автоматные очереди. Головной дозор не успел предупредить ядро группы об опасности, не заметил подстроенную ловушку. Град пуль выкосил впереди идущих.
– Отходим к высотке! – командовал Филатов, выпуская одну за другой гранату из подствольного гранатомета в сторону наступавших боевиков.
Стрельба не прекращалась. В какой-то момент к Филатову подскочил командир роты.
– Сколько у тебя живых?
– По-моему, чуть меньше половины, – ответил Филатов. – Что со связью?
– Мою разбило, – мрачно ответил ротный, несколько раз выстрелив в сторону боевиков. – Так что ищи радиста. Будем телеграфировать в Кремль.
Вдруг выстрелы прекратились, и через некоторое время со стороны боевиков вышли три человека с белым флагом.
– Смотри, Юра, – обратился к Филатову командир, – кажется, духи поговорить желают. – Не стрелять!
Боевики медленно поднимались вверх по склону к месту, где укрывались все, кто выжил за полчаса боя. Навстречу трем чеченцам вышел ротный и два командира взвода, один из которых был старший лейтенант Филатов. Третьего взводного уже не было в живых. Они приблизились друг к другу.
– Вот что, русские, – начал боевик, стоящий в центре, – я полевой командир вооруженных сил республики Ичкерия Аслан Мирабов. Сделаю все, чтобы вы не прошли в Грозный. Нас пять тысяч. Кроме того, у нас есть артиллерия, бронетехника. Вы сейчас думаете, как я узнал о вас? Ваши генералы мне вас и сдали. Я знаю каждый ваш шаг. Так что сдавайтесь.
– Подумать надо, – негромко ответил ротный.
– Думай, командир. Даю тебе пять минут, – с этими словами боевик развернулся и отправился назад.
– Мужики, надо продержаться. Скоро стемнеет. Будем прорываться. Все поняли? – спросил взводных командир роты, когда они вернулись в укрытие.
Через десять минут бой возобновился. Взрывы, огонь, стоны, кровь – этот ад продолжался еще несколько часов. Они продержались до наступления темноты, но далеко не все. Собрав трех оставшихся в живых солдат, взвалив на себя раненого, командир взвода старший лейтенант Юрий Филатов пошел на прорыв из окружения.
...От воспоминаний Филатова отвлек шум моторов приближающихся машин. Юрий перевернулся на живот, взял «винторез» и приготовился к стрельбе. Впереди колонны шел черный «ниссан-патрола», за ним «Нива», «Урал». Замыкала колонну серая «девятка». Взрыв грянул когда, как и рассчитывал Филатов, машины развернулись к нему левыми бортами. Все, кроме замыкающей «девятки». На минуту переднюю машину окутало серым дымом, однако сквозь него Юрий увидел изрешеченный осколками бок машины и вываливающихся из нее бандитов. Кто-то стонал, кто-то звал на помощь, кто-то ругался. Колонна остановилась. Подорванный «ниссан» блокировал узкую лесную колею. Не давая опомниться противнику, Филатов выстрелил в водителя последней машины. Капкан захлопнулся. Юрий перенес огонь на главную цель – «Урал» с оружием. Он сделал несколько выстрелов по бензобаку. Из пробитой емкости забили струйки топлива. Отложив в сторону оружие, Юрий достал из бокового кармана гранату, выдернул кольцо и лежа на боку, широко замахнувшись, швырнул гранату под «Урал». Новый взрыв прозвучал громче и был почти без дыма. Пламя за несколько секунд объяло машину. Брезентовый тент, которым был покрыт кузов машины, мгновенно сгорел и рассыпался мириадами тлеющих жарких искр. Филатов не поверил своим глазам. Кузов был пустой!
– Боюсь ошибиться, но что-то мне подсказывает... – Филатов не договорил, пришедшие в себя «быки», высыпали из уцелевших машин и стали поливать свинцом кромку леса. Филатов видел их лица, перекошенные гримасами страха и боли. Треск ломающихся веток и шелест осыпающейся коры сливались с грохотом выстрелов, затухающим в чаще леса. Юрий сделал несколько прицельных выстрелов. Огонь поутих. Филатов отполз на безопасное расстояние, потом короткими перебежками от укрытия к укрытию вышел из зоны досягаемости огня и направился к трассе. По дороге люди ехали по своим делам, глухо гудели тяжело груженые фуры. Один раз монотонный гул дороги перебил визг сирены машины скорой помощи, а через час надрывный лай милицейских «УАЗов». Юрий шел по лесу вдоль трассы на Краснодар. Он был не доволен собой: казалось бы, предусмотрел и рассчитал все, но как видно не до конца. Бандиты оказались хитрее. На въезде в город перед плакатом «Добро пожаловать в Краснодар» шоссе перекрывал блокпост. Вооруженные автоматами наряды милиции проверяли документы водителей, заглядывали в багажники. Филатов усмехнулся про себя, он был уверен, что в ячейки милицейского невода его добыча не попадет.
Лесная полянка со стороны напоминала съемочную площадку фильма о войне. Софиты и яркие прожектора, вспышки фотоаппаратов, люди с кинокамерами. Декорации соответствующие – сожженные машины бурые пятна крови на траве, россыпи блестящих латунных гильз. Джанаев стоял у желто-синего «УАЗа» с включенными проблесковыми маячками и закрывал ладонью слезящиеся от вспышек блицев глаза. Он знал, что все это «кино» увидит очень ограниченный крут людей. Дело было громкое, стрельбы таких масштабов в крае не было уже лет пятнадцать. Поэтому руководство прокуратуры области и УВД подняло свои ведомства по тревоге, загнало кучу народа в лес и руководило, не отходя от своих машин, уже битых три часа. Подчиненный люд покорно кормил комаров, топтался по кустам и с нетерпением ждал отъезда начальства, чтобы заняться своим делом... Начальник отдела борьбы с особо тяжкими преступлениями Джанаев Егор Бероевич не любил вмешиваться в чужую работу, а тем более в работу областной прокуратуры. Он собрал своих сыщиков в стороне от бестолково суетящейся массы.
– Есть что-нибудь?
– Мясорубка. Палило стволов пятнадцать с одной и два, три с другой стороны. Но ни одного мы не нашли. Быки Куцего утверждают, что использовали только разрешенное для ношения оружие. Врут. Гильзы в основном от автоматов. Скорее всего, успели заныкать, – доложил Саранов. – Я нашел лежанку снайпера. Грамотно выбранное место, стреляли из «винтореза».
– Что везли в машинах? – спросил Джанаев, расчесывая зудящую от комариных укусов щеку.
– Грузовая машина была одна, да и та пустая, – вставил свое слово Меньшов.
– Кто еще что наработал? – с надеждой спросил Джанаев. Не дождавшись ответа, он продолжил: – Значит так, надо выяснить: откуда и куда гнали машины, куда делись стволы, где Куцый, кто мог на него наехать. Этим займутся Саранов и Меньшов. Оболдин ищет очевидцев со стороны. Понимаю, надежды мало, но надо попытаться. Руденко, еще раз допроси «быков». Завтра в восемь ноль ноль у меня. Я проеду по окрестностям, – Джанаев сел в свои «Жигули» и хлопнул дверцей.
В это время Куцый и Моисей Абрамович Кидин вели беседу, которая Куцего предельно раздражала. Моисей Абрамович пребывал не в боевом состоянии духа, и Полковник пытался мобилизовать его волю. После звонка с базы Шмыга принес весть, что Мойша – финансовый распорядитель всех дел Куцего и его единственный друг, развесил сопли, пророчит всем заслуженную погибель. Куцый тотчас позвонил финансисту и предложил Кидину приехать к нему. Ехать куда-либо Моисей Абрамович категорически отказался, объявив, что за ним следят и скоро лишат жизни. У Куцего желания ехать тоже не было; хотелось закрыться от всех и обдумать последние события, предугадать последствия, но капитулянтские настроения Моисея Абрамовича не позволяли оставить его без надзора. Куцый, скрепя сердце, отправился к Кидину. Приехав на квартиру к Кидину, Полковник горько об этом пожалел. От Кидина повеяло какой-то смиренностью, овечьей покорностью, религиозной готовностью к страданиям. Он и встретил Куцего словами смирения: